Невесты для вампиров

Примечание: по некоторым соображениям роль маленькой готки я отдал Белле. Так что здесь Мелисса будет несколько иной, чем о ней сложилось представление раньше. *** Мелисса, как о том говорилось в семейных преданиях четы Дин, была прекрасной девушкой с золотистыми волосами, волной сбегающими до середины спины. Она с ранних лет была любимицей родителей и отличалась превосходным воспитанием, что нередко чередовалось со страстной импульсивностью, приводившей к самым необыкновенным результатам. Мелисса была нежна, как фиалка, но порой становилась колючей, точно ёж, такой, что близкие просто удивлялись скрытой в этой девочке силе воли. Мелиссу очень любил брат, который был на два года старше её самой, а сестра Аспазия, которая, напротив, была младше её на два года, просто души в ней не чаяла. В приложении к досье была выдержки из дневника девочки, сценки из жизни, в одной из которых маленькая Мелисса описала её посиделку с сестрой на веранде их загородного дома. «Твои волосы так прекрасны, что мне не с чем их сравнить», - говорила я Аспазии: я всегда немного завидовала её шевелюре, которая странностью природы была чернее вороного крыла, а на концах волосы желтели, точно осеннее солнце. Она отвечала мне, что, если бы она была столь талантлива, как я, в музыке, то, наверное, охотно поделилась бы со мной своими кудряшками. В этот вечер мы читали с ней разные книги, в особенности ту, что я очень люблю – «Тайный дневник Марии Антуанетты»: историю этой французской королевы я часто перечитываю, держа книгу у себя под подушкой. Я вообще люблю читать, глотаю книги целыми томами, могу умять один пухленький том за один день». Канато улыбнулся. Он был точно таким же, и пополнение библиотеки Сакамаки было его рук делом. Он вчитался дальше в строки дневника: «Сегодня я с мамой сидела на её уроке… К ним приходила какая-то комиссия, это было что-то с чем-то… Мама очень старательно готовилась к её приходу, и всё же эти высокие чины остались недовольны… Нет, наверное, я никогда не стану учительницей: это было бы невыносимо для меня». И далее: «Как же это здорово, что мама преподаёт у нас! Уроки истории были бы невероятно скучны, если бы их вела миссис Уинстон. Она бормочет себе под нос чёрт знает что, я не успеваю за ней записывать. А мама говорит живо и занимательно, так, что я волей-неволей запоминаю то, что она рассказывает. Сегодня на уроке музыки мы проходили современных исполнителей. Про них я знаю, наверное, больше, чем кто-либо в нашем классе. Всё это потому, что я люблю всё новое и инетерсное. Нет, и старинная музыка с её ухищрениями и нарочитой усложнённостью нравится мне, но всё-таки то, что порождают современные гении, мне ближе и понятнее». Канато вспомнил, что видел у Мелиссы большую коллекцию дисков современных греческих исполнителей, и подумал, что такой интерес к музыке именно этой страны весьма оправдан: у Мелиссы были греческие корни. «Не понимаю моего отца, - писалось далее. – Он целыми днями пропадет на работе… Что он такого, скажите мне, в ней нашёл? Нет, конечно, я понимаю, что работа для него важней всего, и что этот его бизнес – источник наших средств к существованию, однако всё же я была бы очень рада, если бы он больше времени проводил с нами. Мы так давно не выбирались за город, а ведь я очень люблю природу!.. Помнится, совсем недавно я нашла очень красивое место у двух вязов, близ ручья под той деревенькой, в которой живёт одна наша престарелая двоюродная родственница… Эта почтенная дама всегда очень строга к нам. У неё не дом, а целое поместье, и бегать там нельзя, резвиться – и подавно, не дай Бог сломаешь какую-нибудь старинную штуку!.. У неё их целая куча. Она, кажется, профессиональный историк, и очень любит эту рухлядь, дребедень, в которой я толком ничего не смыслю. Нет, мне нравится история, особенно кельтов и других