Фаворит

Свистопляска

Кай разглядывал собственное отражение в зеркале. Покосился на часы и прикинул, что времени пока хватает. Снова посмотрел в зеркало и поправил ворот чёрной рубашки, прошитой серебряными нитями. Он выходил на сцену пятнадцатым. Потом — двадцать минут на выступления оставшихся конкурсантов и полчаса на оценки и подсчёт общих баллов. Около часа до визита к Гонсалесу, если, конечно, Кай победит, и Гонсалес пригласит его в лоджию. Кай провёл пальцами по стопке пластиковых карт. Карты пока лежали на столике. Выступать с ними в карманах он не собирался, планировал забрать после выступления. Кай снова посмотрел в зеркало и решил, что выглядит всё-таки бледновато. Он не то чтобы волновался, но душа была не на месте. Сегодняшнее выступление казалось проще, потому что композиция отличалась ровностью, и танцы не включали в себя сложных элементов. Упор больше на вокал. Но текст песни немаленький, и Кай опасался, что может что-то напутать или переврать. Он нашарил в коробке помаду, снял колпачок и оценил оттенок. Слишком яркий. Подушечкой указательного пальца Кай тронул алый стержень, затем прикоснулся пальцем к нижней губе и твёрдо провёл слева направо. Теперь в зеркале отражалось его лицо с аккуратно подчёркнутой умеренно алым губой. Помады оказалось ровно столько, сколько нужно, чтобы добавить лицу красок, но не переборщить. Кай бросил помаду обратно в коробку, взял бумажную салфетку, расправил и приложил к губам. Как раз держал на губах, чтобы бумага впитала возможный излишек краски, когда взглядом поймал в зеркале отражение Криса. Крис ухитрился бесшумно открыть дверь гримёрки и привалился спиной к косяку. Стоял боком к Каю, наблюдал краем глаза, а Кай видел в зеркальном отражении безупречный тонко очерченный профиль Криса. Жан-Жаку Крис казался великаном, хотя на Криса многие смотрели снизу вверх. Каю Крис великаном не казался — ему нужно было лишь чуточку приподнять голову, чтобы встретить взгляд Криса. Не такой уж и высоченный, хотя бы не с высоты роста Кая. Сейчас Кай и вовсе был в ботинках для сцены, и разница в росте терялась окончательно. Кай продолжал разглядывать отражение Криса. Даже посожалел, что руки Крис сунул в карманы лёгких брюк — спрятал изящные длинные пальцы. Зато Крис не мог спрятать лицо. Не мог спрятать пушистые ресницы, небрежно спадающие на лоб волосы, красиво очерченный узкий подбородок, маленький рот с трогательно пухлой нижней губой и задумчивые крупные глаза. Это точно было неправильно, но Кай любовался. Ловил в облике Криса каждую изысканную деталь и любовался. Пока любовался, пытался разобраться в собственном смятении, но получалось плохо. Может быть, всему виной то, что они с Крисом делали, когда оставались наедине. Трудно быть безразличным к человеку, с которым откровенность доходит до таких пределов. Вообще трудно быть безразличным к человеку, который постоянно видит тебя обнажённым, без смущения трогает, а потом смотрит на тебя, когда ты наиболее уязвим и открыт в мгновения оргазма. Когда сам — в том же положении и смотришь на чужой оргазм, и видишь больше, чем показывают всем прочим. Иллюзия прочной связи или прочная связь на самом деле? Кай медленно отнял салфетку от губ, смял и бросил на столик. Крис не сдвинулся с места: всё так же краем глаза смотрел, как Кай подходил к нему, а потом прижимался всем телом, чтобы дотянуться до дверной ручки и захлопнуть дверь. Всего миг, чтобы запустить пальцы в волосы на затылке, заставить наклонить голову и раскрыть податливые губы. Так напористо Кай Криса ещё не целовал. Но это напоминало одержимость. Каю просто было необходимо поймать дыхание Криса, почувствовать мягкость его губ и коснуться языка, обвести собственным и прихватить зубами. До боли, которую можно вытерпеть. По крайней мере, Крис терпел и даже не доставал руки из карманов. Только потом тихо спросил, отогревая дыханием щёку: — Успокаиваешься