Золотой рассвет. Часть 3. Начало Эпохи

По поручению своего обожаемого повелителя Линдир через своих соглядатаев из числа прирученной и обученной животинки старательно отслеживал все перемещения отряда Исилдура. Узнав о том, что дунэдайн движутся в направлении Имладриса, он тотчас побежал с докладом к Элронду. — Владыка, — низко поклонился он, — у меня для вас очень хорошие новости. Помятое лицо Элронда, носящее на себе следы длительного тяжелого запоя, расплылось в самодовольной улыбке. — Говори. — Мне доложили, что отряд Исилдура позавчера покинул Лориэн. Оба дня шли очень сильные дожди, и вследствие этого люди были вынуждены задержаться. Мне сдается, что из-за возможного разлива реки они не станут спускаться к Андуину, что, кстати, нам очень даже на руку, или задержатся еще на какое-то время — это тоже лучше для нас. Бывший герольд Гил-Галада был в бурном восторге. — Значит, позавчера покинул Лориэн? Ну что ж, остается надеяться, что он там не наболтал лишнего моим будущим теще с тестем, иначе мне тогда придется придумывать этому какое-то правдоподобное объяснение. В любом случае до Имладриса он уже не доберется. Линдир с готовностью закивал. — Конечно, конечно, не доберется, можете быть уверены. Элронд несколько минут сыпал отборными проклятьями в адрес Исилдура и его детей, которые вполне могли бы подохнуть на войне от рук подручных Саурона, но, к его разочарованию, все еще живы и здоровы, потом немного успокоился. — Надеюсь, нас не подведут, — подытожил он, — потому что тогда нам придется придумывать новый план и убивать его уже в Имладрисе! Другого выхода не будет! * Валандур, как и намеревался изначально, переночевал на постоялом дворе, а наутро вместе с Сайиранной, который взял отпуск на полторы недели, отправился дальше. Светило яркое солнце, по небу плыли редкие клочья облаков — здесь, на юге, осенью еще даже и не пахло; по вечерам они останавливались в деревнях и небольших поселениях. На исходе пятого дня глазам нуменорца предстал огромный город, протянувшийся по правому берегу широкой реки; они проехали по одной из главных улиц мимо большого рынка и свернули в уютный узкий переулок. — Ну, вот тут мы и живем, — Сайиранна указал Валандуру на свой дом, утопающий в пышной зелени фруктовых деревьев. — Добро пожаловать. Тот начал мысленно прикидывать, что ему теперь делать и как говорить с Айор — да и денежные вопросы наверняка имели здесь не последнее значение, поэтому он решил сразу честно сказать о своих намерениях харадцу. — К сожалению, я не смог продать дом на родине, хотя он наверняка стоил бы немало, — как бы между делом упомянул он, — так получилось, что я уехал довольно внезапно, но я взял с собой достаточно денег. Их хватит на первое время, а вообще в ближайшее время я думаю пойти куда-нибудь на службу, благо у меня теперь, я надеюсь, все-таки будет такая семья, о какой я всегда мечтал. — Разберешься по ходу дела, у нас несложно найти себе подходящую работу, — Сайиранна спешился и хотел было войти в ворота и постучать в дверь, но тут его сестра вышла к ним сама; на руках она держала грудного ребенка — на вид младенцу было от силы месяца полтора. Пару мгновений она смотрела то на брата, то на Валандура, потом улыбнулась. — Даже и не ожидала, что ты отправишься меня искать! Нуменорец неуверенно ответил на ее улыбку. — Мне было без тебя очень плохо… — Я рада тебя видеть, — она сделала шаг вперед. — Мой сын? — наконец решился произнести он. Она кивнула. — Как его зовут? — Орхальдор. Помнишь, ты мне говорил о том, что так звали другого твоего ребенка, который умер, и тебе всегда нравилось это имя? Валандур посмотрел на нее с глубокой печалью, хотя от молодой женщины в этот момент не укрылся и огонь страсти, пылающей в его глазах. — Ты обо мне все знаешь, — тихо сказал он. — Возьмешь меня в мужья — вот такого? Если ты после этого скажешь, что не хочешь меня видеть, или твои родные будут против… Я рассказал твоему брату о том, что натворил. Думал, что он после такого вообще убьет меня на месте. — Возьму, — успокоила его Айор. — Пойдем в дом. * С доброй вестью от князя приехал гонец: