Треуголка

От прохлады, которая была в помещении, по телу беспрерывно бежали мурашки. Что-то приятно холодило лоб, а звуки барабанящих об стекло капель свидетельствовали о пасмурной погоде или даже шторме снаружи. Горло першило от сухости, а голова болела как у заправского алкоголика — мысли путались, сбивались в кучу и никак не хотели выстраиваться в нужном порядке. Я с трудом открыла глаза. Темное помещение освещалось несколькими масляными лампами, робкий свет которых ненавязчиво освещал комнату. Я повернула голову и разглядела силуэт мужчины, который склонился над чем-то (стол, стоящий рядом не давал мне составить полную картину места, где я очутилась). Растерянно вернув голову в изначальное положение и ощутив сильное головокружение, я снова закрыла глаза. — Сэр! Эта мисс очнулась. Детский голос слишком неожиданно раздался совсем рядом, отчего я резко открыла веки, а сердце нещадно заколотилось о ребра. — Дай ей воды и галет, Дэйви. Но немного, — ответил голос пожилого человека, и от слова «вода» внутри все c предвкушением затрепетало. Маленький мальчик протянул мне кружку с водой. Применив неимоверное усилие, я приподнялась на локтях, отчего грудную клетку пронзила острая боль, и взяла небольшой сосуд с живительной влагой. На мгновение показалось, будто холодная жидкость обожгла горло, но я жадно продолжила пить. В тот момент я слабо соображала и не особо задумывалась о том, откуда эта вода и где я. Хотя, не уверена, что сомнительное происхождение жидкости смогло бы меня остановить. Достаточно быстро (как мне показалось — мгновенно) осушив кружку, я благодарно посмотрела на мальчишку, который всё это время внимательно наблюдал за мной из темноты. Я хотела попросить ещё, но из горла вырвался только сдавленный хрип. Я закашлялась. — Мисс, не стоит сейчас слишком много пить. Это не пойдёт вам на пользу. Я, откашлявшись, несколько удивленно посмотрела на своего маленького лекаря. Глаза мои успели привыкнуть к темноте и теперь я смогла частично разглядеть его лицо, которое оказалось строго нахмуренным и до смеху серьёзным. Но, даже если бы я смогла, я бы не позволила себе и улыбки. Большего я не разглядела, хотя на тот момент мне и этого было вполне достаточно. Я забегала взглядом по комнате, в которой находилась, и уткнулась в чью-то спину. — Ваши друзья в безопасности, — маленькая рука протянула галету, которую я почти вырвала, — один даже к капитану пошёл. — К капитану… Что? — хрипло спросила я, на секунду перестав жевать. Я, закинув остатки еды в рот, хлопнула руками по поясу, на котором должны висеть мои вечные кинжалы, по голове, где должна была быть треуголка, но ни того, ни другого не оказалось. Чувство беззащитности загоняло в угол, и я пугливо, если не затравленно, обернулась на шагающую к нам грузную фигуру пожилого мужчины. — Вы в безопасности, мисс, — сказал он скрипучим, но приятным голосом, какой бывает у тех, кто привык покровительствовать над молодыми. — Мисс же? Я пропустила последний вопрос мимо ушей и подозрительно посмотрела на него. — Где в безопасности? — Вы на корабле «Аквила», — просто ответил мужчина. Название судна, на котором я, судя по всему, находилась, не дало мне ровным счётом ничего, кроме промелькнувшей мысли о том, как же я сюда попала. Но, отбросив это на потом, я задалась другим, гораздо более важным вопросом. — Со мной были двое: парень постарше меня и азиат, — пробормотала я и ожидающе посмотрела на старика. — Я же сказал: один ушёл к капитану, а другой — который азиат — вон, спит. Будто в подтверждение его слов, откуда-то справа донесся хриплый голос: — Чёрт возьми, мы живы, представляешь? — голос Блэйда я узнала сразу, хотя он из всегда весёлого и насмешливого превратился в слабый и… умирающий? От испуга я готова была сорваться с места, вот только жуткая слабость во всём теле и острая боль в рёбрах не давала мне этого сделать. От осознания своей беспомощности я ощутила прилив настоящей паники. — Блэйд? — тихо и напугано спросила я. Что с ним случилось? Как мы сюда попали, ведь этот врач совсем не был похож на нашего судового врача? Где Джек, Бен? Почему я не могу подняться с постели, чёрт возьми?! — У него загноилась рана, — спокойно сказал врач. — Я сделаю всё, что в моих силах, но, прошу вас, не вставайте с постели. И не делайте резких движений, вы сломали несколько рёбер. Я осоловело посмотрела на него. Пожилой мужчина говорил это с такой обыденностью, будто просил меня принести чаю. Но не поверив в его слова, я задрала рубашку, в которую была одета. Врач, недовольно сжав губы, взял небольшую лампаду и поднёс ко мне. В тусклом свете я ясно смогла разглядеть большую фиолетовую гематому, коварно расползающуюся по нижней части грудной клетки справа. Я легла, а доктор пошёл к Блэйду. Уснуть даже не пыталась — просто смотрела в потолок и ждала. Всё будет хорошо. Всё будет… Болезненный стон Блэйда разорвал сгустившуюся тишину.