перед выходом на сцену? Кай невольно повернул голову и отметил, что осталось семь минут. — Что-то вроде, — соврал он и ещё раз припал к губам Криса, целуя несдержанно и жадно. Крис всё же достал руки из карманов, тронул пальцами его лицо и медленно провёл подушечками по тёмному узору на левой стороне. Узор прятал клеймо и превращал его в часть более сложной композиции. Крис закрыл ладонью правую часть лица и слабо усмехнулся. — Похож на демона из ада. Кай отвёл ладонь Криса от лица и отвернулся. Настроение упало на несколько пунктов. Если бы не Крис, Каю не пришлось бы носить на лице дикий узор уже в третий раз. Вообще не пришлось бы прятать постоянно под волосами часть лица. Крис снова прикоснулся пальцами к его щекам, погладил и коротко тронул губами скулу. — Беги уже, а то я не смогу тебя отпустить. — Будешь в зале? — Нет. Посмотрю под другим углом. — Крис собирался остаться за кулисами. Но это было лучше, чем если бы он вовсе не пришёл. Кай пробежался по длинному коридору, взлетел по ступеням и задержался, чтобы разгладить ворот рубашки и проверить, аккуратно ли она заправлена под пояс брюк. — Джин Джон Рэн? — Невысокая смуглая дама в строгом костюме-тройке держала в руках расписание и требовательно смотрела на Кая. Пришлось потратить минуту, чтобы опознать собственное имя. Рамон при регистрации использовал настоящее имя Кая, написанное иероглифами. Распорядители прочли его по-китайски и записывали теперь латиницей по английским правилам чтения. В скобочках после сценического псевдонима. — Ким Чонин, — машинально поправил даму Кай. — Джин Джон Рэн? — настойчивее повторила она. — Да. — Проще было согласиться. — Три минуты, пожалуйста. Микрофон на сцене. Ваш трек — "Четыре элемента", всё правильно? — Да, верно. — Три минуты, — ещё раз напомнила дама и огласила следующее имя из списка. Кай придвинулся ближе к выходу на сцену. Там как раз выступал конкурсант, который шёл перед ним. Кай беззвучно шевелил губами, повторяя текст песни и от души надеясь, что не переврёт слова на языке, которого не знает. Так увлёкся, что едва не подскочил на месте от лёгкого прикосновения к спине. Большой ладонью мучительно медленно провели вдоль позвоночника от лопаток к пояснице. Каю не требовалось оглядываться, чтобы понять, кто это. Он просто завёл руку за спину и поймал ладонь Криса, крепко сжал длинные пальцы и держал, пока мимо не прошёл закончивший выступление конкурсант. На сцене ведущие коротко поделились впечатлениями от номера и объявили выход Мистера Дэстини. Кай неохотно отпустил пальцы Криса и свободной походкой двинулся на сцену под первые аккорды. У микрофона остановился, коснулся рукой и, прикрыв глаза, запел. Перед припевом снял микрофон с подставки и направился к краю сцены. Одновременно пел и танцевал. Чувствовал спиной горячий взгляд и едва удерживался от неуместной улыбки. По лицу струился пот даже сейчас — под софитами было дьявольски жарко. Но неважно. Всё было неважно, потому что Крис смотрел на него, когда он крутился под звуки скрипки. Кай даже не понимал, что поёт — слова сами ложились на язык, бездумно и легко. Не понимал, как поёт — мелодия сама жила в нём. Это было так же здорово, как сотни огоньков в зале и пристальное внимание зрителей. Правда, закончилось как-то внезапно. Совершенно внезапно. Кай задохнулся от неожиданности, едва осознал, что стоит на краю сцены дольше положенного. Он поклонился, вернул микрофон на место и постарался уйти степенно. За кулисами Криса не нашёл и рванул в гримёрку. Растерянно осмотрел пустое помещение и хотел уже позвонить, но дверь за спиной захлопнулась. Он обернулся вовремя, чтобы увидеть, как Крис запер дверь на задвижку. Потом Крис в эту самую дверь влип спиной. Они обжигали губы друг друга шумным дыханием, пытались поцеловаться, но только ещё больше мешали сами себе. — На сцене ты меняешься... — пробормотал Крис, но Кай сейчас