I Promise

      На часах было десять ночи, когда я отъехал от своего стола, победно хлопнув в ладоши. Я справился с домашней работой: разобрался во всем до конца, вслух проговаривая задачи и заучивая параграфы; время так быстро пролетело, что я даже не заметил, как отгрыз кусок карандаша и чуть не проглотил его.       Я устало откинулся на спинку стула, прикрывая глаза, и вспоминал, что так и не успел поесть. Майкс давно уже спал, завернувшись в одеяло, и пускал слюни в подушку — я собирался поговорить с ним перед тем, как сесть за английский. Возможно, я немного был расстроен, но, в то же время, старался отодвинуть этот момент на больший срок.        Отца так и не было. Мама за весь оставшийся день ни разу не попадалась мне на глаза, но я слышал, что она постоянно что-то делала, причём будто бы пытаясь избавить себя от ненужных мыслей, и искренне беспокоился за неё.       Я поскользнулся на лестнице и до боли закусил губу, чтобы не заорать на весь дом и случайно не разбудить брата. Упал я неплохо: задница побаливала, а весь воздух во время полёта рывком вышел из лёгких, от чего я несколько минут сидел на ступеньке, стараясь отдышаться и отойти от пережитого мною шока. Решив больше не подниматься, чтобы на всякий случай снова не упасть и что-то себе повредить, оставшиеся пять ступенек я проехал сидя, отряхнулся и отправился в сторону кухни, хромая на обе ноги.       Я округлил глаза от удивления: мама сидела за столом, лохматая и чем-то очень расстроенная, и открывала бутылку коньяка, наливала его в свою любимую кружку и залпом выпивала.        «Ну ничего, я почти не голоден», — подумал я, на пятках разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, и в ту же секунду мой желудок протестующе завыл так, что даже Майкс из своей комнаты мог это расслышать.       — Д-джерард? — Донна заметила меня и вместо того, чтобы поругать меня, она пригласила сесть рядом.       Я зажал ладони между коленей и старался делать как можно меньше движений, но надоедливая чёлка полезла в глаза, и мне пришлось попытаться сдуть её, но вполне ожидаемо у меня не вышло. Я наблюдал за мамой, и она совершенно не моргала, смотря куда-то в область окна.       — Я не думала, что всё может так закончиться, — неожиданно начала она дрожащим из-за подступающих слёз голосом. — Я предполагала это, но надеялась, что всё образуется. Такое ведь так часто случается, и я думала, что просто стоит перетерпеть. Но я ошибалась, с самого начала ошибалась.       Донна утерла рукой выступившие слёзы и подняла бутылку, долго рассматривая, видимо, оставшееся содержимое и что-то высчитывая, затем, так и не произнеся и звука, налила себе в кружку. Коньяка оставалось меньше половины. Похоже, мама не в первый раз так сидела по ночам на кухне и распивала алкоголь.       Я всё ещё чувствовал себя странно, а мама продолжала:       — Я просто недостаточно присмотрелась к нему тогда, вот поэтому и ничего вечного не вышло. Такая любовь имеет свой определённый срок годности. Джерард, ты меня понимаешь?       Я кивнул, жадно вобрав в лёгкие воздух и тем самым скрывая начало своей истерики; глаза неприятно защипало, а нос мгновенно заложило. Я никогда не был фанатом «особенностей отношений» родителей, но осознавать, что всё, этому всему пришёл такой, кажется, долгожданный конец, было очень больно. То, чего порой я так отчаянно желал, но в то же время ненавидел.       — Как давно вы это решили? — всё, на что меня хватило. Язык словно не подчинялся мне.       — Неделю назад мы говорили об этом, но окончательно решили сегодня утром, по телефону.       Я чувствовал себя идиотом. О, да, конечно, я мог сам догадаться, не стал бы отец при другом раскладе просто так пропадать на несколько дней.       — Мам, тебе действительно это так необходимо?       Донна сделала глоток из кружки и, прикрыв глаза, уверенно закивала:       — Да, да, нам это было нужно. Мы устали друг от друга… Думаю, нам стоило разойтись ещё раньше.       — ТЫ в этом нуждаешься?       