***

— …А он что? — Сказал, что мы ему ничего не должны. Я подозрительно фыркнула. — Все они такие честные, а потом требуют тысячу фунтов. Ему не выгодно иметь на борту три лишних рта, от которых толку меньше, чем от юнги. Джек неопределённо покачал головой, а я твёрдо стояла на своём. Уверена: придёт время нам ступить на берег, тут-то капитан и потребует выплаты. Мы ведь у него в долгу. — На самом деле, — начал Блэйд, прикладывая к зашитой ране что-то мокрое и отвратительно пахнущее, — нам бы сейчас сидеть и не мешаться под ногами. Не стоит испытывать его терпение. Я пожала плечами и откусила кусок галеты. Вся наша троица стремительно приходила в себя от пережитого: уход судового врача и неплохое регулярное питание делало своё дело. На верхнюю палубу ни я, ни Блэйд не выходили, дабы не путаться под ногами и не заставлять старого доктора ворчать лишний раз. Но, по словам дока, он разрешит нам короткие прогулки уже завтра. Но было ещё кое-что. И мысли об этом занимали большую часть моего свободного времени. Во-первых, треуголка. Я понятия не имела, где посеяла её. Без неё было неуютно, не смотря на то, что в каюте было достаточно тепло и светло. Осознавая, что мой талисман утрачен безвозвратно, я совершенно не хотела мириться с этой глупой, безосновательной мыслью. Такого просто не может быть. Во-вторых, память. События, предшествующие моему появлению здесь, отсутствовали. Последнее, что я помнила — это то, как довольно поглядывая вниз на команду, сижу и представляю себя вперёдсмотрящим. Врач сказал, что большая часть воспоминаний в скором времени вернётся. Я помнила небольшую шхуну, на которой мы держали путь в Новый Свет, помню Бенжамина Кидда — матроса, который успел стать мне добрым другом. Смотря на потрепанных и удрученных Джека и Блэйда, я понимала, что мы пережили что-то страшное, поэтому не шибко рвалась искать ответы. Всё равно рано или поздно я всё вспомню.