не мог вести светские беседы. Волнение — сцена — возбуждение. Привычная для него связка. Он вцепился в Криса и дёрнул к себе. Наконец-то закрыл рот поцелуем и толкнул наугад. Направление угадал верно и свалился на Криса, плюхнувшегося на старый диван, частично заваленный полотенцами и другими тряпками. Целовал с нетерпением, ловил руки и прижимал запястья к вытертой обивке. Если Крис и хотел о чём-то спросить или возмутиться, то сейчас мог лишь мычать с языком Кая у себя во рту. На окраине сознания маячило напоминание, что у них не больше часа. Это лишь сильнее раззадоривало и заставляло Кая ещё крепче стискивать запястья Криса. Чтобы потом на светлой коже распустились тёмные пятна синяков. Когда Кай перестал улавливать даже намёки на сопротивление, пропихнул колени между ног Криса, плотнее вжался бёдрами в пах и рискнул отпустить руки Криса, чтобы торопливо расстёгивать пуговицу за пуговицей. — Ты что творишь, зараза? — Недовольный тон плохо сочетался со смехом, поэтому впечатления на Кая не произвёл. Крис улыбался с видом довольной сволочи. Пришлось снова заткнуть его поцелуем и расстёгивать брюки вслепую. Потом Кай проклинал в мыслях собственный костюм: с пуговицами на рубашке он справился, а вот со шнуровкой на брюках пришлось повозиться. — Если ты думаешь... — Криса вот никто не спрашивал. Кай снова улёгся на нём, как на перине, и занял поцелуем. Настойчиво вталкивал язык в рот, стремительно проводил кончиком по нёбу, порывисто отстранялся и снова повторял, не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть. Трогал ладонями грудь, сдвигал ткань и прикасался к припухшим от возбуждения соскам. От ощущения нежной кожи и твёрдых горошин под подушечками дыхание сбилось окончательно. Кай уткнулся носом в шею Криса и тихо зарычал от почти непреодолимого желания послать всё к чёрту. Крис запустил пальцы ему в волосы, и Кай несдержанно вцепился зубами в кожу под ухом. Крис зашипел от боли, но руку не убрал и надавил на затылок сильнее, словно позволяя кусать ещё и ещё. Кай больше не кусал, но целовал собственнически и беспорядочно, чтобы оставить побольше следов. Таких следов, чтобы не вдруг сошли. Добравшись до губ Криса, он немного успокоился. Обводил язык Криса собственным и легонько притирался к Крису всем телом. Старался прижаться горячим животом к животу Криса, плотнее соприкоснуться бёдрами так, чтобы собственным членом чувствовать член Криса. Тёрся до тех пор, пока ощущение твёрдых стволов, зажатых между ними, не стало предельно отчётливым настолько, чтобы различать даже соприкосновения яичками. С довольным вдохом он прикрыл глаза, потому что Крис тронул ладонями его плечи, впился пальцами в мышцы до лёгкой боли, приятной боли. Хватка на плечах возбуждала ещё сильнее. Кай почти с ума сходил от осознания, что Крис за него держится, хрипло дышит и подаётся навстречу, трётся, что Крису всё это нравится не меньше. Кай замер на минуту, нашарил ладони Криса у себя на плечах, отцепил, переплёл их пальцы и прижал руки Криса к диванной обивке. Провёл губами по приоткрытым губам Криса и снова принялся тереться о Криса — быстрее и припадая бёдрами к бёдрам ещё плотнее, чтобы щекотка густыми волосками по стволу и головке стала жёстче и невыносимее. Было жарко и душно до умопомрачения. Кай невольно прикрывал глаза, чтобы капли пота в них не попадали и не щипали. С силой удерживал руки Криса и не разрешал добраться до их бёдер. Не разрешал прикасаться. Они могли только тереться друг о друга. До тех пор, пока Крис рывком не вскинулся. Кай губами ловил дрожь Криса и отголоски оргазма в сбитом дыхании и продолжал держать его руки. Позднее неохотно отпустил, отстранился, чтобы взглянуть на испачканный спермой живот. Не устоял и провёл по влажной коже на животе головкой собственного члена. Крис вцепился рукой в спинку дивана, приподнялся, вынудив Кая немного отодвинуться и сесть на пятки. Порывисто