***
Уставший Лукаш вернулся на базу с последней группой бойцов. Зона в очередной раз напомнила им, что не стоит расслабляться. Кажется, сегодня она бросила на них всех созданий, обитающих на ее просторах. Таких сильных атак на периметр Форпоста Надежды не было более полугода. Бой длился без малого двенадцать часов. Перед базой стояли все, кто вернулся из Зоны: усталые лица, грязная одежда, напряженные взгляды, запах пороха, руки сжимающие оружие. Нервы бойцов все еще были натянуты как струны, в крови бродил адреналин. Постепенно двор перед базой пустел. Раненные шли к Градуснику, кто не мог идти сам — уносили на носилках. Те, кому повезло остаться целым, отправились в душ. Лишь чудом сегодняшняя битва оказалась без погибших из числа подчиненных Лукаша. Пока Волк стоял под душем, смывая с себя грязь и усталость, он думал о модах. «Хотел провести время с детьми, разобрать вещи, помочь им почувствовать этот дом своим…» — думал полковник. Дежурные заняли свои посты. База медленно возвращалась к привычному течению жизни. После все собрались в кабинете командира, Лукаша еще не было. В кабинет вошел Финн. Его группа сегодня столкнулась с новым порождением Зоны, будто явившимся из Ада, — помесь химеры и псевдопса. Мутант имел быструю реакцию и когти химеры, острые зубы псевдопса, но большую проблему представляла броня. Она укрывала тварь от лобастой головы до шипастого хвоста. — Такую уродливую тварь я ещё не видел! — возбужденно размахивал руками Финн. — Такое во сне увидишь — уже вряд ли проснёшься. Пули отскакивают, как от Бюрера. Обычным оружием не возьмешь. Если только из гаубицы. — Ну да, мы только с гаубицами ещё по Зоне не бегали… — проворчал Ворон. Снабжение вооружением входило в его обязанности. — У этой твари наверняка есть слабое место, — произнес Цезарь, сложив руки на груди и сведя брови к переносице. — Броня… Надо было под горло или в брюхо бить. — А то мы сами не догадались, — обиделся Финн. — Быстрая как химера. Умеет себя защищать. Умная, зараза. — Объяснись, — все бойцы резко выпрямили спины. Приказ был отдан голосом Лукаша. Финн повернулся к вошедшему в кабинет полковнику. Лукаш опустился в кресло во главе стола, положив на стол усовершенствованный винторез. Старые модели оружия Лукаш любил больше всяких новомодных образцов. Сегодня именно этим оружием он уничтожил больше десятка химер, пару кровососов, а псевдопсов, слепых собак, кабанов, плотей и тушканов он и вовсе не считал. — Что ты там насчет ума сказал? — повторил полковник свой вопрос, глотнув горячего сладкого черного чая, что принес ему Гарднер. Более восемнадцати часов на ногах… Усталость брала своё. — Тварь умная. Напали целой стаей, предугадывали наши маневры, координировали свои действия. Складывалось впечатление, что они переговариваются между собой. Быстро адаптируются к ситуации. Устроили нам ловушку. Лишь чудом отбили их атаку, и все наши живы. — Если твари эволюционируют, как и хомо сапиенс… — задумчиво произнес Волк. — То нам хана, — договорил не высказанное Финн. Волк соглашается со столь пессимистичным прогнозом не спешил. — Нужно отловить одну из них, — велел он, глянув на Охотника. — Пусть наши гениальные головы разберут его на атомы, но узнают, что это за тварь и как с ней эффективнее бороться. — Будет сделано, — кивнул тот, соглашаясь. — На этом всё, все свободны, — Лукаш устало потер лоб. По губам скользнула скупая улыбка, дома его ждали моды, тепло и уют. Лукаш направился к служебной машине — открытому армейскому внедорожнику, с камуфляжной окраской бортов, все еще размышляя над словами Финна. Умная тварь… Дела были плохи. Но что всколыхнуло Зону? У дома он оказался уже в полной темноте. Ночь вступила в свои права. Отпустив водителя, Лукаш поднялся по ступеням на крыльцо и прижал ладонь к панели электронного замка. Дверь отворилась, внутри дома было темно. Решив, что моды уже легли спать, командир переступил порог и сразу ощутил, как холодно было внутри. Температура снаружи и внутри практически сравнялась. Лукаш поежился. Холод удивил и вызвал беспокойство. Нашарив рукой выключатель, мужчина надавил чувствительную панель, но свет не зажегся. Мужчина поспешил по коридору и вошел в кухню. Именно здесь размещался центр управления системой «умного дома». Проведя рукой по стене у входа, на уровне глаз, Лукаш дождался, когда в сторону отъедет маскирующий сегмент стены и откроет управляющую панель. Ни одна из функций активирована не была. Полный дурных предчувствий, он включил функцию обогрева и вслед за ней электричество. Кухню осветил мягкий матовый свет. Лежавшие под стеной две фигуры, укутавшиеся в одно одеяло, бледные до синевы, уцепившиеся друг в друга, Лукаш увидел сразу