Хроники теней. Хроника IX. Kizuna

      Прошло несколько дней и тайфуны остались позади. Они прекратились так же неожиданно, как начались. Только что низкое небо было свинцового цвета, проливавшееся на землю тоннами воды, а вот уже оно исчеркано прорвавшимися свозь плотную пелену солнечными лучами и казалось бы можно расслабиться, но вот только тени так и не успокоились. Они продолжали метаться по углам, вставали на дыбы, водили хороводы, доводя до головокружения. Тогда-то мне и стало окончательно ясно, что не грозовое небо заставляло меня чувствовать эту непонятную тяжесть на душе, а именно тени.       А еще оказалось, что я никогда прежде не видел Соно по-настоящему напряженным.       Прошло уже десять минут, как должна была начаться репетиция, но Аямэ все не было. Больше всего, казалось, этим был обеспокоен Ю, который еще полчаса назад утверждал, что тот будет с минуты на минуту. Соно, стоя у микрофонной стойки, что-то вполне спокойно разглядывал в записной книжке. Его будто это опоздание совершенно не беспокоило.       Телефон в руки никто из нас не взял. Каждый, думаю, уже неоднократно заглядывал в тень в поисках Аямэ, который с мокрой головой, не пытаясь скрыться от нас, метался по квартире, одеваясь. И чем дальше, тем больше он нервничал, и тем сильнее его руки тряслись, когда очередная вещь выскальзывала из его рук. Когда он, наконец, оделся и с так и не досушенной головой явился в репетиционную, где мы должны были прогнать наш заграничный сэт-лист, то был белее стены. На Соно бедный наш клавишник боялся даже глянуть и то, что со стороны лидер-сана не было никакой реакции, его испугало даже больше. И не его одного.       Бесшумно пометавшись еще пару минут по студии, Аямэ завязал растрепанные волосы на затылке и встал к синтезатору. Я, Анзи и Ю так же поудобнее перехватили инструменты, ожидая от Соно команды, но он продолжал стоять, рассеянно глядя в блокнот.       Так и не дождавшись от Соно каких-либо действий, Анзи многозначительно кашлянул. Соно вздрогнул и глянул на него вопросительно. Потом обвел затуманенным взором нас всех по очереди и, выпрямившись, убрал блокнот в задний карман джинсов.       — Ю, начинай, — скомандовал он, вынимая микрофон.       На следующий день непонятное напряжение вокалиста выплеснулось совсем по-другому.       Во время получасового перерыва между прогонами Анзи закинул гитару на диван, и ворча о том, что из-за этого придурочного графика, и не менее придурочного тура, из-за которого весь этот переполох, он не успел пообедать, отправился за съестным до ближайшего кафе, расположенного двумя этажами ниже. Едва за ним закрылась дверь, Соно резко отложил телефон, в котором, казалось, прятался от нас и прищуренным взглядом проводил того до самого кафе. Тени, через которые он наблюдал за гитаристом, трепетали, будто не желая подчиняться.       Анзи вернулся, так ничего и не заметив, а потом, стоило ему зазеваться и вступить на десятую долю секунды позже, Соно припомнил ему все его слова, даже те, что он бормотал по пути в кафе. Столько едкой злобы в голосе Соно я прежде не слышал. А Анзи, растерявшись, покраснел и больше до конца репетиции и слова не сказал. А с Соно не общался до самого отъезда.       Через два дня, в особенно погожий и солнечный денек, когда тени, казалось, совсем обезумели, Соно принес на репетицию авиабилеты, купленные им лично в ближайшем офисе продаж.       Даже совершенно не мнительный Ю в тот момент смотрел на нашего вокалиста как на полоумного, ведь такое случилось впервые, хотя летали они все вместе довольно часто и раньше как-то обходились электронными билетами.       — Ну что, еще разок, или по домам? — спросил Соно вечером того же дня, едва отыграли последние звуки гитары.       — Да хватит уже, — проворчал Анзи, любовно проводя рукой по деке.       — Ага, — отчего-то очень веселым голосом согласился с ним Аямэ, выключая синтезатор. — Только зачем сразу домой? Ждите меня.       Не сходя с места он исчез, оставив нас вопросительно переглядываться.       — Вот даже не смотрите на меня! — запротестовал Ю, когда все взгляды разом уперлись в него. — Понятия не имею, что он задумал.       Аямэ очень скоро вернулся, и в руках его был большой пакет с пивом и чипсами.       — Предлагаю задержаться на полчасика и отметить хорошую репетицию, — заговорил он, ставя пакет на диван.       — Я пас, — буркнул Анзи, ставя гитару на подставку. — Счастливо оставаться.       И он исчез, так и не взглянув ни на кого. Аямэ, проводив его хмурым взглядом, принялся выкладывать содержимое пакета на стол.       — Аякс! — воскликнул Соно, будто очнувшись. — Ты чудо.       Потирая руки, он уселся за стол.       — Распечатывай чипсы! — скомандовал клавишник, продолжая опустошать пакет.       Я же, проводив Анзи взглядом через тень до его дома, обернулся к товарищам, собираясь сообщить, что мне тоже не хочется никаких посиделок, но меня отвлекло особенно сильное колыхание тени в углу. Даже не успев что-либо разглядеть, я понял, что это Кагэко. Теперь мне уже не нужно торопиться домой. Теперь там никто меня не ждет. Если я уйду домой, то буду там один. Кагэко очень упорна в своем стремлении не оставаться со мной наедине.       Приняв от Соно холодную банку с пивом, я уселся рядом с ним на диван так, чтобы мне было видно Кагэко. Аямэ, которого Ю едва ли не силой усадил на заботливо подставленный стул, протянул мне пачку чипсов и кажется махнул в мою сторону рукой. От него я такого поведения не ожидал. От Соно — да, только он был знаком с моей проблемой.       Подумав так, я оглянулся на Соно и едва не выронил банку. Лидер-сан конечно тотчас отвел глаза, но я уверен, он смотрел туда же, куда и я, он смотрел на Кагэко, а рука его прикасалась к карману на груди, где, рядом с сердцем, наверняка была фотография Хисаги.       Мог ли он Соно видеть Кагэко? Нужно будет потом обязательно спросить ее об этом.       Часом позже, когда закончилась припасенная Аямэ провизия и мы разошлись по домам, я, будучи нисколько не захмелевшим, так как даже одной банки пива не осилил, принялся звать Кагэко.       Из студии я переместился сразу домой, так как мне показалось, что ее след в тени ведет сюда. Но дома ее не было.       — Кагэко! — прокричал я, когда мысленный зов так и остался неотвеченным. — Покажись!       Но единственное чего я добился, это того, что в окнах напротив моих зажегся свет.       Без сна ворочаясь в кровати, я не без содрогания отмечал, что она, моя Кагэко, все больше становится похожа на тень. Смешно конечно, сравнивать тень с тенью, и отмечать, что они похожи. Наверное, я просто стал ей не интересен. Сложно от того, кто лишен плоти, ожидать привычных чувств. Скорее всего все, что является миром материальным теперь для нее не кажется пустым, бессмысленным. И я в том числе.       Да, именно поэтому она с каждым днем становится все неосязаемее.       Я не заметил, как заснул. А может, не заснул, а просто забылся, так как во сне мне ничего не привиделось.       — Йо! Йо-о-о!       Нетерпеливый голос Кагэко вырвал меня из забытья. Кажется, она пыталась трясти меня за плечо, но из-за ее встревоженного состояния у нее это почти не получалось.       — Йо! — крикнула она еще раз, обдавая меня фонтаном рассыпчатого снега, вызванного, по всей видимости, в вершины Фуджи.       — Ай! — взвизгнул я, соскакивая с кровати. — Я уже проснулся. Я же уже почти проснулся!       — Извини, — проговорила Кагэко, присаживаясь на кровать и сметая с нее снег. — Просто это очень срочно. Вот, возьми.       Она протянула мне пожелтевшую фотографию, в которой с тотчас же признал сокровище Соно.       — Откуда она у тебя? — спросил я, аккуратно беря карточку со столь ужасающим меня милым, но мертвым лицом.       — Я забрала ее у Соно, — без утайки ответила Кагэко, уставившись куда-то сквозь тени. — Нужно сделать ее копию, и поскорее. Соно скоро заметит ее пропажу.       — Копию сделать? — переспросил я, пытаясь сообразить, что делать. — У меня нет сканера. Может сфотографировать ее?       Я даже взял с тумбочки телефон и принялся выискивать в нем фотоаппарат.       — Нет, фото не подойдет. Надо хорошую копию.       Не зная, что и предпринять, я присел рядом с Кагэко.       — Одевайся, Йо, — прошептала она, глянув на меня и тут же отвернувшись. — Я отведу тебя туда, где можно будет ее отсканировать и распечатать.       — Хорошо. Я мигом.       