Отмечены любовью

      Занимаясь отчетами, полковник безуспешно пытался отвлечься от мыслей о модах. Лукаш был мрачен и недоволен собой, обвиняя себя в том, что не смог оградить Лил от приставаний. Он пообещал себе, что будет заботиться об этих детях, его толкали к этому два чувства: некое полученное им знание, что моды важны для, пока не ясной для него, цели, а так же нереализованный отцовский инстинкт.       Своих детей у него не было. Ни одна из женщин, с которыми у Лукаша были отношения не забеременела от него. При мысли о том, что он не оставит после себя потомства, внутри разливалась горечь и разрасталась зияющая дыра, которую он ничем не мог заполнить.       Да, у него была стая, которой он был бесконечно предан, но каждый ее член был взрослым самостоятельным человеком, им вряд ли была нужна опека Волка. А моды были детьми, и он должен был защитить их от всех опасностей незнакомого им мира. «И какой из меня защитник, если я не смог уберечь Лил?» — терзался полковник.       Весь остаток дня его преследовало желание вернуться в занимаемую им комнату, чтобы проверить, как дела у модов. Но с ними была Лекси, ей он доверял, за стенами штаба модам ничего не грозило.       Он видел, что Лиэлли общается с Лекси, и его это радовало. Социализация, установление социальных контактов, — в модах этих и многих других качеств не воспитывали, но похоже их можно обучить всему, чему не уделяли внимание в питомнике. Мысли мужчины перекочевали в иное русло — Лукаш думал о том, что моды не могут всё время жить на базе, в окружении взрослых мужчин и женщин, постоянно находившихся в состоянии войны с порождениями Зоны. Модам требовался дом, а не временное прибежище, и следовало решить, как обеспечить детишкам максимально возможный комфорт и чувство этого самого дома.       В дверь знакомо постучали.       — Войди, — разрешил Лукаш, зная, что это помощник. Тот материализовался на пороге.       — К Вам пришла она, — парень выделил брезгливой интонацией последнее слово. Волк неодобрительно нахмурил брови. Он не одобрял демонстрируемого недовольства помощника. Каждый в поселке выполнял свою роль — «лишние» не задерживались. Свою функцию имела и та, кто попросилась на «аудиенцию» еще накануне, оговорив время своего визита.       — Пусть войдет.       Позволив впустить посетительницу, Лукаш откинулся в кресле, развернув экран компьютера так, чтобы его «гостье» не была видна карта, раскинувшаяся на экране. А показывала она размещение скрытых камер слежения в поселке. Эта информация не предназначалась для широкого круга.       Гарднер распахнул дверь, и в кабинет командира вошла вполне еще моложавая дама далеко за сорок с потрясающим бюстом и густо накрашенным лицом, не имевшим ни единой морщинки, благодаря весьма дорогой подтяжке всего, чему уже полагалось висеть. Подойдя к столу, Мадам, одарив его улыбкой с рядом излишне белых искусственных зубов, села на предложенный ей жестом стул.       Хозяйку публичного дома, размещавшегося в поселке, звали Эвелин Шэрри. Как подозревал Лукаш, имя было ненастоящим, но особо в ее биографию он не вникал. Было достаточным то, что в заведении Мадам царил порядок, и правила, установленные Лукашем для всего поселка, соблюдались неукоснительно.       — Мон командир, — проворковала женщина, вытащив изо рта длинный мундштук с сигаретой.       — Мои ребята опять что-то натворили? — предположил Лукаш. Под «ребятами» имел в виду своих подчиненных, весьма частенько посещавших заведение Мадам. Бывало, не совсем трезвыми, те могли обидеть девочек Мадам, а буяня под парами алкоголя, что-нибудь разбить или сломать. Разбираться с такими инцидентами приходилось командиру.       — Нет, я совсем по-иному поводу, — Эвелин понизила голос, укладывая массивный бюст на стол. — Я видела, как территорию базы покидали «ищейки». Мне стало любопытно, что же им было здесь нужно. А потом до меня дошел слух, что на базе скажем так… объявились найденыши. — Мадам не спускала пристального взгляда с посуровевшего лица мужчины. — И насколько мне известно — это два неучтенных беглых мода. Лукаш поднял скулы, сжимая челюсти. Дорого бы он отдал за то, чтобы вычислить трепачей, исправно доносивших Шэрри о том, что делается на базе. Но отрицать очевидное для Мадам он не стал.       — Допустим, объявились. Могу ли я в свою очередь полюбопытствовать, почему Вас так взволновали эти слухи? — Лукаш не понимал пока, чего она хочет.       — Я хочу выкупить их, — напрямую заявила женщина, уже подсчитывая в уме, сколько сможет выручить, имея в своём заведении подобный «товар». — И избавлю от необходимости прятать их пребывание на базе от «ищеек».       — Да Вы с ума сошли, Эвелин? Это еще дети! — Лукаш, конечно, помнил, чем моды занялись в первую ночь на базе, как и о том, какую специализацию получили оба в питомнике, но для Волка это не меняло того факта, что и Лил и Вэль были подростками.       — Я дам за них хорошую цену, — попыталась уговорить его Шэрри. — А если все дело в том, что есть переживания, что они станут недоступны, то смею заверить — персонально для Вас, командир, посещения модов будут абсолютно бесплатными. Лукаш даже онемел от подобной наглости.       — Я сделаю вид, что не слышал этого, Эвелин, — холодно процедил он. — Я не собираюсь их продавать. Никогда не торговал людьми и не стану приобретать подобный опыт.       — Они моды…       — Они разумны и испытывают эмоции, — перебил он с резкостью, которую не сумел сдержать, — так же как и мы сами. Эти дети не товар! — Лукаш, едва сдерживал желание выставить женщину за дверь самолично. Рука мужчины, лежавшая на столе, сжалась в кулак.       — А если будем делить доход пополам? — Шэрри все еще надеялась заполучить модов, не замечая мерцавших в его взгляде искр.       — Если еще раз заговорите об этом, я прикрою Ваш бизнес, Эвелин! — заканчивая разговор предупредил ее Лукаш. — А теперь, каждый из нас вернется к своим делам. Мадам, получив фактическое «Вон отсюда», поджав губы, поднялась со стула.       — Вы совершаете ошибку, командир, — бросила она надменно, — моды на базе, класса кукол — это «парисово яблоко», они сведут с ума воинов и породят не один конфликт. Развернувшись на каблуках, женщина, задрав подбородок, выплыла из кабинета.       Лукаш некоторое время сидел, погрузившись в раздумья.       Предложение Шэрри вызвало в нем бурю гнева, но кое в чем она была права — моды уже породили конфликт, и Лукаш не сомневался, что подобный инцидент повторится, если Лил и Вэля не забрать с базы.       Ужин, как и обед, модам принесли в комнату. Лекси ушла, оставив ребят одних, и поели они без аппетита. Без Лукаша его спартанское жилище казалось пустым и неуютным. Вэль все еще горел гневом, и Лил пришлось успокаивать его, уверяя, что она в порядке. Девушку, случившееся на ферме напугало, но ради Вэля она, собравшись с духом, делала вид, что успела забыть о грубости Клеменса. Провести его не удалось, но парень взял себя в руки и загнал эмоции под пласт воли.       Ради Лил он был готов принять любые правила игры.       За окном быстро стемнело. Спать они легли без Лукаша, крепко обнявшись и не снимая одежды. Только так моды чувствовали себя защищенными и готовыми в любой момент дать отпор обидчику.       Вернувшийся к себе, Лукаш долго стоял над спящими модами, разглядывая подаренных ему судьбой двоих подростков, так остро нуждавшихся в защите. Пусть Вэль и смог дать отпор оскорбителю Лил, против всего света они в одиночку не выстоят. Слишком юны, слишком мало знают о мире, весьма негостеприимно принявшем их появление. Лукаш нагнулся поправить сползшее одеяло. Вэль, прижимавший Лил спиной к своей груди, пошевелился, теснее притягивая к себе девушку. «Ты куда лучше ее защищаешь, чем я, парень» — подумал Лукаш, разгибаясь.       Раздевшись, Лукаш рухнул на постель. Уснул он, едва коснулся головой подушки. Когда целый день занимаешься работой, то и спишь крепко.       «Что? Но как?» — эти два вопроса вспыхнули и закрутились в голове Лукаша, едва мужчина почувствовал руки, гладившие его по плечам, груди и животу. Сознание донесло до него и иное откровение — рук было две пары: он чувствовал легкие ладошки с тонкими пальчиками и явно женскими ноготками слева и руки чуть тяжелее и увереннее справа. Знакомый тихий шепот донес до него голоса, позволившие определить, кто же дарил ему ласку. С Лукашем в одной постели находились моды.       Те, кого он упорно звал про себя «детьми», лежали прижимаясь к нему с разных сторон, по собственнически закинули ноги на мужчину.       