и, ахнув, бросился к модам. Оба лежали, закрыв глаза, и на его попытки привести в сознание реагировали как тряпичные куклы. Вэль завалился на бок, а Лил не подавала признаков жизни, уткнувшись щекой в стену, и занавесив лицо пеленой волос. Теряя голову от охватившей его паники, Лукаш нащупал пульс обоих, тела модов были холодны, а пульс едва прощупывался. Гипотермия… Определив причину их состояния, Лукаш вскинул Лил на плечо, подхватил Вэля, рывком перекинув его руку через шею, и потянул два легких, вялых тела к лестнице на второй этаж. Ему требовалось срочно поднять критично низкую температуру обоих. Оказавшись в просторной ванной второго этажа, Лукаш принялся снимать с них одежду. До конца раздевать не стал, стянул все, кроме маек и белья, и уложил обоих на дно ванной. Теплая вода из ручного душа полилась на модов. Ругая себя последними словами, Волк поливал водой обоих, частя мат с молитвой вперемешку. Не забывал и гладить по щекам, ласково называя по именам. Не давал ускользнуть за грань, удерживая в жизни. — Вэль, Лил, больше никогда… Обещаю, больше никогда не позволю случиться с вами ничему плохому. Голос сполз на фальцет, страх причинял физическую боль, спазмируя гортань. — Старый дурак… — рык был полон отчаяния. — Зачем… зачем вас одних оставил? В голове неотвязно крутилась мысль о причинах того, почему моды не позаботились включить отопление и электричество в доме. Понять не мог, пока внезапное озарение-ответ не заставило его выдать мат куда отборнее прежнего. Похоже на то, что моды просто не знали, как пользоваться панелью системы «умного дома». А сам Лукаш опрометчиво забыл их спросить, знакомы ли Вэль и Лил с данной моделью системы управления. Привычная для любого натрелла деталь быта таковой для модов не являлась. И незнание едва не погубило их. Лукаш обозвал себя остолопом. Он сам обрек доверившихся ему детишек на страдания. Мысль о том, что довелось перенести модам, весьма чувствительных к перемене температуры, в силу того, что всю жизнь провели в условиях питомника с его неизменными условиями, привела его в ужас и сдавило болью отчаянно колотившееся в ребрах сердце. То, что довелось пережить Вэлю и Лил, он понимал, как никто другой. Был в его жизни эпизод, когда с гипотермией ему пришлось познакомиться очень близко. Лукаш помнил, как однажды застрял в пургу с отрядом и восемь часов провел под открытым небом, засыпаемый снегом. К утру четверо из его людей были мертвы, а еще семеро утратили пальцы на конечностях. Стылую боль в теле и цокот собственных зубов запомнил навсегда. Первым со стоном зашевелился Вэль. Юноша попытался открыть глаза и вытянулся на дне ванной, задевая Лил. Девушка пошевелилась, вслед за ним. Лукаш выдохнул слабо: — Слава Богу, очухались. Вэль ухватился за бортик ванной, силясь сесть, но Волк мягко опустил его обратно. — Лежи пока, парень. Отогревайся. Мод послушался, но руки не опустил. — Что случилось, — спросил, слабо ворочая языком. — Выслушай меня внимательно, — Лукаш опустился на колено, чтобы оказаться ближе к его лицу. — Вы умеете пользоваться системой «умного дома»? Слышал о таком? Вэль, разморенный теплом, сонно покачал головой. — Нет, — он передернулся всем телом. — Было… так холодно… Сердце Лукаша сжалось. Он потянулся погладить щеку парня. — Простите… Это моя вина. Мой недогляд. Вэль откинулся головой на бортик, закрывая глаза. Голос мужчины доходил до него лишь частями. Его неумолимо клонило в сон, сил держать веки поднятыми не было. — Вам надо переодеться, — сказал Лукаш, — в сухое. Он поднялся, чтобы выйти, но Вэль, встрепенувшись, вдруг сел, ухватив его за руку. — Не бросай нас, — в панике прошептал он. Лукаш сглотнул, мужчину все еще потряхивало от пережитого слепящего страха. — Не брошу, парень, — пообещал твердо, — вы — мои. Ваши вещи искать времени не было, взял свои. Переоденься сам и помоги Лил. Вэль кивнул, глядя на девушку. Лукаш вышел за двери, позволив им одеться без своего присутствия. Вэль вытянул Лил из ванной сам. Девушка была слишком вялой и едва соображала, но дала послушно раздеть себя и подняла руки, помогая надеть на себя длинную майку мужчины. Сам Вэль оделся в футболку. Белье так и осталось лежать на полу незамеченным. Лукаш вернулся через несколько минут и застал их сидящими на полу, моды снова крепко обнялись, будто сиамские близнецы, и грели друг друга. Оба были бледны, и Лукаш, не раздумывая, поднял Лил на руки. Мужчина исчез за дверями, чтобы сразу вернуться за Вэлем. Почти повиснув на плече Волка, мод присоединился к подруге в спальне Лукаша на широкой кровати. Лукаш уложил обоих на подушки, смахнув оттуда прежде, лежавший на белоснежной наволочке листок. Мельком глянув на него, Лукаш узнал почерк Ворона. Надпись «Потом поблагодаришь» была недвусмысленной. Укрывая модов одеялом, Волк оценил размеры постели. Явно на троих. Ворон считал себя предусмотрительным. «Сукин сын» — откомментировал про себя Лукаш, разгибаясь. Модов все еще трясло, как от озноба. Лукаш решительно сбросил рубашку, следя за тем, как моды пытаются даже в полусне нагрести на себя одеяло. Оба нуждались в тепле, а он знал лучший способ согреть обоих. Оставшись в одном белье, Волк разместился посередине кровати и притянул к себе два мгновенно прильнувших к нему тела. Моды искали источник тепла и его нашли. Вот теперь все было правильно. Лукаш закрыл глаза.***
