Невесты для вампиров

Мелисса сидела в саду и читала один из тех романчиков, которыми она зачитывалась вот уже несколько дней подряд. Ей нравилось в этих книгах всё: описание таинственных явлений, которые были для неё совсем уж необычными, странные перипетии судеб героев, которые сотканы были из невесомой словесной ткани, слишком узорчатой и вычурной для её восприятия, так, что ей порой приходилось снова и снова перечитывать одно и то же место несколько раз подряд. Эти места напоминали ей «Рукопись, найденную в Сарагосе»: сюжетная канва этой странной и богатой на необычное книги Яна Потоцкого была схожа с книгами вампиров – такие же необычные повороты сюжета, такие же изумительной витиеватости вставки, такие же художественные приёмы – рассказ в рассказе и совсем уж жуткие приключения персонажей… В общем, книги, которые писали вампиры, очень отличались от книг, которые писали обычные смертные – слог этих творений завораживал, увлекал настолько, что у читателя шла кругом голова, а видения, которые были разбужены образами этих сочинений, не уставали удивлять. «По-видимому, - подумала Мелисса, - у вампиров достаточно времени для того, чтобы осмыслить то, что они сочиняют, и мозговая деятельность их не такая, как у смертных, наверняка более интенсивная…». Было в этих книгах что-то от греховной красоты сочинений известных авторов, которые прославились отсутствием моральных ограничений, и которые отворяли читателю дверь в мир совершенно особенных чувств и умонастроений. В книге, которую читала Мелисса, речь шла о девушке, которая нанялась служанкой в дом одного богатого господина, славившегося своей экстравагантностью и любившего шокировать население своего пуританского городишки. Линдси – так звали девушку – часто предупреждали, что странности этого человека могут выходить за все приемлемые нормы, но героиня была созданием не робкого десятка, и подобные увещевания скорее распаляли её страсть к приключениям и желание сменить обстановку, нежели останавливали её от этого сомнительного, с точки зрения городских кумушек, предприятия. В общем, после того, как Линдси завязала со столь нелюбимой ей работой помощницей аптекаря и устроилась в великолепный особняк на краю города, с ней стали происходить весьма удивительные вещи. Началось всё с того, что она стала замечать, что находится в комнате как будто не совсем одна. Это чувство – будто её преследует какой-то неотступный дух, может быть, призрак, и ощущение, будто на неё постоянно устремлены чьи-то внимательные глаза, - стало до того неотвязчивым, до того неотступным, что девушка поняла: если она не предпримет решительных мер по выяснению, что, в сущности, происходит, она наверняка сойдёт с ума. Из прислуги, которая работала на старикашку, казавшегося ей вполне респектабельным, разговорчивой оказалась только старая служанка, но она была до того предана своему господину, что, когда только Линдси начина говорить с ней на тему странностей её патрона, миссис Браун отмалчивалась и только качала головой, а потом занимала девушку какой-нибудь особенно нудной работой, такой, что Линдси к концу дня чувствовала себя совсем уж измотанной, и желание расследовать происходящее у неё отпадало до следующего дня, когда ей снова начинало мерещится что-то, не поддающееся рациональному объяснению. Линдси, однако, была девушкой храброй, и не отступилась от расследования. Она стала более внимательно относиться к тому, что составляло образ жизни эксцентричного пожилого мужчины, и, стремясь ему угодить, постепенно изучила все его привычки до такой степени, что вскоре у неё не осталось сомнений, что господин N. не то, чтобы странный, более того – не совсем человек. Оказавшись однажды в его кабинете, она обратила внимание на странное сооружение, напоминающее алтарь, который стоял напротив библиотечного шкафа, в углу, и при не особо внимательном рассмотрении был бы сходен с обычным столом, если бы не рисунки на его поверхности, напоминающие магические знаки, которые начинали светиться с появлением луны, когда та заливала весь кабинет своим серебристым сиянием. Странными показались Линдси и семейство разномастных колб, которые были наполнены какой-то густой, красной жидкостью, более напоминающей кровь. Когда Линдси увидела их впервые, она была в таком шоке, что первым её побуждением было бежать отсюда без оглядки – куда глаза глядят. Справившись с первым приступом паники, она стала следить за господином, когда он уединялся в кабинете: делая вид, что выходит, она пряталась за большой книжный шкаф – с этого места открывался великолепный вид на все манипуляции, которые престарелый граф проводил с веществом, запертым в колбах. Бывало, что господин наливал эту жидкость (Линдси старалась убедить себя, что это всё-таки не кровь) в бокал и смаковал её, порой разделяя своё времяпрепровождение с одной богатой дамой, частенько наведывающейся в поместье. И всё бы было ничего, если бы в одну прекрасную ночь героиня не увидела эту даму распростёртой нагой на обитом розовом шёлком диване, всю в крови, а графа – с огромной колбой, в которую он сцеживал кровь, льющуюся у женщины из разодранного запястья. Что было дальше – Мелисса так и не узнала, однако слог книги очаровал её настолько, что сонливость, которая овладела ей при появлении её жениха-вампира, подкравшегося к ней из-за кустов роз, она списала на особенности литературы бессмертных, умеющей грациозно завлечь в тенета Морфея читающего вампирский роман. Но вскоре она с удивлением обнаружила, что её голова лежит на коленях Канато, который осторожно перебирал пряди её волос и напевал какую-то колыбельную на японском, слов которой она, как ни силилась, так и не поняла. Собственно, в сонное оцепенение её вогнал именно Канато, который, как известно, как и все вампиры, умел проделывать это с любым смертным. - Что ты тут делаешь? – спросила она голосом, который показался самой девушке настолько уставшим и сонным, что она не поверила, что он принадлежит ей. - Мне хотелось спросить то же самое у тебя, - ответил Канато, улыбнувшись своей красивой улыбкой с кажущимися хрупкими клыками. - Читала то, что ваша светлость рекомендовала мне к прочтению, - ответила девушка, пошарив рукой по скамейке в поисках книги. - Дальше лучше не читать. Может быть, ты не поверишь, но вампиры-литераторы знают такие приёмы написания книг, от которых у неподготовленного читателя начинаются галлюцинации, и человек, поверив в то, что сходит с ума, может плохо кончить. - К чему это ты?.. – так же медленно, еле выговаривая слова, спросила Мелисса. - К тому, что в этой книге, как ты уже заметила, была закладка «читать после определённого срока», ты не обратила внимание? - Заметила, но там не обозначен срок… И вообще: что такого, если я её прочту? - Ну, ничего особенного, разве что только отцу придётся подыскивать мне новую невесту… Не у каждого смертного выдержит разум изучить её до конца. Более того, скажу, что вообще ни у кого из представителей рода человеческого. Даже некоторые вампиры говорили, что книга околдовывала их настолько, что они начинали сомневаться в истинности реальности, которая их окружает. - А разве эта реальность не есть иллюзия? – спросила Мелисса, чувствуя, что в к ней постепенно возвращается бодрость духа. - Это хорошо, что мне в подруги досталась девушка-философ: умные девушки не так-то уж часто встречаются. Мелисса хотела сказать то же самое о парнях, но прикусила язык. - Нет, дорогуша, так просто ты от меня не отделаешься… Эта книга оказалась в стопке предложенных тебе мной совершенно случайно, и я очень недоволен тем, что ты… В общем, забудь про книгу до лучших времён. - А когда они настанут, эти «лучшие времена»? – спросила Мелисса осторожно, догадываясь, что Канато подразумевал под этими словами. - Когда? – вампир прищурился. – Возможно, что и никогда… Некоторые об этих временах мечтают, но большинство всё-таки желает влачить своё жалкое существование в тех условиях, которые им определил Господь, если он, конечно, существует. - Мне повезло, что у меня парень с головой и со склонностью к рассуждениям, - ответила Мелисса. - Вот и замечательно, обменялись любезностями, - Канато нагнулся и осторожно поцеловал девушку в лоб. Мелисса подскочила. - Ну что ты, право, - промурлыкал вампир. – Я же просто… - Что – «просто»? Думаешь, меня так легко соблазнить? - С чего ты взяла? – ошарашено спросил вампир. По его тону девушка догадалась, что её мыслей на этот раз Канато не читал. - Нет, ничего, - сбавила обороты девушка, притихнув. – Так, просто… - Знаешь, мне так давно хотелось поговорить с тобой… - начал вдруг Канато взволнованным голосом. – Понимаешь, до тебя у меня не возникало таких странных чувств… - Мы