Обглоданная кость

Криденс протирал вымытые тарелки и аккуратно складывал их в шкаф, прислушиваясь к шарканью ног на втором этаже. Судя по звукам, Мэри-Лу несколько минут просто расхаживала по кабинету, хлопнула дверцей шкафа, и, наконец, уселась за стол, скрипнув ножками стула. Честити вернулась в дом, и подставила под дверь ящик со старыми газетами, чтобы она не захлопнулась. — В кабинете? — тихо обратилась она к брату, протирая рядом с ним чистый стол. Криденс коротко кивнул в тарелку, и после некоторого раздумья все-таки добавил: — Открывала шкаф. Честити замерла, комкая в руке тряпку и резко повернулась. Рот девушки приоткрылся, словно она что-то хотела сказать, но издала только тихий вздох. Шкаф в кабинете всегда был закрыт, но Честити и Криденс знали, что она хранит там вино. Протяжный скрип дверцы по вечерам означал для детей тяжелое утро, весь день недовольную больше обычного мачеху, и вечерние побои для кого-либо из детей. Чаще всего, Криденса. Честити еще раз вздохнула, отложила уборку, и ушла в кладовую с большой корзиной. Вернувшись, девушка разложила принесенные продукты по чашкам и ящичкам, и поставила на стол огромную синюю кастрюлю, в которой обычно готовили обед для всех детей. Судя по настроению мачехи, она вряд ли встанет вовремя и начнет готовить общий обед… Увидев кастрюлю, Криденс на секунду замер, а потом отвернулся к окну. Завтра общий обед… И в доме будут все приемыши Мэри-Лу, включая Кристофера… Да, мальчишка здорово повеселится, глядя на Криденса в платье. Юноша продолжал тереть последнюю тарелку, представляя, через что ему придется завтра пройти. Собственный ремень, оставивший на теле Криденса не один шрам, сейчас казался лучшим другом, по сравнению с тем унижением, которое приготовила для него мачеха. — Где Модести? — тихо спросил Криденс, глядя в окно. На улице было уже темно, и ничего, кроме собственного чудовищного отражения в стекле, он не видел. Не видел, но знал, где-то там, через улицу, в узком переулке его ждет мистер Грейвс. И он хочет сказать ему что-то важное. Последнее время мистер Грейвс был словно сам не свой. Мало говорил, странно смотрел…с такой необъяснимой теплотой и в то же время сожалением, будто видит последний раз. Он похудел, совсем немного, но Криденс заметил это. Черты лица стали чуть острее, отчего мужчина стал казаться чуть старше. Синяки под глазами выдавали бессонные ночи и усталость, и Криденсу стало казаться, что мистер Грейвс хочет сказать ему что-то важное, но не знает, как. Криденс стал бояться, что мистер Грейвс хочет сказать ему, что уезжает куда-то очень далеко, и больше никогда не вернется. Криденс ждал этого разговора, очень сожалел о нем заранее, но ждал. Чувство, что он кому-то хоть чуточку важен, приятно теплилось в груди. Теплая капля скатилась по ладони, и упала в тарелку. Криденс оторвался от своего отражения в зеркально-черном стекле, и посмотрел на дорожку от слезы. Мужчина провел пальцем по мокрому следу, и покачал головой. — Прости, Криденс. — За что? — также тихо ответил юноша, завороженно глядя, как исчезают раны на мокрых ладонях. Слезы высохли, хотя ком в горле все еще мешал дышать и готов был снова выпрыгнуть наружу потоком слез. — За то, что не могу ничем помочь. — Вы помогаете… — Криденс запнулся, но все же осмелился и добавил — вы рядом. Это было почти два месяца назад. В тот день, мужчина первый раз обнял мальчишку. По-настоящему, крепкими отцовскими объятиями, прижимая голову к плечу и говоря, что все будет хорошо. В тот день, Криденс первый раз подумал, что может быть, все и правда будет хорошо. Модести все не было. Криденс подошел к двери, и осторожно выглянул на улицу. — Где-то заигралась, ты же ее знаешь, — отстранила брата от выхода Честити, прикрывая его от случайного чужого взгляда с улицы, — я схожу посмотрю. Ложись спать, Криденс, тебе нужно отдохнуть. Завтра трудный день. Криденс иногда думал, что Честити была родной дочерью Мэри-Лу. Ее строгий тон отличался от мачехи только тем, что в нем была забота, а не раздражение. Кивнув сестре, Криденс бросил еще один беспокойный взгляд на улицу, но все же направился к лестнице, осторожно перешагивая на каблуках. Завтра действительно трудный день. Он будет стоять в столовой, в платье и на каблуках, и подавать еду детям, которые будут тыкать в него пальцами и смеяться. В глазах потемнело, и Криденс схватился за поручень лестницы. Шаг, ступенька…еще одна. «Посмотрите на него! Криденс в платье!» крикнет Кристофер, как только войдет в дом. Криденс сильнее сжал перила. «Красивые туфли, миссис Криденс!» подхватит Стефан. Он всегда поддерживает все пакости Кристофера. Лестница закружилась перед глазами, и Криденс остановился, чуть пригибаясь к ступеням. Кажется, так легче дышать. «А под платьем-то что?» спросит Оливия. Эта девочка влюблена в Стефана. Мальчишка оценит шутку, подмигивая подружке. Не выпрямляясь, Криденс сделал еще несколько шагов. Перед глазами только расплывающиеся от слез доски потертого паркета и цветочки на туфлях. «Ножки что надо» чуть наклонившись и подмигивая, шепнет Тайлер так, чтобы услышали все. Он самый старший, и весь обед будет сыпать взрослыми шутками, подслушанными в порту среди работяг и грузчиков. Криденс добрался до двери своей комнаты, и привалился к стене, пытаясь отдышаться. Все грязные слова, которые он завтра услышит, комом грязи застряли в горле, мешая дышать. Удушье стало таким невыносимым, что Криденсу захотелось вдохнуть ледяного воздуха, растворяя в нем панику. Маленькое окошко, с пыльной шторой и свежий воздух. И второй этаж… Лучше стать калекой, и всю жизнь пролежать растением в каком-нибудь ужасном приюте для бездомных, чем тем, кого из него так старательно лепит мачеха. Кажется, уже все равно, и не о чем жалеть. Кроме одного. Он так и не попрощался с мистером Грейвсом.

***

Небо необычайно чистое. Глубокого синего цвета, с россыпью ярких бриллиантовых звезд. Персиваль поднял взгляд и долго смотрел на звездное покрывало. Криденс не придет. Мужчина мерил шагами узкий переулок уже двадцать минут, и наконец решил вернуться домой. Наверное, он просто не может незаметно покинуть дом… Стараясь не думать о том, что он просто не захотел приходить, Грейвс решил, что вернется завтра и проверит, все ли в порядке, и уже собираясь трансгрессировать, вдруг уловил какой-то шум. За коробками, наваленными возле мусорных баков, что-то шевелилось. Криденс никогда не прятался, поэтому Грейвс вытащил палочку и решительно направил ее в угол. Маленькая фигурка отшатнулась от направленной в лицо деревянной палки и испуганно вскрикнула: — Мистер Грейвс?