Мама вздрогнула от такого тона, но всё же ответила:       — Потому что это перестало быть моим. В один день так бывает: ты просыпаешься с мыслью, что ты сделала что-то неправильно, и ты понимаешь, что именно, а исправить это уже нельзя. Теперь я знаю, что любовь с первого взгляда — самая настоящая хрень. Я с самого начала поторопилась, и теперь расплачиваюсь за свою глупость. У меня было много времени, но я потратила его не на того человека. Мы изначально не подходили друг к другу. А я ведь думала, что это моё. Как же я ошибалась. Жалко, что чтобы понять это мне потребовалось больше двадцати лет. Полжизни впустую, но зато вы с Майклом появились, — мама приобняла меня, и на её лице я заметил грустную улыбку. В этот момент мне было жалко Донну как никогда. Она ведь была несчастна всё это время.       — Что ты скажешь Майксу?       Мама отстранилась, задумчиво уставившись на бутылку, и, недолго думая, схватила чистый стакан и наполовину заполнила его коньяком, и как-то не очень уверенно подвинула его ко мне:       — Выпей. — Я вопросительно изогнул бровь.       Ничего себе. Хорошая мать, сына спаивает.       Я с опаской взглянул на Донну и медленно опрокинул в себя алкоголь, после поморщившись.       — Майкл поймёт мой выбор, может, и не одобрит, но поймёт — точно. Он умён не по годам. Он не похож на тебя, — на этих словах я почти обиделся, но решил дослушать до конца. — Майки всегда будет окружён людьми, он не останется в одиночестве. Но, боюсь, что он недостаточно доверяет людям. А ты — совершенно другое. Я беспокоюсь за тебя, Джерард, что у тебя никого не будет в будущем, и тебе не на кого будет положиться, некому довериться. Твой брат может ещё находить своих людей и может раскрыться им. А ты… ты, кажется, всё для себя решил… Ты уже сделал выбор. Я не говорю о том, что это неправильно, но ты хорошо подумал? Через полгода твой выпускной, дальше — колледж, потом работа. Ты уверен, что твои друзья будут рядом с тобой всё это время?       — Я уверен.       Мэдисон была из тех, кто никогда не забывает своих друзей даже через огромные расстояния, но учиться я планировал в Нью-Йорке, и я знал, что и подруга тоже. В этом не было проблемы. Мэд не оставит меня одного.       Но… возможно, мама говорила о совершенно другом человеке.       — А что насчёт Фрэнка?       — Я… я не знаю.       — Он хороший парень.       — Конечно.       — И смотрит на тебя как-то по-особенному.       — Да… — я опешил, подняв округлившиеся от удивления глаза на донельзя довольную Донну.       — Ну, чего ты так удивлённо уставился? Будто бы раньше ты этого не замечал?       Я сдавленно простонал, спрятав лицо в ладонях, и начал биться головой о стол. Один удар. Второй…       — Оу… ну я не думала, что… что ты считаешь это чем-то плохим…       Я вскочил с места, сразу начиная размахивать руками, кажется, потеряв всякий контроль над собой.       — Это просто ужасно! Здесь не может быть ничего хорошего, это всё портит! Я считаю его своим другом, и мы круто проводим время вместе, и мне не нужно ничего другое! Я ведь даже не понимаю, как так могло произойти… — на этом я выдохся и просто не мог найти подходящих слов. — Мам, я даже не замечал этого, я до сих пор пытаюсь поверить, что всё нормально. Если бы не Майки, я бы и не заметил этого, и было бы круто. А теперь я ломаю голову, и надеюсь на то, что Фрэнк однажды поймёт, что ошибся… Ведь он безумен и совершенно неконтролируем. Я не знаю, как мне с ним себя вести. Ощущение, будто я делаю что-то неправильно…       Донна долго обрабатывала мои слова и сцепила пальцы в замок, включая в себе психолога:       — Я думаю, тебе стоит поговорить с ним. Напрямую спросить, что да как. Может быть, Фрэнк не требует от тебя того, о чем ты думаешь, и сам не понимает, что с ним происходит, но… Это точно знает только сам Фрэнк. Может, ему нужно время, чтобы всё принять, или он просто от природы такой, каких люди называют «неправильными», или мы все ошибаемся, путая его обычное поведение с поведением влюбленного или чем-то очень очарованного человека. Всё может быть, но я знаю одно точно: Фрэнк очень дорожит тобой, не важно, как друг, или… как… Эм… ну, ясно… Тебе стоит спросить у него, чтобы знать это наверняка. Тогда у тебя будет, о чём подумать. Может, ему тоже нужен друг. Ты не думал об этом?       Я отрицательно замотал головой.       — Значит так, я замолкаю, иначе у тебя мозг от моего говора взорвётся. Поэтому расскажи-ка мне, на кого поглядывает наш Майкл? — мама подвинулась ближе ко мне с видом, а-ля «не выдам секрет, но ты только поделись, не будь жадиной» и наклонила голову ко мне, готовясь услышать всю правду.       — Ну-у-у, он засматривался на мой телефон…       Донна пропустила мою шутку-но-всё-таки-правду мимо ушей и приобняла меня одной рукой:       — Я жду.       — Я не знаю, но больше склоняюсь к варианту, что он вообще зоофил. Ай! — я подул на ушибленный пальчик, заскулив жалобное «за что?».       — Потому что заслужил. Нельзя такое думать о своём родном брате!       — Ну, маааааам, это ведь правда.       Мы посидели так, разговаривая о многом, больше получаса, и я, честно, вообще не помнил, когда-либо общались ли мы с мамой так хорошо. Я даже забыл про еду. Когда глаза уже начали слипаться, мы решили разойтись по кровати, но перед этим Донна указала на коньяк и сказала, что стоит его спрятать, иначе не простит себе, если её сыновья вдруг напьются по её глупости и невнимательности. Перед тем, как я ушёл, она бросила мне вслед небрежное «позвони завтра Мэдисон, она беспокоится», и я начал думать, что развод родителей определённо идёт всем нам на пользу.

***

      Я ворочался на кровати, прятался под подушкой, недовольно мычал, не желая просыпаться, но ужасно надоедливый звук нашёл меня везде. Со стоном скатившись на пол, я пополз в сторону окна, стараясь повредить длинными ногтями ковёр, но ничего, вполне ожидаемо, не выходило, поэтому я поднялся и провёл кончиками пальцев по снаружи мокрому от продолжавшегося дождя стеклу.       Стук раздался снова. Он был ещё противнее предыдущего, наверное, от того, что раздался совсем близко. Недолго думая я открыл окно, и после сна не видел ничего странного в том, что ко мне ночью в дождь кто-то очень настойчиво стучится. А снаружи холодно и скользко, и на дерево трудно забираться…       Запах дождя и свежести ударил в нос, немного отрезвляя меня ото сна; по коже от холода пробежали табуны мурашек. Я включил часть освещения, чтобы лучше рассмотреть своего ночного гостя, которого планировал убить сразу, но тут же тихо выругался себе под нос, собираясь закрыть окно перед самым носом Фрэнка. Я понимал, что он еле-еле держится и что ему стоит помочь, но он разбудил меня, поэтому я решил не жалеть его. А ещё на самом деле я всё ещё был на него обижен.       — Ну, и какого хрена ты припёрся? — не слишком дружелюбно начал я, пока, кажется, всем телом ощущал, как дрожит парень передо мной, и тогда я увидел: он был в одной тонкой футболке и каких-то, наверное, домашних шортах, а на улице была почти середина октября.       — Джи, могу я переночевать у тебя? Я не могу оставаться дома.       Я прикусил губу, рассматривая то, как чёлка прилипла к его лбу, и он активно дышал на левую руку, пытаясь хоть немного согреться.       — Эм… переночуй у себя в машине. В чём проблема?       На лице друга отразилось недоумение, а сам он задрожал ещё больше.       — Идиот, блять, ты охуел в конец, что ли?! Я, блять, тут, видите ли, от своего дома бежал к нему, чтобы он мне помог, но нет, блять! Я стою тут, замёрз весь, мокрый, стоять неудобно, и стучу ему в окно долбаные пятнадцать минут, а он говорит мне «проваливай»! Спасибо, Джи, ты замечательный друг! — Пэнси посмотрел вниз, уже собираясь спуститься, но я ловко перехватил его руку, согласно кивая:       — Ладно, залезай.       Но прежде чем он успел опустить на подоконник свою ногу в мокром и грязное кеде, я стянул его обувь, аккуратно поставив её в угол, так, чтобы не запачкать такой ненавистный мной ковёр.       Я помог Фрэнку забраться полностью и закрыл окно. Парень был просто ледяной и прижался ко мне вплотную, тяжело дыша мне в шею.       — Мне холодно, — прошептал он, сжимая сзади мою футболку. Я мгновенно освободился от его рук — Пэнси разочарованно выдохнул, обняв себя. Я достал несколько чистых полотенец и, осмотрев друга сверху донизу, сказал:       — Раздевайся давай. Тебе в душ надо срочно.       Фрэнк кивнул и начал снимать с себя одежду прямо здесь передо мной и, когда очередь дошла до боксеров, я отвернулся, стараясь скрыть румянец на своих щеках. Полотенца из моих рук куда-то пропали, и я успел заметить только быстро проскользнувшую за дверь голую задницу Пэнси с белым комком в руках. На кровати лежала вся его мокрая одежда.       Я решил порыться в своём шкафу, надеясь найти что-то подходящее для Пэнси.

