Цифры на руках

— Эй. Юра тут же прикусывает нижнюю губу и опускает глаза вниз, напрягаясь всем телом. Он совершенно не собирался что-то говорить, оно само вырвалось, честно-честно. Виктор, до этого момента внимательно читавший какую-то книгу, сидя за столом небольшой, но уютной кухоньки, поднимает голову и заинтересованно впивается взглядом в незнающего куда себя деть паренька. Так как Юра больше ничего не произносит, Виктор смиренно улыбается и откладывает книгу в сторону, встаёт из-за стола и направляется в гостиную, ступая босыми ступнями по немного колючему ковру. Юрка сидит на диване, подогнув под себя ноги, и делает вид, что полностью заинтересован своими ногтями. Никифоров смотрит на него сверху вниз и не перестаёт улыбаться. Юрочку это порядком нервирует. — Отвернись, — бубнит слегка надувшийся парень, наконец поднимая голову и встречаясь с заинтересованными и блестящими голубыми глазами. — Ты хотел о чём-то поговорить? — спрашивает Виктор и плюхается рядом с Плисецким. Юра с наигранной неприязнью пытается отодвинуться от старшего парня, пиная того, когда он старается с глупой улыбочкой обвить свои большие руки вокруг его тонкой шеи. Юра пыхтит и пихается, и Виктора это безумно забавляет, хоть ему и прилетает пяткой по челюсти. — Ты похож на кота, который всё ещё не привык к своим хозяевам. Юрочка почти говорит ему, что он чертовски прав, но вовремя себя останавливает, сжимая челюсти. Он и так минуту назад позвал Виктора, хотя и не собирался. И привыкнуть к всеобъемлющей доброте этого человека ему по-прежнему чертовски трудно, но это, конечно же, тайна. — Я не буду тебя больше пускать в мою квартиру, если ты не скажешь то, что хотел, — серьёзным тоном произносит Виктор через две минуты глупой возни на диване, когда Юрке надоедает отбиваться и он просто кладёт голову Никифорову на колени, закрыв глаза. Плисецкий только фыркает на его слова, а старший скручивает губы в обиде, ну, потому что даже сам Виктор знает, что он совсем неубедителен в своей серьёзности. Юра раскрывает малахитовые глаза, лёгким движением откидывает прилипшую ко лбу от духоты чёлку в сторону и обречённо вздыхает. Виктор победно усмехается. — Я хочу заняться этим, — на полном серьёзе отвечает Юра, глядя снизу вверх на расслабленное лицо Виктора. Голубые глаза непонимающе расширяются, тонкие светлые брови чуть поднимаются вверх, и Виктор склоняет голову набок, всем своим видом показывая вопрос насчёт его высказывания. Юра еле сдерживается, чтобы не ударить этого олуха, потому что ну как можно быть таким глупым, а? — Заняться чем, Юра? Ты можешь говорить поконкретней? — спокойно переспрашивает мужчина, не отводя от него взгляда и выглядя действительно заинтересованным всем происходящим. Щеки Плисецкого мигом покрываются красным оттенком, что Виктор воспринимает как реакцию организма на жару, маша ладошкой над его лицом, как веером. Юра раздражённо перехватывает его ладонь и резко поднимается, оставаясь к удивлённому Виктору спиной. Юноша нервно выдыхает и сплетает пальцы, опустив голову. — Заняться сексом, тугодум, — он практически выплёвывает эти слова, ощущая, как всё лицо буквально горит от смущения. Говорить об этом вслух оказывается куда сложнее, чем мысленно обсуждать это перед сном в воображаемом диалоге. В гостиной повисает абсолютная тишина. Слышно только тиканье недавно приобретённых часов с кукушкой да небольшой шум с улицы, ведь квартира Никифорова находится в центре города на втором этаже, поэтому всё слышно довольно отчётливо. Начинать этот разговор с самого начала было совершенно глупо, но Плисецкий воспринимает Никифорова как самого близкого человека. И, можно сказать, он хочет взять у него добро, что ли. — Вау, — Юра боязливо поворачивает голову на этот звук и смотрит из-за плеча на задумчивое лицо своего старого знакомого. Виктор сидит немного сгорбившись и оперевшись локтями на колени, подпирая лицо ладонями. Он напряжён. Юра передёргивает