***
Объятия с мамой были короткими, но такими нужными. Роза столько хотела ей рассказать, но не сейчас. Позже. У них будет время для длинных сложных разговоров. Сейчас же ей хотелось скорее отправиться в больницу Святого Мунго. Это была идея Джеймса, но Роза сразу же ее поддержала. Им нужно было навестить Оливера. А ждать до выходных казалось невозможным. Сколько уже прошло? Неделя? Оливер потерял сознание в прошлый четверг вечером. И вот сейчас снова четверг. Мама забрала их сразу после завтрака. И лишь с улыбкой высказала удивление, заметив кроме дочери и племянника еще двоих учеников, но выспрашивать ничего не стала. За это Роза любила ее еще сильнее. То, что мама ей доверяла. Она не требовала ответа, не пыталась контролировать, лишь спросила тихим ласковым голосом: - Это правда так важно для тебя? И когда Роза ответила «да» её мама лишь кивнула и вновь улыбнулась, всё понимая. В больнице Святого Мунго Роза была лишь однажды – когда вместе с многочисленными кузенами, возглавляемыми дядей Перси, навещали там дядю Чарли. Но это было так давно, что она едва ли помнила хоть что-то, кроме основных черт. В красивом холле с развешанными по стенам плакатами и портретами волшебников, сновали туда-сюда целители в лимонно-желтых халатах. На их фоне отчетливо выделялись посетители в обычных черным мантиях. Роза встала в очередь к стойке, за которой стояла пухлая волшебница и подсказывала, куда идти, сразу за своей мамой. В спину ей тяжело пыхтел Джеймс. - Кажется, мой сын отравился каким-то зельем, - вздыхала невысокая полноватая тетушка. Парень за ее спиной лишь энергично кивал головой. По его ужасно бледному лицу стекали крупные капли пота. - Чем именно, можете сказать? – без особого интереса спросила девушка за стойкой. - В том-то и дело – он не может произнести ни слова. - Четвертый этаж, найдите... Роза отвлеклась от разговора, и слова тотчас перестали существовать. Ох, если бы с такой же легкостью она могла выкинуть из головы и собственные чувства. Но она бы не стала этого делать, нет. Ей не хотелось забывать Оливера. Не смотря на всю боль и страх, было нечто, что согревало ее сердце. Тот поцелуй. Словно яркий огонь в груди. Упавшая в ладони звезда. И Роза не даст ей потухнуть. А когда Оливер вернется, она поцелует его сама. И он поверит ее чувствам. Это будет настоящий Оливер. Не тот, странный и неправильный, что очнулся в больничном крыле. Нет. Когда Роза поцелует этого Оливера, его глаза вспыхнут, а губы растянутся ухмылкой. Пожалуйста, пусть так и будет. Толчок Джеймса в спину вернул Розу в реальность. Она сделала несколько торопливых шагов вперед, поняв, что очередь успела продвинуться, и принялась разглядывать висевший слева портрет. Приятная на вид пожилая женщина с длинными локонами цвета луны и теплыми глазами, словно отражавшими бархатный свет. И лицо ее словно было озарено заботой и любовью к каждому. Наверное, так и должны выглядеть целители. Потому что так выглядят хорошие люди. - Прошу, просто скажите мне! – звонкий голос был полон отчаяния, разбивавшего мир на кусочки. Роза повернула голову к стойке. Дама со своим сыном уже давно ушла, и сейчас там стояла стройная блондинка в черной магловской кожанке и с таким же черным мотоциклетным шлемом под мышкой. - Мисс... – в голосе ведуньи за стойкой сквозили нотки раздражения. - Бэйл, - подсказала девушка. - Мисс Бэйл, повторю еще раз, информация о пациентах закрытого блока строго конфиденциальна и может предъявляться лишь родственникам, коим вы не являетесь. - Я же не прошу впустить меня, только скажите, есть ли кто-то подходящий под описание... - Без разрешения не могу, - ведунья цокнула языком. – Мисс Бэйл, не задерживайте очередь. «Вот именно», - мрачно поддакнула Роза. Потому что только сейчас заметила, что ее маму от стойки отделяла лишь эта девушка. И ей было совершенно все равно, что за проблемы привели эту блондинку в столь отчаянный вид, потому что ей просто хотелось скорее увидеть