Невесты для вампиров

Мелисса прикрыла глаза, когда ей в лицо брызнул свет с рампы и тот, дальний, который испускали направленные прямо на девушек прожектора с противоположного конца залы. По плану все девушки должны были сделать несколько танцевальных движений, после чего уступить место Мелиссе, к которой должен был подойти Ко. Затем невеста и Муками должны были исполнить заранее обговорённый дуэт: перед тем, как отправить девушек в гримёрку, Кино расспросил их о том, какие танцы невесты танцевали до того, как переехать в Японию – всё для того, чтобы узнать, смогут ли выступающие справиться со своими новыми ролями и должным образом развлечь гостей. Как выяснилось, Мелисса умела танцевать Кантареллу, тот танец, который она и Ко должны были продемонстрировать публике. А Каролина научила Аспазию другому, более лёгкому, почти школьному танцу: обе девушки сверяли свои движения с примером на экранах планшета. Надо сказать, что справились они с разучиванием этого танца довольно быстро. Кино проэкзаменовал невест и остался доволен увиденным за пять минут: на большее просто не хватило времени. Впрочем, Мелисса успела перед самым началом выступления повторить движения ещё раз, хотя это было довольно трудно сделать в условиях их закулисья. Когда девушки завершили короткое выступление, назвав по очереди имена своих вокалоидов, и, окружив Мелиссу, застыли в изящных позах вокруг неё, невеста почти испугалась, несмотря на то, что она почти поборола страх перед вампирской аудиторией. Однако сейчас на девушку смотрели несколько сотен заинтересованных бессмертных глаз, которые подмечали каждое её движение, изучали каждый сантиметр её одеяния, и, по-видимому, все вампиры настроены были весьма серьёзно по отношению к качеству её исполнения. Кино говорил, что они не поскупились бы ни на похвалу – если бы выступление заслуживало того, ни на беспощадную критику – если бы Мелисса дала маху. Поэтому девушка начала петь не совсем в соответствии с тем, каким она представляла себе идеальное выступление. Первые несколько нот вышли какими-то дрожащими: наверное, от волнения, и, кажется, несколько её первых робких танцевальных движений получились из рук вон плохо… Так что девушка пока справлялась с трудом, хотя и не без успеха: ей нравилась сцена, она привыкла к ней в своей прошлой жизни в Греции, и, несмотря на своё первоначальное смущение, Мелисса чувствовала себя вполне в своей стихии. Когда появился Ко (он спустился с замковой лестницы после того, как Мелисса пропела арию одинокой аристократки), взгляды публики устремились на этого ангела музыки. Мало того, что Ко был красив, он, к тому же, великолепно умел держать себя, а про голос и говорить было нечего: рядом с ним Мелисса постоянно ощущала себя скромной ученицей великого дарования. Несмотря на это, и на то, что Ко, конечно, выглядел не менее – а с точки зрения красоты мужчины – даже более, чем Мелисса, привлекательным в своём белоснежном сценическом наряде, вампирам, кажется, понравилось живое, лёгкое, тоже по-своему виртуозное и самобытное пение Мелиссы, которая продолжила свою партию после того, как Ко под конец своей арии отпустил парочку почти невыполнимых пассажей. Несколько недель назад, ещё тогда, когда девушка репетировала с вампиром перед тем, как выступить с ним в первый раз, парень сказал ей, что многих бессмертных привлекает чарующие смертные голоса, которые, несмотря на то, что вампиры достигли необыкновенного, безукоризненного совершенства исполнения классических шедевров, всё же живое, трогательное пение обыкновенных людей задевало вампиров за живое подобно тому, как трогают смертных изящные одежды вампиров, когда последние, смешавшись с толпой, гуляют по многолюдным улицам Нью-Йорка или Рио-де-Жанейро. Мало-помалу девушка всё более втягивалась в очарование исполнителя, с которым ей выпала возможность проявить себя: рядом с этим существом, несмотря на всю его самовлюблённость и заносчивость, было приятно находиться – и это было ещё одним маленьким секретом Ко. Искусство всегда берёт верх над рассудком, особенно когда ты начинаешь понимать то, по каким таинственным законам развивается Прекрасное и приобщает нас к этой надмирной жизни. Мелисса всё более входила в свой образ, и вторую половину выступления, которое, к её большой радости, была довольно длинной, такой, что она смогла раскрыть почти всю себя и избавиться от последних остатков смущения, невеста чувствовала себя на высоте – так, как никогда ещё не чувствовала с тех самых пор, когда она услышала в первый раз божественное пение вампиров. Публика была довольна. Конечно, она не стала вызывать поющих на «бис», не стала проявлять буйных восторгов – это было не в правилах сдержанных, утончённых аристократов, но что-то во взглядах сидящих в первых рядах дало Мелиссе понять, что она выступила достойно. Под аплодисменты зала Ко увёл девушку со сцены: после них выступали Каролина и Аспазия, которые во время дуэта своих предшественников буквально тряслись от волнения, периодически наблюдая за реакцией зала на выступление