Неудачная осада

      Слепота подобралась к Брейку внезапно. Впрочем, сложно назвать внезапностью то, чего давно уже ожидаешь. Ожидаешь со смесью ужаса и интереса - какого это, быть слепым? Ожидаешь, но надеешься, что этот момент наступит если не никогда, то хотя бы не скоро. Настолько не скоро, что надеешься до этого и не дожить вовсе. Хотя и жить хочется безумно, даже если и слепым...       Ложечка мерно постукивала по стенкам чашки и Шляпник, склонив голову на бок, с интересом прислушивался к звуку, пытаясь мысленно представить картину окружающего мира. Мира практически серого, так как представить цвет той же чашки Зарксису было сложно. К тому же, он даже не знал, какой цвет имеет чашка в действительности. А вот с людьми было иначе... Со знакомыми людьми. Они в воображении альбиноса были яркими, выделялись из серости представляемого им мира. Представить людей было легко: солнечные волосы Оза, напоминающего порой мелкого, но опасного хищника; беспросветная чернота волос Гилберта, под стать цепи семейства Найтрей; волосы госпожи Шерон, напоминающие от чего-то мед; серые волосы Рейма, безумно похожего то ли на мышь, то ли на кролика или зайца, и, конечно же, рыжие волосы лохматого герцога... Последнее представить было легче всего, так как делать это приходилось и раньше, еще до слепоты. Кто ж знал, что это окажется настолько полезным... Впрочем, прикоснуться к этим волосам для Брейка было куда более предпочтительней, чем видеть их или представлять. Вот только кто бы дал ему такую возможность? Барма скорее перерезал бы ему глотку тэссэном, чем дал к себе прикоснуться!       Шляпник раздраженно скрипнул зубами, а сидящая на плече Эмили принялась с глумливым смехом раскачиваться у него на плече. Отвесив кукле слабый щелбан и восстановив тем самым душевное равновесие, Зарксис вновь прислушался ко звукам мира.       Стук ложечки о стенки чашки. Не то.       Приглушенное ржание Эквейз в его тени. Да, узнав о слепоте Брейка госпожа Шерон стала наблюдать за ним беспрерывно. Но это тоже не то.       Пение птиц, шелест листьев на деревьях и фантиков под ногами, чье-то дыхание внизу, под балконом, шаги и скрип где-то далеко, не в комнате даже, а за ее дверью, в коридоре... Вот оно. Легкая поступь Рейма, едва слышный скрип регулярно смазываемых колес коляски госпожи Шерил и где-то совсем на грани восприятия осторожные шаги привыкшего таиться человека. С некоторых пор хозяйка особняка начала приглашать к себе герцога Барму слишком уж часто. Однако недоволен этим Зарксис не был...       — Даже слепота тебя не усмирила, безумец, — устало произносит герцог и Брейк, в порыве раздражения перемалывая зубами очередной леденец, взмахивает руками, рукавом плаща едва не сбивая на пол какую-то статуэтку с полки.       — Вы недооцениваете меня, герцог, раз уж считаете, что подобная ерунда на меня повлияет! — воскликнул Шляпник, отодвигая статуэтку от края. Не хотелось бы разбить что-то в кабинете госпожи, пока та в сопровождении Рейма ищет в библиотеке одну из древних книг для гостя, оставив того в обществе Брейка. Конечно, библиотеку мог посетить и сам Барма, но подпускать его к такому обилию различной информации означало бы потерять его для общества на долгий срок.       — Вот уж верно. Я полагал, что этот спектакль тебе в скором времени надоест, но нет же... — герцог неопределенно взмахнул тэссэном, из-за чего на краткий миг Шляпнику показалось, что эта вещица сейчас полетит в него.       О каком спектакле говорит Барма Зарксис понял сразу. Все его многочисленные попытки как-то завязать отношения с герцогом и донести до того, что все признания и проявления чувств - не очередное развлечение безумца, терпели сокрушительный провал. Барма стойко придерживался мнения, что таким образом Брейк всего лишь пытается вывести его из себя. Или же уже давно понял, что намерения Шляпника серьезны, но продолжал придерживаться привычной линии поведения... В любом случае поведение главы одного из Великих домов вызывало у альбиноса раздражение, бессильную злость, тоску и желание банально перехватить Барму после его очередного визита в особняк Рейнсвортов и хотя бы поцеловать. Мысль была соблазнительной и с каждым новым отказом привлекала все больше. Останавливало только понимание, что после такого рыжий его точно убьет, а жить хотелось тем сильнее, чем меньше времени Зарксису оставалось по его собственным подсчетам. Год, возможно, два... Нет уж, лучше пытаться и дальше одолеть неприступную крепость с надеждой на полный захват, чем один раз удариться о ее стену лбом и умереть!       — Спектакль? — переспрашивает Брейк, бросая к ногам очередной шелестящий фантик. — Где же ваша проницательность, герцог? Или же груз прожитых лет все же берет свое и ваше восприятие притупилось? Хех, впервые я полностью серьёзен, но мне не верят. Это обидно, знаете ли!       — Обидно лишь то, что такого идиота, как ты, исправит лишь смерть, — фыркнул Барма, бросая на собеседника презрительный взгляд. — И знаешь, я уже дождаться не могу момента твоего исправления.       — А вот это действительно обидно, герцог... — протягивает Шляпник, спешно цепляя на лицо улыбку. — Но в ответ на вашу фразу я могу сказать лишь одно: такого идиота, как я, не исправит и смерть!       Каменный пол неприятно холодит спину, но это почти не ощущается, так как в голове бьется лишь одна мысль. Исправит тебя все же смерть или ты и переродившись через сотню лет будешь задумчиво провожать взглядом всех рыжих, думая об одном конкретном человеке? Ты не знаешь этого, но все равно не хочешь умирать. Не так рано... Слишком рано.       Слышишь чьи-то шаги, а после и голоса госпожи Шерон и Рейма, спешащих на помощь ушедшим вперед Безариусу, Алисе и Гилберту. Они понимают, что уже опоздали, но, кажется, забывают об этом, увидев тебя, лежащего на полу в собственной крови, позорно проигравшего не противникам даже, а своей цепи, которую в этот раз призвал на слишком долгий срок.       — Я не хочу умирать... Я еще хочу быть здесь, — непроизвольно срываются с губ слова, когда эти двое опускаются на пол рядом с тобой и ты тратишь последние силы на то, чтобы их обнять.       Обнимаешь, представляя совсем другого человека, иное место и иную ситуацию. Обнимаешь, с горечью осознавая, что у тебя все равно не было ни единого шанса, слишком уж неприступной была крепость, которую тщился захватить. И все же умирать так было жаль... Возможно, было бы иначе, находись рыжий герцог рядом. Впрочем... Ты почти не сомневаешься, что даже в такой ситуации Барма непременно повторил бы уже осточертевшие слова отказа, которые навязчиво крутились в голове и сейчас.       «— Я тебе нравлюсь, Безумный Шляпник? Прости, но я не такой.»       И все же мерзкий человек этот лохматый герцог...