Невесты для вампиров

В огромной старинной зале, за большим круглым столом, расчерченным на многоцветные сектора наподобие того, как был изукрашен артуровский Круглый Стол, сидело несколько ребят. Четыре сектора, расположенные правильным крестом на окружности, были подписаны именами вампиров – эту деталь Ко Муками, любивший староевропейские предания, перенял именно из артуровского цикла. Вообще он любил творить сам, его творчество проявилось в обустройстве старинного поместья Муками, где очень многие вещи и предметы обихода были сделаны его руками в подражание средневековым японским и европейским образцам. Горело мало свечей, так что сидящих почти не было видно. Несмотря на это вампирам удавалось подмечать малейшие изменение выражений лиц своих собратьев: бессмертные обладают зрением удивительной остроты. Ко следил за всеми внимательней остальных: ему более всего хотелось знать настроение своих сородичей, чтобы в случае необходимости попытаться увести разговор в другое русло, если он зайдёт слишком далеко. Впрочем, это предполагалось, раз уж был собран семейный Совет. Ко, как уже известно, подобные собрания не любил и терпел их через силу из почтения перед традициями. Руководил Советом Адзуса: именно ему на этот раз выпало стать председателем заседания. Вообще у Муками всё было распределено по месяцам, так что каждый из братьев в течение года мог трижды стать главой Совета, несмотря на то, что стол был круглый. «Король Артур всё-таки был королём, несмотря на то, что считал всех равными себе», - заметил Руки, которому когда-то давно пришло в голову ввести эту традицию, и почти все единодушно её поддержали. Почти все: кроме Ко, который очень не любил все эти формальности, и с трудом соглашался, чтобы личные дела и прочее выносилось на всеобщий суд. В такие минуты он чувствовал себя слишком уж открытым и беззащитным. Но Руки настоял на том, чтобы его дело было рассмотрено внимательней, чем некоторые остальные важные вещи, которые были отложены на время. - Ну что, герой-любовник! – весело сказал Адзуса, радуясь тому, что ему выпала возможность покомандовать и выносить решения. – Колись, что у тебя там! Ко нехотя выложил свою историю. - Ну, никакой он особо и не герой-любовник, - заметил Юма. – Он к этой невесте даже не подкатил ни разу. - Вот в том-то и дело, - сказал Руки, несколько встревожено. – Это пока. Я боюсь, что, если он пойдёт дальше в своих нелепых ухаживаниях, то есть если это преступит порог его фантазий и станет навязчивой манией, Сакамаки расценят это как покушение на свою честь, и несдобровать нам всем. Так что я прошу вас внимательно обсудить этот вопрос, чтобы не было печальных последствий. - Ну что я могу сказать…. Конечно, это опасно, - Адзуса сложил руки на груди. – Но как можно приказать сердцу? - И что ты этим хочешь сказать? – спросил Руки, в упор глядя на брата. – Что ему можно так спокойно подставлять под удар всех нас? - Я просто не хочу ставить палки в колёса телеги его любовной биографии, - невозмутимо ответствовал Адзуса. - Эк, как выразился, - рассмеялся Юма. – А вообще-то Адзуса прав… «Странная вещь – сердце: как легко его взволновать!..». Ко вспомнил, откуда эта цитата. «Записки у изголовья» Сей-Сёнагон он знал и любил. Отчего-то сейчас, в самый неподходящий момент, отрывки и цитаты из этого великолепного труда полезли ему в голову, замещая все остальные мысли. - Ну, знаете, - возмутился, надувшись, Руки. – Сами потом будете расхлёбывать то, что он накуролесит, только прошу, меня не впутывайте в это дело, и скажите всем Сакамаки, что я был не при чём. - Ну, Ко, - начал снисходительно Юма, у которого, как правило, никогда не возникало проблем в личной жизни, и который чаще влюблялся в доступные