прижал свободную руку к лицу Кая, закрыв ладонью глаза, и хрипло прошептал: — Представь, что меня нет... Потрогай себя... Хочу посмотреть. Кай сначала растерялся, но потом понял всё-таки, что имел в виду Крис. Неуверенно прикоснулся правой ладонью к всё ещё тяжёлому твёрдому члену, охватил пальцами и медленно провёл по всей длине. Крис по-прежнему закрывал ему глаза рукой, и чувствовать её у себя на лице было... странно. — Смелее... — шепнул Крис. — Покажи, что тебе нравится. Оставалось утешаться тем, что выражение лица Криса он не видел. Кай повёл левой рукой вверх, чтобы коснуться собственного правого плеча, сжать пальцами и убедить себя, что это рука Криса, что это Крис держится за его плечо — крепко до боли. Учащённое дыхание, прохладная ладонь на лице, тьма перед глазами, накатывающие раз за разом волны удовольствия. — Ещё... — едва слышный шёпот. Кай зажмурился и сдвинул руку с плеча на шею, чтобы большой палец лёг под мочкой, и потом подушечкой с нажимом — от уха к ямочке меж ключиц, вдоль напряжённой мышцы. Томно-сладко до зашкаливающего напряжения во всём теле. Большим пальцем от ямочки на подбородке вниз по шее — теперь без нажима, просто погладить, а если ногтем по коже легонько — это до приятной дрожи. Кай задохнулся от неожиданности, когда поверх его руки на члене легла ладонь Криса. Выверенное по силе сжатие и призрачная тень от прикосновения руки к лицу. Пальцы Криса на плече. Губы... Кай притянул Криса ближе, чтобы поцеловать и немножко умереть от ощущения прохладной ладони на шее. Именно так, как надо. Крис повторял всё, что Кай показывал недавно. Большим пальцем от мочки вниз, по напряжённой мышце на шее, большим пальцем от ямочки на подбородке к груди, а потом — ногтем по коже — там же. Кай притягивал Криса к себе, надавливая рукой на затылок, толкался в тесный кулак и не отпускал губы. Задыхался, но целовал снова и снова. Приоткрыл глаза, чтобы встретить внимательный взгляд Криса. Ладонь сместилась на щёку. Кончиками пальцев Крис огладил ухо, а большим провёл по скуле с осторожной лаской. Кай резко выдохнул и ухватился за пояс Криса, прижался, мешая Крису водить рукой по члену, уткнулся носом в шею, слегка куснул выступающую ключицу и зажмурился. Чувствовал, как Крис перебирал пальцами его волосы. — Просто сожми и держи... — Кай сам себя с трудом понял, но Крис, видимо, догадался и без слов, поэтому позволил толкаться в кулак. Трогал иногда губами шею, проводил большим пальцем или ворошил влажные от пота пряди на затылке, пока Кай не кончил. Оба свалились на диван. Кай снова лежал на Крисе и шумно дышал ему в шею, ничуть не волнуясь из-за испачканного костюма. — Лаура была права. Кажется, в прошлый раз я очень много потерял, — ехидно отметил Крис, продолжая гладить Кая по голове. — Если тебя, конечно, каждый раз после выхода на сцену так зажигает. Отвечать ему Кай не собирался. Сам знал, что возбуждается после выступлений. Раньше Кай просто это подавлял. Получалось. Но сегодня под рукой болтался Крис, поэтому не получилось. Крис оказался катализатором и усилил возбуждение до предела. Кай с силой зажмурился и плотнее прижался щекой к шее Криса. Пытался выкинуть из головы собственные желания, потому что хотел большего. Даже остался лежать на Крисе, когда справился с дыханием. Чтобы не вставать, а побыть подольше кожа к коже. Чувствовал, как Крис дышит, чувствовал длинные пальцы в собственных волосах, близость губ к скуле... — Ещё не всё, — тихо, но твёрдо напомнил через несколько минут Крис. — Тебе надо переодеться. — Знаю, — глухо прорычал в шею Криса Кай. — Салфетки есть? — Крис настойчиво отлепил его от себя и спихнул с дивана. Пришлось плестись за салфетками и молча переодеваться в свободные тёмные брюки и белую рубашку. — Иди-ка сюда... — Крис недовольно осмотрел его, смахнул со столика расчёску и попытался сделать что-нибудь с волосами. — Выглядишь так, будто