Оливера, и ничто больше ее не волновало. Девушка громко фыркнула, резко развернулась и ринулась к выходу, по пути налетев на Джеймса. Роза оглянулась, но ни блондинка, ни Поттер этого столкновения даже не заметили. Удивительно, каким притихшим и непохожим на себя стал юноша. Взгляд его казался отсутствующим, будто он тоже был не здесь. Словно отправился вслед за Оливером в тот мир, чтобы вернуть своего друга домой. Со вздохом Роза отвернулась. Ее мама уже разговаривала с колдуньей. А потом улыбнулась и отошла в сторону, поманив остальных за собой. - Нам на пятый этаж, - произнесла миссис Уизли прежде, чем кто-то успел задать вопрос. - Недуги от заклятий? – голос Мии скрипел от длительного молчания. Миссис Уизли кивнула. - Кажется, они не знают, что с ним, а эта версия наиболее вероятна. Весь путь до пятого этажа прошел в напряженном молчании. Розе хотелось бежать. И кричать. И плакать. И Бог знает что еще, но она заставила себя идти ровно, выпрямив спину и едва дыша. С каждым шагом сердце ее замирало. А губы вдруг начали дрожать, но не от гримасы боли, а от желания растянуться в улыбку, такого странного и нелогичного. И Роза изо всех сил сдерживала себя, потому что это было бы чрезвычайно глупо, начни она сейчас улыбаться. Может, это потому, что в глубине души она надеялась, что Оливер снова очнется, когда она придет к нему. Что, возможно, между ними существует особая связь, способная вытащить его из тьмы. - Когда мы навестим папу в следующий раз? – пискнула проходившая навстречу маленькая девочка с большой куклой в руках. - Завтра я на работе, но послезавтра мы придем снова, - ответила державшая ее за руку женщина. – Давай, Сэнди, нужно успеть отвести тебя к бабушке, пока у меня обед. Они прошли, а Розу вдруг охватило жгучее ясное желание – взять за руку свою маму. И чтобы удержаться, она сжала ладони в кулаки. Дил, шагавший рядом, заметил это движение, но ничего не сказал. Это уже стало привычным. Так продолжалось всю прошлую неделю. Дилан всегда был рядом с Розой, смотрел на нее грустными, несчастными глазами, но молчал. Ничего не спрашивал, не спорил, не кричал. И Роза была рада этому. Потому что оба они знали правду – когда они поговорят, всё закончится. Их разговор завершит их отношения. Дил молчал, словно еще надеялся на что-то. А Роза просто не могла думать ни о чем, кроме Оливера. И выяснять отношения ей вовсе не хотелось. Пусть формально они с Дилом еще были парой, для себя она уже всё решила. Сделала свой выбор. И это был совсем не Джексон. Единственное, что она хотела сказать ему, это «прости». Чистое, искреннее, настоящее. Он заслужил это. Потому что хороший. Потому что всё ещё влюблен в неё. И ей, правда, до слез жаль их отношений. Но сердце ее теперь принадлежит другому. И с этим ничего не поделать. Просто так бывает. Просто это случилось, и всё. На пятом этаже их встретил целитель-стажер, чтобы проводить к нужной палате. Она находилась в отделении для пациентов с длительным пребыванием, и Розе не хотелось думать, почему Оливера положили именно сюда. Миссис Уизли оставила ребят около дверей, тактично решив не мешать, и сообщила, что выпьет кофе в буфете, пока они навещают друга. Роза с благодарностью улыбнулась своей маме. Поразительно, как та всё понимала, даже ничего не зная. Палата оказалась просторной и полной солнечного света, льющегося из широких окон, едва прикрытых прозрачными занавесками. На ближайшей к двери кровати сидела женщина с кудряшками и читала книгу. Выглядела она вполне нормально, и что с ней не так, невозможно было сказать по одному только взгляду. Следующую постель занимал спящий мужчина, и Роза только сейчас вспомнила, что еще утро, и некоторые предпочитают не вставать слишком рано. Третья кровать пустовала, хотя множество личных вещей вокруг нее – от фото в рамке на тумбочке, до носков на полу – говорило, что у неё тоже есть хозяин. На четвертой кровати, самой дальней, у стены, лежал Оливер. На секунду Роза остановилась, словно