— Лукаш… Тихий голос произнесший его имя, заставил Лукаша шевельнувшись, открыть глаза. Этот голос он узнал сразу. Он был с ним так долго, что стал казаться эхом его собственного. Всегда появлявшийся в самые ответственные моменты его жизни, настойчивый до зуда. Игнорировать его было нельзя. — Посмотри на них… Лукаш послушно последовал команде, мужчина стоял у постели, глядя на лежавших на кровати модов. Оба замерли грациозными статуэтками, поджав стройные ноги, обнаженные, обрамленные в волны длинных прядей волос. Оба улыбались мужчине с простодушной открытостью и в то же время, призывно. — Они твое… Вэль протянул руку, и Лукаш сделал шаг к постели. — Мое… — согласился хрипло. Мое… Аромат кожи модов кружил голову, вел за собой, и Лукаш шел, как привязанный, опустился на кровать и притянул сперва одного, потом другую. Целовал жарко, втягивал носом запах кожи, блуждая ладонями по хрупким плечам, выступающим ключицам, втягивал в рот розовые пуговки сосков, пьянея от стонов, тихих вздохов и протяжного нараспевку произносимого его собственного имени… — Нет! Нельзя! Он с усилием оторвался от них, соскочив с постели, и пятился назад, пока не уперся в стену. Был предел, который ему было не перешагнуть. Оба были слишком молоды. — Почему нельзя? — голос был полон нетерпеливого недоумения. — Лукаш, они твои. Посмотри на них. Лукаш устремил взгляд к постели. Моды ждали его с безмятежностью полного спокойствия. До невозможности желанные и запретные. — Они дети… Он впил руки в короткие волосы, оседая у стены. — Нельзя, — повторил упрямо. — Не мучай меня. Голос замолк, оставив послевкусие разочарования. Но не сдался. Лукаш был уверен, что он вернется.***
Пробуждение принесло с собой сразу несколько ощущений. Первым было осознание того, что в доме было слишком жарко. Похоже, с перепугу Лукаш включил повышенный температурный режим отопления. Вторым… вторым чувством было то, что его собственное тело так же испытывало перегруз температуры, и вовсе не из-за его ошибки в программировании режима. И причин этому было две. Точнее три. Первую он ощущал ребрами справа и еще две бедрами уже с двух сторон. Моды во сне положили головы ему на плечи и теперь обнимали всеми четырьмя конечностями. И на обоих, похоже, отсутствовало белье. Его бедро справа обнимала стройная ножка Лил, вжимаясь мягкой девичьей плотью, а слева… слева в его бедро упирался юношеский утренний стояк. Ко всем мучениям добавилось осознание того, что в ребра справа вминалась упругая грудь девушки, а ладонь Лил накрывала его сосок. Вполне ожидаемый отклик тела не замедлил проявить себя, подняв внушительный бугор на простыни, укрывавшей бедра мужчины. Лукаш тихо чертыхнулся. Укладывая модов накануне в свою постель, он и подумать не мог, что утро закончиться для него таким сюрпризом. Но с собственной натурой совладать было сложно. Да и кто бы сумел, окажись на его месте? И у его выдержки был предел. Пах скрутило тянущей сладкой болью. Тело требовало сгрести обоих и заняться тем, к чему давно подталкивал сидевший внутри него голос. Однако мозг все еще подчинялся его совести. Лукаш попытался осторожно выпутать себя из рук модов, но те держались за него крепко. Сдаваясь, он откинул голову на подушки. Вэль, пробормотав что-то сквозь сон, потерся о его бедро, оставляя на коже влажный след. Лукаш едва не взвыл. Чисто механическое действо, знакомое ему до боли. В молодости он так же на уровне подсознания терся о простыни и чем это заканчивалось вспоминал, краснея щеками. Решив доконать выдержку мужчины, Лил перевернулась на спину, давая доступ его взгляду на красивую, полную грудь со светло-розовыми сосками. Задравшийся подол открыл плоский живот и гладкий холмик. Лукаш в полной мере осознал значение фразы «вскипевший мозг». Выдержка затрещала по швам, когда девушка прильнула обратно, обнимая его торс. Вэль пошевелился, прижимаясь теснее. Моды обвили его крепче, спеленав собою, и Лукаш, сдаваясь, вздохнул. Будить модов, пытаясь выпутаться, не рискнул. Сознание милосердно позволило ему вновь соскользнуть в сон.