I Promise

      По правде говоря, я не знал, чего от него ожидать.       Фрэнк, окрылённый, носился к своим друзьям и знакомым все выходные, готовя то самое долгопланируемое «событие», пропускал уроки «по состоянию здоровья» и с довольной улыбкой в конце дня заявился на пороге моего дома. По-хозяйски закинул свой полупустой рюкзак на диван в гостиной и бесцеремонно плюхнулся рядом, раскинув свои руки и ноги. Я смотрел на него молча, держа в своих руках чашку горячего и невкусного кофе, и, жмурившись от каждого глотка, терпеливо ожидал того, что же мой дорогой друг собирался мне сообщить. Улыбка превратилась в ухмылку, а взгляд потемнел. Фрэнк лишь сказал: — Всё складывается как нельзя лучше.       А я ему верил: его уверенности в себе невозможно было не поверить; я присел рядом, аккуратно придерживая свою новую цветастую кружку с супергероями.       Я мало знал о том, что Фрэнк готовит для всех, но знал одно: «событие» должно произойти на день святого Валентина, а это, учитывая наши с Пэнси полуромантические отношения, немного меня вгоняло в краску. Но я действительно с нетерпением ждал его идей и надеялся, что тоже заражусь его настроением и тем самым смогу оторваться по полной.       Черный рюкзак оказался на коленях, Фрэнк что-то старательно в нём выискивал, но когда я заинтересованно наклонился, пытаясь рассмотреть это «что-то», то друг на меня зашипел, отодвигаясь к краю дивана и параллельно с этим цепляя плед Майки, и продолжал копаться не глядя, устремив свой взор на задумчивого меня. Ошарашил, соблазнительно мне подмигнув, и достал… обычную тетрадь.       Я прикусил губу, отставив в сторону кружку недопитого кофе, поднял тетрадь за самый её уголок, словно брезгуя, и потёр подбородок, намеренно хмурясь осматривая её: — Твоя идея выглядит… э-э-э-э-э… как обычная тетрадка?..       Фрэнк, засмеявшись, воскликнул: — Дурак! Всё внутри! — и ударил меня тетрадкой по голове. Я, не растерявшись, театрально упал и с многострадальческой рожей коснулся лба тыльной стороной ладони, тяжело прошептав: — Ох, плохо мне… неси воды-ы-ы-ы.       Айеро с кислой миной в ответ лишь похлопал меня по щекам, усевшись на мои ноги и специально поелозив по ним своей задницей. Он в ту же секунду открыл тетрадку на нужной странице и, прокашлявшись, будто собирается громко и выразительно начать читать, заехал мне локтем под рёбра.       Я заорал, но был заткнут лёгким поцелуем, который быстро пропал с моих губ в момент, когда послышались приближающиеся шаги. Похоже, грохот, который мы создали, разбудил Майки, но ни я, ни Фрэнк отчего-то ни капли не жалели о содеянном.       Брат медленно и злобно спускался по ступенькам, превратив своё одеяло в элегантную накидку. Айеро переместил руки на мою шею, имитируя шуточное удушение, а после схватил небольшую подушку, до того лежавшую на полу, и прибил её к моему лицу, заставляя меня брыкаться и давиться мелкими и противными волосинками; шаги стали ещё более тягучими. Фрэнк прыгал на моих бёдрах, довольно лыбясь, а я уже ощущал на себе очень внимательный и изучающий взгляд Майкса.       Брат прошёл на кухню как ни в чём не бывало. Вернулся через минуту с огромной миской чипсов различных вкусов, перемешанных в один, и медленно-медленно их ел, соблазнительно хрумкая и мурча. Мы поднялись одновременно, сопровождая Майки голодным и умоляющим взглядом, но брат в ответ лишь ехидно улыбнулся, облизнув свои пальцы и выставив один — средний. Гордо, по-королевски, он вскоре удалился.       Пэнси с каменным лицом глядел ему вслед, помахивая на себя той самой тетрадкой и обдавая меня приятным ветерком, и подпёр голову кулаком, на выдохе выдав: — Ну и ну.