плечами и полностью поворачивается, ловя на себе тяжёлый взгляд. — Ты откуда вообще такое слово знаешь? — Знаю оттуда, где тоже знают, — фыркает Плисецкий, делая вид, что он совершенно не нервничает. — Хорошо, — кивает головой Виктор, пальцем обводя беленькую пуговичку на своей рубашке. — А теперь скажи, зачем тебе это понадобилось? Юра вскидывает подбородок и складывает руки на груди, явно выказывая своей позой, что не намерен вдаваться в такие подробности. На самом деле, он и сам не знает причину такого решения. Просто неделю назад Мила, его недавняя знакомая, которая подрабатывает вместе с парнем в кафе, рассказала своей подруге (а услышали, конечно, все) о своём первом половом опыте со своим недавно отыскавшимся соулмейтом. Она краснела, мялась, но продолжала бормотать о том, что это чертовски приятно и всё такое. Старшие сотрудники только с усмешкой посмотрели на неё, качая головой, и отправились по своим делам, а молодёжь, ещё не встретившаяся со своей парой, засыпала Бабичеву кучей вопросов. Юра одарил девушку презрительным взглядом и фырканьем, мол, какая она гражданка Советского Союза, раз говорит о таких непотребствах, после чего покинул подсобку, в которой все проводили обед. Но в голове на протяжении вот уже нескольких дней крутится этот разговор. И Юре, может быть, просто интересно. — А ты подумал, Юра, о своём соулмейте? — с некоторой печалью в голосе интересуется Виктор, откидываясь на спинку дивана и немного поворачивая голову в сторону напряжённого юноши. В Юре мгновенно вспыхивает неприятная и тупая боль, а «2015» зудит под тканью летней рубашки. Подумал ли он?.. — Где гарантия, что мы вообще встретимся? — набравшись смелости, говорит Юра, от чего Виктор немного дёргается, а его взгляд становится печальным. Парень знает, что прямо сейчас проходится по больным ранам Никифорова, но не может остановиться. Настолько в нём бурлит этот юношеский максимализм, не прошедший неизвестно по какой причине. — Кто ему не даст заняться этим с кем-то другим до встречи со мной? Поверь, Виктор, не все такие терпеливые, как ты. — Я понимаю, что в тебе горит обыкновенный интерес к чему-то новому и пока неизвестному, но, Юрочка, пожалуйста... — ласково обращается к нему Виктор, кладя свою ладонь поверх его и чуть сжимая. Внутри Плисецкого всё вздрагивает. — Я всё равно хочу. Виктор тяжело вздыхает и отпускает руку этого слишком упрямого котёнка, запуская пальцы в серебристые пряди и думая, что, возможно, это и к лучшему. Зато этот глупый кот наконец будет слушаться его в свои 20. — Делай, что захочешь, — разводит руками Никифоров и встаёт с насиженного на диване места, направляясь на кухню к своему уже давно остывшему чаю. Юра провожает его полным неверия взглядом. — Ты серьёзно? — Абсолютно, — просто пожимает плечами Никифоров, находя взглядом стоящую на недалеко висящей полке книгу. Внутри всё трепещет от нахлынувшего интереса и любопытства, так что Виктор просто улыбается незаметно для радостного юноши. — Мне скоро на работу, так что тебе, наверное, пора. Юрка согласно кивает и пулей вылетает из его квартиры. И, возможно, Виктор сейчас поступает не совсем правильно, но Плисецкий сам должен прийти к верному выводу. Прошло всего два года с того времени, как у Юры появился год встречи с родственной душой, и мужчина не будет судить его за неимением большого опыта. Виктор выливает холодный чай в раковину, моет чашку и ставит её к нескольким другим на полку, а затем, сев на стул, начинает рассматривать свои длинные пальцы. Он осторожно оттягивает рукав рубашки (всегда носит с длинными рукавами, чтобы не натыкаться на это ранящее душу сочувствие в глазах других людей, когда они видят цифры) и внимательно рассматривает чёрные надписи. Поднося руку к лицу, Виктор думает, что всё будет отлично, он дождётся 2016-го, он встретит соулмейта. Целует год встречи и начинает собираться на работу, потому что через 15 минут обед заканчивается.

