НЕвозможности

      Собрание Совета попечителей Хогвартса было на редкость скучным. Сметы, отчеты, графики успеваемости учеников. Скукота! Гермиона с трудом подавила зевок. Она понимала всю важность данной информации, но бессонная ночь и изобилие нудных цифр уверенно нагоняли сонливость. В последнее время со сном совершенно не ладилось. Ей снились кошмары. Учитывая содержание этих снов, становилось очевидно, что причина их кроется в последней встрече с Малфоем, что произошла в её кабинете. Они перешли грань, смели маски, что так бережно удерживали на протяжении восемнадцати лет. И намертво заложенные в подкорке принципы твердили, что это низко и непорядочно. Есть семья, дети. А тут появился Малфой, и принципы полетели к дракклам, вместе с нравственностью. Но Гермиона не могла ему верить. Это слишком сильно укоренилось в ней. Вера в предательство Драко, горечь от того, как легко он ее отпустил…        Рубикон перейден.       А это значило, что инцидент в тот вечер был просто ошибкой. Она не жалела. Почти… Они — взрослые люди, они поддались влечению. Но — Малфой остался Малфоем, а Гермиона осталась собой. Она намеренно игнорировала присутствие Драко в этой комнате. Он вел себя тихо и сидел рядом со своей школьной подругой — Пэнси Забини.       Большинство присутствующих откровенно скучали. Декан Слизерина разглядывала свои коротко стриженные аккуратные ногти, Драко, кажется, дремал, откинувшись на спинку стула.       — … В среднем — оценки по Зельеваренью у седьмого курса на уровне «Удовлетворительно», — сказал декан факультета Хаффлпафф — Янус Яксли — седой невысокий мужчина с намечающейся лысиной. — Но настораживает то, что буквально только двое учеников могут претендовать на оценку «Превосходно». А ведь это — выпускной курс!       — Профессор, — приподняла бровь Пэнси, — Давайте я буду говорить о Зельеварении, с Вашего позволения.       То ли это было следствием преподавания Северуса Снейпа, то ли это заскок всех зельеваров, но декан Слизерина очень ревностно относилась к своему предмету.       — Что ж, профессор, — с плохо скрытой иронией ответил Яксли, — Говорите. Может, Вы объясните нам? А то складывается впечатление, что вы завышаете требования. Это же дети!       Гермиона, несмотря на то, что разговор её не касался, поднялась со своего места и посмотрела на профессора Истории магии.       — Прошу прощения, сэр, — сказала она, мысленно ругая гриффиндорскую привычку лезть не в свое дело, — Но моя дочь отзывалась о миссис Забини только в положительном ключе. Вряд ли человек, сумевший привить первокурснице любовь к сложному предмету, требующему концентрации и усидчивости, мог требовать от учеников невозможного.       — Миссис Уизли, — прищурился Яксли, вцепился взглядом в её карие глаза. — Не намекаете ли вы, что мои ученики недостаточно умны? Что Вы себе позволяете? Все гр… магглорожденные, добившись толики успеха, начинают лезть в чужие дела?       Персефона была чистокровной волшебницей, но вот уже девятнадцать лет, как в магическом сообществе акцент на чистоте крови считался дурным тоном. Она поморщилась от презрения, звучавшего в этом «магглорожденные». Дело было даже не в падении Лорда и поимке Пожирателей. Просто война выпила слишком много крови — как чистой, так и маггловской. Именно поэтому подобные темы были недопустимы — каждый ощутил на себе минусы радикализма. Декан Слизерина, кричавшая когда-то «Хватайте Поттера», сейчас мечтала плюнуть коллеге в лицо. Она четко чувствовала разницу между готовностью пожертвовать одним человеком в попытке избежать большего кровопролития и явной дискриминацией. Малфой, оживившийся от неожиданной дискуссии, прожигал злобным взглядом преподавателя.       — Нас, к примеру, обучал Северус Снейп. — с искренней гордостью в голосе заметил Драко, — Как думаете, сумели бы ваши лодыри получить хотя бы «Удовлетворительно» у этого человека?       — Нет, мистер Яксли, — гордо вскинула подбородок Гермиона, игнорируя высказывания Малфоя, — Только те, которые признаны лучшими за несколько десятилетий. Я считаюсь самой умной ведьмой за последние несколько поколений.       — К слову, — чисто по-слизерински улыбнулась Пэнси, и повернулась к директриссе, — миссис Уизли вполне может занять Ваше рабочее место. Минерва, Вы же у нас борец за толлерантность. И Вы спустите с рук оскорбление вашей любимой ученицы?       — Пэнси, ты сейчас серьезно? —  Гермиона во всё глаза уставилась на Пэнси. Они никогда не были подругами, но после войны им приходилось несколько раз пересекаться. В их общении кровь погибших от рук Пожирателей людей сумела смыть рамки предрассудков. Ведь тогда — восемнадцать лет назад, когда они пришли закончить седьмой курс после войны — в Хогвартс пришли искалеченные войной старшекурсники, которые слишком рано увидели цену конфликтов. Слизеринцы, сцепив зубы, несли клеймо проигравшей стороны — даже те, кто сохранял нейтралитет. Гермиона же тогда была одной из немногих, кто стал на их защиту. Она — магглорожденная ведьма, героиня войны — требовала прекратить травлю слизеринцев.       — Да. — твердо и спокойно ответила Пэнси, и неясно было, блефовала она, или говорила всерьёз, — Если в этой школе снова будут упомянуты темы чистоты крови — я не буду тут работать. Мистер Яксли о войне знает только по рассказам, остальные же, присутствующие здесь, не имели возможности отсидеться за океаном.       — Пишите заявление, — Макгонагалл коротко кивнула, глядя на Яксли. Она могла бы попытаться урезонить Пэнси, но была слишком согласна с ней. Вдобавок ко всему, она давно мечтала увидеть Гермиону в преподавательском составе. Минерва была просто уверенна, что ее лучшая ученица могла бы сделать прекрасную карьеру педагога. Но та всегда отказывалась. Скорее всего, это было связано с желанием лучше обеспечить семью. Рон, как было известно директриссе Хогвартса, часто пренебрегал дисциплиной, из-за чего немалая доля его заработка изымалась в виде штрафов. Пэнси в этот момент выступила союзницей.       — Браво, мистер Яксли! —Драко зааплодировал, и саркастично усмехнулся, — Вы можете давать мастер-классы на тему «Как не стоит себя вести в приличном обществе». Поздравляю с назначением, мисс Грейнджер.       Он поцеловал её руку, задерживая свои губы на её коже лишь немного дольше, чем допускали правила приличия. Этот невинный жест заставил Гермиону на миг растеряться, пока она машинально поправляла обращение Малфоя.       — Миссис Уизли… — Драко едва заметно дернул уголком губ в презрительной гримасе. Пэнси пыталась скрыть за кашлем смешок, в долю секунды раскусив этих двоих, а Минерва едва заметно хитро улыбнулась.       — Мерлин! А меня никто спросить не хочет?! — возмутилась пришедшая в себя Гермиона, — У меня, между прочим, есть работа!       — Гермиона, милая, ну ты же выручишь свою старую немощную профессоршу? — Макгонагал понимала, что это запрещенный приём, но выбирать между потерей хорошего преподавателя Зельеваренья и увольнением самоуверенного сноба не приходилось. Тем более, что Гермиона справилась бы на высшем уровне — в этом сомневаться не приходилось. — Ты же мне, как родная дочь. Но, если ты категорически против…       Пэнси едва не расхохоталась от разыгранного спектакля. Манипуляция была очевидной, не прикрытой почти ничем, но ведь крыть было нечем.       «Госпожа директор, Вы точно на Гриффиндоре учились?»       Пэнси понимала, что Гермиону загнали в угол, теперь лишь вопросом времени было, когда новая профессор станет переоборудовать кабинет Истории Магии по своему вкусу.       — Профессор… — Гермиона опустила глаза в пол. Обижать любимую учительницу не хотелось, — Не расстраивайтесь. Я… Я согласна. Но мне необходимо закончить все дела в Министерстве.       — Гермиона, милая! Спасибо тебе! — Минерва и обняла свою лучшую ученицу, в конце концов, даже в своём давлении она говорила правду, — Ты исполнила мою мечту. А с Министерством… Я договорюсь. Думаю, ты могла бы консультировать их из Хогвартса.       Быстро уладив все дела, собрание Совета закончилось и все разошлись. Гермиона пошла на встречу с Розой. Дочка была в неописуемом восторге, когда узнала, что её мама будет преподавать в школе.       — Ты будешь самой-самой-самой-самой-самой-самой крутой учительницей, мам! — твердила неугомонная Рози, кружась на месте под смех матери.       Гермиона с трудом успела отодвинуть её в сторону, чтобы она не задела случайно светловолосого мальчика в слизеринской мантии.       — Уизли, — блестнул глазами парнишка, — Ты чего руками размахалась?       — Скорпиус, — послышался знакомый голос, — ты говоришь с леди. Изволь выражаться помягче, чемпион. — голос старшего Малфоя звучал холодно и наставительно… За исключением последнего слова.       — Папа! — широко улыбнулся мальчик.       Роуз вместе с мамой с улыбкой наблюдали за ритуалом приветствия двух Малфоев.       — Мам, я тоже так хочу!       — Ну, Рози! Ты же девочка! — беспомощно закатила глаза Гермиона. Она уже понимала, что скоро ее доченька вместо приветствия будет исполнять мудреное рукопожатие, как уличный сорванец. Всё-таки Роуз оказалась по характеру копией своей обожаемой Джинни. Называть её тётей малолетняя упрямица отказалась с самого начала. И вина за это лежала на жене Мальчика-который. Миссис Поттер до безумия любила племяшку. — Девочки так себя не ведут!       — Сказала девочка, разбившая мне нос на третьем курсе. — хмыкнул Драко.       — Малфой! — Гермиона зашипела совсем по-змеиному, но было уже поздно. Карие глаза маленькой гриффиндорки зажглись смесью восторга и интереса.       — Пра-а-авда? — спросила Роза, а будущая учительница за её спиной жестами обещала Драко все муки преисподней, если тот расскажет.       — Пап, а откуда вы знакомы? —  Скорпиус нахмурился, — Почему эта леди тебя била?       — Это долгая история, чемпион. — ухмыльнулся старший Малфой, — Возможно, я расскажу её тебе, если ты научишь мисс Розу нашему секретному ритуалу приветствия.       — Но… Папа… Это же наше рукопожатие! — полушепотом возмутился мальчик.       Драко заговорчески подмигнул рыжей, ёрзающей от надежды и предвкушения девочке и сказал на ухо сыну.       — А разве было бы не здорово иметь возможность показать кому-то в школе, как классно ты можешь это делать?       — Точно! — широко улыбнулся мальчик, и со снисходительно-серьезным видом повернулся к Розе.       — Я научу тебя, Уизли. — кивнул Скорпиус. Он говорил так серьезно, что Гермиона едва не рассмеялась, а злость ее улетучилась. Очень уж это было похоже на манеры Драко на первых курсах. Дети увлеченно стали общаться и разучивать необходимые жесты. Взрослые стояли рядом, и с улыбками молча за ними наблюдали. Со стороны они выглядели, пожалуй, как настоящая семья.        Как семья…       Невольно по щеке Гермионы скатилась слеза.        «А ведь мы могли быть вместе!»       Горечь от этой мысли заполнила грудную клетку и она попрощалась с дочкой и Малфоями, сославшись на дела. Драко догнал ее у антиаппарационного барьера и поймал за руку. Из-за этого они оба аппарировали в квартиру Гермионы, лишив её возможности остаться в одиночестве.       — Грейнджер, — сказал он, оглядываясь по сторонам, — твой рыжий Отелло сейчас не начнет меня убивать?       — Думаю, он либо на работе, либо у Лаванды. — пожала плечами Гермиона. Она хотела было отчитать Малфоя за то, что он аппарировал вместе с ней, но тут её сознание зацепилось за то, что он сказал. — Отелло? Чистокровные снобы читают Шекспира?       — Ну да. Тебя это смущает? Чистокровные снобы просто обязаны обладать хорошим вкусом, иначе станет совсем скучно, — ничуть не растерялся Драко, — Теперь ты не сомневаешься в том, что он трахает Барби?       — Малфой, — она закатила глаза, заметив победный блеск в его глазах, — я не дура. Знала об этом задолго до того, как ты сказал. Но это не делает её подозреваемой в покушении на меня!       — Ладно. Тогда — кто? — спросил Драко, усевшись на диван и скрестив руки на груди, — Учти, теперь тебе не удастся меня отвлечь.       Гермиона в шоке заморгала длинными ресницами.       — Что?.. Да как ты.? — она швырнула декоративной подушкой в лицо откровенно хохочущему Малфою, — Зла на тебя не хватает! Я тебя не «отвлекала»! Как только тебе наглости хватило?       Он хмыкнул и пожал плечами.       — Еще со школы люблю тебя бесить.       — Да уж, — фыркнула Гермиона, — И всегда достигал успехов в этом направлении.       — Угостишь гостя чаем?  — спросил Драко, укладывая подушку себе под голову, — Я не уйду, пока мы не разберемся с тем, кто же это возжелал твоей кровушки больше, чем я.       Она покачала головой и пошла на кухню. Пытаться вытолкать его за дверь казалось бессмысленной затеей. Да и, если честно, где-то за гранью своего сознания, крылось осознание того, что было приятно находиться рядом с ним. Драко взял с журнального столика газету. Прочтя название, он тут же брезгливо отбросил ее. «Квиддич сегодня». Нет, Малфой тоже увлекался этим видом спорта. Но слишком четким было осознание, что даное чтиво принадлежало Уизелу. От отвращения Драко передернул плечами. Перед глазами возникла картина — рыжий недотепа сидит в соседнем кресле, читает долбанный выпуск «Квиддич сегодня», а Грейнджер с нежной улыбкой хлопочет возле этого ублюдка.        «Блядь»       Челюсти сжались до скрежета. Драко не мог простить ей этого, так нелогично и просто, но он не мог. Эта дура променяла всё, что он готов был ей дать, на жизнь с сучьим выродком!        «Успокойся!»       Когда они стояли посреди коридора Хогвартса и смотрели, как Роза и Скорпиус увлеченно болтали, как рыжая девочка с глазами матери хвастает тем, что Гермиона будет преподавателем… Драко задыхался от того тепла, что заполняло чёртову пустоту в его грудной клетке. Ведь они могли бы быть семьей!        «Черт! Черт-черт-черт!»       Эта иллюзия приносила боль. Именно потому, что была просто иллюзией. Всего лишь долбанный мираж. Гермиона вошла в комнату с подносом в руках. На нём было все для чайных посиделок.       — Грейнджер, какого хрена ты разревелась в школе? — спросил Драко, цепляясь за неё взглядом. От неожиданного вопроса Гермиона едва не уронила поднос.       — Малфой… Начнем сначала. Ты задал вопрос перед тем, как я уходила на кухню, — даже тему покушения она была готова обсуждать с большей охотой, чем своё глупое, бессмысленное желание быть частью семьи Драко. — Я не знаю, кто пытался меня убить. Это не Буллстроуд. Ей плевать на мою должность и у нас сложились неплохие отношения. Мы не друзья, конечно. Но вполне сработались. Это не Лаванда. Во-первых, у неё ума бы не хватило так все провернуть. А во-вторых, ты сам видел её в Мунго. Я видела воспоминания Джинни. Лаванда сама захотела пойти, когда узнала, что я в опасности. И она явно была в шоке, — этот монолог был явно менее скользким, чем-то, о чем он спрашивал.       — А-а-а, леггилименция, да? — хмыкнул Драко. Он решил пока принять смену темы разговора.       — Да и вообще… — Гермиона задумчиво отпила из своей чашки, — Ну… Кто мог быть таким? Я никогда никому не пыталась причинить зла!       — И едва не заавадила тетку Беллу. — хмыкнул Драко.       