час в постели кувыркался. Кай насмешливо вскинул правую бровь. — Молчи уже, паршивец. — Крис пошарил в коробке, нашёл тот самый тюбик с помадой, провёл пальцем по алому стержню и прикоснулся подушечкой к нижней губе Кая. Они пристально смотрели друг другу в глаза, пока Крис трогал губы Кая и закрашивал их яркий после поцелуев оттенок менее броским. Потом Крис сосредоточенно оттирал салфеткой тёмные линии узора на левой стороне лица. Специальный состав для краски всё равно не брал узор с первого раза, потому пришлось трижды менять салфетки. Крис придирчиво оглядел результат, притянул Кая к себе и поцеловал. Кай ответил на поцелуй с энтузиазмом, доводя до греха. Они могли и не остановиться на этом, но тут, к счастью, громко и требовательно постучали в дверь. — Пора. — Крис отпустил его и подтолкнул к двери. — Карты, — тихо напомнил Кай. Крис сгрёб пластиковые карты со стола и передал ему в руки. Кай торопливо рассовал карты по карманам, отпер дверь и вывалился в коридор. Его поджидала уже знакомая дамочка. — К сцене, пожалуйста. Вызовут с минуты на минуту. За кулисами толпились все участники и нервно заламывали руки. Кай притулился в уголке и проверил карты в карманах, чтобы те удобно доставались. Он не особо волновался из-за результатов. Участие в его нынешнем положении оказалось всё равно важнее. Все три раза он зажёг зал, и это было для него самым ценным. Как глоток привычной жизни. На сцену всех позвали спустя пять минут, чтобы объявить итоговые баллы. Кай набрал девятнадцать с половиной, и сомневаться в победе уже не приходилось. Под занавес на него нацепили золотой лавровый венок и попросили исполнить демо. Он судорожно вспоминал слова на проигрыше, пока танцевал. Хорошо, что всё-таки вспомнил. Под софитами и за полторы минуты взмок опять, но до гримёрки добежать не успел. Стоило только уйти со сцены, как его перехватил вёрткий и скользкий даже на вид хмырь в дорогом деловом костюме и при бабочке. — Васкес, — небрежно представился он. — Секретарь сеньора Гонсалеса. Джин Джон Рэн, правильно? Кай не стал исправлять англо-китайский вариант имени на корейский и просто кивнул, постаравшись незаметно вытереть влажные от пота ладони о ткань брюк. — Сеньор Гонсалес хочет вас поздравить лично и побеседовать с вами. Он ожидает вас в закрытой лоджии. Прошу следовать за мной. — Было бы неплохо заскочить в гримёрку. Я весь мокрый и... — Ничего страшного. Сеньор Гонсалес видел ваше выступление, потому всё прекрасно поймёт. Кай нашёл взглядом Криса в дальнем конце коридора, вздохнул и кивнул. Он двинулся следом за Васкесом уже уверенно — Крис видел Васкеса, значит, должен был понять, что происходит. Пока всё шло по плану. Гонсалес прибыл к началу мероприятия в сопровождении секретаря и пяти охранников. Итого — семеро. Предположительно, сам Гонсалес и его секретарь угрозы не представляли. Пять серьёзных противников и два несерьёзных. Васкес провёл Кая по лестнице на последний этаж. Дверь там была мощная и глухая, но вполне обычная, без всяких сюрпризов. В стороне от двери мигала красным огоньком камера. Васкес надавил пальцем на кнопку, и через минуту их пропустили на этаж. По ту сторону двери у монитора околачивался охранник. Он же и обыскал Кая. Пока он обыскивал, Кай внимательно смотрел и отмечал пистолет под полой пиджака и наручники на поясе. На полке под монитором валялась резиновая дубинка. — Чист, — коротко бросил Васкесу охранник, закончив с обыском. Васкес зашагал дальше по коридору. Кай следовал за ним в двух шагах и прикидывал путь. Уже решил, что нужная дверь в конце коридора, и почти расстроился, потому что от двери в конце коридора добежать до охранника на входе быстро стало бы проблемой. К счастью, Васкес свернул направо. В семи метрах от поворота была искомая дверь. Рядом с тоской переминался с ноги на ногу второй охранник. Он окинул Васкеса и Кая недобрым взглядом и распахнул