А ведь всё могло быть иначе

Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер | ПостХог, angst, Drama | G

Чёрным с белым — лишь края, Мир — оттенки серости. Учат нас учёные, Истина замшелая: Нет ни чисто-чёрного Ни, тем паче, белого.

Он конечно знал, кто является ученицей его штатного зельевара, но не ожидал встретиться с ней лично. Не спустя десять лет после. После всего. Грейнджер замерла перед ним, словно олень внезапно осознавший присутствие хищника, уставилась на него своими огромными влажными глазами. Время её не пощадило: в копне густых волнистых волос мелькали серебряные нити, под глазами тёмные тени и морщинки разбегались от уголков глаз, уголки губ опустились вниз, словно давно забыли, как улыбаться. Грейнджер вздрогнула, осознав кто перед ней, съёжилась и опустила глаза. Поттеру вспомнилась девчонка, выпрямляющая спину, гордо вздёргивающая подбородок и смотрящая противнику в лицо. Уверенная, гордая, несломленная. Ничего общего с этой женщиной. Поттер смотрел на неё и ему хотелось бы сказать, что он что-то чувствует. Поттер смотрел на неё и ему хотелось бы сказать, что он не чувствует ничего. Ни то, ни другое не получалось. Поттер увидел Грейнджер, и, возможно, сердце пропустило удар. Он увидел её, и, возможно, на мгновение забыл, как дышать. Прошлое всегда догоняет нас там, где мы совсем его не ждём и бьёт по самому больному. Но, может, спустя годы всё же не так болит? Хотел бы Тёмный Лорд суметь дать на это ответ. Потому что сейчас он смотрит на Грейнджер и не знает, что он должен чувствовать. Сердце ощущается чужим и совсем ненужным. Зачем оно, если не знает теперь как правильно биться? По горлу поднимается горечь — что это? Сожаления или раскаяние? Для Поттера эти два слова давно утратили свой смысл. Что он должен чувствовать сейчас, посмотрев в глаза бывшей школьной подруги? Горечь, боль, разочарование? Сожаления, радость от встречи? Чувствовать не получалось ничего. Хотелось просто пройти мимо, вернуться домой к жене и не вспоминать. Но Грейнджер всё ещё стояла перед ним и не смела взглянуть на него — вот она пресловутая гриффиндорская храбрость! Поттер всю жизнь только и делает, что расплачивается за чужие ошибки, а они — будь они все трижды прокляты! — даже не смеют взглянуть в лицо своим деяниям! Поттер усмехается, Грейнджер вздрагивает. — Гермиона, — то ли приветствие, то ли просто констатация факта, что её присутствие здесь всё же заметили, как бы она не пыталась съёжиться под чужим взглядом. Грейнджер вздрогнула вновь, посмотрела на него, но быстро отвела взгляд, словно испугавшись того, что вдруг посмела взглянуть на бывшего школьного друга. И внезапно кроме усталости не осталось ничего. Он мог бы унизить бывшую подругу молчанием и равнодушием, мог бы ранить словами, мог бы бросаться в её адрес обвинениями, он мог бы просто убить её здесь и сейчас. Но злость и ненависть, что бурлили в нём годы назад внезапно показались чем-то невозможно тяжёлым и чужеродным. Он как будто всё это время был под тёмной толщей воды, не имея ни сил, ни возможности всплыть на поверхность и сделать вдох. Он тонул. Все эти долгие годы он просто тонул. И сейчас, оказавшись лицом к лицу со своим прошлым, со своими несбывшимися мечтами, он не хотел уже ничего. У него не осталось ничего кроме усталости. Устал от этой войны, устал от воспоминаний и сожалений, от бывших друзей, одноклассников, профессоров и врагов. Как же он устал. Грейнджер вновь посмотрела на него и открыла рот, собираясь что-то сказать. И Поттер представил, как сейчас она начнёт его обвинять или наоборот просить прощения. Как будто что-то теперь имело значение! Давно уже нет. Поэтому прежде чем, она успела что-то произнести, Поттер просто сказал: — Не надо, Гермиона. Да, когда-то они были близки, когда-то они сражались на одной стороне, верили в общее счастливое будущее. Он верил, что они всегда будут таким: верными, добрыми, смелыми честными. У жизни на этот счёт были свои планы. Возможно они должны были прожить свои жизнь бок о бок, поддерживая друг друга, делить радости и горести. Не сложилось. Той жизни нет и не будет никогда. А в этой он может предложить ей лишь место ученицы у своего штатного зельевара. И ничего больше. В этой жизни они по разные стороны. Он не может простить её и не может предложить своё прощение. Как и она. Так что… — Передай Снейпу, что я заходил. До свидания, Гермиона.