объекты, а не в недосягаемых принцесс, как это часто бывало с братом. – Лучше синица в руках, чем… В общем, ты понимаешь. Я всегда удивлялся тебе: у тебя такой невероятный выбор, а ты всегда падок на какую-то… Ну, прости, не хотел тебя обидеть, - примирительно снизил голос вампир, глядя на брата, который побагровел, понимая, что хотел сказать Юма. – В общем, я хотел сказать, что ты выбираешь девушек не по себе, и часто уже занятых. Почему бы тебе не поумерить аппетиты и не выбрать какую-нибудь не менее хорошенькую смертную барышню? Ведь если так рассудить, чем особенным тебе приглянулась эта пассия… Кого из Сакамаки она невеста? - Канато, - сказал Руки. - …пассия Канато. Вот. Тем, что она хорошо поёт? Так у нас половина школы восхитительно исполняет арии любого репертуара. Поищи среди свободных девушек кого-нибудь не менее, а то и более талантливого, и будет тебе счастье, если ты уважаешь людей искусства… - Да что вы понимаете, - Ко отвернулся к окну, скрывая от братьев свой взгляд. - Ах, он же у нас такой ранимый птенчик! – вспылил Руки, стукнув кулаком по столу. – Ты всегда был эгоцентриком, Ко, и если бы твои идеалы были ещё достижимы! Ты всегда думаешь только о себе, и бессмертие тебя ничему не научило! Знаешь, я, конечно, люблю тебя, но если бы мне предложили другого брата, менее зацикленного на себе самом, я бы не раздумывая согласился. - Ну хватит, хватит, - сегодня Юма, кажется, решил выступить в роли миротворца. – Я думаю, Руки сильно преувеличивает. – Вообще, если вам важно моё мнение, - Руки сделал акцент на этих словах, привлекая внимание братьев, - то я считаю, что Ко надо дать время подумать над своим поведением и над своими мыслями. Ко, ты, действительно, выбрал опасную дорожку. Даже если нам в случае конфликта удастся вывернуться, то тебе, я думаю, не поздоровится. Подумай о себе, если ты не хочешь думать о нас. Подумай о всех тех усилиях, которые тебе придётся затратить на покорение сердца, которое наверняка уже занято, и которые могут быть напрасными, если ты применишь средства, которыми ты обычно пользуешься для обольщения смертных… Ты знаешь, что борьба воль, а, тем более, метания от одного объекта вампирской природы к другому не приводит человека ни к чему хорошему. В лучшем случае эта девушка, невеста Сакамаки, в итоге просто сойдёт с ума. Подумай, что станет с тем, кого ты так сильно любишь!.. - Бесполезно ему это говорить, он никого, кроме самого себя, не любит, - презрительно фыркнул Руки. – Неужели вы этого так до конца и не поняли? - Ну, поняли, конечно, но человек… тьфу, вампир… Я хотел сказать, что даже вампир живёт надеждой. - «…Оставь надежду всяк сюда входящий», - мрачно усмехнулся Руки. - Да, это надпись на входе этой залы, известно, откуда позаимствовано, - горделиво сказал Адзуса, который сам предложил выбить эту надпись из дантовского «Ада» над входом в помещение. - Я бы сказал лучше, «одежду», - рассмеялся Ко внезапно. - А, у нашего птенчика поднялось настроение! - оживился Руки. – Может быть, ещё не всё потеряно! - Кто знает, кто знает, - покачал головой Юма. – Я на это очень надеюсь. - Ну так что решили? – вопросительно поднял бровь Адзуса. – Дадим ему время? - Да, я думаю, это будет верным решением, - вздохнул Юма. - Сомневаюсь, но иного выхода я не вижу, - проскрипел после минуты молчания Руки. - Ну, тогда уповаю на небеса… - Адзуса поднял руки в традиционном жесте окончания Совета. – Если, конечно, они есть, в чём я очень сомневаюсь. - Вот в чём я точно сомневаюсь, так это в том, что у Ко есть сердце, и что оно способно биться, - проворчал Руки. – Надеюсь на то, что эта дурь вылезет из него в самом скором времени. - Увидим, - сказал Адзуса, проходя мимо Ко и подмигивая ему.