Пропущенные сцены

      Каждая тренировка даётся всё сложнее и сложнее. Ноги болят слишком сильно, а все прыжки удаётся повторить максимум по два — три раза. Это разительно отличалось от того, что Юри мог делать в начале.       Виктор внимательно следит за тем, как старается Юри. Со временем у него начинает получаться гораздо лучше, и он не может не радоваться этому. Но, к сожалению, тело парня страдает слишком сильно и дотерпит ли он до первого соревнования — неизвестно.       Виктор впервые замечает, как сильно травмировал ноги Юри, после месяца их ежедневных тренировок. Парень сидел на скамье, смотря на свои ноги, осторожно ведя пальцами по кровоточащим ранам, морщась от боли. Мужчина был поражён, ведь сегодня они сделали гораздо больше прыжков, чем обычно и тот ни слова не сказал о боли в ногах. Неужели терпел? В подтверждения мыслям Виктора, Юри тихо заговорил, пришлось вслушиваться в японский лепет, всё же этот язык не давался ему в совершенстве.       — Чёрт… уже неделя доходит, а они так и не заживают. А так хотелось сходить в горячие источники с Виктором… — Юри вздыхает, аккуратно надевая носки и кеды. — Откажу ему и сегодня, а завтра утром схожу один.       Виктор хмыкает, улыбаясь уголками губ. Вот как… Юри не боялся ежедневной порции флирта от него, он просто не хотел, чтобы тот видел его травмированные ноги. Никифоров прекрасно понимал почему. Если бы он увидел на ногах Кацуки столько ссадин, он бы давно запретил ему делать столько прыжков на тренировках или вовсе дал бы небольшой перерыв. Чего Юри явно боялся. Что ж, тогда придётся немного подлечить парня.       В этот раз Юри не смог отмазаться от купания в источниках. Виктор силком затащил его с собой. Он бы и раздеть его не против, но от этого Кацуки отказался и всё же разделся сам. Теперь Виктор смог разглядеть все царапины, содранную кожу и синяки на маленьких японских ножках. В отличие от его русской ласты, у японца были довольно аккуратные ножки. Может быть по этому они так сильно страдали?       — Юри, ты почему ничего не сказал мне о своих ногах? — Виктор прищурился, внимательно смотря в лицо парня.       Тот быстро опустил взгляд вниз, рассматривая то ли свои изувеченные тренировками ноги, то ли деревянный пол.       — Вы запретили бы мне тренироваться… а я и так катаюсь не очень хорошо, — Юри смутился, немного краснея. — Простите, пожалуйста.       — Хорошо, я прощу тебя, если ты позволишь мне поухаживать за тобой сегодня, — Виктор ухмыльнулся, когда его ученик осторожно кивнул. — И пожалуйста, перестань называть меня на Вы. Я ведь не настолько старше тебя.       — Я постараюсь, — честно отвечает Юри, и Виктор, улыбаясь этой милой невинности, тащит парня в источники.       Источники в Кюсю невероятно хороши, это Виктор подмечает ещё с первого дня, когда приехал сюда. Особенно они хороши тем, что здесь можно наблюдать за совершенно обнажённым со всех сторон Кацуки. Парень и душой, и телом полностью открыт перед ним. Нагота его смущает первые разы, но позже он привыкает к виду обнажённого Виктора и своему тоже. Но сейчас, спустя несколько недель, которые они не бывали в источниках, он вновь смущается и пытается залезть так, чтобы внимательно рассматривающие его глаза ничего не увидели.       — Юри, я уже видел каждый миллиметр твоего тела. Не стесняйся, — парень краснеет, коротко кивает и, скинув полотенце, быстро погружается в воду.       Виктор заливается смехом. Он никогда не сможет привыкнуть к смущению парня, который ходит в общие горячие источники, где постоянно множество голых мужиков. Никифоров никогда не стеснялся своего тела, потому что оно идеально, и он это знал. И да, русский дух выбил из него весь стыд и совесть с самого детства, тем временем Юри прививали это с самого начала.       Россия и Япония — слишком разные.       Виктор уже понял это, просто наблюдая за своим учеником. Он был скромным, сдержанным и если что-то делал не так, потом жалел об этом и извинялся чуть ли не каждые пять минут. Никифоров наслаждался всей этой искренностью и невинностью японца, каждый раз провоцируя его лёгкими заигрываниями, прикосновениями и брошенными необдуманными фразами. И пока Юри тщетно пытался согнать с лица краску, Виктор довольно улыбался и продолжал творить свои коварные деяния.       