перед ними дверь. Внутри околачивались три охранника и Гонсалес. Два охранника держались ближе к двери — у мониторов, куда выводились картинки с камер, а один торчал подле скучающего седовласого типа, развалившегося в мягком кресле. Кай намеренно задержался у двери и холодно поприветствовал Гонсалеса. Тот жестом предложил ему присесть на софу у стола. — Чай? Кофе? — Чай, — выбрал Кай, опустившись на софу. Отметил, что Васкес приткнулся возле охранника Гонсалеса. Парочка у мониторов так там и осталась. Чай Гонсалес принёс Каю сам и опять умостился в кресле. Хорошо, потому что проворно вскочить на ноги Гонсалес и при желании не смог бы — недостаток мягкой мебели. Гонсалес внушительно не выглядел. Обычный тип преклонного возраста, слегка полноватый и с непримечательным лицом. Просто одет дорого. Запонки уж точно украсили настоящими бриллиантами. Гонсалес долго молчал и открыто разглядывал Кая. Вот взгляд у него оказался цепким и неприятным. По крайней мере, у Кая определённо возникло ощущение, будто Гонсалес резал его скальпелем у себя в воображении. — Извините, просто хочу вас нарисовать, — наконец соизволил пояснить причину пристального взгляда Гонсалес. — У вас... примечательный типаж. — Чем же, если не секрет? — Кай поднёс чашку к губам, тронул край, но пить не стал, лишь сделал вид, что попробовал чай и счёл слишком горячим. — Вы очень просты. Местами до откровенной грубости... губы, подбородок, нос, скулы... Очень грубо, словно вас лепили наспех и из всего, что нашлось под рукой. Но всё в итоге... выглядит благородно красиво. Парадоксальная внешность, я бы сказал. — Я в замешательстве, — признался Кай со слабой улыбкой. — Это... комплимент? — Пожалуй, — усмехнулся в ответ Гонсалес, но смотрел при этом так же цепко и без капли одобрения. Похоже, Рамон был прав — Кай Гонсалесу не нравился ничуть. Гонсалес всего лишь признал, что с "материалом" можно работать, но восторга у него это не вызывало. — Я вас не только за этим позвал. Сначала стоит упомянуть, что вы победили по итогам конкурса. Вам полагается получить денежный приз, но это не главное. Вас интересует контракт со студией звукозаписи "Латина Америка"? Это три года сотрудничества. Сам контракт вы увидите позднее. Работать придётся в Сантьяго и Буэнос-Айресе. Должен отметить, что условия для новичка очень удобные и выгодные. — Позволю себе принять решение после того, как ознакомлюсь с контрактом, — осторожно ответил Кай. — Что-то ещё? Гонсалес заметно нахмурился. Как видно, манеры Кая его тоже не слишком вдохновляли на подвиги. Либо он попросту не привык к осмотрительности кандидатов. Наверное, Каю полагалось с радостью согласиться сразу и на всё, но его учили иначе. Он обычно читал все бумаги предельно внимательно и вдумчиво, а уж потом решал, ставить своё имя на них или нет. — Хорошо. Это можно будет сделать у меня дома. Вам придётся нанести мне визит в любом случае. Теперь же вернёмся к тому, с чего мы начали. Я хочу нарисовать вас. Что скажете? — Что я удивлён. — Удивлён Кай ни черта не был, но светить своей осведомлённостью не собирался. — Почему же? — Я слышал, что вы пишете картины, но ещё слышал и то, что вы предпочитаете других моделей. Разве я вам подхожу? — Эксперименты мне не чужды. Хочу попробовать поработать с вашей парадоксальностью. — Гонсалес улыбнулся, но лучше бы не улыбался. Улыбка вышла неприятной и колкой. — Сколько времени это займёт? — Недели хватит, мне кажется. — Гонсалес улыбнулся ещё неприятнее. — Не уверен, что столько продержусь. — О нет, продержитесь. Быть может, даже дней десять. — Гонсалес пристально рассматривал его руки и ноги. — Даже двенадцать, смею предположить. Не самое лучшее чувство — знать, сколько дней он будет умирать. А Гонсалес определённо говорил именно об этом. — Если хотите, можем поехать ко мне прямо сейчас. Вы как раз после выступления — мышечный рельеф после нагрузки чудесный. — Вам