Золотой рассвет. Часть 3. Начало Эпохи

Когда Келебримбор, отчитав любимого младшего братика за глупость на все корки, наконец ушел, Гил-Галад решил снова попробовать немного поспать. В очередной раз он проснулся от того, что кто-то целовал его в губы; открыв глаза, он увидел над собой лицо Эрилиндэ. — Ты себе даже не представляешь, как я за тебя испугалась, — тихо сказала она и провела кончиками пальцев по его щеке. — Хорошо, что все обошлось. Иные несчастные от светлятника живыми не выбирались, ты еще легко отделался — хоть не убили и не изуродовали. Несколько минут он только смотрел на нее, не отводя взгляда и не решаясь ничего ответить — Гил-Галаду казалось, что язык ему не повинуется. — Ты меня любишь? — наконец спросил он. — А сам-то ты как думаешь после всего? Не задавал бы уж глупых вопросов. — Выходи за меня замуж. Эрилиндэ звонко рассмеялась. — Тогда приходи сегодня спать ко мне. Мои покои этажом выше, мы с тобой теперь и так уже все равно что муж и жена. Кровать у меня широкая, места нам обоим хватит. Как оправишься немного после того, что с тобой случилось, так можем и свадьбу сыграть. — Только давай не затягивать с этим, а то как увидят тебя все с животом в свадебном платье, так что про нас подумают и скажут, — растерянно проговорил Гил-Галад, все еще пытаясь осмыслить все произошедшее и до конца не веря в то, что чудом спасся от смерти. Внезапно он осознал, что ему невероятно повезло — да еще как! Эрилиндэ, о которой он мечтал долгие годы, сейчас здесь, рядом с ним, она согласна стать его женой, более того — у них скоро будет ребенок! Его братья Келебримбор и Маэглин, которых он считал мертвыми, живы и здоровы — вот уж действительно невероятное счастье, он не мог о таком и помыслить! Элронд оказался редкостным мерзавцем и хотел его убить, но не убил же! И, наконец — Саурон вовсе не такой изверг, как он думал раньше, на самом деле он дружил с Тъелпе и не дал Элронду его прикончить. Правда, теперь придется перед всеми извиняться за собственную глупость: мало того что на другого за чужое злодеяние напраслину возводил, так еще и Исилдура по недомыслию попросту подставил, и Элендила не уберег, хоть и пытался… Им снова овладела нерешительность, но он, поборов ее, сел на кровати и, позабыв обо всем на свете, стал вдохновенно целовать Эрилиндэ, однако тут их идиллию нарушил внезапно заглянувший в комнату Келебримбор. — Так, хорош лизаться, то-то ты у нас тут не так давно без памяти валялся, — недовольно бросил он, — будут у вас впереди еще долгие годы для обнимашек и целовашек. Эрилиндэ повернулась к нему с выражением крайнего раздражения на лице. — Чего это тебя разобрало? К своей жене иди, если завидно, да только она у тебя родит со дня на день. — Ты повремени-ка к брату моему с поцелуями лезть, — оборвал ее тот. — Мне он для другого нужен, вечерком пообнимаетесь. Сам своего дружка нуменорского не от большого ума на войну поволок, сам пусть его теперь с того света и вытаскивает, раз в голове вместо мозгов мусор. — Ты о чем? — Гил-Галад резко переменился в лице, поняв, что случилось что-то нехорошее. — Не о чем, а о ком. О твоем долбанутом дружке, который еще тупее тебя. Ты с ним наверняка по осанвэ общался, он тебе доверяет, так что помочь ему сможешь только ты. Я бы и сам попробовал, но боюсь, что после моей многолетней крепкой дружбы с Сауроном твоему приятелю станет только хуже и он попросту сразу сдохнет, если я попытаюсь влезть к нему в мозги. Только сильней напугаю. Эрилиндэ хотела было что-то сказать, но Гил-Галад сделал ей знак рукой, чтобы не вмешивалась, и пристально посмотрел на Келебримбора. — Тъелпе, я уже ничего не понимаю. Что случилось? Ты можешь мне все объяснить? Элронд все-таки попытался убить Исилдура, и, как я чувствую, не без успеха? Где он, что с ним? Его брат усмехнулся под черным капюшоном. — Исилдур пока что еще жив и здоров, хотя когда Элронд попытается его грохнуть — это только вопрос времени. Я об Элендиле. Твой приятель вчера, как я понял по косвенным признакам, вполне сознательно подставился под меч Саурона. Серьезно, но при должной помощи не то чтоб прямо смертельно, мне в свое время досталось куда хуже, и то выкарабкался. Мы с Маэглином вас обоих на Ородруине не бросили, но ты сейчас в состоянии со мной разговаривать и даже с Эрилиндэ целоваться, а вот друг твой при смерти лежит. Я говорил с врачом, тот утверждает, что организм у него крепкий, да нуменорцы вообще живучие, но он будто бы сам гасит свои силы и не хочет жить. Бедный Гил-Галад побелел от испуга, лицо его приобрело совершенно жалкое выражение. — Он действительно не хотел жить, — чуть слышно пролепетал он. — Я это понял, я чувствовал… это из-за Нуменора… — Понял и ничего не сделал? — грозно переспросил Келебримбор. — Не попытался с ним