***

      Фрэнк вернулся через десять минут, с головы до ног закутанный в несколько полотенец. Я застыл на месте, в одной руке держа свою старую серую футболку с пятнами красной краски, а в другой сжимая широкие клетчатые штаны, уже прилично потрёпанные, и, если честно, я вообще не знал о их существовании. Ничего подходящее для Фрэнка я так и не нашёл, поэтому и стоял в центре комнаты, осматривая найденное мной старьё. Парень окинул взглядом одежду в моих руках, выхватил, стянул полотенца, прикрывающие грудь и живот, и «запрыгнул» в футболку, которая оказалась для него длинной и широкой, что полностью прикрывала бы его ягодицы. Я на секунду отвернулся, обратив внимание на то, что дождь немного притих, а Фрэнк наоборот, чем-то загремел.       Он уже сидел, одетый, на моей кровати и прожигал взглядом стопку моих учебников; на полу лежала химия, и, видимо, это именно она свалилась, вызвав тогда характерный грохот. Я посмотрел на Айеро.       — Что ты на меня так смотришь? Я не прикасался к книге!       Я скрестил руки на груди, ухмыляясь и смотря на парня неверующим взглядом. Фрэнк широко улыбнулся, теребя край футболки и пожимая плечами; благодаря мне книга мгновенно оказалась на своём месте.       — Допустим, я поверил.       Пэнси хихикнул себе под нос, разыскивая, по-видимому, свою мокрую одежду, о которой я в тот момент совершенно забыл, поэтому уже через секунду мы с другом ползали по полу, заглядывали под кровать, зачем-то залезли на стол и оттуда пытались найти мокрый комок. Фрэнк успел за это время кинуть в мой адрес несколько ругательств, что я старался не слишком замечать.       Так бы мы и продолжали поиски до тех пор, пока я не уставился в сторону окна; Айеро полностью залез в мой шкаф и всё пребывание там только матерился, тихо ойкал, а под конец вовсе стих. Оказалось, что он просто там запутался, но, нет, чтобы меня просто попросить помочь — как только я оказался рядом, он истошно завопил (и плевать ему было, что мы дома не одни), пиная внутренности шкафа ногами, и я тогда так пересрался…       Но позже я смог отомстить: когда Фрэнк немного отвлёкся, вывалил ему на голову все его вещи, от чего он сначала опешил, а потом с интересом посмотрел на часы, полностью выключил свет, оставив нас во мраке. Послышались шаги друга. Моя кровать прогнулась под его весом, а рука случайно задела мою.       Он уселся напротив меня, а я искренне удивился своему же поведению. Что это вообще такое? Утром я был на грани истерики и запрещал себе даже думать о друге, а сейчас сам хотел с ним разговаривать, искреннее улыбался ему и совершенно не думал о том, что мне говорила недавно Донна.       Кажется, через темноту между нами я видел, как сверкают глаза парня передо мной, я знал, что Фрэнк потянулся ко мне, но в последний миг одёрнул руку. Сейчас было всё как никогда понятно. Да, я осознавал, что мама была права: мы с Пэнси просто общаемся, а он уже только светится счастьем. Но мы должны были кое-что выяснить. Я знал ответ, но хотел спросить это у него завтра.       — Расскажи, что случилось.       