виднее. Почему бы нет? — Кай легко поднялся с софы и шагнул к двери, сунув руки в карманы. Краем глаза держал Васкеса, охранника у кресла и Гонсалеса. Видел, как Гонсалес тоже поднялся и двинулся следом, за ним потянулись и Васкес с охранником. Двое у мониторов остались стоять на местах, и Кай неспешно шёл именно к ним. Ждал, когда же остальные подтянутся ближе, чтобы ему было удобнее. Но не дождался. Один из охранников шагнул от мониторов ему навстречу. Перекрыть второго пока не успел, но если бы Кай позволил сделать ещё шаг, то добраться до второго стало бы сложнее. Пришлось выдернуть руки из карманов. Кай стремительным движением будто поправил воротник ближайшему охраннику и отшатнулся ко второму, буквально влетев в его объятия. Пока второй пытался понять, что бы это значило, Кай резким движением вогнал отставленный большой палец ему под ухо и рванулся прочь. Васкес выронил папку с бумагами, Гонсалес отступил на шаг, а третий охранник бросил ладонь на рукоять пистолета. Охранник, которому Кай "поправил воротник", захрипел, сжав руками горло. Второй медленно повалился на ковёр, а третий успел выхватить пистолет. Кай стремительно махнул ногой и жёстким носком ботинка врезал точно по косточке на запястье, и пистолет улетел в угол помещения. Пластиковая карта рассекла кожу над воротником рубашки. Кай, не останавливаясь, текучим движением обогнул третьего охранника, на ходу повернулся спиной к Васкесу и резко двинул локтем в живот. Васкес согнулся с шумным выдохом, и Кай тут же дёрнул кулаком ударной руки вверх — до хруста. Нос Васкеса встречи с кулаком не выдержал. Гонсалес времени зря не терял. Не так уж и прост оказался, потому что вытащил пистолет с коротким дулом. Ему не слишком помогло. Кай без труда дотянулся зажатой между пальцами картой до руки Гонсалеса. Длинный глубокий порез на тыльной стороне ладони заставил Гонсалеса выронить оружие. Кай резко провёл картой ещё раз. Гонсалес глупо уставился на собственную руку, где медленно набухала алым ровная линия между указательным и средним пальцами. Рисовать он теперь вряд ли когда-нибудь смог бы. Не правой рукой уж точно. Добивать Гонсалеса не потребовалось — он потерял сознание. Кай проверил Васкеса. Тоже в отключке, как и тот охранник, которого он ткнул большим пальцем под ухо. Два других охранника были на полпути на тот свет — кровь медленно вытекала из глубоких порезов на шеях. Кай осмотрел карты, на которых и капли крови не осталось, запихнул обратно в карманы и подошёл к двери. Выдохнул и толкнул створку. Стартовал с места. Налетел на охранника, выставив согнутую в колене ногу, бросил ладонь на висок и долбанул головой об стенку раза четыре, пока бедолага падал. На полу охранник затих и встать уже не попытался — отключился надёжно. Поправив рубашку, Кай сунул руки в карманы и неторопливо зашагал по коридору. Ещё издали приветливо заулыбался охраннику. — Как, уже уходите? — спросил тот с заметным недоумением. — На минуту. Нужно кое-что забрать из вещей в гримёрке. Сеньор Гонсалес ждёт меня обратно. — О, понятно... — Охранник отпер дверь и отвернулся от монитора как раз вовремя, чтобы встретить челюстью отличный прямой правой. Отлетел назад и сполз на пол по стенке. Кай добавил ему коленом в лицо и кинулся к двери. Широко распахнул и прищурился, вглядываясь в полумрак. Алекса узнал сразу по росту и нескладной фигуре. — По плану? — Семеро, — коротко отозвался Кай и посторонился. — Тогда возвращайся, только карты сюда давай. Кай вытащил из карманов все карты и впихнул Алексу в руки. — Задержись в гримёрке минут на семь, на всякий случай рубашку поменяй, а эту с собой прихвати. Крови не вижу, но мало ли. Потом спустишься в холл и поторчишь там у всех на глазах минут пять-десять. Как подъедет машина, сядешь в неё. Шофёра ты знаешь. Ну и домой. В отель не сворачивай — вещи без тебя доставят. На стрёме люди Рамона, так что всё