поговорить, остановить, объяснить, что это не выход, выслушать, в конце концов? Ну да, знал я, что брат у меня тупой, как пенек, но не думал, что до такой степени, чтобы вот так вот взять и позволить своему лучшему другу покончить с собой, да еще и чужими руками! Ты хоть понимаешь, что натворил? Да уж, друг из тебя и в самом деле просто распрекрасный, с такими друзьями врагов не надо! Эрилиндэ решила, что в такой ситуации лучше и разумнее будет проявить деликатность и откланяться. — Я вас чуть позже найду, — неловко проговорила она и быстро выскользнула за дверь. Келебримбор, глядя на брата, лишь покачал головой. — Знаешь, братишка, так себя с окружающими в принципе не ведут. А с лучшими друзьями — тем более. Мне как-то странно видеть такое безразличие по отношению к человеку, которого ты к таковым вроде как относишь. Тот виновато опустил глаза. — Тъелпе, я не хотел. Я… не думай, что я плохо относился к Элендилу или пренебрегал его бедами, он всегда был мне как брат. Но мне всегда казалось, что неудобно лезть к другому в душу, если он сам ничего не хочет говорить… — Неудобно спать на потолке, одеяло спадает, и штаны через голову надевать тоже неудобно, — назидательно произнес Келебримбор. — Так вот, усвой себе на будущее: если у твоего друга или родича все в порядке, то лезть к нему в душу и задавать слишком личные вопросы действительно не надо. А вот если ты чувствуешь, что с ним что-то не так и у него случилась беда — тут уж извините. Одно твое слово может предотвратить чью-то гибель. А то если рассуждать так, как ты, то и Саурону не нужно было выручать меня в Эрегионе: ведь неудобно же без приглашения в чужой дом являться, даже если твоим друзьям грозит смертельная опасность! — А Элронд собрался на нашей сестре Келебриан жениться. Теперь уж мне ее не остановить, — Гил-Галад втянул голову в плечи с донельзя виноватым видом. — Я же, дурак, раньше не против был. Тъелпе громко расхохотался. — Ну и ну! Я искренне думал, что для любой вменяемой женщины переспать с этим милым созданием равнозначно скотоложеству. Надо ж, кто-то на него польстился, и этот кто-то — бедняжка Келебриан. Ладно, хватит лишних слов, давай-ка, быстро вставай, и пойдем вытаскивать твоего дружка. Не знаю, чем я так перед судьбой провинился, что мне достался такой брат, как ты! Хотя… за что Элросу такой брат, как Элронд, ты у меня еще ничего, туповат, конечно, но терпеть можно! Спустив ноги с кровати, Гил-Галад увидел, что Тъелпе все же успел притащить ему мягкие домашние туфли, так что ходить босиком по крепости все же не придется. Ему-то как раз с братом повезло, Келебримбор о нем вон как заботится, пусть все время и ругается. Хотя, если посмотреть на все произошедшее трезвым взглядом со стороны, возмущается он правильно. Интересно, а Маэглин какой? — Слушай меня внимательно, братишка, — продолжал тем временем Тъелпе. — Я тебе уже объяснил, что с твоим другом, и я, в отличие от тебя, не собираюсь просто так дать ему сдохнуть и несколько часов тупо пялиться, как он умирает, а потом лить горькие слезы и скроить скорбную рожу. Еще не поздно все исправить. Я посоветовался с нашими, что тут можно сделать, и они мне сказали, что в теории можно попробовать установить мысленную связь, осанвэ то бишь, даже с тем, кто лежит без сознания, если у вас в обычной жизни достаточно хорошие отношения и вы уже общались таким способом — открывая друг другу свой разум. Было такое? Гил-Галад уверенно кивнул. — Так вот. Ты попытаешься до него достучаться, убедить его не убивать себя окончательно и вернуться к нам. Сам я с ним беседовать не решился — уже объяснил тебе, почему. Нужен ты, я надеюсь, он тебя послушает, — слова Келебримбора звучали как приказ. Король Нолдор попробовал немного пройтись по комнате: чувствовал себя он вроде вполне неплохо, раны почти не болели, голова не кружилась, и он даже уже начал ощущать легкий голод. Судя по виду за окном, на дворе было уже утро или даже день. — Вроде я на ногах держусь, не знаю, смогу ли долго ходить, но пока не падаю, — он осторожно оценил свое состояние. — Где он? Пойдем, я сделаю все, чтобы ему помочь. Гил-Галад снова подумал о том, что на самом деле он, если рассудить здраво, очень везучий эльф — в бою с Сауроном не погиб, братья живы-здоровы, от Элронда относительно счастливо отделался, с Эрилиндэ у него теперь все замечательно, а если дела продолжат так идти и дальше, то ему не придется оплакивать лучшего друга, которого он уже считал погибшим. Тогда останется немного: попросить прощения у Саурона за свои глупые подозрения и окончательно с ним помириться, а потом попытаться спасти Исилдура от своего бывшего герольда, если тот, конечно, к тому времени не успеет осуществить свои гнусные намерения и прикончить несчастного полубезумного нуменорца.