Возвращается войско под вечер, Бесконечной войне наступает конец, Впереди долгожданная встреча. Только мужа не видно, и вяжущий страх — Ей отдали знакомый нодачи, Но лишь веер сломался в изящных руках — Ведь жена самурая не плачет. Чароит «Жена самурая» Получив письмо от своего мужа, Фириэль примерно подсчитала, сколько времени займет дорога, и со дня на день ждала его возвращения; целыми днями она просиживала у окна, делая вид, будто занята шитьем, но на деле все ее мысли были лишь о родных, и она с трудом могла сосредоточиться. Несмотря на то, что все было вроде как в полном порядке, ей почему-то было не по себе, и это в очередной раз не укрылось от ее не по годам смышленого младшего сына. — Мама, — задал он осторожный вопрос, — как думаешь, а папа скоро придет? Или нам еще долго придется его ждать? Фириэль обняла Валандила и прижала его к себе. — Конечно, скоро. Я думаю, что в середине октября он уже вернется и заберет нас с собой в Арнор. Ты ведь совсем ничего не помнишь, ты был еще совсем маленьким, когда все ушли на войну. — Что-то помню, но плохо, — возразил мальчик. Мать постоянно рассказывала ему об отце и братьях, о том, сколько подвигов они совершили, сражаясь с врагами, и теперь тот мечтал о том, как отправится со своей семьей в Аннуминас и будет там жить, по праву гордясь своими родными-героями, однако по ее тону и состоянию он снова понял, что все не так прекрасно, как она пытается это представить, и теперь пытался добиться от матери хоть какой-то ясности, если это, конечно, будет возможно. Фириэль ничего не ответила и прижалась щекой к холодному оконному стеклу, глядя сквозь него на мокрые после ливня деревья вдоль усыпанной желтыми листьями дороги. Каждое мгновение она надеялась увидеть, что ее муж и старшие сыновья возвращаются к ней живыми и невредимыми, но ее взору представал лишь унылый осенний пейзаж. * Дунэдайн ушли из Лориэна с надеждой на то, что уже совсем скоро будут дома, но они, к сожалению, находились не в южных широтах, где осень наступала лишь в ноябре и длилась совсем недолго. На дворе было начало октября, и погода начала портиться; буквально на следующий день после их прощания с Келеборном и Нэрвен небо покрылось темными тучами и пошел невообразимо сильный дождь. Он лил сплошным потоком целых четыре дня, поэтому Исилдур был вынужден переждать его во временном лагере, а потом не смог спуститься к Андуину — река сильно разлилась. Поэтому он принял решение подняться на склоны на восточном берегу и идти дальше вдоль опушек Зеленолесья. Там нуменорцы встретили лесных стражей из числа местных эльфов, которыми предводительствовала одна из приближенных короля Трандуила по имени Тауриэль. — Доброго дня, — поприветствовала она путников. — Куда вы направляетесь? — И вам доброго дня, госпожа Тауриэль, — ответил король дунэдайн. — Мы идем в Имладрис к владыке Элронду. Хотели было пройти через долины, но река разлилась, и нам не удалось через нее переправиться возле Амон Ланк. Поэтому мы свернем в сторону Ирисной Низины. Услышав это, она переменилась в лице и, казалось, даже испугалась. — Я на войне ничего не боялась, мой меч вволю попил орочьей крови, я доброй тысяче врагов собственноручно головы отсекла и вчетверо больше из лука застрелила, — ответила она, — но туда никогда носа не совала и вам не советую. Недоброе это место, люди, которые неподалеку живут, болтают всякое — будто те, кто случайно туда забрел, назад не возвращаются. Нуменорец нахмурился. — Что за чушь? — Дело ваше, но на вашем месте я бы туда не ходила, — возразила эльфийка. — Может, вам во владения нашего короля завернуть? Заодно и передохнете немного, отогреетесь, у нас полно отличного вина в погребах, да и владыка Трандуил будет вам рад. Исилдур отмахнулся с недовольным видом. — Что у вас за предрассудки такие? Я всегда думал, что в такие глупости только старые бабки в глухих деревнях верят, а вы как-никак прославленные воины. — Трусихой меня считаешь? — усмехнулась Тауриэль. — Не путай смелость и безрассудство. Соваться в Ирисную Низину — именно второе. Тот пожал плечами — ему не хотелось ненароком