налетела на невидимую стену. Даже дыхание сбилось. А потом, не теряя ни мгновенья, направилась туда. К Оливеру. И всё это до странности напомнило ей тот визит в больничный блок. Крайняя кровать, тишина, давящая на уши, биение собственного взволнованного сердца. Он выглядел так же, как и в тот раз. Как всегда. Немного бледный, очерченные скулы, сжатые губы. Длинные ресницы отбрасывали тени, грудь медленно поднималась и опускалась от ровного дыхания. Руки лежали поверх покрывала, но были абсолютно расслаблены. Как у спящего. Только Оливер не спал. Роза была уверена, что разрыдается, когда увидит его. Но нет. Глаза зажгло, и она провела по ним ладонью, но слез не было. Только тупая боль в груди. Физическая. Не просто эмоции. - Привет, Оливер, - негромко поздоровалась Роза и осторожно присела на край кровати. Ей хотелось говорить и говорить, чтобы он услышал, чтобы знал, что ему есть к кому возвращаться. Чтобы открыл глаза и улыбнулся. «Ты мое чудо». Он сказал так. И она верила. И она хотела кричать в ответ: «А ты мое! Только вернись!» - Мы волнуемся, как ты, - продолжила Роза. Сердце закололо. И Оливер не ответил. Неподвижный, тихий. Словно статуя. Прекрасный. Мия молча подошла и остановилась у изголовья, скрестив на груди руки. Поджав губы и нахмурив брови, она всматривалась в лицо Оливера так пристально, словно надеялась одним взглядом проникнуть в его голову и узнать, что там происходит. Честно, Роза бы предпочла, чтобы Мия так не смотрела на Оливера. Потому что, сейчас она призналась в этом себе, её немного раздражала та странная связь между Грейс и Сноу. И да, Роза ревновала. Совсем чуть-чуть. Наверное, как и Джеймс. Кстати, о нём. Роза завертела головой, удивленная, почему не видит брата. Он так сильно рвался в больницу, это вовсе была его идея. И где он теперь? Дил оказался сразу за спиной девушки, а вот кузена не было видно. Чуть наклонившись вперед, Роза выглянула из-за спины Джексона и сразу заметила того, кого потеряла. Сердце ее в который раз сжалось. Джеймс так и остался стоять в дверях, будто не был в силах сделать еще хоть шаг. И смотрел, смотрел, смотрел. Не отрываясь. Почти не мигая. Смотрел в их сторону, но, без сомнений, видел только Оливера. И в его карих глазах даже на расстоянии была заметна разверзнувшаяся там пропасть. И это оказалось невозможно больно. Губы дрогнули, и первая слезинка скатилась по щеке Розы. Быстро смахнув ее пальцами, она снова повернулась к Оливеру и, не задумываясь, протянула руку и сжала его ладонь. По-прежнему холодная. Как и тогда. - Пожалуйста, Оливер, - выдохнула Роза. И всхлипнула, не сдержалась. – Пожалуйста, проснись. Мы не знаем, что нам теперь делать. Если ты слышишь меня, то очнись. Не оставайся там, где ты сейчас. Даже если там лучше, даже если ты там счастлив, вернись. И теперь уже ничто не могло остановить слёзы. Да Роза и не пыталась. И ей было все равно, что Дил видит это, что это заставляет его страдать. Но у нее не было сил держаться. Она так устала, она просто хотела быть маленькой, слабой и напуганной. Чтобы кто-то другой, не она, говорил, что всё будет хорошо. - Оливер, - вдруг произнесла Мия, и Роза взглянула на Грейс. Та смотрела на лежащего без движения слизеринца, и выражение скорби тенью легло на ее глаза. «Она ведь тоже его любит, - вдруг подумала Роза. – Мия тоже скучает по Оливеру. Он её лучший друг здесь, в школе. А может, и в жизни. Конечно, ей тоже его не хватает. И ей больно». И впервые за всё время Роза прониклась симпатией к Мие. Потому что отчетливо увидела, что если это и была любовь, то не та, не такая. Такая любовь у Оливера с Розой, а у Мии с Джеймсом. А это – то, что существовало между Сноу и Грейс – это нечто другое. То, к чему не стоит ревновать. - Ты ведь слышишь, - продолжила Мия. И ладонь ее внезапно опустилась на подушку, совсем рядом с головой Оливера. Будто девушка хотела положить руку ему на лоб, или прикоснуться к волосам, но не смогла. Не