***

Виктор осторожно закрывает за собой дверь и, подкинув пару раз вверх ключи, кидает связку в небольшую металлическую ёмкость, стоящую на тумбочке. Мужчина, убрав мешающую чёлку за ухо, скидывает с ног надоедливые чёрные ботинки, наконец расслабляясь. Но совсем не надолго, так как, подняв взгляд, он замечает стоящего посередине гостиной Юру, сложившего руки на груди. Юра выглядит весьма чем-то недовольным, и губы Виктора растягиваются в широкой улыбке, потому что он знает, чем именно разозлён этот кот. — Привет, Юрочка~ — нежно протягивает его имя Виктор, и улыбка на его лице становится всё шире и шире, а взгляд малахитовых глаз всё суровее и суровее. — Давно не виделись, кстати. «Давно» — это пару дней назад, когда Юра поведал Виктору о своём желании совершить половой акт, а после умчался радостный на всех парах. На самом деле, они видятся практически каждый день, и для Виктора отсутствие этого взбалмошного паренька действительно сродни полнейшему одиночеству в течение, может быть, месяца. Настолько он привык к его присутствию рядом с собой за 12 лет, но когда Юрка изъявил желание переехать в собственную квартиру и жить одному, Никифоров просто был не в праве отказывать ему, понимая, что до 2015-го они не смогут находиться каждую свободную минуту вместе. — Да хотелось бы подольше тебя не видеть, — язвит Плисецкий, явно удерживая себя от того, чтобы не показать старшему язык. А Виктор продолжает строить из себя невинность, стоя возле двери и перебирая пальцы на руках. Юра сокрушённо выдыхает и качает головой из стороны в сторону, слабым движением руки подзывая хозяина квартиры к себе. — У меня к тебе есть разговор. Виктор просто сияет и никак не пытается это скрыть, и это определённо точно раздражает Юрочку, усаживающегося на обитый мягкой тканью стул, когда они оба на кухне и кукушка выползает из деревянного домика, прокукукав четырнадцать раз. Виктор ставит перед юношей его любимую чашку и наливает душистый чёрный чай, который ему удалось купить в соседнем магазинчике, и облачко пара поднимается наверх. — О чём ты хотел со мной поговорить? — интересуется Никифоров, отпивая из своей чашки напиток и глядя на как-то непривычно зажатого Юрочку мягким взглядом из-под пушистых светлых ресниц. Конечно, он всё понимает. Юрка ёрзает на стуле, кусает губы и не может остановить взгляд на чём-то конкретном, так что Виктор теперь точно убеждается в том, что догадался о причине их разговора. И в том, что Плисецкому сейчас отчего-то стыдно, он как бы тоже не сомневается. Парень делает несколько быстрых глотков чая, будто пьёт водку или другой алкогольный напиток, с громким звуком ставит чашку на стол, от чего Никифоров дёргается, поднимает свой решительный взгляд на замершего в предвкушении и ужасе Виктора и с покрасневшими щеками выдаёт: — Девушки меня не привлекают. Виктору безумно хочется смеяться. — А парни? — Парни тоже, — бубнит Юрка даже как-то обиженно, и Виктор всё-таки не выдерживает, прыская со смеху. Плисецкий кидает в его сторону убийственный взгляд, на что Виктор только поднимает руки в защите. — Ты знал, что так будет, верно? — Конечно же, я знал, Юрочка, — со сверкающими голубыми глазами соглашается Виктор, отпивая ещё немного чая и забавно сюрпая. Юре очень сильно хочется убить его. — Не расстраивайся: ни ты, ни твой организм не виноваты в том, что ты не смог возбудиться даже несмотря на то, что выбранный тобой человек был горяч. Не только щёки покрываются стыдливым румянцем, но и уши теперь прекрасно выдают дикое смущение своего пыхтящего от негодования хозяина. Виктор коротко усмехается и встаёт из-за стола, быстро уходя в гостиную и так же быстро возвращаясь с книгой в руках. Юрка покорно опускает в отчаянии голову, потому что, чёрт