путём. Двигаем. — Крис? — не удержался от вопроса Кай. — Занят. Приедет вместе с остальными. Всё, бегом отсюда. Кай пробежался по лестнице, на нужном этаже свернул к служебным помещениям, юркнул в гримёрку и покопался в захваченных вещах. Другой рубашки не нашлось, а та, что была от костюма для сцены, не годилась уж точно — светлые пятна от спермы красовались на видном месте. Удалось откопать только слегка помятую синюю футболку. Кай натянул её, скомкал снятую рубашку, сунул в пакет, а сверху прикрыл костюмом. С пакетом в руке он вышел в коридор и лениво спустился в холл. К окнам приближаться не стал и остановился у пальмы рядом с колонной. Пока стоял и ждал, задумался. Прикидывал, каким путём и способом Алекс со своими людьми собирался вытаскивать семь тел наружу. В детали плана на этом этапе его не посвящали, но было интересно. Из задумчивости его вывело прикосновение к плечу. Он резко развернулся и увидел перед собой человека в строгом костюме. Тот вопросительно смотрел на него, будто ждал ответа. — Простите? — Господин Крис Ву? Кай даже растерялся от неожиданности, но человек напротив внимательно посмотрел на него и задержал взгляд на прикрытом чёлкой клейме. — Я уполномочен передать это вам, господин Ву, — уже уверенно произнёс странный незнакомец и протянул Каю белый конверт. — Всего доброго. Кай ошалело глазел вслед незнакомцу, сжимая пальцами конверт. Потом перевёл взгляд на плотную бумагу и осмотрел со всех сторон. На конверте никаких подписей не обнаружил. Вообще ничего. Пожав плечами, он надорвал бумагу и вытащил узкий бланк. Первым делом уткнулся взглядом в собственное имя, написанное иероглифами, номер паспорта, по-английски шло уже надоевшее "Джин Джон Рэн", а затем родной хангыль — "Ким Чонин". Кай изумлённо уставился на другую строчку и нервно облизнул губы. От всей души надеялся, что указанная там сумма была в монгольских тугриках. — Господин Джин Джон Рэн? Кай медленно и осторожно повернул голову, уже не представляя, что теперь ещё должно на него свалиться. Худощавый мужчина смотрел на него доброжелательно и немного устало. — Да? — Я по поводу приза. У вас документы при себе сейчас? Кай отрешенно покачал головой, всё ещё надеясь на тугрики в бланке. — Будьте любезны тогда прийти завтра с документами, хорошо? В четыре вам будет удобно? Надо просто оформить кое-какие документы, и вы получите чек. — Да, конечно, — заторможенно отозвался Кай, натужно вспоминая курс тугрика относительно корейской воны. В голову ничего не лезло. Совершенно. Кай никогда курсом тугрика всерьёз не интересовался. За спиной вежливо кашлянули, и Кай чуть не выругался в голос. Но, обернувшись, увидел на сей раз шофёра. Знакомое лицо малость привело Кая в чувство. В машине он ещё раз внимательно изучил бланк и всё-таки вспомнил несколько очень нехороших слов, потому что сумма была определённо не в монгольских тугриках, а вполне себе в долларах. Кай только не понимал, какого дьявола странный тип обозвал его Крисом, а бланк вручил на имя Кая. Сам бланк походил на извещение по состоянию счёта, но у Кая точно не было счёта в этом конкретном банке, ещё и на такую сумму. Вот если бы сумма оказалась всё-таки в тугриках, это походило бы на правду. До виллы машина добралась за четверть часа. Кай попрощался с шофёром, прихватил пакет с вещами и поднялся по ступеням. Пакет у него забрала горничная и предложила принести в гостиную чай, предупредив, что Крис как раз в гостиной его и ждёт. В гостиную он зашёл с проклятым бланком в руках. Крис сидел за столом. Успел переодеться в джинсы и неприличную майку, которая открывала больше, чем следовало, включая татуировку на плече, свежие засосы на шее и не менее свежие синяки на запястьях. Крис заметил бланк у Кая в руках и помрачнел. — Лучше подняться наверх. В кабинет. Есть разговор. — Не сомневаюсь, — пробормотал Кай и выразительно помахал бланком. tbc Открытая игра