решилась. - Мия? – позвала её Роза. Но Грейс проигнорировала это. А может, правда, не расслышала. - А раз слышишь, то знай, что ты должен вернуться, - выдохнула Мия. – Может, тебе не хочется, и тебя пугает то, что ты узнал. Но ты нужен здесь. Я знаю, как иногда хочется сдаться. Но ты не сделаешь этого. Слышишь? Не сделаешь. Слова оборвались. Мия замерла, прикрыв глаза. Губы ее сжались, будто она пыталась удержать в себе продолжение своей речи, сказать что-то лишнее. Роза моргнула. На миг ей показалось, что сейчас она видела – слышала – нечто важное. Но она была так эмоционально истощена, что не могла даже анализировать. Лишь нежно провела пальцами по ладони Оливера в своей руке. «Ты же очнулся в тот раз. Что-то же заставило тебя тогда вернуться, что-то позволило вырваться, оказалось сильнее магии. Я не понимаю, что именно. Я думала, это мой голос. Или я сама. Но, кажется... Я не знаю, Оливер. Что мне сделать еще, чтобы вернуть тебя?» Роза снова всхлипнула. У неё всегда были ответы на все вопросы. А если не было, то она знала, где их искать. Но сейчас, в самой важной ситуации, она не имела ни малейшего понятия, что ей делать. И это было чертовски больно.***
Джеймс так и не подошел. Не смог. Он пытался заставить себя сделать хоть шаг, но ноги словно приросли к полу. Будто на него наложили обездвиживающее заклятье. Заставившее его стать статуей. Ему казалось, что он стоит на краю обрыва, и если сделает этот шаг вперед, то упадет. Вниз, вниз, вниз. И нет никого, кто поймал бы его. И когда он достигнет дна, то разобьется. Теперь уже окончательно. Джеймс не мог подойти. И в то же время это было тем, что он желал сильнее всего. Дил, Роза и Мия практически полностью заслонили от него Оливера. А Джеймс просто хотел увидеть, что тот дышит. Что он жив. Может, тогда эти невидимые обручи, сжимающие грудь, немного ослабнут, и ему станет легче дышать. Не так больно. - Позвольте, молодой человек. Тиберий, проходи, проходи. Ласковый женский голос за спиной заставил Джеймса вздрогнуть от неожиданности и отшатнуться. В палату вошла добродушная на вид целительница, ведущая за собой за руку совершенно серого мужчину в белой пижаме. Джеймс торопливо попятился, отступая к друзьям. Он чувствовал, как обернулись на голос Дил и Мия, но сам не взглянул на них. Потому что это бы значило, увидеть Оливера. О Боже, это ведь значит увидеть Оливера! Позабыв о человеке в пижаме и целительнице, Джеймс крутанулся на месте, чуть не врезался в Дила и застыл, едва взгляд его нашел Оливера. Мир не замер и не взорвался, а сердце не остановилось. Джеймс смотрел и всё, что он видел, это своего друга, такого, каким тот был всегда. Чуть бледнее, чем обычно, но это всё ещё был Оливер. Настоящий. Живой. И этого было более чем достаточно. На самом деле, это было всем. Единственным, что сейчас имело значение. Джеймс отвел взгляд от лица, осмотрел руки, прикрытую одеялом грудь, прикроватную тумбочку (в отличие от других пациентов, у Оливера на ней ничего не было). Затем глаза его остановились на табличке, висевшей над кроватью на стене «О.Р.Сноу». И Джеймс ощутил укол любопытства. «Р». Интересно, какое второе имя Оливера? Нужно будет спросить, как только тот очнется. В том, что это случится, Джеймс не сомневался. И пусть даже Мэтью Сноу не был уверен, плевать. Если Джеймс хоть немного знал Оливера, то не ошибается. Слизеринец вернется. Этот умник никогда не выбирал легких путей. И когда он снова будет в строю, Джеймс сделает всё, чтобы помочь ему разобраться с тем, что происходит сейчас. Что бы ни было. И чего бы это ни стоило. Он слышал, как что-то говорили Роза и Мия, обращаясь к Оливеру. Но сам он знал, что не смог бы выдавить и слова. Не будь их всех здесь, он бы, наверное, болтал не затыкаясь. Но сейчас он боялся, что начнет говорить и не сможет остановиться. И тогда все узнают, услышат... - Нам не пора? – промямлил Дил, переминаясь с ноги на ногу. Наверное, ему одному здесь нечего было делать. Джеймс знал, что