возьми, конечно, он знает, о чём эта книга. Он должен был прочитать её раньше, чем нашёл эту Аню, у которой соулмейт, судя по всему, умер, раз у неё на руке нет ни какой-либо даты, ни чьего-то имени. — Я же тебе ещё пару лет назад говорил, что ты без этих знаний не сможешь прожить, — говорит Виктор с укором, аккуратно шлёпая книгой по светлой макушке. Он суёт уже слишком старую книжку в руки парню и притворно широко зевает, прикрывая рот ладонью. — Я слишком устал, поэтому мне нужно поспать, да. А ты пока читай, балбес, — напоследок роняет Никифоров и треплет Юрочку по голове, уходя в гостиную, а затем — в спальню. В школе посвящают уроки разговорам о связи с соулмейтом, но Виктор знает, что Юра либо спал, либо пропускал эти уроки, когда пошёл в старую и полуразрушенную школу в 45-м. Юрочка хмурится, но открывает первую страницу книги, начиная пожирать внимательным взглядом каждую букву. У каждого человека по наступлению 18-ти лет появляется год встречи со своим соулмейтом, но бывает и так, что дата не появляется, что означает одно: человек, предназначенный вам самой судьбой, умер до вашего восемнадцатилетия или умрёт до встречи, тогда дата исчезает. И такое случается очень часто. На протяжении всего времени, когда человек ждёт свою родственную душу, он не стареет и не может испытывать сексуальных и романтических влечений, разве что только способен отметить чужую привлекательность. Гормоны бушуют лишь до 18-ти лет, а дальше впадают в спячку до встречи со своим соулмейтом. У людей же, оставшихся без соулмейта, жизнь немного проще: они свободно могут заводить отношения с такими же, как они, и если их пара умерла после того, как цифры появились, запускается старение как и при встрече, иначе бы они жили вечно. Вся эта информация предоставлена в книге не простыми сухими фактами, а в виде интересного романа, повествующего о России 18-го века, главным героем которого оказывается обычный крестьянский парень, долгое время ждущий свою истинную пару. Он ждал её около 60-ти лет, и за это время пережил многое и повидал разных людей: у кого умер соулмейт, кто встретил, а кто старательно избегал этой встречи (конечно же, безуспешно). В итоге он встретил девушку, оказавшуюся его соулмейтом, но через пару дней она умерла, а парень старел в одиночестве, не желая жениться на девушке, также потерявшей свою пару. Эта история настолько увлекает Юру, что он даже не замечает, когда Виктор уходит на работу и возвращается с неё. Он закрывает книгу только тогда, когда тёплая ладонь ложится на его голову, осторожно поглаживая. — Понравилось? — с доброй улыбкой спрашивает Виктор, а в руках его Юрка замечает пакет с красными яблоками. Юноша слабо кивает и откладывает книгу на стол, разминая мышцы, которые затекли от неудобного положения. На кухню пробирается мягкий свет заката. — Я рад, что ты наконец прочитал её. Надеюсь, что теперь в твоей лохматой голове больше не будет появляться таких глупых идей, как заняться сексом. Юрка снова краснеет и рассержено пихает Никифорова локтём в живот, от чего тот сгибается пополам от боли. На губах Плисецкого расползается победоносная улыбка. И весь вечер они вместе готовят яблочный пирог, смеясь и толкаясь, иногда пытаясь испачкать друг друга в муке, а Юра даже съедает два самых больших яблока, и Виктор ругает его, как маленького ребёнка, хотя, на минутку, этому ребёнку уже двадцать, Боже. — Я обязательно дождусь своего соулмейта, — решительно произносит Юра, когда Виктор старательно пытается запихнуть противень с пирогом в духовку. Виктору очень хочется сказать, что у него, в общем-то, почти и нет выбора, но он только оборачивается и подбадривающе улыбается, говоря, что, конечно, всё именно так и будет. И Виктор дождётся свою любовь тоже.