что, сейчас играем главные роли в вампирском сериале? – удивившись своей смелости, довольно громко произнесла Мелисса, так, что разлетелись соловьи, которые до этого тихо распевали в кустах. - Да нет, что ты, вовсе нет!.. – Канато казался удивлённым. - А что же? - Я просто хотел сказать, что никогда прежде не видел в девушке тех качеств, которые привели бы меня в такое странное состояние… Его трудно описать даже мне – эти чувства так трудно уловить и распознать при свете солнца!.. - Ну, давай встретимся при луне, может быть, другое время суток расположит тебя быть более откровенным со мной! – рассмеялась Мелисса. Канато махнул головой. - Ну так о каких качествах ты говоришь? – Мелиссе стало интересно, что хотел поведать ей Канато, который на этот раз будто бы прислушивался к своим внутренним глубинам в силах распознать то, что можно было бы выразить человеческими словами. - Сейчас скажу… Знаешь, если бы я был смертным, я сказал бы, что чувствую себя ребёнком рядом с тобой, но это тоже не совсем то, что и действительно имею в виду. «Вот только мамочкой мне и осталось быть», - подумала Мелисса. Но на этот раз вампир, кажется, всё-таки уловил это направление её мысли. - Нет, я не прошу тебя воспитывать меня. Меня достаточно воспитало Время, да и целая вечность ещё впереди… Просто, знаешь, ты в какое-то время стала для меня олицетворением того безмятежного рая, той почти утраченной святыни детства, о которой теперь можно только мечтать… - Ну, вообще-то ты ещё не совсем взрослый, - серьёзно заметила Мелисса, собравшись с мыслями, видя, что вампир настроен на серьёзный разговор. - Да, но и, собственно, и детства у меня не было в полном смысле этого слова… - грустно добавил он, и Мелиссе показалось, что он будто бы вытянул из себя эти слова, как будто ему очень нелегко давалось произносимое. - У многих парней так, - растерянно ответила ему девушка, которая всегда терялась, когда речь заходила о подобных вещах. – У многих твоих сверстников не было того, что у тебя наличествует в избытке. - Понимаешь, это не совсем то, ну - богатство, положение… Ты и сама должна это понимать... Мне, как и тебе, сейчас кажется, что мы рассуждаем как глупые герои наиглупейших романов, которые только могут быть. Тебе достаточно лишь постараться меня понять, тогда, быть может, моя преисподняя души озарится хотя бы лучом благодатного огня, который только ты мне можешь в неё заронить… «Эк, как заговорил», - усмехнулась Мелисса про себя, но тут же поняла, что вампиру очень больно думать – это ощущение, что ему именно больно думать о том, что он пытался выразить в словах, в какой-то момент явственно угнездилось в её голове. - В общем, было бы здорово… - вампир рассмеялся, но этот смех показался Мелиссе несколько сделанным, почти искусственным. – Было бы здорово, если бы ты хотя бы на какое-то мгновение сумела подарить мне то, чего мне не смогла дать моя мать. - Ты думаешь, я обладаю этими качествами? – удивилась Мелисса, которая никогда и не думала, что найдётся человек, который сумеет рассмотреть в ней женщину, обладающими этими чудесными достоинствами. Саму себя она считала слишком легкомысленной, чтобы растопить лёд чьего-нибудь сердца материнской лаской, несмотря на то, что детство у неё было очень счастливым: до того, как улететь работать в Грецию, она жила на берегу моря с отцом, старшим братом и младшей сестрой, а мать её была одной из тех редких, чудесных женщин земли, которые являются не только матерями и подругами, но и тем недосягаемым образцом для подражания, что освещает тебе жизнь до самого конца, являясь ярчайшей звездой на её небосклоне. - Более чем, - Канато нахмурился, как туча, которая всплыла над горизонтом и, орошая дальние поля, направилась в сторону поместья. – Я не хотел бы, чтобы солнце моей надежды было затемнено… - Однако солнце омывается дождём, - ответила Мелисса уклончиво, сама не зная, почему. - В общем, ты подумай, - вампир подвинулся и осторожно опустил голову девушки на скамью. А я пойду. Прошу тебя, не лишай меня и без того малой надежды. - Я… Я… - Подумай, прошу!.. Канато скрылся за стволами пирамидальных тополей, оставив Мелиссу размышлять в одиночестве над сказанным им. Ветер шевелил страницы книги, недочитанной девушкой, и, глядя на неё, невеста поняла, что в ближайшее время у неё вряд ли возникнет желание читать хоть что-то.