друг пошел только из-за Розы. Потому что все еще держался за тонущий корабль их отношений. Роза шмыгнула носом и наклонила голову, закрыв лицо волосами. Плакала. Конечно, плакала. И пыталась это скрыть. Но здесь никого не обманешь. Будь Джеймс девчонкой, он бы, скорее всего, тоже рыдал. Какое счастье, что это не так, и он это он. - Да, пора, - согласилась Мия. Джеймс поднял голову, и их взгляды встретились. И по этим зеленым глазам было совершенно невозможно понять, о чем думала девушка в эти минуты. Джеймс бы хотел знать. Не потому, что ревновал, ведь он действительно не ревновал ее к Оливеру, больше нет, но потому, что порой ему казалось, что он совсем не знает Мию, и ему так сильно хотелось это исправить. А еще – взять ее за руку прямо сейчас. Но Мия не любила всех этих нежностей и прикосновений без надобности. Хотя в последние дни, когда Джеймса тянуло обниматься, чтобы скрыть свою грусть и боль, она всегда позволяла ему обвивать себя руками и прятать лицо на своем плече. Словно знала, как отчаянно он в этом нуждался. И он был так благодарен ей за эту поддержку. Взгляд Джеймса продержал контакт с взглядом Мии лишь пару мгновений. И вновь опустился вниз, к Оливеру. Если бы только был шанс ему помочь, хоть какой-нибудь. Любая мелочь. Если бы только... Рука Дила опустилась на спину Розы, и девушка дернулась от неожиданности. Качнула головой и ладошками принялась вытирать лицо. А потом встала. И снова сжала руку Оливера. Джеймс внимательно наблюдал, как ее тонкие длинные пальцы на мгновенье переплелись с бездвижными пальцами слизеринца. Такое робкое, нежное прикосновение. Собственные пальцы Джеймса внезапно зачесались. И он поскорее спрятал руки в карманы. - Мы скоро увидимся, Оливер, - вздохнула Роза. В голосе ее еще звучали недавние слезы, но она уже взяла себя в руки. – Очень скоро. Как только ты очнешься. Дил все еще не убирал руку со спины Розы, и та либо не замечала, либо не хотела ее убирать. Джеймс едва сдержал желчное фырканье, заметив это. Его сестра в буквальном смысле держала двух парней и не отпускала ни одного из них. - Пока, Оливер, - кивнула Мия. Ее ладонь, до этого лежавшая около головы Оливера, соскользнула с подушки. И кончики пальцев едва задели лохматые, похожие на колючки ежика, волосы. Джеймс невольно подметил и это тоже. Наверное, ему тоже стоило что-то сказать. Но он не произнес ни слова с той минуты, как они все вошли в холл больницы. Просто не мог. А вдруг он потерял свой голос? Онемел. И никогда больше не сможет говорить. Эта совершенно абсурдная мысль на миг испугала Джеймса. Он хотел сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы услышать свой голос, открыл рот и понял, что ощущает лишь сухость в горле, готовую сорваться в хрип. Роза отпустила руку Оливера и развернулась. Дил, словно приклеенный, шагнул за ней. Выдерживая расстояние, следом проскользнула Мия. Она на мгновенье зацепила Джеймса взглядом, но ничего не сказала. И он опять уставился на Оливера. «Просто скажи. Что угодно». Голоса не было. Только тихий хрип. - Нет! – чужой, бешеный визг заставил сердце Джеймса оборваться. Он подпрыгнул и оглянулся, выхватывая палочку из-за пояса. Друзья замерли, прикрывая его собой. А перед ними стоял с выпученными глазами и перекошенным лицом тот самый серый мужчина, которого недавно привела целительница. Только серым он больше не был. Теперь лицо его, вытянутое и худое, отражало целый спектр красок. От ужаса и паники, то гнева и истерики. - Мистер... – разумеется, первой опомнилась Роза. Мия за ее спиной уже держала палочку наготове, глаза ее стали круглыми и полными огня. Такой же она была там, в лесу с пауками. Такой она становилась, когда видела нечто, что ей угрожало. Джеймс же опустил свою палочку. Это просто больной напуганный человек, это не опасность. Он не знал, как объяснить это Мие, не спровоцировав ее случайно на атаку. - Вы! Вы! Вы! – вопил мужчина, преграждая им путь. Дил за спиной Розы сжался, будто