Кажется, друг вздрогнул, но, сделав глубокий вздох, угукнул, что-то замычал в одеяло и начал:       — Ну, знаешь, моя мама уехала на два дня по работе, а за мной присмотреть оставила своего «любимого». Ну, в общем, Алексу и тридцати, наверное, нет, но он меня пугает, он крупнее и сильнее меня, а ещё я несколько раз ловил его странный взгляд. Он так пялился на меня, что даже прям мурашки по коже, знаешь? А сегодня он как-то по-особенному был противен: вылил на себя одеколон, волосы прилизал, даже, похоже, зубы отбелил. От мамы он узнал, что мне мальчики нравятся, и вот теперь, похоже, считает, что раз я гей, то я трахаю всё, что имеет член. Я опасаюсь за сохранность своей задницы, а этот сегодня сказал, что хочет узнать меня поближе. Блять, поближе! Охуеть! Задницей передо мной вилял, а мне будто бы взглядом раздевал. Фу… это мерзко. Я чай пил, а он сзади подкрался и руки под футболку… ну я и рванул. К тебе. Ты живёшь недалеко и не удивился бы моему появлению. Потом дождь ливанул, и я до тебя добежал, а дальше ты знаешь.       Я шумно выдохнул и притянул парня к себе, легко обнимая его:       — Так лучше?       — Угу.       И на душе стало странно спокойно, что я на секунду забыл совершенно обо всём. Фрэнк обвил руками мою шею, своей щекой влепившись в мою, обмяк, обволакивая меня собой, и затих. Только по движению грудной клетки, я смог бы отличить его от неживого. Пэнси излучал тепло, но сам дрожал от холода, отчаянно цепляясь за меня, чтобы выжить, — почему-то пришло в голову мне при взгляде на него, и, пару раз вздохнув, я отстранил Фрэнка от себя, пополз за ещё одним одеялом и накинул его на плечи друга, устало развалившись рядом.       Вся агрессия пропала, и осталась только усталость.       — Джи, что с тобой?       — Я в порядке, — на автомате вылетело из моего рта, в голову пытался прокрасться сон, но я старательно его игнорировал.       — Тебе нужно только переночевать? — я получил в ответ кивок и продолжил: — Думаю, что пропустить занятия в школе завтра… ой, поправочка, уже сегодня… не стоит, да?       Фрэнк улёгся рядом, как бы случайно уткнувшись носом в моё плечо; я поморщился, но не посмел оттолкнуть, ожидая ответа.       — Дома всё собрано, — он заговорил неожиданно, избавив меня от звенящей тишины и напряжения, застывшего в воздуха. — Нужно только утром заехать туда и забрать вещи. Это не более получаса. И я слышал, что у тебя есть машина. Ты же подкинешь?       — Я постараюсь, но тебе нужно будет как-то покинуть этот дом, чтобы мама и Майки не заметили этого. Иначе могут появиться вопросы.       Фрэнк поначалу молчал, но рассевшись на кровати, подал голос:       — Какие вопросы?       Я закатил глаза, и очень был рад, что парень в темноте не сможет рассмотреть этого жеста.       — Ты припёрся ко мне ночью, чтобы я тебя утешил, обогрел. Без предупреждения. Ты в моей старой футболке, и ты собираешься ночевать здесь, да ещё ты точно смог наделать много шума. А моя мама уже и так начинает думать, что мы пара.       Если бы мы с Фрэнком находились не в полном мраке, то я бы наверняка заметил его стремительно краснеющие щёки и улыбку. Но я этого не видел…       — Что ж, тогда, чтобы быть менее шумными, давай спать, — радостно произнёс он, — как я предполагаю — потерев в предвкушении ладони, и юркнул под одеяло, сразу же свернувшись калачиком.       — Фрэнк… эм… ты спишь на полу…       Я чуть ли не пожалел о том, что только что ляпнул, когда Пэнси с грохотом свалился с кровати и схватил меня за ногу. Я упал. Парень забрался сверху и приподнял мою голову за подбородок, прошептав:       — Сука, я тебе это запомню, — и… лизнул мой нос. Поднялся. Взял одеяло и улёгся на пол, не посмотрев на меня.       Я вытер свой нос рукой и, удивлённо взглянув на лежащий комок в одеяле, пожал плечами и лёг спать.