невесты Канато. Мелисса видела их бледные, встревоженные лица, когда заходила за кулисы. Оказавшись вдали от пристальных, холодных, пусть и несколько свысока доброжелательных взглядов холёных гостей, Мелисса почувствовала себя усталой, несмотря на то, что ей очень понравилось петь – так, как никогда раньше. Девушка опустилась на стул и расслабленной рукой приняла бокал лимонада от Ко. Засмотревшись на кубики льда, которые медленно растворялись в освежающей жидкости, Мелисса думала о том, что она, наверное, растворилась в искусстве так, как никогда раньше: несмотря на эту усталость, невеста чувствовала себя прожившей настоящую жизнь, ту жизнь, которую композитор воплотил в своём бессмертном произведении, отрывок из которой она с вампиром сейчас исполнили. «Наверное, это и называется прекрасным проникновенным искусством», - подумала Мелисса. Ко лукаво улыбнулся, глядя на девушку. Верхняя часть его лица была скрыта отброшенной на неё тенью декорации, и Мелисса так и не смогла хотя бы приблизительно прикинуть, что именно сейчас испытывает её напарник: парень не дал оценки её выступлению, вообще ничего не сказал. За него это сделал подлетевший из-за угла Кино, энтузиазм которого едва не сбил Муками с ног: - Потрясающе, просто потрясающе! – радостно бормотал он почти что со слезами умиления на глазах. – Это просто чудо! Это настоящее, великое искусство! А как они смотрели на вас!.. По их взглядам можно было прочитать историю вселенной! Они наверняка ощутили что-то такое, что даже вампиру не всегда удаётся пережить в тайных глубинах своей души!.. Им понравилось. Конечно! Ко мне подошли… Нет, их имена такие известные и замечательные, что их невозможно произносить без трепета почтения!.. Надо успокоиться… В общем, ваша будущность обеспечена. - А моя и так обеспечена, - Ко вышел из тени и иронично хмыкнул, глядя на охваченного восторгом руководителя мероприятия. - Нет, вы не понимаете, - заговорил Кино ещё более быстро и взволнованно. – Это – гости из Европы, а они там видели на своём веку поболее, чем мы. Они-то знают цену настоящему искусству и настоящей опере. Вы будете востребованы на целую вечность вперёд!.. - Это радует, - тихо сказала Мелисса, через силу улыбнувшись. Ей отчего-то сильно захотелось спать. – Но мне бы хотелось остаться здесь, рядом с Сакамаки, с моим будущим мужем. Не думаю, что ему понравятся мои постоянные гастроли: он больше домосед, чем путешественник. Как и не думаю, что в мире так уж мало настоящих талантов. Пусть это место достанется им: оно больше пригодится тем, кто нуждается в этом больше меня, и, возможно, более его достоин. - Дорогуша, ты хоть знаешь, что ты сейчас несёшь? – Кино посмотрел на Мелиссу как на ненормальную. – Кто же будет упускать такой шанс? Ты подумай головой… Головкой. Она ведь у тебя такая очаровательная, хотя, судя по услышанному мной, довольно глупенькая. - Нет, я не создана покорять мировые вершины, - отозвалась Мелисса, допивая лимонад. – Моё дело маленькое: я хотела бы простого семейного счастья… А все эти лавры – пустоцвет, не более того. Я знаю, к чему приводит неумеренное честолюбие, и не хочу загубить свою жизнь, погрязнув в этом пороке, а, вдобавок ещё – и в тщеславии, в этом уделе всех талантливых художников, которых свет развратил и выпотрошил. - Разумное решение, - сказал Ко тихо, и Мелисса обратила внимание на перемену в его лице: такого выражения глаз девушка у этого Нарцисса ещё не видела - оно было как-то по особенному осмысленным, таким, как будто Ко задумался о чём-то, доселе ему неведомом и прежде недоступном. - Мой удел – самоотречение, - вздохнула Мелисса. – Кому-то это может показаться странностью и глупостью, однако я не вижу иного смысла бытия. Мне не нужна слава мира, хотя она и искушает меня, ибо моя душа мне пока ещё дорога. Ко рассмеялся, и к нему снова вернулась его былая непринуждённость и привычная природная очаровательность манер. Презабавно надув щёки, он вскочил на деревянный постамент-декорацию и торжественно процитировал отрывок из «Тамерлана» Эдгара По - те строки, которые Мелисса помнила с детства: эта печальная история любви стала для неё выразительным символом того, какие последствия может возыметь отречение от святого во имя неумеренных амбиций: - ...Я вижу в грезах осиянных, — Нет! знаю, ибо смерть за мной Идя из области избранных, Где быть не может снов обманных, Раскрыла двери в мир иной, И истины лучи (незримой Тебе) мне ярки нестерпимо, — Я знаю, что Иблис в тени Поставил людям западни. Иначе как же, в рощах нежных Любви, той, чей так светел взгляд, Той, что на перья крыльев снежных Льет каждодневно аромат Людских молитв, дар душ мятежных, — В тех рощах, где лучи снуют Сквозь ветви блеском столь богатым, Что даже мошки, даже атом От глаз Любви не ускользнут, — Как мог, скажи мне, там разлиться Яд честолюбия в крови, Столь дерзко, чтоб с насмешкой впиться В святые волосы Любви!* ____________________________ * полностью эту гениальную поэму великого американца можно прочитать тут: http://www.stihi-xix-xx-vekov.ru/eapo39.html