надеялся исчезнуть. - Пожалуйста, сэр, успокойтесь, - миролюбиво произнесла Роза. – Мы не причиним вам вреда. Нам просто нужно пройти. Джеймс подумал, что должен сделать что-то, сказать, заступиться за сестру, взять инициативу в свои руки. Ведь он здесь старший. «- Не веди себя так, будто ты старше и умнее меня. - Но это так и есть». - Присядьте. Это ваша пост... Ох! Джеймс моментально собрался и вновь стиснул палочку – это восклицанье сестры было полно эмоций, заставивших его напрячься. - Что? – вместо него среагировала Мия. Роза оглянулась, и лицо ее было бледным от шока, а на щеках еще блестели слезы. Но взгляд был абсолютно ясным. - Взгляните на табличку, - выпалила она все тем же пораженным тоном. – Джеймс... Джеймс повернул голову к пустующей кровати. Небольшие черные буквы над ней гласили «Т.Т. Вандерссон». И? Он вернул непонимающий взгляд Розе. И та закатила глаза. - Вандерссон! Тиберий Вандерссон! Господи, Джеймс, статья! Что? Он бы сказал это, если бы мог. - Не может быть, - вздох Дила, наверное, был слышен на другом конце Лондона. А вот Джеймс все еще не мог собраться. Слишком много было всего внутри, чтобы мозг начал нормально функционировать. Вот поэтому Поттер всегда и недолюбливал чувства. Они заглушали разум и делали из людей идиотов. Он яркий тому пример. Незнакомец продолжал надрываться на фоне, причитая «Вы, вы, вы»... - Один из пропавших без вести за последнее время, - Мия не обернулась, когда пояснила это, продолжая сверлить мужчину взглядом. – Мы читали про него в статье. Он единственный, кого нашли. Вот же черт! Джеймс вспомнил и едва не ударил себя рукой по лбу. Ну, конечно! Тот самый мужчина, которого отыскали в тысяче миль от дома в лесу. Тот, кто сошел с ума и утверждал, что видел тени с красными глазами. Неужели такие совпадения бывают? - Что... – горло сжалось, до боли, когда Джеймс огромными усилиями заставил себя произнести хоть звук. И каждое слово царапало его коготками. Но он был должен. – Что если он что-то знает? Надо пог... поговорить с ним. - Поговорить? – вскинул брови Дил и выразительно махнул рукой. – С ним? Тиберий, тем временем, присел на корточки, поджав к груди колени, качался из стороны в сторону, и шептал что-то. Должно быть, все ещё «вы, вы, вы». Джеймс бы хотел сказать «нет». Очень сильно. Потому что разговаривать с сумасшедшими – явно не действие его мечты. Но то, что мог знать этот мужчина, могло быть важно. А еще Джеймс должен убедиться, что этот Вандерссон не опасен. Потому что здесь останется Оливер. И если это не совпадение, если чей-то план... Капюшона... Он должен знать. Мия продолжала целить палочкой в мужчину на полу. Роза отступила на шаг, лицо ее было напуганным и решительным одновременно. Дил стоял за ее плечом и держал ее за локоть. Привычка, въевшаяся за год. Джеймс убрал свою палочку, кашлянул, чтобы сбить лезвия в горле, и шагнул вперед. - Мистер Вандерссон, - он опустился на колени перед мужчиной, пытаясь привлечь его внимание. Но тот не услышал, продолжая свои безумные раскачивания. - Мистер Вандерссон, Тиберий. Джеймс протянул руку и аккуратно прикоснулся к плечу больного. И это сработало. Тот вдруг замер. И после пары минут без движения поднял голову. Взгляд его глаз казался совершенно безумным. - Мистер Вандерссон, мне нужно поговорить с вами, прошу. Это очень важно, позвольте спросить. Всего пару вопросов, - Джеймс в жизни не был так любезен, как сейчас, и надеялся, что оно того стоит. Если Вандерссон и понял его, то ничем не показал это. Просто смотрел. Что ж, Джеймс счел это хорошим знаком, ведь тот не начал биться головой об пол или бессвязно бормотать. - Мистер Вандерссон, - голос еще немного хрипел от длительно молчания, но слова уже не вызывали боль, - что с вами случилось? Когда вы пропали, что было? Скорее всего, это было слишком уж прямо, но Джеймс не видел ни одной возможности подойти к интересующей его теме более мягко и плавно. К тому же, в любой миг могла вернуться тетя