Невесты для вампиров

С этих пор Мелисса зареклась, что будет писать в дневник что-то секретное, поэтому она решила ограничиться тем, что перечитывала свои записи, относительно недавние, связанные с Хэллоуином, которые в этом её дневнике подробным образом освещали праздник. Это было забавным времяпрепровождением: чего стоили только запомненные ею анекдоты, которыми сыпал Субару, и описания декораций, которыми было заставлено поместье. В тот день они нарядились очень странно, особенно отличился Рейджи, который был одет в костюм не то буддийского монаха из секты Тэндай, не то какого-то другого культиста, но выглядело это просто потрясающе и очень зловеще, может быть, потому, что здесь вовсю постарались костюмеры, и священнослужитель стал похож на жреца какого-то тёмного бога. Каролина и Кристина выбрали традиционное одеяние жертвенных невест или Чёрных Вдов – здесь Мелисса не разобралась точно, и отчего-то не успела их спросить, по-видимому, захваченная буйством праздника, который был отчасти проведён на японский манер, однако с добавлением многих западных элементов. Учитывая то, что торжество поминовения усопших не совпадал с датой европейского Хэллоуина, организаторы и все братья Сакамаки решили, что в основной части в оформлении кануна Дня Всех Святых они отдадут дань западной традиции. Повсюду стояло множество тыкв со свечами, которые были бы не так удивительны, если бы они не были вырезаны искусным японским мастером и поистине наводили ужас. Откуда-то взялись летучие мыши (кто-то сообщил, что они были дрессированные, и можно было бы в это поверить, ибо последние вели себя тихо и спокойно, лишь изредка перелетая с места на место, оживляя собой атмосферу происходящего), карты ТАРО, так непохожие на классический набор (здесь постарался изощрённый вкус Канато, который решил не использовать марсельскую колоду (по его словам употреблявшуюся для соответствующих целей почти каждый год), а ТАРО Атлантиды и ТАРО Гномов, которые были очень необычны на вид), и Мелисса долгое время посвятила их изучению. Так и сидела до тех пор, пока не прозвучал гонг, и не было велено собраться в гостиной, представлявшую собой ещё более удивительное место: её почти невозможно было узнать. Помещение было заставлено восковыми фигурами почти всех присутствующих, и гостям казалось, что они имеют двойников, только наряженных под стать викторианскому периоду, с брызгами крови на одежде, в порванных кружевах, как если бы все эти вампиры стали жертвами своих же соплеменников. Фигуры были выполнены с большим мастерством, так, что Рейджи после попросил не удалять их, а отнести к нему, в одну из комнат, где он собирался хранить их, изучать и рассматривать, ибо парень любил все виды искусства, в том числе и скульптуру, которой подражал этот жанр лепки. Блюда были тоже оригинальны: засахаренные «дамские пальчики» (не виноградные, а подобие настоящих человеческих пальцев, выполненные их засахаренного мармелада), копии голов жертв: жертв, которые только недавно таковыми стали, и память об их предсмертных судорогах и конвульсиях ещё была жива в памяти вампиров и некоторых девушек, видевших смерть этих несчастных; блюда-насекомые, которые, несмотря на то, чему пытались подражать повара, вовсе не являли собой неприятное зрелище и пользовались большой популярностью… В общем, было много всего, не говоря уже о крови, которая в кубках вампиров была настоящая (для невест её заменили на томатный сок с добавлением специй). Праздник был самый что ни на есть традиционный, но Мелиссе это нравилось, ей вообще нравилось всё, проверенное веками. В её блокноте были зарисовки с картин, которые привезли в поместье для создания зловещей обстановки и не убирали несколько дней подряд. На них были изображены очень необычные сюжеты – нечто вроде кошмаров Гойи или безумных гравюр Редона, или Кита Томпсона, и других мастеров, которые в своих работах передавали мрачные, мистические или откровенно ужасные настроения и образы. Не обошлось и без жертв: почти все официанты, которых удалось заманить на работу для обслуживания гостей, были людьми, и почти никто их них так и не покинул поместья: все они так и не догадались, кем на самом деле являлись его работодатели и приглашенные. Девушки уже привыкли к подобным зрелищам, поэтому тихо отсиживались в одном из дальних концов гостиной, у клавесина, где Кристина наигрывала похоронные марши и как-то так нечаянно обронила на своё белоснежное платье большую чашку томатного сока, что выглядела просто потрясающе, так, что это не смог не заснять Субару, который был большим любителем всяких неожиданностей, приводящих