Мысль о том, что в его постели лежат дети, подкинула Лукаша встать, но его надежно опутали всеми конечностями, укладывая обратно. Открывшийся рот Лукаша, собиравшегося выдать нравоучительную тираду, заткнули поцелуем, и решимость прервать сладкое «непотребство» принялась таять, как снег под весенним солнцем. Его попеременно страстно целовали, обхватывая небритые щеки ладонями, потираясь телами, и издавали столь будоражащие тихие стоны, что он окончательно отказался от своего плана бежать из постели и почти физически ощутил, как его кровь отлила от головы к совсем другому органу, на который легли сразу две руки.       Отвлекая Лукаша от угрызений совести и сомнений в правильности происходящего, то Лил, то Вэль целовали его в губы, не забывая поглаживать налитой член, щекотать поджавшуюся мошонку, лишая Волка остатков выдержки. Лукаш никогда прежде не целовал парня, но, целуя Вэля, не чувствовал в себе никакого противления. Поцелуи Лил, мягкие и ласковые, были так же приятны, и Лукаш, сдаваясь, позволил им делать все, что им хотелось.       Словно почувствовав капитуляцию Волка, Вэль увлек его в переплетение языков, а Лил оседлала бедра мужчины, впустив в себя стоящий колом член. Легкий вздох сорвался с губ девушки, поднявшей лицо к потолку.       Уперевшись в твердые мышцы на животе Волка, она неспешно начала свой танец, то приподнимаясь вверх, то падая вниз, а привыкнув к размеру, принялась плясать, выводя круги бедрами, тонко вскрикивая от удовольствия. Обняв ее за талию крепкими ладонями, Лукаш сам задал темп толчкам, не отрывая губ от губ Вэля.       А мод, увлеченно отвечая на поцелуй мужчины, прижимался к нему, накрыв ладонью грудь Волка. Лукаш чувствовал, как часто дышит юноша, подрагивая от возбуждения и желания ощутить куда большее, чем негу поцелуев. Он потянулся потереть между пальцев его нежный сосок, и юноша всхлипнул в его рот, передернувшись всем телом. Лукаш собственным бедром ощущал упиравшийся в него член мода, пачкавший его смазкой. Горячий, твердый, такой же как и его собственный скользивший в теле Лил. Пятерня Волка притянула к себе голову мода и нырнула в густую массу удивительных сиреневых волос. Выцеловывая податливый рот мальчишки, мужчина не прекращал ритмичных толчков и мягко сминал второй рукой грудь Лил, осевшую в ладони приятной тяжестью.       Ласки мужчины нравились обоим модам. Выпустив Вэля, он дал парню отдышаться и легким шлепком отправил его к Лил. Моды с готовностью сплелись в поцелуе, прильнув друг к другу, нежа поглаживаниями и тихими стонами. Рука Лил обхватила торчавший над пупком член Вэля. Эту игру они знали до мельчайшего нюанса. Волк жадно следил за движением пальчиков девушки на стволе Вэля. Возбужденному юноше хватило нескольких движений, чтобы застонать и излиться на собственный живот. Лукаш, рыкнув, ускорился, Лил сжимала его в себе, увеличивая удовольствие обоих, и Волк, желая ощутить вкус своих юных любовников, притянул модов к груди, сминая губы и чувствуя бой их сердец.       Лукаш проснулся, рывком садясь на постели и тяжело дыша.       Темноту комнатушки медленно, но уверенно разбавляла серость подступавшего рассвета.       Мужчина смахнул с лица пот, под тонким одеялом было жарко и он откинул его в сторону. На пижамных штанах расплылось красноречивое пятно. Лукаш, хмыкнув, покачал головой. Давненько с ним не было такого. Он опал на подушку, глядя в потолок. Его тело вело себя так, словно он вновь стал подростком.       Или же дело было в ином и эти сны, преследовавшие его почти каждую ночь имели смысл, который он пока не улавливал…       Так и не додумав свою мысль до конца, Волк вновь провалился в сон.       Пока Лукаш видел приятные, в чем он не признавался даже самому себе, сны, дружная компания, из полудюжины офицеров, составлявших костяк верной Лукашу «дружины», собралась в комнатушке одного из офицеров, носившего прозвище Проныра.       Последний накануне вернулся из мегаполиса с отчетом для командира. Но привез он с собой не только отчеты, но и несколько ящиков того, чего в поселке днем с огнем было не сыскать — пиво. Вот и собрались у Проныры закадычные дружки — новости послушать и пивка попить. Заодно и Проныре рассказать о том, какие события он пропустил, выполняя задание Волка.       Рассевшись вокруг круглого стола, усеянного остатками сушеной рыбы, солеными орешками и замусоленными игральными картами, мужчины расслабленно вели разговор. Сидевший с гитарой Финн лениво перебирал струны.       Проныра развалился на стуле рядом с Полуночником, баюкавшим щеку на холодном боку своей бутылки с пивом. Рядом бубнил Ворон перетирая о чем-то с Крысом. Неразлучный с товарищем Шнырь, сидел рядом, вгрызаясь в твердый бок соленого леща.       — Ты представляешь, — продолжил разговор с Пронырой захмелевший Финн, — из реки двоих выловили. Река нам подарочек подкинула — подростков — мальчишку и девчонку, и не простых. Модов.       — Не уж-то моды? — не поверил Проныра. — Солдатня клонированная что ли?       — А вот и нет. На карманах комбинезонов красные кружки были, перечеркнутые белой линией. Секс-куклы, ублажать клиентов обученные. Опытные детки.       — Но только в теории, — встрял Полуночник.       — Так они же с красными кружками! — Финн любовно погладил гриф гитары. — Все знают, что это значит. Полуночник пожал плечами.       — Ты сказал, что красное поле значков было перечеркнуто белой линией, а это значит, что они оба чистые. Девственники то есть, — пояснил хакер, со стуком поставив бутылку на стол. Из всей компании он выглядел самым трезвым. — Я читал информацию по разработкам модов. Те, кто носят белый штрих-код — никогда клиентов не принимали.       — Так ему вдвойне повезло, — произнес встрявший в беседу Крыс.       — Это кому? — полюбопытствовал Проныра.       — Командиру, — ответил за товарища Шнырь, икнув. — Другим их и тронуть нельзя.       — Один уже вон тронул, — профыркал Финн, пощипав струну.       Разведчики загоготали. Проныра вопросительно поднял брови, ожидая пояснений. Объяснил все тот же Финн:       — Клеменс шлепнул девчонку по выпуклости, теперь понижен до рядового и чистить ему сортиры до конца жизни.       Он поправил гитару на колене и негромко запел.       Во второй раз Лукаш открыл глаза в половине седьмого утра, разбуженный встроенным таймером наручных часов. Голова была тяжелой, а настрой отсутствовал. Утренняя эрекция, превратившаяся из-за присутствия модов просто в супер-эрекцию, не давала ему нормально выспаться, и Лукаш отправился в душевую. Пока он стоял под холодным душем, чтобы привести себя в относительный порядок, он обдумывал слова Эвелин Шэрри и выводы к которым пришел.       Модов следовало убрать с базы.       Но куда их поселить? Есть пустые дома, но моды не приспособлены жить сами, надо чтобы они жили с кем-то. Но где гарантия, что они будут ограждены от назойливого внимания, предоставленные самим себе? Поселить их с женатой парой? Никто из супругов не потерпит присутствие в своем доме двух весьма сексуально привлекательных разнополых подростков.       По сути он мог доверить модов только Лекси, но взваливать на её плечи ответственность за модов он не мог. Лекси была слишком молода и сама пока жила с родителями.       Наконец, он пришел к выводу, что пришло время обустроить собственный дом. Таковой у него имелся и принадлежал лично Лукашу. Дом находился достаточно близко к базе и был окружен небольшим запущенным садом, обеспечивающим относительное уединение. Был лишь один минус — дом был не готов к заселению.       Лукаш так и не закончил внутреннюю отделку дома, так как обязанности командира требовали его круглосуточного присутствия на базе. Дом следовало закончить и, наконец, начать его обживать. Теперь для этого у Лукаша появилась весомая причина. Даже две.       После завтрака, он вызвал к себе Ворона, в чью компетенцию входили вопросы связанные с обустройством жилья в поселке.       Тот, услышав просьбу командира, с готовностью принес ему палитру цветов для стен, пола и потолка, а также список материалов и функциональных приспособлений, необходимых для того, чтобы создать уютное жилище.       С целью обеспечить наибольший комфорт для модов, он решил позволить им самим выбрать цвет стен своих спален, кухни, ванных и гостиной. Для самого себя он выбрал сочетание белого и темно-синего. А так же распорядился завезти в дом кровати, о чем сделал пометки в планшете Ворона. Туда же вписал и размеры кроватей — три односпальные. Подумав, он одну кровать изменил на двухспальную, подозревая, что Вэль не удержится и будет навещать по ночам свою подружку.       Закончив записывать свои пожелания, мужчина вернулся к себе в комнату и попросил модов помочь ему с выбором. Оставив ребятишек с пришедшей навестить Лил и Вэля Лекси, Лукаш удалился в свой кабинет.       Он хотел, чтобы его найденыши забыли о прошлом, и был уверен, что моды вместе с Лекси получат удовольствие от разрешения такого важного вопроса, как выбор цвета стен для помещений в доме, который был намерен сделать их общим гнездом.