***

На третьи сутки нашего пребывания на Аквиле, я впервые вышла на палубу. Поздоровалась с Робертом Фолкнером, которого я вначале приняла за капитана, но, как узнала позже, ошиблась. И только вдохнув солёного морского воздуха, я поняла, что больше не желаю возвращаться в каюту, какой бы уютной она ни была. Холодный ночной ветер медленно толкал корабль вперёд, хотя пейзаж за бортом, как и в предыдущие три месяца, совершенно не менялся. Стабильность. Я облокотилась о борт, уронив голову на ладони, надеясь, что это действие хоть как-то притупит очередной приступ морской болезни, которая никуда не делась. То, в какой ситуации мы оказались, совершенно выбило меня из привычного в последние месяцы режима «сон-еда-бестолковые-прогулки-по-палубе-еда-сон», который не то чтобы меня особо устраивал, но и дискомфорта и страха за своё будущее не доставлял никоим образом. Но теперь единственное, что радовало, так это то, что мы живые. Да, пережившие обезвоживание (как сказал врач), имеющие пару серьёзных ранений и переломов, но всё-таки живые. Резко заболела голова, да так, будто кто-то сдавливает её со всех сторон. Я тихо зашипела и недовольно фыркнула. Даже видом насладиться спокойно нельзя. Перед глазами всё замелькало, а предшествующая этому головная боль теперь казалась детским лепетом — сейчас мне казалось, что я сойду с ума. Корабль. Сражение. Кровь. Боль. Трупы. Бен. — Бен, — откуда-то издалека я услышала свой дрожащий шёпот. Я снова видела его смерть. Снова и снова она проносилась у меня перед глазами, и я ничего не могла поделать с этим. Грохот моего рухнувшего мира, казалось, был слышан во всей Атлантике. Вцепившись в борт до побеления костяшек, я часто-часто задышала, пытаясь придти в себя, но становилось только хуже. Чувство сродни какой-то паники быстро, словно яд, разливалось по телу. Вдох. Веки сами собой сжались, прямо как тогда на эшафоте, только сейчас на моей шее не было петли, но это отнюдь не убавляло отчаяния. Как мне смириться со смертью только-только приобретенного друга, который успел стать мне удивительно близким? Могла ли я вообще поверить в это? Боль невосполнимой утраты и потери словно острый кинжал вонзилась куда-то в грудь и не давала спокойно дышать. Выдох. Глаза мгновенно защипало, и по щеке скатились несколько горячих слез, тут же упавших на деревянный пол. Перед глазами снова и снова проносится его смерть, но я не верю. Не хочу верить. Всю жизнь я была привязана только к двум людям: Джеку и Блэйду. Все остальные, с кем я имела честь общаться, были либо ворами из темных переулков Лондона, либо аристократами — последние после знакомства с нами «теряли» или приобретали очень дорогие «безделушки», как говорит Блэйд. Я привыкла сразу же обрывать все эти связи, ведь так нас могли найти, что и стало причиной моего попадания на виселицу. Но Бен не был такими как они, не смотря на то, что в нашу первую встречу я сразу поняла, что он — аристократ. Он был другим. Был. Это была моя вина. Если бы я только успела… Всё, что произошло тогда — каждое воспоминание о жутком сражении вернулось, но я была готова к этому меньше, чем думала. Никогда не терявшая дорогих людей, я просто не способна поверить во всё, что только что вспомнила. — Мисс? Резко выдохнув и утерев слезы, я повернулась на голос. Сначала я подумала, что доктор решил загнать меня в каюту, чего я совершенно не хотела, а потом поняла, что это был совсем не он. Не то, чтобы я испугалась, но шаг назад всё-таки сделала — на всякий случай. — Да? — протянула я. Глаза мои, немного привыкшие к темноте, различили в ней силуэт. Высокий, широкоплечий… Однажды, когда я в одиночку — чтобы избежать преследования — возвращалась с кражи, в одном из лондонских дворов меня остановили точно такие же по габаритам силуэты, и я даже думать не хочу, что бы было, если бы Джек не принял решение идти той же самой дорогой. — Мне сказали, что это ваше, — силуэт протянул мне что-то. Молча потянувшись к вещице и коснувшись её, я с замиранием сердца узнала грубоватый материал своей треуголки. Всё ещё недоверчиво приняв из рук незнакомца головной убор, я пробежалась пальцами по краю, ища место, где моя была немного порвана — последствия встречи с любезнейшими стражниками пару лет назад. Найдя повреждения, я чуть ли не подпрыгнула на месте и прижала её к себе, послав мужчине почти обожающий взгляд, который он, конечно, не мог разглядеть в темноте. — Спасибо… — Коннор, — отозвался он, выпрямившись, и я отметила про себя, что на нём тоже надета треуголка. — Спасибо, Коннор, — страх перед этим человеком куда-то исчез, несмотря на то, что его лицо я так и не смогла разглядеть. — Вы капитан Аквилы? — Да. — Спасибо, что спасли нас, — тихо поблагодарила я я, — если бы не вы, мы бы пропали. Мы у вас в долгу. — Любой поступил бы также, — уверенно сказал Коннор, сложив руки на груди. «Нет, Коннор, не любой» — Всё в порядке, — закончил он, и я, понимая, что на сегодня хватит с меня прогулок, пожелала капитану спокойной ночи и удалилась в каюту. Ребро немного ныло, и потому я приняла решение отправиться спать. Уже вечером следующего дня, когда закатное солнце спешило утонуть в спокойной воде Атлантики, Аквила зашёл в гавань Дэвенпорта — довольно симпатичное место, с одной стороны окружённое грандиозной скалой, а с другой — лесом. Добраться до Бостона нам предстояло самостоятельно. Мои ноги настолько давно не касались земли, что спустившись по сходням и встав на твёрдую землю, я покачнулась, и если бы ни руки Джека, вовремя подхватившие моё тело, непременно упала бы. — Спасибо, — поблагодарила я, и услышала издевательскую усмешку Блэйда. Я развернулась, чтобы найти этого смертного, но мой взгляд зацепился за знакомый силуэт, до сих пор находившийся на юте и, очевидно, что-то живо обсуждающий с мистером Фолкнером. Мы уже стояли слишком далеко, чтобы я смогла разглядеть его лицо, но, ведомая намерением показать свою доброжелательность, помахала рукой. Коннор повернул голову в мою сторону и — хотя возможно, мне лишь показалось — сдержанно кивнул. Я перевела взгляд на стоящего рядом Блэйда. — Да тебя тоже шатает как последнего пьяницу! — воскликнула я, хотя, немного преувеличивала. Азиат лишь немного покачивался, изредка прикрывая глаза. Он недовольно фыркнул, но ничего не ответил. Путь лежал неблизкий, и нам нужно было найти убежище на ночь. Новая жизнь в новом месте уже началась и пути назад не было — только вперед.