***

      — Джерард, пора вставать.       Приглушённо раздалось из-за двери. Мама. Я улыбнулся. Но в этот момент кое-что понял, откинул с себя одеяло и немного завис, смотря на руки Фрэнка, обвившие мою талию, а потом — и на самого парня. Он мирно посапывал.       — Джерард?..       Я услышал приближающиеся шаги и, не успев толком ничего разъяснить, скинул Пэнси с кровати и начал изо всех сил трясти его.       — Фрэнк, ёбаный кусок дерьма, просыпайся!       Сначала ударил его по лицу, но потом, когда никакой реакции не последовало, решил действовать иначе. Времени было в обрез. Сделав глубокий вдох, я коленкой упёрся в промежность парня, ощутив его стояк. Фрэнк чуть ли не закричал, но я успел закрыть его рот рукой. Он испуганно смотрел на меня, и в любой другой ситуации со стороны бы это выглядело точно как похищение или изнасилование, но. То, как я пытался запихнуть друга в свой шкаф и приказал ему молчать, больше было похоже на измену жены. По крайней мере, так казалось мне.       Донна с улыбкой влетела в мою комнату, обнаружив меня на полу, лежащим в куче одеял.       — О, ты уже встал. А почему ты на полу?       Я попытался улыбнуться, чтобы мама не заметила ещё мокрые вещи Фрэнка, на которые я специально уселся, не зная, куда их ещё можно спрятать.       — Я просто захотел посидеть на нём. А-а-а, какой приятный ковёр, — всё так же наблюдая за Донной, произнёс я, хотя и мама прекрасно знала, как я его ненавижу.       — Ладно… — женщина с подозрением посмотрела на меня, а через секунду и на шкаф, и я мысленно молился, чтобы в этот самый момент Фрэнку не пришло в голову зацепиться за что-то или громко выругаться. Иначе меня неправильно поймут… Но, слава богу, всё было тихо, а Донна пожала плечами и ушла.       — Можно уже выходить? — тихо донеслось из шкафа, пока я потирал подбородок, на секунду зависнув на закрытой двери.       — Нет.       — Почему, Джи? — Фрэнк попытался вылезти, но я успел предотвратить это, как влетел Майкс. — Джи-и-и-и, — протянул он с какой-то странной улыбкой. — Ты хорошо спал? Не слышал ничего подозрительного? Позвонил ему? — У меня сомнений не оставалось: брат знал, что Фрэнк здесь.       — Майки, послушай…       — Нет, Джи, это ты меня послушай. Я твой брат, от меня ты своего любовничка шкафного можешь не прятать. От меня мама об этом никогда не узнает. Поэтому… всё нормально…       Я приоткрыл рот, и Пэнси спокойно выбрался из своего укрытия. Майкс показался удивлённым, но это только на первый взгляд. Позже, он подмигнул мне и знаками просил подыграть ему.       — О, Фрэнк, привет, не ожидал тебя здесь увидеть. Что-то случилось? Джи, а я думал, что Тайлер ночевал здесь… вы же договаривались… — Я не понимал ничего, но только вот глаза Фрэнка с каждым словом становились всё больше, пока его взгляд не упал на меня. — Джи, и на будущее, Тайлеру всего пятнадцать, поэтому держи себя в руках. Вы нормально провели вместе вчерашний вечер?       — Что?.. — Пэнси выглядел расстроенным. А ещё злым. — Какого хуя вы договаривались с Джозефом?! Он ведь ещё… мальчишка… Он ведь скучный! Это из-за вчерашнего всё?! Блять, я ведь не хотел! Я просто разозлился, Джи! Но ты решил, раз со мной всё безнадёжно, то Тайлер — неплохой вариант?! Ты ведь его совершенно не знаешь!       «Ревность. Если он в тебя влюблён, то он будет ревновать. Ты ведь знаешь Фрэнка. Он будет кричать. Он опять начнёт терять над собой контроль», — шёпотом сказал тогда мне брат, когда Айеро, похоже, уже готовый расплакаться, уселся на пол. Он что-то бубнил себе под нос и смотрел в стену.       «Как я и говорил».        Майки поспешил покинуть комнату, оставив меня наедине с самим Фрэнком Айеро, который был в меня влюблён.