Всё-таки родители — самые мудрые люди на свете. Никакие эрудиты и гении рядом с ними не стояли, потому что они сердцем чувствуют, что нужно их ребёнку (даже если ребёнок — великовозрастная кобыла, готовая закатить истерику по любому поводу). Мама сказала, что в анализах Лексы нет ничего страшного. По крайней мере, наркотики она не принимала именно столько, сколько сказала. У меня свалился камень с души, знаете, такая глыба, но всё равно было немного неспокойно: Лекса так и не поднимала больше эту тему. А когда я спрашивала её о самочувствии, она валилась на пол (это если мы были дома; один раз она, при встрече, бухнулась коленками на асфальт!) и голосила: «Помираю!» В конце концов, я перестала надоедать ей расспросами: всё равно серьёзно с ней на эту тему не поговоришь.
Мы наслаждались временем, проводимым вместе. Я ныла, что она бросает меня, уходя на работу (для меня это казалось вечностью), а она обзывала меня нахлебницей и вместе со мной просматривала возможные варианты, где я могла выставлять свои картины. Октавия с Линкольном уехали на неделю во Францию (шикарный подарок Линкольна на выпускной Окти), но мы часто встречались в баре Мёрфи. Там было весьма уютно; он, посмеиваясь, специально для нас готовил кофе и чай, а Рейвен занималась оформлением стен. Лекса давала ценные советы по поводу дизайна, поэтому Мёрфи делал нам огромные скидки. Мы вчетвером сдружились, но больше всего я любила, когда мы отправлялись к Лексе или ко мне вдвоём, смотрели вместе фильм, заказывали еду и болтали до глубокой ночи. Лекса же любила, когда мы сидели на нашей крыше. Она с удовольствием, правда, смущаясь, согласилась позировать мне, поэтому моя коллекция её портретов пополнялась.
Рейвен пыталась разузнать, как далеко зашли наши отношения, при этом она не деликатничала, что заставляло меня дико краснеть. Я стеснительно поделилась секретом: в конце июля мы с Лексой хотели поехать во Флориду, там были шикарные виды, Лекса планировала как следует отдохнуть и загореть (конечно, нашлась бледнолицая!), а я уже жадно потирала ручки, предвкушая, сколько пейзажей можно будет написать. Ну и понятное дело, какие планы были у нас ещё. Рейвен возмущённо фырчала, обзывала нас сумасшедшими романтиками, у которых не все дома, но я непоколебимо стояла на своём и не хотела торопиться. Мы часто спали с Лексой, обнявшись; это было настолько уютно и спокойно, что я представить себе не могла, как всю жизнь провела без неё. Один раз, правда, мы поссорились. Лекса терпеть не могла мою привычку есть в кровати, и если у меня дома она с этим мирилась, то у себя в квартире устраивала мне нагоняи:
— Гриффин, ты же не хочешь превратить мою кровать в помойку?
— Ты уже это сделала, когда пустила меня сюда, — беспечно покачивала ножкой в воздухе я, откусывая кусок бутерброда, пиццы, яблока (нужное подчеркнуть).
— Кларк, я серьёзно! — педантично вычищала она крошки с пледа, собирая в ладошку.
— Не бубни, — перекатилась я поближе к ней, обхватив за талию.
— Даже не думай, — сердилась она. — Всему есть предел!
— Твой предел — это крошки на кровати? — поддела её я.
— Помимо крошек здесь ещё завелась огромная свинья!
— Ну-у, — я пыталась поднырнуть под её руки, устроив голову на коленях. Лекса непримиримо косила на меня глазом.
— Тебе больше пойдёт другой звук, — наконец хмуро проговорила она.
— Какой?
— Хрю-хрю.
— Да брось, Лекс! — я схватила её сжатый кулак и с силой разжала. — Это всего лишь крошки!
Она упрямо поднялась, легко расцепив мои объятия, прошла на кухню, злобно погремела там какими-то стаканами, потом вернулась, направилась к шкафу с одеждой. Я настороженно наблюдала за ней, стараясь скрыть то, что успела пролить на кровать немного чая, пока она уходила.
— Что? Нет, Лекса! Ты не можешь так поступить!