Торопливо накинув на себя старые джинсы, футболку и толстовку, я взял из прихожей кеды и вернулся в спальню. Поднявшись с кровати, Кагэко взяла меня за руку и тут же, окутав нас пестрой инородной тенью, переместила нас в какое-то темное помещение. Обувшись, но не завязав шнурки, я выпрямился и осмотрелся. Это была какая-то квартира, знакомая мне, но чья она, я сообразил нескоро.       Это была квартира Кагэко. Бывшая квартира Кагэко.       В маленькой гостиной тикали часы. Светились включенные в сеть микроволновка и электрический чайник. Из-за двери в крохотную спальню слышалось мирное посапывание.       — Надо же, — негромко пробормотала Кагэко, — я не думала, что здесь кто-то живет. Впрочем, это же очевидно. Столько времени прошло, с тех пор, как я…       — Кагэко, извини, — прошептал я, про себя закончив за нее недосказанное.       — Что? — она уставилась на меня так, будто совершенно забыла о моем присутствии. — А, ты опять об этом, — протянула она, покачав головой. — Забудь, ведь все равно ничего уже не вернуть назад, даже если бы… Забудь. Включай компьютер, а я погляжу, чтобы хозяева не проснулись.       — Постой! — окликнул я ее, постаравшись заглушить голос тенью. — Я не вижу тут ни принтера, ни тем более сканера.       Кагэко, ставшая было бесплотной, обернулась и покачала головой.       — У меня был замечательный принтер-копир, — проговорила она, вздохнув и отведя взгляд. — Что же делать? Нужно обязательно сделать копию, иначе Соно… иначе он никогда себе этого не простит…       — Чего? — переспросил я.       Но Кагэко лишь покачала головой.       — У Аямэ наверняка есть принтер! — предположил я, не дождавшись ответа. — Они с Ю скорее всего спят и даже не заметят, если.       — Они не спят, — чуть нахмурившись, сказала Кагэко.       Время шло, а мы молча стояли посреди гостиной старой квартиры Кагэко и прислушивались к тишине.       — Йо? А в комбини неподалеку от твоего дома, кажется, есть копир? — спросила она.       — Да. Но там сейчас закрыто.       Сначала Кагэко лишь улыбнулась, услышав мои слова, а потом засмеялась.       — Пойдем скорее, — сквозь смех предложила она, — пока хозяева не проснулись.       Двадцать минут спустя, когда цветной копир сделал почти точную копию старой довоенной фотографии, Кагэко забрала оригинал и ушла. А я остался стоять посреди замершего на ночь комбини, разглядывая желтоватое изображение на плотном листе.       Настал день отъезда в Канаду. Вещи уже давно были собраны, и оставалось только добраться до аэропорта. Но на это не должно было уйти много времени.       — Ты будешь со мной рядом? — спросил я у едва заметной в предрассветных сумерках Кагэко.       Можно было бы подумать, что близость наступающего утра отнимала у нее силы, но я знал, что это не так. И она знала о моих догадках насчет ее нежелания быть со мною наедине.       — Я всегда и везде буду с тобой…       Тут зазвонил телефон, так некстати. Это был Соно.       — Ты проснулся? — вместо приветствия спросил он. — Или нужно приехать и самолично поднять тебя с кровати?       — Да встал я уже. И даже собрался, — проворчал я в телефон.       — Вот и замечательно, тогда сейчас же вызывай такси и приезжай в студию?       — Зачем такси? — спросил я, но Соно уже отключился.       — Ну и какого… — заговорил я, вываливаясь с огромной спортивной сумкой наперевес из дверей лифта на нашем этаже.       То, что там, всего в паре шагов от двери стоит Соно, я знал, но наличие десятка людей из стаффа вовремя не заметил. Оборвав фразу на полуслове, я хмуро зыркнул на вокалиста и прошел мимо, намереваясь поудобнее устроиться на диване.       — Йо! — воскликнул Аямэ, помахав мне приветственно. — Что, совсем отвык ногами ходить? — засмеялся он, фотографируя меня на свой телефон. — Ну у тебя и мина…       До аэропорта предстояло добираться на большом заказном автобусе, припарковавшемся у парадных дверей комплекса, а до автобуса в медицинской маске и темных очках.       То, что наш рейс, да и все прочие, отменили, мы узнали уже по приезде. Небо было голубым и ясным.       Узнав об отмене рейса, Соно будто лишился разом всех сил. Он замер, посерел лицом. В его черных широко распахнутых глазах читался ужас. Мне нестерпимо сильно захотелось спросить его, что случилось.