ее обидеть, и он для собственного успокоения предположил, будто эльфийка выдумала эту байку, чтобы уговорить дунэдайн погостить во владениях своего короля, который, в отличие от своего покойного отца Орофера, с ранней юности любил устраивать пиры и званые приемы. — Ну, даже если на нас кто и нападет, оружие у нас отличное, то, что у орков — по сравнению с ним просто жалкий ржавый хлам, а к Трандуилу я бы и заглянул в гости, но тогда нам придется сделать порядочный крюк. Мы и так тридцать дней в пути, да еще и из-за этих проклятых дождей задержались, а я рассчитываю быть в Имладрисе не позднее пятнадцатого октября, меня и так жена с сыном заждались, почитай что восемь лет их не видел. — Ну ладно, — развела руками Тауриэль. — Тогда мне остается лишь пожелать вам счастливого пути. Будьте осторожны, берегите себя, а как сможете — приходите все-таки к нам в гости, мой народ славится своим радушием, уж мы-то устроим для вас пир на весь мир. Простившись с лесными эльфами, нуменорцы двинулись дальше. Когда дунэдайн наконец достигли северной границы Ирисной Низины, солнце уже начало клониться к закату и садилось в багряные тучи; следующий день обещал быть ветреным и не слишком погожим. Исилдур подумал, что идти дальше по темноте не имеет смысла, и приказал остановиться для ночлега. — Переночуем здесь, — сказал он. — Разводите костры, а переправу поищем уже завтра, она должна быть выше по течению реки. Элендур во время недавнего разговора не слишком-то поверил в то, что рассказывала Тауриэль — в конце концов, может быть и так, что она просто не в меру впечатлительна, но тут его что-то насторожило. — Атаринья, — обратился он к отцу, — а как же дозорные? Тот, казалось, даже удивился, что его сын задал такой вопрос. — А смысл? Местность открытая, да и чего нам бояться? Здесь как-никак владения Трандуила, а Саурона больше нет, он ничего нам не сделает! Может, кто из его войска и уцелел, да только все они бежали далеко на восток или на юг и побоятся оттуда даже кончик носа высунуть! — Ну, как знаешь, — ответил Элендур, а сам решил на всякий случай не снимать ни кольчугу, ни меч: после слов лесной стражницы ему почему-то было не по себе. Это чувство только усилилось, когда отец велел остановиться на ночлег: место и в самом деле было каким-то странным. Тихим, подозрительно тихим… хотя, может, это ему только показалось и он сам себя накручивает? Он сел на свернутый плащ, подставив лицо последним лучам заходящего солнца; тут к нему подошел Арандур. — Как я устал от этой дороги, — поделился он с Элендуром своими мыслями. — Честно говоря, лучше бы мы и в самом деле завернули к Трандуилу. Старший сын Исилдура хотел было что-то ответить, но тут Арандур, вскинув обе руки к шее, со сдавленным хрипом опрокинулся назад. Элендур с трудом подавил крик ужаса — в горле его товарища торчала короткая тяжелая стрела, широко раскрытые серые глаза невидяще таращились в пространство. Мысленно порадовавшись тому, что так и не расстался с оружием — хотя о какой радости можно было вообще говорить в этот миг! — он вскочил на ноги, выхватил меч, закрылся щитом, еще толком не разобравшись, с какой стороны стрелял неведомый враг. — Тревога! — закричал он что было сил. — На нас напали! Здесь кто-то есть! Немного отойдя от первоначального испуга, Элендур попытался взять себя в руки и осмотреться. Со стороны долины до него донеслись хриплые вопли на незнакомом языке, а потом из близлежащего леса показались здоровенные орки, вооруженные до зубов и одетые в тяжелую броню. Слабые лучи уже почти скрывшегося за горизонтом солнца не позволяли толком сосчитать, со сколькими противниками придется иметь дело, но он и без того смог прикинуть, что их очень много, может быть, в два раза больше, чем дунэдайн. Его отец пару мгновений смотрел на агонию своего товарища, словно еще поначалу ничего не понимая, потом, изо всех сил стараясь не выдать своих чувств, приказал своему отряду как можно быстрее построиться в тангайл, пока хорошо видящие в темноте орки не подстрелили еще кого-нибудь. Тем временем Аратан, несмотря на сгущающийся сумрак, смог получше