— Могу, — железно отчеканила она, доставая ненавистный мне халат.
— Брось, ты же не можешь в нём спать!
— Могу, — невозмутимо скинула она с себя футболку и шорты, оставшись в одном нижнем белье. Я завозилась в кровати, обеспокоенно гипнотизируя её стройное тело, которое — ЧЁРТ, ЛЕКС! — скрывалось за плотной тканью длинного халата.
— Тебе же будет жарко, — уныло сделала я попытку оставить Лексу без этого чёртового чехла, через который невозможно будет пробраться к её татуированной спине, к животу, да ко всему телу!
— Не будет. Ты же не будешь липнуть ко мне, как магнит, всю ночь!
— С чего ты взяла? — подпрыгнула, глубоко оскорблённая, я.
— С того, что мы спим на разных половинах кровати!
— Лекс!
Эта монашка и правда весьма целомудренно легла как можно дальше от меня. Я попыталась помириться с ней, но она, округлив глаза, увидела пятно от чая, поэтому все мои попытки были обречены на провал. Мы легли спать на расстоянии вытянутой руки. Мне было ужасно неудобно, а Лекса, как ни в чём не бывало, сопела себе! Я строила планы, как уничтожить её халат, между тем мои руки сами потянулись к ней.
— Лекс, — тихонько ткнула я её в бок. Она недовольно поёжилась. — Лекс, ну, я же не усну!
— Мне тоже не спалось, когда под моим телом обнаружилась россыпь крошек!
— Тоже мне принцесса на горошине, — обиженно надула губы я, жалея, что Лекса в темноте этого не видит: срабатывало обычно безотказно.
— Скорее уж, свинопас, — огрызнулась она и демонстративно отодвинулась ещё дальше, оказавшись на самом краешке кровати. — Поиграем в сказки Андерсена?
— Я без тебя замёрзну, как девочка со спичками, — жалобно прошептала я, потихонечку двигаясь к ней ближе.
— Если ты не замолчишь, ты ещё и лишишься языка, как Русалочка.
— Да? — кокетливо поинтересовалась я и совсем уже решительно переползла к ней поближе: на пол Лекса перебираться не будет. — А как же наши поцелуи? — жарко дыша, прошептала я ей прямо в ухо. Лекса вжала голову в плечи, пытаясь казаться невозмутимой, что, разумеется, у неё не получалось, потому что я уже убирала её волосы в сторону, освобождая себе место: стоило прикоснуться губами к шее Лексы, где пульсировала еле видная жилка, как она судорожно выдохнула из себя весь воздух, не в силах больше строить из себя Снежную Королеву. Я провела кончиком языка у неё за ухом, потом слегка прикусила нежную кожу, не заботясь о том, что оставлю следы: моя Лекса, что хочу, то и делаю!
— Кларк, — еле выдавила она. — Прекрати, иначе… Наша Флорида… Накроется медным тазом…
— Какое избитое выражение, фу, — поморщилась я, спускаясь ниже, перевернув её к себе лицом и лаская ключицы, то прикасаясь губами к впадинкам, то нежно поглаживая их кончиками пальцев.
— Попробуй в таком состоянии придумать что-то получше, — выгнув от удовольствия шею, прошипела она с придыханием.
— Не хочу, — шепнула я. — Вообще не хочу ни о чём думать.
Лекса полностью развернулась ко мне, доверчиво потянулась ко мне, отыскивая в темноте мои губы, на ходу запуская свои изящные пальцы мне в волосы, проводя ногтями по коже головы, вызывая непередаваемые ощущения.
— Знаешь, что пошло бы тебе больше вместо этого халата? — нависла я над ней, на секунду прерывая поцелуй.
— Что?
— Новое платье короля.
— Твою мать, Гриффин, ты серьёзно перебираешь в голове названия сказок? — оскорбилась Лекса, остановив свои руки, которые уже удобно расположились на талии, нырнув под футболку.
— Ты же сама предложила, — насмешливо чмокнула я её в нахмуренную переносицу. Даже в темноте было видно, как сверкнули белки её закатившихся глаз. Я засмеялась, Лекса резко попыталась освободиться:
— Всё, Кларк, вали на свою половину, читай сказочки, думай о королях, оловянных солдатиках…
— Не хочу, я уже на своей половине, — оглядела я расположенное подо мной тело.