Она порывистыми движениями задрала рукав блузки и показала свое предплечье. Без слов. На том месте, где у Малфоя на всю жизнь осталась уродливая Темная метка, у Гермионы красовался шрам.        Грязнокровка       Жуткое клеймо рассекало нежную кожу.       — Прости… — сказал он, осознав, что именно произнёс только что, какой щепетильной темы коснулся.       — Даже если бы я убила её, она заслужила. И мне жаль, что это сделала Молли, — голос был решительным и холодным. И лишь легкая дрожь выдавала ту бурю эмоций и воспоминаний, что поглощали её.       — Прости. — повторил Драко, и притянул Гермиону за руку к себе, — Я правда не должен был… Она заслуживала большего. Третье непростительное подарило Беллатрисе безболезненную смерть.       Он помнил. Как сейчас помнил тот день, когда долбанное Золотое Трио так глупо попалось.        Он узнал Поттера. Конечно! Но надежда на прекращение этой осточертелой войны заставила его соврать родным. Драко ненавидел Темного Лорда. Всей душой ненавидел того, перед кем обязан был преклоняться. Его тошнило от Пожирателей Смерти. От выражения высшего удовольствия, что читалось на их мерзких лицах в те моменты, когда их жертвы кричали от боли и ужаса. Именно Темный Лорд, вместе со своими приспешниками, убил в нем манию чистоты крови, любовно взращенную отцом.       «Если эти мерзкие ублюдки лучше, чем грязнокровки — вылейте из меня эту мордредову чистую кровь!» — не единожды думал он, вынужденно наблюдая за очередной сценой пыток.       А в тот день Беллатриса Лестрендж пытала Гермиону. Драко едва сам не разодрал тетке горло голыми руками — глаза застилала кровавая пелена. Его в последний момент остановила мать. Нарцисса прекрасно знала нрав сестры, и чтобы спасти сына от расправы, наложила на него Империус. Он не мог и пошевелиться. Мало кто знал, насколько сильной ведьмой была миссис Малфой. Та всегда старалась оставаться в тени мужа и не привлекать внимания. Но тогда она вместе с сыном молилась всем богам о спасении несчастной гриффиндорки. То, что она видела в его глазах, заставляло её переживать за девочку.       После финальной битвы Драко жалел только об одном. Он хотел сам прикончить Беллу. Убить её так, как она того заслуживала — медленно и мучительно, заставляя плакать от боли и страха. Сейчас Драко понимал, что боролся бы на стороне Гермионы, если бы не Метка. Она не позволяла открытой конфронтации с «коллегами». И если бы не это, он дрался бы с ней рука об руку до последнего. Ибо вряд ли был на Земле хоть кто-то, кто желал Лорду гибели больше, чем Малфой-младший. Повелитель поселился в Малфой-меноре и отравил своим присутствием каждый уголок. Каждое место, которое раньше ассоциировалось со светлыми воспоминаниями детства, теперь было осквернено криками боли, кровью, агонией. Но Драко никогда бы не сражался на стороне Поттера. Золотой мальчик бесил его до дрожи. Настоящим знаменем сопротивления была именно заносчивая гриффиндорская всезнайка с непослушной копной каштановых волос.       Погрузившись в воспоминания, Драко задумчиво накрутил на палец прядь волос сидящей рядом с ним Гермионы. Он вдыхал запах её тела и от этого горечь воспоминаний постепенно уходила.       — Малфой… — она осторожно позвала его, вырывая из задумчивости, — Хватит на меня так смотреть. Это… настораживает.       — А? — он качнул головой, выныривая из омута воспоминаний, — Я просто задумался.       — Чай остывает, мыслитель. — фыркнула Гермиона с улыбкой. Почему-то сейчас было так тепло и спокойно.       — Так что будем делать? — спросил Драко, подогревая чай заклинанием, — Нужно поймать этого горе-киллера до того, как он снова попытается отправить тебя к Мерлину.       Гермиона ненадолго задумалась и улыбнулась так, как делала всегда, когда в её абсолютно гриффиндорскую голову приходила какая-то бредовая идея.       — Я знаю, что нужно делать…