Ситуация с заложниками /Holding Up/

ЭПИЛОГ Несколько часов спустя, четверо из них были в доме Джона. Лестрейд занял его любимое кресло, вытянув поврежденную ногу на оттоманку. Майкрофт разместился на стуле, наслаждаясь чаем, в то время как Джон устроился на кушетке, на другом конце которой сел Шерлок. Вечер был удивительным и веселым, до головокружения. На столе еще были остатки присланной из китайского ресторана еды, и хотя это не было тем, что Шерлок и Майкрофт первоначально имели в виду, когда день начался, это было ближе всего к совершенству – со времен потери Шерлока в Бартсе, – истинным праздником воссоединения. Если бы не потеря сил и усталость. В больницу они не пошли, решив это сразу, как только покинули банк (сумев ускользнуть от прессы). Джон сказал, что все нужные материалы найдутся у него дома, и он должен наложить Грегу швы, потому что нога до сих пор была лишь забинтована. И излишнее внимание привлекать ни к чему. Машина Джона была всё еще возле больницы, так что пресса поджидала и там. Нет, дом был идеальным решением, про него репортеры еще не пронюхали. Джон провел всех к себе и отправился за своей медицинской сумкой, заверив Грега, что вполне способен оказать ему помощь («Зрение слегка расплывчатое, но это не проблема»). Барнес и Донован обнаружились полчаса спустя, достаточно смущенные документами Майкрофта, чтобы вызвать его в полицейский участок для дачи показаний. Салли явно ощущала неловкость. — Полагаю, ты сделал то, чего требовали обстоятельства, — сказала она Шерлоку. — Разве это не то, что должен сделать в жизни каждый из нас? Она только пожала плечами, глядя на Джона, который на кухне заваривал чай, и на Грега, растянувшегося на кушетке. — Их могли убить, ты знаешь. — Знаю, — сказал он тихо. — Это не столь необычно для любого из нас, верно, Салли? — спросил Джон, вручая ей кружку с чаем. — Важно, что мы приглядываем друг за другом. Даже когда находимся далеко. Он мог тебе не нравиться, но я всегда прикрывал его спину. И Грег – тоже. Офицеры полиции не остались надолго, ограничившись взятием показаний, что было большим облегчением, потому что все испытывали неловкость. Теперь, когда стало известно, кем на самом деле был Джон (и его это заставляло чувствовать себя подобно напарнику супергероя), местные полицейские, с которыми он свободно болтал, когда те заходили в больницу, внезапно неуклюже топтались, разглядывая свои ботинки, и не глядя ему в глаза. Они, очевидно, слышали истории о Шерлоке Холмсе и Джоне Уотсоне, и не знали теперь, как связать это с тихим доктором Хэмишем, с которым они были знакомы. Антея распорядилась, чтоб машину Джона взяли со стоянки, и водитель вернулся, привезя им из ресторана еды. Так что люди Майкрофта собрались на кухне, пока Джон и его гости растянулись в гостиной. Хорошо, Джон и Грег растянулись. После ран и эмоционального напряжения это было необходимо; Шерлок просто сидел и пытался не пялиться. То есть, Джон так решил, потому что было много пристальных взглядов, и так же часто тот отводил глаза. Джон был несколько удивлен тем, что Майкрофт тоже пришел – разве у него не было страны, где решались вопросы войны и мира… или чего-то такого? И все-таки, как мог видеть Джон, тот сидел, поглощая блюда китайского ресторана, очень ловко и даже изящно действуя палочками для еды, наблюдая при этом за братом. Вероятно, он тоже скучал по нему. Действительно, было много взглядов, как будто никто из них еще до конца не поверил, что все испытания последних двух лет, наконец, завершились. Шерлок уже рассказал им всё – об ультиматуме Мориарти, и почему пришлось прыгнуть. Рассказал, почему так долго отсутствовал, принеся извинения за причиненную боль. Джон всё еще не был уверен, что он обо всём этом думает. Он был невероятно счастлив, что друг жив, но большая часть его жизни изменилась за последние двадцать пять месяцев, и он не знал, как будет теперь. Ну, то есть, было понятно, что всё снова изменится. Он только еще не знал, как именно. Одно было бесспорным – разумеется, Шерлок никогда не переедет в этот маленький городок. Так что тот, вероятно, ждал, что Джон оставит работу и последует за ним в Лондон, без всяких вопросов… Но Джон не был уверен, готов ли к этому. По крайней мере, пока. Этим вечером они собрались вчетвером, говоря о том, что случилось с каждым за эти два года… Тайны были раскрыты, и теперь обо всём можно было сказать. Засиделись до поздней ночи, и Джон стал подумывать, что пора бы спать… И где ему всех разместить? В его комнате для гостей могли поместиться двое, но кто? Грега с поврежденной ногой нужно было обязательно уложить на кровать… Шерлок тоже выглядел до крайности истощенным… Если Майкрофт устроится на кушетке… # # # Джон и сам не заметил, как задремал, но проснулся с удушьем и подавленным криком. Он был всё еще на кушетке, но лежал теперь вдоль нее, а не поперек, с подушкой под головой и укутанный одеялом. Кто-то снял его ботинки, а он даже и не почувствовал, настолько устал… Но как это было приятно: он уже и не помнил, когда кто-то о нем так заботился. Огонь