Невесты для вампиров

Несколько дней в поместье Сакамаки только и обсуждали произошедшее. Мелисса так и не смогла заговорить, что приводило в отчаяние не только её, но и Канато и Ко: последний каждый день справлялся о состоянии девушки. Канато не сомневался, что слова его отца были правдивы, поэтому день деньской просиживал в библиотеке, изучая старинные фолианты с целью узнать, как снять заклятье (а это было именно заклятье, как определил один знающий вампир, часто заглядывающий в гости к Сакамаки) с Мелиссы. Сделать это было гораздо труднее, чем казалось на первый взгляд: вампиры если и владели какой-то магией, то предпочитали не распространяться об этом, боясь выдать свои секреты остальным, а то и вовсе предпочитали не связываться с силами, открытыми им или теми, что превосходили их по мощи. А в одно утро Мелисса заглянула в зеркало и не узнала саму себя. К насущным бедам прибавилось ещё и то, что она утратила свою необыкновенную красоту: нос её уродливо вытянулся, подбородок тоже, возле глаз появились отвратительные морщины, так, что Мелисса похолодела от ужаса. На этот раз она предпочла остаться в комнате и не разговаривать ни с кем, а служанке из-за ширмы, за которой обычно переодевалась, сообщила, что не спустится к завтраку. После того, как Мелисса третий день подряд не посещала школу и никого не допускала к себе для разговора, Канато забеспокоился. Мелисса не желала никого видеть, в том числе и жениха. Только после долгих уговоров Карла Хайнца девушка позволила отцу семейства взглянуть на неё. Карл был в шоке, хотя и мог предположить, что одной потерей голоса (если произошедшее было делом рук недоброжелателей) дело не ограничится. Мелисса взяла слово с Хайнца, что тот ничего не расскажет остальным: общалась же она с ним с помощью бумаги и ручки. Карл на расспросы Канато и других невест не ответил ничего, чем только подбросил дров в костёр всеобщего беспокойства. Сказал только, что Мелисса может иметь контакт с остальными с помощью интернета, а о другом он запретил справляться. Так, Мелисса получила возможность хотя бы как-то узнавать, что творится в жизни подруг, несмотря на то, что общаться ей не хотелось вовсе. Однако она находила в себе эти силы, в о время пока Карл объезжал всех своих знакомых целителей, знахарей, колдунов, а, в особенности – Старейшин, которые одни могли знать, как поступать в том случае, если с жертвенными невестами происходило нечто их ряда вон выходящее. Мелисса дряхлела на глазах. Она была готова впасть в отчаяние, и только Карл, чьи заверения поддерживали её какое-то время, удерживали её от безумных поступков. С каждым днём она чувствовала себя всё хуже и хуже. Но в один день случилось то, что развеяло все её подозрения касательно того, кто мог быть причиной всех ужасов, с ней приключившихся. Кристина рассказала ей по скайпу, что три девушки, которые до этого регулярно посещали занятия, не явились в школу. Мелисса, если бы могла говорить, предположила бы, что в школе начинается нечто вроде эпидемии – того, что произошло с ней, и что начало выкашивать всех подряд. Однако дальнейшее развитие событий показало совсем иное. То, что выяснила Мелисса, очень её удивило. Оказывается, три девушки, которые, как известно, были поклонницами Ко Муками и которые сидели в первом ряду на её репетиции, оказались жертвой проведённого ими же обряда, который они затеяли в поместье, где жила одна из них - Эри. Они вызвали какого-то жуткого монстра из другого мира (зачем, это осталось тайной), в результате чего все три оказались как будто парализованными: они не двигались, не говорили и вообще напоминали собой живых мертвецов. Никто не знал, что делать, и посему созвали Совет Старейшин, которые одни общими усилиями могли ликвидировать последствия ужасного ритуала. Когда всё встало на свои места – а именно, когда девушек вернули к жизни (это потребовало от членов Совета огромных усилий), и когда юные колдуньи рассказали о том, что именно они навели на Мелиссу род старинной порчи, тогда и раскрылись остальные карты. Девушки повинились – на словах. А позднее объяснили, как снять заклятие с Мелиссы, что и проделал один из Старейшин, который явился со специальным заданием от Совета в поместье Сакамаки. - Всё могло бы быть гораздо хуже, - сказал он, возвращая Мелиссе, к несказанной её радости, первоначальный облик юной красоты. – Вы могли бы просто умереть, продолжайте вы стареть в том же темпе. Книга, которую обнаружили у этих девушек, являлась очень древним собранием проклятий и всей чернухи, так что, если бы не случилось того, что случилось, возможно, вас вскоре уже не было бы в живых. - Так вот оно что… - задумалась Мелисса, рассматривая себя в зеркало. Её голос казался ей странным, но она потихоньку начинала привыкать к тому, что снова говорит. – Значит, это обычная человеческая зависть. - Не совсем человеческая, - весело отозвался Старейшина - красивый пожилой мужчина с окладистой бородой. – Зависть Бессмертных гораздо более опасна. Видите, к чему привели проделки совсем юных членов нашего общества. Вы не представляете, что вытворяют вампиры постарше, когда их страсти становятся сильнее… Канато в тот же вечер пришёл к Мелиссе с цветами. Они долго сидели на балконе, обсуждая события недавнего времени. - Я и не думал… Конечно, я знал, - откровенно признался Канато, - Что Эри может пуститься во все тяжкие… Но не думал, что она завидует такому простому факту, что ты стала членом команды Ко. - Вот ведь глупость… Неужели они сами такие бездарные? - Представь себе, да, особенно Эри. – Канато усмехнулся. – Они ничего ровным счётом из себя не представляют. Отсюда и злость. Отсюда и подача всего в ущербном и извращённом виде. - И что с ними будет дальше? – спросила Мелисса. - Ты имеешь в виду, собираюсь ли я им мстить? – Канато рассмеялся от души. – Нет, ни и так напуганы до полусмерти. Наконец-то они столкнулись с такими силами, которые сильнее их. Эри всегда гордилась тем, что может подстроить гадость другим, но вот то, что она может оказаться в вырытой другому яме, она при всей своей предусмотрительности, видимо, не предусмотрела. А месть… Это слишком мелко для меня. Лучшая месть – это преумножение своих достоинств. А Совет Старейшин, как всегда, устроил этим мадамкам выволочку. Если бы Старейшины были построже к нам, то, думаю, Субару давно бы бросил привычку уничтожать школьные раритеты…