Сегодня он решил не смущать парня, но тот, видимо, решил побить рекорд по смущению и, каждый раз когда они сталкивались взглядами, Юри заливался краской до самых кончиков ушей. Виктору оставалось умиляться и думать, как же он будет реагировать на лёгкий массаж ступни от самого Никифорова?       И да, лучше бы Виктор был готов к реакции Юри, потому что без подготовки даже он потерял дар речи.       Сначала всё было как обычно. Смущающийся Юри отнекивался и старался по тихому свалить в свою комнату. Виктор не отпустил. Насильно запихнув в свою спальню парня и усадив того на свою новую кровать, пошёл искать баночку мази в аптечке, которую притащил из России. Зачем? Без понятия. Может просто средства с инструкцией на русском языке внушали больше доверия, нежели на японском.       Пока Виктор расставлял вокруг себя скляночки и тюбики разных цветов, вчитываясь в иностранные названия, Юри продолжал уговаривать отпустить его. Он обещал обмазать себя всего целебными кремами и даже поспать с Виктором в эти выходные, но тот настойчиво говорил нет.       — Это русские средства, — говорит Никифоров, наконец, вытащив нужное и отложив аптечку, — они меня сотни раз на ноги поднимали. Позволь мне помочь тебе.       — Русские? — Юри внимательно смотрит на пол, где стоит тюбик крема, маленькая зелёная баночка, вата и бинты. — Может я всё-таки сам? — предпринимает последнюю попытку парень.       — Юри, ну ты же обещал мне, — Виктор садится на пол, смотря снизу на смущающегося парня.       — Л-ладно…       Всё же любопытство к новым лекарствам берёт над Юри верх, и он аккуратно спускает ноги на пол, устраиваясь поудобнее на кровати Виктора. Пусть втирает в него чудодейственные русские крема. В следующий раз он точно откажется от его помощи. Ну, или хотя бы попытается чуть лучше.       Виктор ухмыльнулся и, выдавив на пальцы странного цвета мазь, стал втирать в больную ногу. Напряжённая тишина повисла в воздухе. Сладковатый запах неизвестной мази щекотал ноздри, от чего Юри чихнул, а Виктор, улыбнувшись, прошептал что-то на русском.       Напряжение так бы и не ушло, если бы Виктор не стал втирать мазь немного сильнее, массируя ступню парня. От приятных прикосновений мужских пальцев к ноге, Юри прикрыл глаза и чуть наклонился назад, опираясь на руки. Пальцы тренера осторожно проходили от лодыжки к пятке, щекотали ступню, немного массировали пальчики и плавно гладили верхнюю часть стопы. Когда Виктор перешёл ко второй ноге, Юри уже откровенно балдел и прикосновения к напряжённой ноге сорвалось с его губ тихим стоном.       Осознание пришло несколькими секундами позже. Юри распахнул глаза, уставившись на удивлённого Виктора, который, кажется, забыл что делал. В голубых глазах светилось неподдельное удивление, и Кацуки пообещал себе, что когда-нибудь добьётся такого взгляда своим катанием. Но сейчас обстановка была совсем не кстати. Юри покраснел в миллионный раз за сегодня, закрывая лицо руками.       — П-прости, В-виктор. Это… вышло случайно, я… — лёгкое прикосновение чужой руки к коленке заставило вздрогнуть.       — Всё в порядке, я просто не ожидал, — Виктор улыбнулся, наблюдая за растерянным и смущённым взглядом карих глаз. — Это было очень сексуально, Юри.       Кацуки вновь смутился, опуская взгляд к полу и не зная, что сказать. Больше он не произнёс ни слова, прикрыв глаза и стараясь не слишком громко стонать от приятных ощущений, которые приносили пальцы Виктора.       Когда в ход пошла маленькая зелёная баночка, Юри уже почти уснул на кровати. Зелёная жидкость, которой мужчина смочил ватный диск и аккуратно обрабатывал ранки, немного жгла. Затем, обмотав ноги бинтами, Виктор опустил вымотанного морально и физически парня.       — Спасибо, — бубнит Юри и медленно выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.       — Всегда пожалуйста, — отвечает на русском, в пустоту, Виктор.