Спали мы, крепко обнявшись, а утром Лекса сказала, что ей снились собаки с огромными глазами, которые жили в саду, где росли розовые кусты.
***
— Дурацкий хэштег! — пробурчала я. Мы нежились в кровати, Лекса сфотографировала наши ноги, предварительно притащив ворох разных носков, а потом опубликовала запись в «Твиттере».
— Чем тебе не по нраву «КопытцаГрязнули»?
— Я же не грязнуля, — надулась я.
Лекса кашлянула, потом бесцеремонно подсунула руку под мой бок, приподняв меня; я завизжала от щекотки:
— Чего ты?
— Показываю неопровержимое доказательство того, что мой хэштег — правда! — высокопарно произнесла Лекса, указывая пальцем на светло-коричневое пятно от чая.
— А я тебе говорила — покупай зелёный, — сказала в своё оправдание я.
— Ага, а мне родители говорили: не связывайся с нечистоплотными девушками!
— Хорошо, что ты их не послушалась, — обняла я Лексу, поцеловав и удобно расположив голову на груди, слушая её мерный стук сердца. — Я тебя слышу.
— Я тоже, ты балаболишь без конца, — рассеянно бросила девушка.
— Нет, я
тебя слышу, — выразительно повторила я.
Лекса помолчала, что-то сосредоточенно набирая на телефоне. Я уже собиралась обидеться, но она сунула мне телефон:
— «КопытцаЛюбимойГрязнули», — протянула я и расплылась в улыбке. — Уже лучше.
***
Я разбирала почту, которая накопилась за выходные, проведённые безвылазно у Лексы, бормоча тихонечко под нос:
— Похудейте вместе с нами, спасибо. Мисс Гриффин, бла-бла, да, всегда мечтала. Новый комментарий к записи… О, как остроумно, Октавия, ты прямо понабралась юмора-то в столице моды, видимо. Похудейте… Издеваетесь? Вы что, установили у меня в квартире камеру и следите, сколько я жру? Так, удалить. Мисс Гриффин, ваше резюме, да-да, с удовольствием приглашаем вас… О, это мило. Ребята, вы не представляете, как я вам понравлюсь! Грандиозная распродажа, так, это не ко мне… Новый запрос в друзья, Костия Терра… Да, тебя ещё не хватало… Приглашаем вас… СТОП, ЧТО???
Со скоростью света я ломанулась на свою страницу в «Твиттере». Ну, вернее, со скоростью, которую обеспечивал мне мой провайдер, а она была далека от скорости света. Больше того: она приближалась к скорости тьмы, если такая есть, потому что я успела нажать на несчастную кнопку мыши столько раз, что, будь это настоящее животное, оно бы давно сдохло.
«Здравствуйте, Кларк. Мне бы хотелось с Вами встретиться, чтобы поговорить. Думаю, частично Вы догадываетесь, кого будет касаться разговор, прошу оставить это в тайне от Александрии. Мой номер телефона: *** *** ***. Пожалуйста, это очень важно».
Я просто, онемев, сидела, уставившись на экран, лихорадочно пробегая и пробегая глазами строчки, написанные бывшей девушкой Лексы. «Александрия! Как официально. Встретиться… Это важно. Боже, о чём мы можем говорить?» Неприятное предчувствие охватило меня, а руки уже машинально набирали номер, я напряжённо держала в руках трубку, пытаясь утихомирить бешено бьющееся сердце, которое так гулко стучало в груди, будто моё тело внезапно превратилось в один сплошной барабан. Хотя, по ощущениям, я вся представляла собой один сплошной оголённый нерв.
— Да? — послышался спокойный и убийственно вежливый голос. Чёрт, если бы в голос можно было влюбляться, угадайте, кто был бы рекордсменом по разбиванию сердец? У меня сразу пронёсся в голове наш единственный разговор с Костией по телефону, когда я просила передать, что мне необходимо связаться с Лексой. Это было сотни лет назад. Или два месяца? Какая разница, Кларк, скажи уже что-нибудь!