***

      Подробности «события» я узнал непосредственно в день подготовки — я ожидал какой-то сумасшедшей выходки и предвкушал то, какое наказание может за неё последовать. И это томительное ожидание не позволяло мне нормально спать. Я понимал: проступки Фрэнка до сих пор сходили ему с рук, но терпение директора должно же было когда-то закончиться… И всего лишь какие-то полгода до окончания школы казались мне наиболее опасным периодом, а для мистера Каннигема — как я думал — идеальным временем, чтобы раздавить, уничтожить и отомстить чёртовому Фрэнку Айеро, который за много-много лет прилично поколотил всем нервы. Но я предвкушал и боялся: я ждал грандиозного и в то же время мечтал, что Пэнси передумает или сдастся, но нет, он светился энтузиазмом, заражая окружающих светлой, как он говорил, идеей. До дня всех влюблённых оставалось более двух недель. Уже нельзя было тянуть… — Всё, чего я хочу, — элегантное хулиганство. Как вы все знаете, день Святого Валентина — священный праздник для нашей школы, который отмечается из года в год. Создаётся романтическая атмосфера: коридоры украшаются слащавыми гирляндами в виде сердечек, парни дарят девушкам блевотно-сладкие конфеты, а девушки, в свою очередь, парням — кривые и сопливые открытки, — Фрэнк прогуливался по спортзалу с важным видом, заложив руки за спину, а мы — я, Хейл и Фелиция (ещё одна какая-то знакомая Фрэнка) — слепо следовали за ним, хотя осознавали, что его движения хаотичны и бессмысленны, но как идиоты продолжали идти.       Скоро Айеро остановился — то же проделали и мы. Он развернулся на пятках и протянул Хейли свою руку, снова приглашая на танец. Они снова ловко кружились — Фрэнк двигался грациозно, не путаясь в своих ногах и умело ведя лёгкую Хейл. После синхронно поклонились, и мой друг сразу же полез в свой рюкзак, до этого оставленный на полу.       Фелиция — девушка с каштановыми, криво обрезанными волосами средней длины, густо накрашенная и одетая в старую, потрёпанную одежду — повернулась ко мне лицом, задрав свою голову, и ожидала моих действий. Я должен был взять её за талию, но, уже потянувшись своей рукой, остановился, заметив, что девушка выше меня на сантиметров пять. Фелиция развела руками, словно извиняясь, и сама потянулась к моей руке: — Ну, чего ты? Я же не кусаюсь, — её довольная улыбка казалась странной вкупе с усталым взглядом и частично прикрытым веком левым глазом.        Где-то на фоне засмеялась Хейл; потом я увидел: она искренне злорадствовала, когда я, неуклюжий, наступал на чёрные кроссовки Фелиции, вёл куда-то не туда и вечно сбивался в ритме и девушке приходилось меня исправлять, силой выравнивая мою неправильную траекторию.       Фрэнк стоял в стороне, изучая меня взглядом великого критика. Первые минут десять он не напоминал о себе, но когда количество моих ошибок превысило несколько десятков, остановил нас жестом. Подошёл. И — ударил меня по заднице длинной деревянной линейкой не церемонясь. В дальнейшем огребал почему-то я один — Фелицию он аккуратно поправлял, легко похлопывая линейкой по спине в частности, напоминая о том, что всегда нужно держать осанку. Под конец линейка заняла своё место в рюкзаке, а в качестве воспитательной меры от Фрэнка выступили подзатыльники. Иногда Айеро, ничуть не стесняясь, облапывал меня везде, где только мог. Фелиция в ответ деликатно кашляла в кулак, намекая вернуться к занятию.       Закончили мы в четыре. Девушки переглянулись. Хейл принялась шнуровать высокие ботинки, долго копалась, пытаясь своими пальцами с длинными ногтями завязать ровные бантики. — Ну ты идёшь? — Фелиция выдохнула и сделала сама, усевшись у ног девушки. — Кто она? — я указал на неё пальцем.       Фрэнк потянул меня за толстовку, чтобы забрать куртки, и заговорил: — Ну так, всего лишь была в моей группе ритм-гитаристкой. А что?       Я уже было открыл открыл рот, чтобы ответить, но замер, когда Хейл притянула к себе Фелицию за талию, шепнув ей что-то на ухо и захихикав. Лицо Фрэнка в тот момент было идентично моему — удивленное, непонимающее и не на шутку шокированное, шокированное в плохом смысле.        Хейл, сохшая много лет по Рэю, неожиданно, казалось нашла себе подружку. И я подумал, что слова, сказанные ею несколько месяцев назад, не были какой-то глупой шуткой. — Ох, нихрена ж себе… — Пэнси присвистнул. — А я-то как раз думал, что это Фели вдруг начала со мной общаться и согласилась участвовать.       Мы переглянулись, но, не выдержав, засмеялись в голос от абсурдности этой ситуации.