Невесты для вампиров

В этот вечер Карл Хайнц не спустился к ужину. Он засиделся, перебирая старые фотографии и вещи, которые когда-то составляли радость его существования. Одними из этих ценных предметов были те, которые напоминали ему про одну девушку - любовь его юности. Звали её Мелиссой, и была она точной копией той, что была сейчас невестой его четвёртого сына. Ему ещё в первый день бросилось в глаза это поразительное сходство. Тот же цвет волос, тот же цвет глаз – всё то же, только эта девушка была… более живой, что ли… Может быть, оттого, что принадлежала к веку нынешнему, а не к минувшему. История же любви Карла к той, ушедшей навсегда Мелиссе, была полна красоты, романтики и всего того, о чём так безнадёжно мечтают смертные. Когда Карл впервые встретил свою судьбу, ему показалось, что именно с этой девушкой начнется его новый жизненный этап, который раскроет перед ним неведомые ему прежде тайны бытия. Она была поразительна, эта Мелисса, и она явно выделялась из среди своих товарок своей беспечностью, своими необъятными познаниями и своим ловким обхождением в обществе, которое, как она сама потом призналась, сильно презирала. Она была необыкновенной хотя бы тем, что всегда была как-то на голову выше своей среды, что не могло не порождать зависти или вражды со стороны последней. Часто эта Мелисса вела себя как мужчина: столь суровый и строгий был в ней дух, и часто она предавалась вместе с мужчинами его, Карла Хайнца, круга буйным увеселениям, ограничиваясь, однако, теми, что не затрагивали её фамильную честь. Происходила Мелисса из древнего рода, настолько древнего, что о нём ходили почтительные толки в высшем обществе, и многие претендовали на руку этой девушки, да вот незадача: она всем отказывала. Надо сказать, что она вообще не любила мужчин – в том понимании, в котором эту любовь обычно приписывают женщинам. Нет, она вовсе не была мужеподобной, она просто любила дружить с представителями противоположного пола, но Мелисса не приближала их к себе настолько, чтобы сказать кому-то: «Я тебя люблю». Дружбой всё и ограничивалось. Вот эти-то необыкновенные тайны души, а также ещё какое-то просто невыразимое очарование этой грации и притянуло к этой светловолосой красавице душу Карла Хайнца, равнодушного ко всему на свете. Вампиры быстро привыкают к своей бессмертной жизни и очень быстро начинают скучать. Поэтому обнаружение Мелиссы было для Карла большой радостью, тем более, что она, к удивлению многих и к удивлению самого Хайнца, проводила с ним больше времени, чем когда-то – с любым другим парнем, даже вампиром. Мелисса очень любила молодых парней, смертных, с которыми она могла позабавиться. Она очень любила их за неопытность и просвещала их в определённых областях человеческого знания, которое трудно доступно для понимания, чем приводила Карла почти что в бешенство: и действительно, не ревновать Мелиссу было невозможно, хотя она сама терпеть не могла этого низменного чувства. После нескольких месяцев ухаживания Мелисса сказала, что даёт согласие на брак с Карлом. Он долго не мог поверить в то, что это возможно, и вокруг этой пары ходили разные кривотолки, а образ жизни Мелиссы ста ещё более замкнут и труднодоступен для большинства. Свою жизнь она часто окружала мистикой, также не очень любила, когда посторонние расспрашивали её о Карле, которому в последнее время она уделяла всё больше внимания. Она пристрастила Карла к своим интересом: занятиям живописью и музыкой, и преподала ему пару превосходных уроков музицирования. Хайнц был на седьмом небе от сознания того, что с этой удивительной женщиной, которая всегда проявляла себя по-разному и постоянно откидывала невероятные, пусть и безобидные штуки, он проведёт всю свою вечность. Однако всё случилось по-другому. После их кругосветного плаванья эта девушка заболела, подобно героиням Эдгара По, какой-то странной болезнью, причин которой не смог найти никто из самых сведущих Старейшин. Способности, которыми владела Мелисса, были поразительны, и их проявления стали всё более отчётливыми в тоскливые дни её болезни, особенно ясновидения: она надиктовывала Карлу целые тетради пророчеств и откровений обо всём, что произойдёт с их соседями, и вообще о том мирке, в котором они вращались. Это развлечение было единственным, что скрашивало унылые будни печального Карла, который не знал, что делать и куда податься. Наступил тот грустный час, когда Мелисса сообщила, что ей осталось совсем немного. Хайнц был вне себя от отчаяния. Он не знал, как он будет жить дальше. И эти воспоминания заставили Карла, сидящего сейчас перед камином, пролить очередную слезу, столь редкую для него. Перед смертью Мелисса созналась, что, возможно, дело её воплощения не было завершено, правда, по каким причинам так произошло, она не ответила. Но сказала, что, скорее всего, она ещё встретится с Хайнцем, и даже не на том, а ещё на этом свете – в новом поколении или в связи с ним. И вот сейчас, вспоминая лучшие дни своей жизни с этой девушкой, Карл думал, что, возможно, новая Мелисса – та, что пришла в его дом на роль невестки, – если и не являлась той, что когда-то пророчила Карлу свою nuova vita*, то, во всяком случае, радовала сердце древнего вампира больше, чем кто-либо из остальных невест. Мелисса была точной копией той, ушедшей возлюбленной, по крайней мере внешне. Карл даже не думал о том, что то, о чём он догадывался, было возможно в действительности, однако необычные способности новой Мелиссы, её таинственная, ускользающая и всеподчиняющая красота наводили его на мысли, которых он желал и боялся. Он думал, что, если вдруг когда-нибудь и случиться то, о чём он втайне мечтал все эти годы, то может произойти очень странное явление, которого он не хотел бы допустить в свою жизнь. Он понимал, что появление той, древней Мелиссы в новом обличье оборвёт его спокойную жизнь, и даже в новом качестве, в качестве наречённой его отпрысков, она не будет давать ему забыть о прошлом. О прошлом, которое и без того было незабвенным. «Нет, конечно, это не она», - думал Карл, вспоминая о том, как Мелисса двигалась недавно за завтраком: в её движениях было что-то от старинной грации, той, с которой возможно двигаться только родившись и воспитываясь в восемнадцатом веке… И её разговор… Удивительно, но в голосе невесты Канато прорывались очень необычные созвучия, которые так напоминали ему о ушедшей безвозвратно... Это было очень странно хотя бы потому, что было невозможно представить, что Мелисса Дин была хотя бы отчасти той, о ком Хайнц не переставал думать… ____________________ * новую жизнь (ит.)