Гермиона или та целительница. Ни одна из них не даст им поговорить с этим человеком. Губы Вандерссона затряслись, щеки надулись. И эта дрожь вдруг перекинулась на все тело. - Господи, у него припадок? – с ноткой паники воскликнул Дил. Мужчина затрясся еще сильнее, обхватил голову руками и вдруг застонал и заплакал. Джеймс отпрянул. Рука Дила внезапно оказалась на его воротнике и потянула его вверх. - Уходим, Джеймс, черт, уходим. - Нет, - прошептал Джеймс. Но друг лишь сильнее дернул его. И тогда Поттер отмахнулся, отталкивая чужую руку. – Нет! Дил испуганно отступил. Мия ретировалась почти к кровати Оливера и разве что не влезла на нее. В глазах Розы читался ужас. Но Джеймс не мог сдаться. - Что? Что случилось в лесу? Что вы видели? – продолжил давить он, почти ненавидя себя за это. - Джеймс, не надо, - пискнула Роза. Он пропустил это мимо ушей. Плевать. - Мистер Вандерссон, пожалуйста! Это может помочь нам. Вы не один такой. Люди исчезают. Пропадают. Умирают. И мой... Черт! Скажите! Голос сорвался. Чувствуя себя слабым и беспомощным, Джеймс осмотрелся по сторонам, ища поддержку, которой не было. Читавшая книгу на первой около дверей кровати женщина с любопытством наблюдала за ними, но очевидно не горела желанием вмешиваться. Наверное, была накачана какими-то лекарствами, или ее магический недуг подразумевал такое беспесчно-равнодушное поведение. А спящий мужчина так и спал. Может, он тоже в коме? Иначе как все эти вопли и стоны его не разбудили? И вдруг стало тихо. Так тихо, что Джеймс слышал загнанное дыхание Дила за спиной. Вандерссон выпрямился и медленно убрал руки от лица. Щеки пошли красными пятнами от слез, рот искривлен гримасой боли. Но взгляд, это то, что заставило мурашки пробежать по рукам и спине Джеймса. Потому что теперь эти глаза были пустыми. Мертвыми. В них не осталось безумия. Ничего человеческого, живого. Только пропасть. - Тени с красными глазами, - тихо произнес Вандерссон. Джеймс затаил дыхание и боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть откровение. Мия ощутимо напряглась. Дил сделал шаг назад. А Роза – вперед. Но все они, включая Оливера, оставались за спиной Джеймса. Хоть Тиберий и мог видеть всех пятерых, Джеймс чувствовал себя уверенней, зная, что, в случае чего, между этим человеком и друзьями стоит он. - Я видел их, - продолжал сипеть Вандерссон, нервно перебирая пальцами. – Ужасные, страшные, жестокие... Черные словно ночь. Их глаза горели кровью. Всех, кого они убили. Кого забрали навсегда. И они говорили со мной. - Что?! – Джеймс не удержался и придвинулся к мужчине. Тот не отреагировал на это движение. Лишь посмотрел в глаза юноше – будто в душу. - Они сказали, что скоро придут в наш мир и покроют его кровью, - дрожащий горячий шепот. – И когда это случится, мы все умрем. Они вернутся. Они уже близко. И их Бог, их правитель, вернет себе свободу и поведёт их за собой в эту войну. В палате словно стало холодней на несколько десятков градусов. Джеймс едва сдержался, чтобы не задрожать всем телом. А Вандерссон вдруг сам приблизился к нему, и его дыхание с неприятным запахом каких-то лекарственных трав, достигло носа Поттера. - Да, - почти маниакально заверил он. И сейчас сильнее всего смахивал на ненормального, помешанного. – Близко-близко. Но это не всё. О, это не самое страшное. Джеймс так хотел оглянуться, увидеть лица друзей, но взгляд мужчины словно поймал его в ловушку, не позволяя разорвать контакт. - Я видел их Бога. Ещё в заточении. Я видел Тьму, - покачал головой Вандерссон. И слова его несли ужас и холод. Тьму. Тьма. Сердце Тьмы. Время Великой Тьмы. Смерть. Взгляд Вандерссона, наконец, отпустил Джеймса. И теперь мужчина отступил на несколько шагов, а после осмотрел каждого из учеников, застывших напротив, включая бессознательного Оливера. И бледное лицо изуродовала дикая безумная улыбка. - Вы знали, что у каждой Тьмы есть имя? Сердце стукнуло о ребра, предчувствуя беду. - У этой – одного из вас.