— Костия? — мне не нужно было задавать этот дебильный вопрос, поэтому я поморщилась от собственной глупости.
— Да. Кларк Гриффин?
— Вот и познакомились, — вздохнула я. — О чём вы хотели поговорить?
— О ком, — поправила меня девушка (занудство у них в крови?). — Об Александрии. Надеюсь, она не узнает о нашей беседе? И лучше, чтобы это всё же был не телефонный разговор.
Она меня замочить собралась?
— Кларк? — вопросительно ждала Костия.
— А почему вы уверены, что я соглашусь на этот разговор за спиной Лексы?
— Вы же мне позвонили, — мягко улыбнулась девушка. — Я не собираюсь делать ничего плохого, если вы вдруг переживаете из-за этого.
Читать мысли тоже у них в крови? Какого хрена я задаю уже энный по счёту вопрос самой себе и не могу ей ничего ответить?
— Я и не думаю, что вы сможете сделать что-то плохое, — всё же прорезался у меня голос.
— Это говорит о вашей мудрости, — засмеялась Костия. — Когда вы свободны?
— Прямо сейчас, — выпалила я и тут же зажмурилась от этого ответа.
— Хорошо, — вежливо согласилась она. — Тогда, может быть, встретимся на нейтральной территории… В какой части города вы живёте? Чтобы нам было удобно пересечься.
***
Я сидела за столиком напротив Костии, сцепив руки под столом, чтобы было незаметно, как они мелко дрожат. Шатенка с любопытством посматривала на меня, скользя серыми глазами по меню, выбирая напиток.
— Будешь чего-нибудь? — дружелюбно предложила она. — Ничего, что на «ты»?
— Чай, — кратко ответила я. — Ничего.
Пока подошедший официант принимал у неё заказ, я настороженно рассматривала бывшую девушку Лексы. Фотография в интернете не передавала всей её красоты: выразительные глаза, обрамлённые густыми ресницами, аккуратно подведены, нежно-белая кожа лица, чёткие скулы и рисунок губ — да она готовая модель! Во всём её образе чувствовалась какая-то притягательная гармония, чувственная женственность била через край, а голос… Даже официант пытался её разговорить, чтобы её речь звучала и звучала. «Боже, храни нас от таких бывших девушек наших девушек!» — пронеслась бредовая мысль в моей голове.
— Прости, что оторвала тебя от дел, — неловко начала Костия. Моё молчание ничуть её не подбодрило, поэтому она нервно поёжилась: я заметила, что этот её жест очень похож на жест Лексы. Я сложила руки на груди. Она внимательно на меня посмотрела:
— Я знаю, Кларк, ты в курсе, что я бывшая девушка Александрии. Лексы.
— И?
— Судя по всему, вы с ней начали встречаться?
— Откуда ты знаешь?
— Лекса никого бы не назвала любимой, если бы это было не так, — пожала плечами Костия. Она издевается? Они с Лексой невольно копировали друг друга в каждом жесте. Я заворожённо уставилась на неё. — Просто она выложила фото, где вы вместе, — пояснила она, по-другому поняв мой взгляд.
— Да, помню, — бормотнула я. — Так о чём таком важном ты хотела рассказать?
Официант принёс нам заказ (и да, она пила кофе).
— Возможно, это не моё дело, — мягко начала она, аккуратно надрывая пакетик с сахаром, высыпая его в чашечку и размешивая по часовой стрелке. — Но… Прости, если это будет для тебя ударом; ты в курсе, что Лекса — бывшая наркоманка?
— Не будет, — резко ответила я. — В курсе.
— Она сама тебе рассказала? — слегка наклонила голову набок Костия. Я еле сдерживалась от грубости.
— А тебе зачем это знать? Насколько я знаю, ты вообще её предала! Не удивлюсь, что из-за того, что ты ушла от неё к Уэллсу, Лекса и подсела на эту дрянь! — выпалила я.
— Что? — выронила ложечку от удивления Костия.
— Ничего! Она мне всё о тебе рассказала!
— Ушла к Уэллсу? — глаза Костии изумлённо округлились. — Кларк, я никогда не встречалась с парнями! И уж тем более с Уэллсом!
