Невесты для вампиров

В то время, когда девушки вошли в гостиную, там уже все чинно сидели на своих местах. Во главе стола сидел Карл, раньше времени смакуя большой бокал красного вина. Дети, несмотря на то, что вели себя несколько минут назад весьма живо, уже смирно смотрели в тарелки, ожидая, пока слуги принесут еду. - Рада вам представить, - начала Мелисса Воланс, улыбнувшись тому, что ей удастся продемонстрировать девушек так, как ей это хотелось сделать, - наших дорогих гостей… Все они – только начинающие певицы, однако, думаю, скоро все они станут оперными дивами. Лично я в этом не сомневаюсь. Дети удивлённо посмотрели на новоприбывших. Канато же искал глазами ту, что так прекрасно пела, однако, увы, выделить её среди остальных у него, увы, не получилось – пока девушки молчали, он не мог узнать по голосу ту, что так пленила его. - Я думаю, что наши гостьи останутся у нас подольше… До того момента, когда они соблаговолят продемонстрировать нам свои таланты, думаю, мы убедим их в необходимости осмотреть наше скромное обиталище: мне кажется, что оно вполне поспособствует пробуждению вдохновения в их душе. - Да, это было бы здорово, - сказал Карл, сделав девушкам пригласительный жест. Следующую минуту девушки располагались за столом, слышны были только шорох платьев, скрип отодвигаемых стульев и судорожные вздохи тех невест, которые ещё не совсем спокойно чувствовали себя в корсете. - Я не сомневаюсь, что все вы – потрясающие исполнительницы, - сказал Хайнц так, как его учила жена. – Но всё же мне интересно знать, какая из вас искусна в пении настолько, что её можно было бы назвать примадонной? Он вопросительно поднял бровь, одновременно постучав вилочкой по хрустальному бокалу – знак слугам, чтобы они принесли девушкам лимонаду. - Я думаю, что это – Сюзанна. Лучше неё среди нас никто не поёт, - сказала Кристина. Хайнц посмотрел на Мелиссу Дин долгим взглядом. - Сюзанна... Как интересно… Могу поспорить, что так зовут ту, что так необыкновенно хороша и так похожа на мою жену… Мелисса Воланс радовалась вовсю: спектакль шёл по запланированному сценарию. - Да, именно, - ответила Мелисса Дин, и все взоры тотчас же обернулись к ней. - Простите, но не вы ли так блестяще исполнили ту арию из Йомелли, которую я имел счастье слушать? – спросил Канато у девушки. - Да, это была я, - ответила невеста. Канато удовлетворённо кивнул. Ему не надо было этого подтверждения: он и так бы узнал этот голос из тысячи голосов, однако для пущего убеждения он всё-таки задал этот свой вопрос. - Не соблаговолите ли вы исполнить её сегодня ещё раз, уже в присутствии моих братьев? – спросил он снова. – Ария просто блестяща, мне очень хотелось бы, чтобы они её послушали. - А я тоже слышал, как Сюзанна поёт, - сказал Субару. – А почему вы так похожи? Мелисса Воланс сообразила, что сейчас надо быть как можно более серьёзной, ибо от того, как она ответит, зависит исход всего, что она запланировала. - Сюзанна – это моя сестра. Как видите, мы с ней близнецы. Она приехала издалека. Вы не знали о ней, да и я вам не рассказывала: я просто не думала, что мы с ней когда-нибудь встретимся ещё раз... Я всегда считала - до нашей ссоры, - что у неё своя дорога, а у меня - своя. Теперь же мы помирились, и вот теперь она соблаговолила посетить нас и порадовать нас своим необыкновенным талантом, - жена Хайнца так очаровательно улыбнулась Мелиссе, что та, если бы не была оповещена о том, как себя вести за столом, поверила бы во всё, что она говорила – настолько подкупающей была эта совершенно не натянутая улыбка. Как это удавалось Мелиссе Воланс, для невесты Канато осталось тайной, наверняка это был бесподобный артистический талант, которому, как подумала невеста, надо было отдать должное: сама бы девушка так никогда бы не смогла проявить себя. Судя по тому, как выглядели подруги, они тоже были весьма удивлены этим ангельским спокойствием своей покровительницы, и, возможно, если бы маленькие вампиры не смотрели сейчас на Мелиссу Воланс, дело бы приняло совершенно нежелательный оборот. Мелисса Воланс смутилась реакцией девушек на проявленную ею роль, однако усилием воли всё-таки сумела подавить в себе страх за то, что, возможно, ещё чуть-чуть, и чуткие ко лжи бессмертные мальчишки всё поймут, и игра окажется не стоящей свеч. - Я всегда думала, что никогда не научусь петь эту арию, - поспешила вставить она. – Она всегда так трогала меня за живое… Этой фразой она решила скрыть своё смущение, чтобы не вызвать лишних подозрений. В высшем обществе, где всё пронизано лицемерием, за редким исключением, плутовать и лгать человек – да и вампир – учится куда быстрее, чем в какой-либо другой среде. Поэтому у Мелиссы Воланс в голове мелькнула мысль: «А не пора ли мне удалиться от дел, как Диоклетиан, который ответил Максимиану и Галерию на призывы вернуться к власти: «О, если бы вы могли посмотреть на овощи, выращенные моими руками в Салоне, вы бы сказали, что мне этого никогда не надо делать». Под овощами Мелисса имела бы в виду те свои рукописи – исповедь души, которые она готовила к изданию – то завещание и дар человечеству, который она давно лелеяла оставить миру в качестве назидательных записок да и просто как результат её многодневных размышлений. В этих записках было гораздо меньше фальши, чем в той жизни, которую она вела, и она гордилась этими дневниками едва ли не больше, чем всеми остальными результатами своей деятельности. А между тем за столом начались разговоры, к области музыки не относящиеся. Любопытные дети сразу стали расспрашивать девушек про их увлечения, и те чистосердечно рассказали о том, что любят читать и путешествовать. Когда Райто и Рейджи стали расспрашивать Каролину о книгах, которые она любит изучать, и Мелиссе Воланс снова надо было выруливать беседу в необходимое русло, вставляя свои собственные замечания касательно современных ей книг. Каролина, сообразив, что к чему, усиленно кивала головой, соглашаясь с каждым её словом, хотя названия большинства романов, которые были, по-видимому, в большом ходу у представителей знати тех лет, были ей незнакомы. Гораздо проще Каролине было рассказывать о местах, в которых она побывала – природа почти не изменилась с тех времен, в которых они сейчас находились, и, передавая свои впечатления от путешествий с родителями по Англии и потом – свой опыт греческого автостопа вкупе с описанием содержания картин некоторых художников эпохи Возрождения, Каролине, по-видимому, удалось произвести на детей необходимое впечатление. Когда дети, осмелев, стали выспрашивать у девушек о том, что они думаю о политике и морали, Мелисса Воланс поспешила завершить банкет под предлогом того, что на терассу подали чай. Несмотря на то, что завершать обед так скоро было не в правилах дома Сакамаки, этот ход жены Хайнца, состоявший в том, что она предупредила детей о том чае, что ей привезли из Тибета, и которым она уже успела угостить Карла, возымел успех и выполнил свою задачу - отвлечь их от нежелательных разговоров, и маленькие вампиры гурьбой, опережая и родителей, и невест, ринулись на свежий воздух: когда бессмертный только начинает познавать мир, ему интересна любая мелочь, особенно такая восхитительная прелесть, как редкий высокогорный тибетский чай.