в камине почти угас, превратившись в тлеющие угольки, и Джон глубоко вздохнул, пытаясь утишить бешено колотящееся сердце и вернуть душевное равновесие. Когда тихий голос спросил: «Кошмары?» , он должен был подскочить, но вместо этого ощутил лишь волну тепла и комфорта, потому что за ним наблюдали. — Да, — сказал он, сконцентрировавшись на дыхании. — Прости. Я не хотел будить тебя. — Я не спал. Джон всматривался через комнату, различая в кресле знакомый тонкий силуэт, которого ему так давно не хватало. — Ты, должно быть, тоже устал, — ответил Уотсон. Тихий вздох. — Больше, чем ты можешь вообразить, но мои нервы не позволяют мне спать слишком долго, заставляя всё время быть начеку. — Ты и прежде не очень-то спал, — сказал Джон с легким юмором. — Ну, должно же быть что-то, в чем я не хорош. Я, в конце концов, человек. Теперь Джон действительно рассмеялся. — Думаю, что тебя и в детстве с трудом заставляли спать. С тобой вечно были проблемы, я в этом уверен. — Наверное. И какие же из моих ошибок ты считаешь самыми непростительными? Джон хотел ответить в шутливом тоне, но передумал. Было что-то… в голосе Шерлока. Что-то очень потерянное. Джон не привык слышать в нем такой неуверенности, и хотя всё еще сердился отчасти, не хотел причинять еще большей боли. Не сегодня вечером. — Я сказал бы – тщеславие, ты павлин, но это – не совсем так. Ты всегда настолько уверен, что прав, а все остальные – нет, что не даешь нам шансов помочь. Ты только уходишь один, и оставляешь нас… — …позади. Я знаю. — Шерлок сидел спокойно какое-то время. — Но ведь ты понимаешь, не так ли? Что у меня действительно не было выбора. Джон со вздохом поднялся и вышел на кухню, поставить чайник. Взял две кружки, нашел молоко и сахар, два чайных пакетика, и потом лишь ответил, повернувшись к Шерлоку, что стоял, прислонившись к столу, в спасительной темноте. — Я действительно понимаю, что… в то время у тебя не было выбора. Понимаю, что твои намерения были хорошими, даже героическими, можно сказать. Но ты всё же оставил нас, Шерлок. — Я знаю, Джон, и сожалею об этом. Но не о том, что я сделал, чтоб спасти всех вас. — Я знаю, — эхом откликнулся Джон, наливая горячую воду в кружки. — А где остальные? — Лестрейд в твоей комнате, Майкрофт – в комнате для гостей. Антея и другие… уже уехали… — сказал Шерлок, небрежно махнув рукой. — Она всё и организовала, собственно. Братцу очень с ней повезло. Джон кивнул. Они помолчали, потом он сделал чай, и они возвратились в гостиную. Он сидел, укрыв ноги теплым шерстяным одеялом, грея руки о горячую кружку, и наблюдал, где устроится Шерлок. Тот, поколебавшись минуту, тоже сел на кушетку. Джон протянул ему край одеяла – ночь в начале весны была холодной. Они сидели бок о бок, потягивая свой чай. — Я мог бы помочь тебе, ты ведь знаешь, — сказал, в конце концов, Джон. — То есть, я понимаю, что сразу сказать ты не мог, и я должен был послужить чем-то вроде приманки… Но потом, когда я уехал из Лондона, я ведь мог быть вместе с тобой, а не проводить это время здесь. Шерлок снова вздохнул. — Я не мог тобой рисковать, хотя, конечно же, думал об этом. Ничего мне так не хотелось, как того, чтобы ты был со мной. — Я хочу сказать… Может, я помог бы… Я сегодня оказался полезным, в конце концов. Кто знает? Возможно, вдвоем, мы бы сделали всё быстрее, и уже бы вернулись на Бейкер-стрит. — Я вернулся меньше суток назад, и у тебя уже сотрясение, ушиб ребер, и тебя едва не прикончил снайпер! — сказал Шерлок, и его голос дрогнул. — Если б ты уехал со мной… Цена этого могла быть еще более высока. — Я плачу свои собственные долги, Шерлок, и Мориарти… У меня тоже были с ним счеты. — Я знаю, но это? Это было моим долгом, не твоим. — Я думал, что мы были друзьями? — сказал грустно Джон. — Друзья помогают друг другу, помнишь? — Это было одной из последних вещей, которые ты сказал мне, — голос Шерлока был мягок, и Джон, вздрогнул, вспомнив, что он сказал затем. — Я никогда не думал, что ты был машиной, ты знаешь. Пожатие плеч заставило одеяло слегка натянуться. — Ты не сказал ничего, чего я не заслуживал бы. И мне в тот момент было нужно, чтобы ты так думал. Не переживай об этом. — И все-таки я не должен был так говорить, — возразил ему Джон. — Ты представить не можешь, насколько я сожалел об этом… — Не больше, чем я сожалел, что тебе пришлось видеть мое падение, Джон. Я не думал… я не рассчитывал, что ты с Бейкер-стрит возвратишься так быстро… Но когда ты приехал, я не мог позволить тебе подобраться ближе… И я… я слышал потом, как ты требовал, чтоб тебя пропустили, потому что я – твой друг… Его голос прервался, и Джон только ждал, греясь теплым чаем, теплотой одеяла – и лучшего друга, сидящего рядом. — Мы сказали и сделали то, что должны были… Хотя это причинило нам боль. Много боли. Давай только теперь сконцентрируемся на факте, что у нас, несмотря ни на что, появился шанс всё исправить. Шерлок кивнул, и два друга сидели, плечом к плечу, наблюдая, как за окнами разгорается ранний рассвет… Пока комната не стала наполнена золотистым сиянием нового дня. (КОНЕЦ)