к ошеломительным эффектам. Томатный сок, опрокинутый ей, расползался и на клавиатуре клавесина: и всё это чудесно гармонировало с чёрными розами, стоящими в обсидиановых вазах. Канато устроил девушкам представление: он жонглировал сушёными головами, которые обычно используют колдуны вуду, чтобы наслать порчу на своих врагов, а потом было литьё воска, который принимал очень странные очертания, очень необычные, и здесь Мелиса подумала, что не обошлось без участия вампирской воли: слишком уж жуткими были результаты. Каролине, например, вылился огромный череп с сигаретой во рту, и бедняжка не знала, как истолковать этот символ. Какой-то древний старикан с большими бакенбардами и бокалом очень жидкой крови сообщил, что такое выпадает обычно к удачному посвящению в вампиры. Мелиссе показалось, что этот ответ не совсем успокоил подругу. Далее в описаниях, представленных в блокноте девушки, были разговоры приглашённых, которые её заинтересовали (с каких-то пор девушка стала собирать информацию, касающуюся многого из того, с чем, как ей казалось, ей необходимо будет столкнуться в будущем, когда она будет обращена). В основном это были умные цитаты из вампирских книг, которые были в большом ходу у бессмертных, и которые составляли предмет обсуждения почти на всех более или менее крупных вечеринках, когда светские темы уже исчерпывали себя. Мелисса узнала, что первое время человек после обращения чувствует себя так странно, что долгое время не может определить, что же, всё-таки, лучше – существование смертного или вампира, однако потом понимает, что бессмертие даёт гораздо больше преимуществ (так считали, во всяком случае, те, кто давно уже давно был обращён). Однако это короткое время остаётся в памяти как незабываемый период, когда за два или три месяца перед глазами проходит вся смертная жизнь новообращённого, во всех её мельчайших оттенках и в соразмерности с теми планами, которые человек когда-то лелеял и которые так и остались невоплощёнными. То, что обещала вечность – исполнение любых планов – было подобно огромному восходящему светилу, освещающему собой новый мир. Говорили и о том, чем может быть вампир, который только что принял Чёрный Дар, и какими талантами он может владеть в зависимости от того, что он развил в себе при смертной жизни, и как это может проявить себя, когда бессмертный наберёт силу и станет тем, кем он является, во всей полноте. Например, люди с хорошим слухом приобретают слух настолько феноменальный, что могут распознавать тончайшие нюансы диапазона звуковых вибраций вообще, в том виде, в каком он существует в природе. Люди с отчаянной жаждой жить улавливают все оттенки чувств, которые их когда-то так манили, только каждый из этих оттенков теперь поражает своей ясностью, глубиной и незамутнённостью… Как говорила одна красивая дама, которая, по её словам, в юности обладала некоторыми способностями к ясновидению, «стать вампиром – это то же самое, что стать великолепным ясновидящим, и это лишь слабое сравнение». Все подбадривали девушек как могли, а один очень уж прыткий вампир умудрился выпить официантку на глазах у невест и сообщить, что он это сделал для их же блага – чтобы те не терялись, когда увидят свою первую жертву. О том, что невесты уже многого насмотрелись, никто из них не сказал, не желая портить гостю удовольствие, однако на большинство девушек это всё же снова навеяло тягостное впечатление. - Ничего, крошки, - проскрипела пожилая вампирша с большим жабо и огромным веером. – Когда вы отбросите сотый труп, вы уже ни о чём не будете жалеть. Спустя годы я нахожу в вампиризме всё больше удовольствия, и, думается мне, каждый новый, пойманный мною на крючок опрятный юноша сумеет разбередить мою холодную кровь достаточно, чтобы я чувствовала себя вечно юной, хотя бы в душе. Мелисса рассмеялась, когда увидела заложенную между страниц фотографию, на которой Канато пытается подхватить поднос одной официантки, которую уже опробовал респектабельный господин, сделавший это так незаметно, что со стороны это показалось простым поцелуем лысого ловеласа. Девушка тогда просто лишилась чувств, не догадываясь, что её окончательно лишит их молодой вампир в фиолетовом плаще, однако то, как эффектно жених Мелиссы успел спасти содержимое кувшина, произвело на всех большое впечатление. Девушка утешала себя тем, что имеет возможность вести дневник, и что этой возможности она не лишена. Мелисса обязательно нужно было изливать куда-то свою душу, а после Хэллоуина с его мрачным, чёрным, иногда садистским юмором некоторых из гостей, ей это стало необходимым вдвойне.