европейских народов, но она занимается чем-то уж очень специфическим: кажется, каким-то албанскими племенами, о которых я никогда не слышала. В общем, жить у неё больше недели невыносимо для меня. Хотя и в это время я ухитряюсь посещать тайные, любимые мною места. Природа там – это единственное, что может связать тебя с настоящей жизнью. Она восхитительна. Не представляю, как такое вообще может сочетаться – образ этой тётушки, что похожа на старого грифона, и те величественные виды, которые открываются с балкона второго этажа её коттеджа. Мама говорит, что скоро я поеду к ней, значит, с танцами можно попрощаться на долгие две недели, а ведь без танцев я не могу жить! Хорошо хоть, что я буду гостить там не одна. И как славно то, что мы с сестрой можем разделить общие увлечения! Марка, нашего брата, калачом не заманишь на верхние этажи, где попросторней, и где можно вволю побродить по пыльным комнатам, заставленным старинной мебелью. Там очень таинственно, и кажется, что тебе вот-вот встретится какое-нибудь жуткое привидение… Вообще мне кажется, что вокруг нас живут тайной жизнью сотни невидимых глазу существ, и я думаю, что мы можем наладить с ними контакт, если пожелаем… Сегодня сестра предложила мне покормить гнома, который, по её словам, живёт у нас в саду. Я его не видела, но она верит, что он там собирает в свою нору остатки палой листвы. Не знаю, верить ей или нет… У моей сестры красивые серые глаза, и, учитывая её цвет волос, выглядит она просто сногсшибательно. Я считаю, что она – одна из самых красивых девочек на свете. Мой брат тоже очень хорош собой: он сильный, и являет собой типаж зеленоглазого брюнета, многие по нему сохнут… Вообще это трудно – постоянно желать видеть внешний мир красивым, часто бывает, что ржавый гвоздь кажется нежной тычинкой, и наоборот, однако чего не отнять у моих родных – так это их природных данных. Надеюсь, время подарит им долгий срок цветения их необыкновенной красоты…» Канато подумал о том, что, наверное, очень давно не думал о том, красивы ли его братья. Конечно, признанным красавчиком был Ко, однако Сакамаки менее астеничны, и, будь они более взрослыми, то наверняка воплотили бы собой образцы мужской красоты эпохи Возрождения – мужественность вкупе с утончённостью были для его братьев чем-то естественным, чем-то таким, что было неотъемлемым от них. «…Несмотря на то, что я так боялась заскучать у родственницы, я нашла удивительное множество разнообразных занятий. Я научилась вышивать, и здоровенный рыжий кот у этой суховатой дамы привязался ко мне, так, что я почти, как мне показалось, начала понимать его язык… Животные ведь могут многое сказать одним взглядом, и, я думаю, они многому могли бы научить нас, людей. А ведь мы считаем их простыми бессловесными тварями…» Дневников у Мелиссы было много. Так много, что для их изучения Канато понадобилось гораздо больше времени, чем всем остальным вампирам – на исследование досье их невест. В основном это были сентиментальные описания спокойной жизни вдали от городской суеты: счастливое, безмятежное времяпрепровождение девочки скрашивали бесхитростные занятия на лоне природы. Мелисса была дочерью полей, цветком провинции. Порой она была гордой и вспыльчивой, порой - загадочной, несмотря на свою кажущуюся простоту. Любовь к чтению развила её ум, хотя у неё не было привычки к глубоким размышлениям. Однако она была любознательна, логична, и вскоре трудолюбием и прилежанием добилась больших успехов в учёбе. Её сочинения по литературе отличались особой живостью, и необыкновенный их стиль говорил о том, что она впитала из книг всё то богатство, которое они могут подарить тем, кто искренне хочет развить в себе лучшие качества. Канато был этому безмерно рад. Карл Хайнц никогда не выбирал кого попало. Видно было и на этот раз, что он изрядно постарался ради своих сыновей.