Невесты для вампиров

- Смотри, что я припас, - Канато вытащил из рюкзака несколько бутербродов и большую бутылку вина. – Это я специально для тебя сохранил, чтобы можно было сегодня устроить небольшой пикничок. Ну, правда, отпил немного этой браги, пока сидел на латыни... - Ох… - Мелисса не сдержала улыбки.- Очень приятно знать, что ты так внимателен. - А то, - самодовольно ухмыльнулся вампир. – Всё для вас, всё для вас. - А что там у тебя ещё? – Мелисса вытянула рюкзак из рук парня и пошарила там рукой. – Ой, какая прелесть! В рюкзаке нашлась ещё восхитительная упаковочка тарталеток. – Что, съедим их прямо сейчас? - Ну, как хочешь, - промурлыкал Канато. – Лично я особо не голоден. - Ты никогда не голоден, - Мелисса открыла упаковку и вытянула оттуда одну корзиночку. - Сама знаешь, почему, - Канато провёл рукой по лицу Мелиссы, так, что у той мурашки пробежали по телу. - Ну, не надо… - Мелисса отстранилась. - Да что с вами такое! – взъярился вдруг вампир. – Мы вам не нравимся, что ли? - Да нет, почему же, очень даже нравитесь… - Мелисса улыбнулась. – Просто ещё не время. - Райто мне жаловался вчера ночью, что Рита говорила и поступала так же. – Сговорились вы, что ли?.. - Отнюдь… Просто сейчас такая романтичная обстановка, что мне не хотелось бы, чтобы всё закончилось так банально. - Что ещё для счастья надо моей прекрасной леди?.. – протянул Канато таким тоном, что Мелисса сочла это за цитату из стихотворения. - Да ничего… Мне и так хорошо… Вслушайся же в этот голос реки, - Мелисса повернула голову в сторону деревьев на другом берегу. – И в этот шум листвы… Как будто вечность говорит со мной… - Вечность говорит со мной уже давно, - ответил вампир грустным голосом. – Знаешь, у меня возникло ощущение, что мы уже встречались где-то с тобой, возможно, в другой жизни… - Меня преследует то же чувство, когда я остаюсь одна в своей комнате. У меня чувство, что я уже была в ней когда-то. Была и чувствовала то же, что и сейчас. Ты веришь в дежавю? - Романтическая выдумка бессмертных, которые ищут счастья разными путями и нигде его не находят, - вампир посмотрел на луну, которая вынырнула из-за туч и казалась огромной, почти такой же, какой она бывает в тропических странах. - Как и та «вульгарная выдумка сумасшедшего ирландца»? – усмехнулась Мелисса, вспомнив отзыв Луи из «Интервью с вампиром» о творчестве Брэма Стокера. - Ну, и многое другое. Знаешь, часто чувствуешь себя… В этом состоянии… Бессмертия… Как будто время для тебя остановилось навсегда, хотя ты постоянно ощущаешь его мерное течение, что подобно ходу беззвучных часов, биенью их сердца, текучести песка между пальцев… - Очень трудно понять тебя. Мне лично, - сказала Мелисса. – Конечно, настроение у меня сейчас более романтичное, чем когда-либо в другое время, однако я думаю, что оно было бы ещё прекрасней если бы ты мне объяснил всё подоходчивее. - Это трудно понять вам, судя по вашей литературе, музыке и другим произведениям, где вы пытаетесь осмыслить разумом то, что не поддаётся логическому определению. Вечность, когда она приобретена навсегда, имеет свою структуру, свой аромат… Она становится как бы продолжением тебя, как будто бы увеличивает твоё внутреннее пространство с каждой новой секундой в арифметической прогрессии… Конечно, произведения искусства уже не столь радуют тебя, как это бывает у простых людей, они просто отражают какие-то отдельные грани твоего существа, не более… Чувства, что смыкаются два мира – мира жизни и мира смерти – не происходит в восприятии бессмертного. Бессмертие – оно без начала и конца. Ты ощущаешь, что ты был всегда, даже тогда, когда тебя ещё и не существовало. Мы ведь так же, долго и упорно, искали объяснения причин нашего существования, нашего бытия, в старинных книгах, преданиях и везде по всему миру, в самых потаённых уголках... Образ Клодии, корпящей в библиотеке над сборниками мифов в поисках тех, кого она называет «такими же», как они с Луи, явилось лишь запоздалой метафорой, выуженной Энн Райс из глубин мирового подсознательного, куда, возможно, проникают иногда идеи, что во множестве роятся в наших головах… Где-то наши миры соприкасаются. И где-то есть брешь, через которую в мир людей втекают понемногу отзвуки самых утончённых наших чувств и ощущений, что будоражат их воображение… Легенды о вампирах появились тогда, когда люди и не догадывались о нашем существовании. - Это звучит необычно, - Мелисса зажевала ещё одну тарталетку, запив её вином из пластикового стакана. – Ты умеешь говорить. - Пришлось научиться, иначе в нашем холодном свете мне было бы не выжить. У вампиров странные представления о том, чем может и должна быть мораль. - Мне кажется, что вы чересчур уж обособлены. Замкнуты в своём мире, - Мелисса оставила стаканчик и взглянула на Канато так, что вампир вынужден был признать, что ум этой девушки только казался простым. - Мы тоже так считаем. Многие из нас хотели обнародовать секреты нашего существования. Но тогда бы в мире поднялась паника. Или случилось бы ещё что-нибудь не то… Такие вещи требуют тщательнейшего осмысления, и наши старейшины были правы, когда пришли к выводу, что смертных просто необходимо подпитывать ложными фантазиями касательно жизни вампиров. Иначе наше существование просто потеряет смысл. Мы лишимся ещё одной презабавной игрушки – возможности радоваться тому, что никто не догадывается, что этот парень на скейте или этот солидный судья в городской ратуше сейчас присматривается именно к вам, чтобы ночью незаметно проникнуть в ваш дом и лишить вас жизни, испив до дна чашу самых жгучих, самых ядовитых наслаждений… - Как я была счастлива в своём неведении! – воскликнула Мелисса, припомнив те безмятежные деньки, когда она жила себе в удовольствие и ведать не ведала о том, что рядом с ней существует совершенно особый мир. - Вот и я о том же. Ваша неискушённость – пробный камень и для нас. Сумеем ли мы объяснить вам, ещё смертным, необращенным, все тайны и загадки нашего мира, все те головоломки, над которыми мы мучаемся сами уже невесть сколько времени? - Что же, вы пытаетесь сделать нас посвящёнными в ваши тайны, не подарив нам главной – Тёмного Дара?.. - Ну да. Это было оговорено в условиях нашего соглашения с отцом. Ты не знала? Тогда пусть для тебя это будет ещё одной небольшой открытой тайной. - Нет… Никто из нас об этом не знал. Хорошо, что ты сказал мне об этом, - Мелисса задумалась о том, что станет с ней, когда её обратят. Изменится ли она настолько, что позабудет про свою смертную жизнь, или будет помнить о ней с болью ностальгии? Как она будет воспринимать мир, в котором живёт, и каковы будут ещё чувства к тем, кого она любит? Может, она станет такой же чёрствой и бесчувственной, как эти вампиры, в которых иногда всё же ненадолго проглядывает человечность, и которые с такой тоской цитируют исповедь души Луи де Пон дю Лака?... Оба замолчали, глядя на то, как Луна снова скрылась за тучей, и звёзды снова засветили ярко, так, как это было всегда, во все времена, даже тогда, когда, возможно, не существовало ни людей, ни вампиров. Ласковое журчание реки убаюкало Мелиссу, и она устало положила голову на плечо жениха.