рассмотреть стрелу, которая принесла смерть Арандуру, и она показалась ему очень странной. — Гляньте-ка, — окликнул он братьев, — это не простая орочья стрела, они обычно легкие и с темным оперением. Эта однозначно была выпущена из самострела, причем довольно тяжелого! — Что за чушь? — Элендур решил, что его младший брат что-то путает — откуда у местных орков возьмется бронебойный арбалет? — однако, присмотревшись, понял, что тот прав. — Хм, может, какого-нибудь купца ограбили, который оружие на продажу вез? Исилдура, казалось, внезапное нападение совсем не напугало — он быстро организовал оборону, стена щитов сомкнулась в плотное кольцо, и первая атака врагов захлебнулась, оставив дунэдайн практически не пострадавшими, если, конечно, не считать убитого шальной арбалетной стрелой Арандура. — Как глупо, — тихо проговорил Аратан. — Арандур смог выбраться из гибнущего Нуменора, уцелел, когда Враг напал на Минас Итиль, всю войну без единой царапины прошел, когда столько наших погибло… и вот теперь… как глупо было умереть здесь, когда все уже закончилось, от рук каких-то жалких вражьих недобитков! — Лучше бы мы Тауриэль послушали, — внезапно сказал Эстельмо. — Сейчас пили бы подогретое вино в гостях у Трандуила… Элендур разозлился — ему который день казалось, что младший брат ведет себя откровенно неподобающим образом, а тут еще его оруженосец начал не к месту открывать рот. — Кажется, кто-то испугался?! Может, тебя сразу до дворца короля Трандуила проводить, как только эту орочью банду разгоним?! Только туда четыре дня пути! Сиди там и пей подогретое вино, а еще лучше — надень юбку и веретено себе вместо меча возьми, оно тебе больше подойдет! Исилдур тем временем внимательно наблюдал за перемещением воинов противника, и ему это все больше и больше не нравилось. Он уже успел понять, что это однозначно не обычная орочья банда, которая грабит проезжих торговцев и потом стреляет по случайным путникам из краденых арбалетов, как решил его старший сын — у тех тварей, что напали на его отряд, было хорошее оружие, крепкая броня, которую, скорее всего, целенаправленно ковали для боя, а не сняли с трупов, да и действия их нельзя было назвать бесцельными и хаотичными — ими явно кто-то командовал, и этот неизвестный намеревался расправиться с нуменорцами. На руку врагам было еще и расположение воинов на местности — если бы она была ровной или дунэдайн со спины прикрывала какая-то природная защита наподобие склона или горы, можно было бы попробовать перестроиться клином и пробиться сквозь строй врагов, но тот, кто предводительствовал орками, похоже, нарочно выжидал удобного момента, чтобы устроить засаду. — Боюсь, что они оба правы, — обратился он к старшему сыну, — зря ты так с Эстельмо разговариваешь. Мне сдается, что это нападение неплохо задумано. Элендур почувствовал, как по его спине пробежал неприятный холодок. — Ты о чем? — О том, что Саурон мертв, но кто-то решил за него отомстить, благо ты сам знаешь, что есть кому. Я убил его самого на Ородруине, но мы зря сбросили со счетов Тхэсса, Мортаура и всех его верных прислужников. Мне кажется, что они решили отомстить за отца и забрать себе то, что принадлежит им по праву. Его сын понял, что Исилдур говорит о Кольце, но у него возникли совсем другие мысли относительно того, кто мог устроить засаду. Уж на Тхэсса он бы подумал в последнюю очередь, тот еще в детстве показался ему слишком мягкосердечным и вряд ли в силу характера способным на кровавую месть. — Лучше бы ты эту гадость уничтожил или в Гондоре оставил, — с сожалением ответил он. Аратан слушал отца и брата, толком ничего не понимая — Исилдур старался не говорить с младшими детьми о своей троюродной сестре и ее отродьях, равно как и о Кольце Саурона, но сейчас его заботили не семейные тайны, а то, как им поскорее выбраться из опасной переделки. Его отец тем временем тоже лихорадочно соображал, насколько серьезна угроза и что ему лучше предпринять. — Гадость, как ты говоришь, — шепнул он Элендуру, — не должна попасть в руки сыновей Врага, иначе окажется, что мы зря с ним сражались. Тот печально кивнул.