Невесты для вампиров

К тому дню, в который Марка должны были представить Сакамаки и другим слугам, Марк готовился очень основательно. Ему хотелось оставить о себе хорошее впечатление, к тому же парню позарез надо было узнать, в каких отношениях находятся между собой вампиры и их невесты – хотя бы по тем скудным сведениям, которые, по его представлению, должна была предоставить Марку встреча с хозяевами поместья. Случилось так, что его представили слугам прежде остальных, и Марк с удовлетворением отметил, что среди них много доброжелательно настроенных и очень деликатных личностей, с которыми можно было волю поговорить не только о службе. И вообще: большинство молодых людей, которые служили в доме, были не только профессионалами своего дела, но и весьма утончёнными людьми, которые прекрасно понимали то, что требовали от них хозяева и по мере сил старались им угодить. Всё это привело к тому, что взаимодействие между хозяевами и слугами, а также общий механизм сферы обслуживания поместья были подобны точнейшим часам, как и говорил днём ранее дворецкий. В то время, как Марк общался с персоналом, парень наводил справки касательно интересующих его тем о жизни невест и расспрашивал всех своих собеседников подробно про неясные места в «Руководстве…». И, надо сказать, брат Мелиссы получил исчерпывающие ответы. Слуги – а среди них был и паренёк по имени Тору, к которому Марк почувствовал сразу какую-то приязнь, – показали ему те места в доме, до которых Марк и Кэтсу не успели добраться во время своего обхода поместья в первый день, а сам Тору, помимо своих поучений, успел изложить Марку историю своей семьи, а также рассказал обо всём том, что было им оставлено за стенами поместья, так что новый лакей обнаружил в парне со схожей судьбой помимо прекрасного товарища ещё и родственную душу. Тору поведал Марку о привычках Мелиссы: и здесь её брату вдвойне повезло. Тору был приставлен в качестве слуги именно к ней, и у Марка как-то немного отлегло от сердца, когда он понял, что Мелисса обычно просыпается в хорошем настроении, и что все её прихоти исполняются, стоит ей только о них заявить. Парень был рад и тому, что всё в покоях девушки навевало романтическое настроение, а также и то, что Канато её очень любит. Конечно, Тору не имел возможности подслушивать, о чём влюблённые говорили наедине, поэтому представление о жизни сестры у Марка было не совсем полным, однако то, что он узнал, казалось весьма обнадёживающим, и парень весьма приободрился. Тору помимо всего прочего провёл Марка в ту часть сада, в которой обычно любила гулять невеста Канато, показал ему ту скамейку, которую облюбовала Мелисса с момента своего появления в поместье, а также рассказал парню обо всём, что знает о литературных предпочтениях своей госпожи, в особенности то, как они менялись со временем, а также дополнил свой рассказ слухами и прибаутками, ходившими среди обслуживающего персонала касательно неизвестных им сфер жизни девушки. Надо сказать, эти домыслы часто обладали весьма фантастический на первый взгляд характером, были почти что похожи на мифы, особенно в тех случаях, когда эти легенды создавались из обрывков сплетен, повествующих о злоключениях девушки и её недавнем похищении... Ещё кое-что Тору рассказал о школе, в которой училась невеста, и рядом с которой находился корпус, где учился сам новый друг Марка (вампиры с невестами и слуги учились раздельно), но из этого рассказа брат Мелиссы не выудил ровным счётом ничего, только удивился некоторым странным традициям, которые поддерживались администрацией школы, а также её преподавателями. Хотя стоило ли ему удивляться чему-то после всего того, что он узнал?.. Друг также сказал Марку, что, скорее всего, брату Мелиссы тоже придётся продолжить образование, но, когда они заговорили об этом, был подан сигнал к тому, что следует возвращаться к своим непосредственным обязанностям, и парни поспешили на свои рабочие места. Во время обеда Марка, который в маске смотрелся очень необычно, представили невестам и вампирам: последние весьма прохладно отнеслись к новому слуге. Как потом сказал Тору, это было нормально, поскольку бессмертные вообще не очень-то жаловали новеньких, учитывая то, с какой скоростью они сменялись здесь: в поместье, если кто-то не демонстрировал высокий уровень профессионального мастерства, больше недели - а то и меньше неё – никто не задерживался. Марк очень надеялся на то, что ему хватило ума принять к сведению все те указания, которыми снабдили его дворецкий и те из сотрудников, с кем он успел найти общий язык. Невесты встретили новое лицо с приязнью и поддержали Марка одобрительными кивками. Когда парень уходил из гостиной по знаку дворецкого, давшего условленным движением кисти понять, что задерживаться не следует, симпатичная девушка, в которой парень узнал одну из подруг Мелиссы (правда, он так и не вспомнил, как её зовут), сдержанно и в то же время тепло пожала ему руку на старинный манер. Движение показалось парню несколько сделанным, однако здесь и без того всё так напоминало церемониал ушедших эпох, причудливым образом соединившийся со всем ультрасовременным (и это касалось не только обращения, но и интерьера, и увлечений, и вообще всего того, что Марк успел рассмотреть за короткое время своего пребывания в поместье), что парень понял: ему надо будет очень сильно постараться, чтобы успеть сойти не только за слугу современного стиля жизни, но и уметь играть роли, которые требует момент. Вампиры, как он уже успел заметить, были превосходными актёрами, и никогда не упускали случая применить свои навыки в лицедействе: последним здесь было пропитано всё. Даже в поведении некоторых особо сдержанных, пожилых слуг, которые, казалось, воплощали собой викторианское пуританство, то и дело можно было заметить проскользнувший оттенок тщеславия, которым эти чинные блюстители традиций всегда поощряли себя за то или иное действие, которое, по их мнению, было выполнено безупречно. Перфекционизм среди персонала не только поощрялся – это было стержнем жизни, идеологией, моралью и вообще самим смыслом бытия, который и составлял костяк того, что назвалось дворецким «идеалом безграничной преданности». Для того, чтобы за короткое время подметить эти мелочи, не требовалось даже особой наблюдательности, которая была присуща Марку от рождения. Просто церемониал, которым был обставлен простой обед в середине дня, был таким сложным, таким вычурным, что по сравнению с ним даже некоторые византийские обряды и ритуалы, которыми увлекался парень, учась в английской школе, и которые всегда несколько смущали его нескромными помпезностью и роскошеством и витиеватостью речей, казались чем-то обыденным и серым, и ни на что прежде Марком виденное не были похожи. Даже девушки, которые, казалось, за такое время могли были свыкнуться с этикетом поместья, и те, как это чувствовал брат Мелиссы, исполняли условленные действия как-то через силу, несколько натужно, и так не гармонировало с естественностью и простотой натуры некоторых из них, тех, кого парень заочно знал по письмам Мелиссы, включая и сестру. Проведя остаток дня в размышлениях об увиденном, к вечеру Марк не утерпел и отправился к своему новому другу, чтобы подробнее расспросить о школе, в которой ему предстояло учиться. Он вообще не очень любил учиться: выручали лишь превосходная природная память и чувство ответственности, однако что-то подсказывало Марку, что на этом этапе жизни ему не будет скучно. Так оно и оказалось: одного рассказа Тору было достаточно, чтобы у брата Мелиссы проснулся интерес к тому, что с этой ночи ему предстояло узнать. Те предметы, которые преподавались в вечерней школе, Марк никогда прежде не только не изучал - он даже не слышал о некоторых. И, несмотря на то, что парню казалось странным назначение отдельных дисциплин, в итоге брат Мелиссы пришел к выводу, что в мире есть многое из того, о чём он не знал раньше. Всё это подстегнуло его любопытство, и он вместо того, чтобы предаваться ностальгии по оставленным им в Англии школьным товарищам, принялся жадно изучать список требований, которые преподаватели ввиду своей педантичности выписали отдельно на нескольких большого формата фиолетовых листах с изящными водяными знаками и оставили своему новому ученику на изучение. Марк был готов к мозгоштурму, ибо идея, которую он преследовал, была велика, и цель стояла перед ним отчётливо. Вечером он вместе со своим приятелем и со многими другими слугами добирался до школы на большом автобусе, который катил на некотором расстоянии позади от роскошного автомобиля, в котором добирались к месту назначения невесты и вампиры. Окна в автобусе были огромные, а пейзажи за ними – настолько прелестные (несмотря на то, что они казались несколько однообразными), что Марк не отрывался от их созерцания до самого прибытия в учебное заведения, помимо воли вполуха слушая сплетни Тору касательно школьной жизни, которые, по мнению последнего, могли бы пригодиться брату Мелиссы, чтобы без особых проблем суметь влиться в ритм обучения. Ещё больше Марка поразила сама школа, и позже он долго силился подобрать слова, чтобы должным образом описать её в своём дневнике, однако ему так и не хватило образованности и изящества речи, чтобы выразить своё восхищение увиденным. Даже уроки, которые оказались гораздо интересней и трудней, чем парень мог предположить, не захватили его так, как рассмотрение отдельных деталей экс- и интерьера, и предметов старины, которыми были заполнены классы и коридоры; что же до преподавателей – о них Марк после окончания занятий долго вёл разговоры с Кэтсу, чтобы узнать, оттуда происходит секрет необычайного обаяния учёных мужей и дам и власти их над умами и сердцами, которую Марк ощутил сразу, как только его наставники начинали говорить. В общем, первый день парня в поместье и прилегающих к нему территориях был полон неожиданностей и сюрпризов, и Марк даже ловил себя на той мысли, что ему начинает нравится это приключение. «Как бы не забыть моей главной цели, ради которой я сюда приехал!», - думал он, однако понимал, что про это он точно не забудет.