Ангел за партой

Всё пошло наперекосяк. Уже неделю я хожу, словно в воду опущенный, потерянный, оглушённый, за что бы ни взялся — из рук всё валится. Даже Алия заметила что-то неладное. Со мной творится что-то странное, какая-то апатия внутри, какая-то... пустота. Она не выходит у меня из головы. Само её существование, такое фантастически нелепое, абсурдное и абсолютно невозможное, разрывает моё сознание, подобно острым когтям чудовищ из ночных кошмаров. Почти неделю я не могу уснуть, мысли о них не дают мне покоя. Мой отец. Изабелла. Её мама. Кто эти люди? Кто эта семья, о которой я "не должен был узнать"? И главный вопрос — почему? Каждый раз, когда я смотрю на отца, когда я вижу, как он сидит за столом, читает газету, косит траву, приходит с работы или возится с автомобилем, меня так и подмывает подойти к нему и спросить в лоб. И каждый раз что-то меня останавливает. "Папа, почему ты ничего не сказал?" Как бы мне хотелось, чтобы после всего, что я узнал и понял, я начал видеть его в другом свете! Когда считаешь человека предателем, он начинает казаться тебе чужим, словно ты никогда не знал его по-настоящему. Но для меня он почему-то по-прежнему продолжает оставаться всё тем же отцом — деспотичным, незаинтересованным и чертовски уставшим от жизни, — и это больнее всего. Он не изменился. Я не изменился. Мой мир не изменился. Всё в точности, как было, только теперь мне открылся кусочек одной страшной тайны. Её зовут правдой, и люди считают, что правду знать хорошо. Но если бы это зависело от меня, то я предпочёл бы жить без неё. *** Мои внеплановые каникулы закончились, и я впервые в жизни рвусь в школу. Дома можно занимать себя чем угодно, но от невыносимых тягостных мыслей уже голова взрывается. Так что своему возвращению я более чем рад. Уже третий день я снова прохожу через школьные ворота на законных основаниях. Завожу Алию в загон для мелкого скота, помогаю переодеться и повесить пальто на крючок в гардеробной, целую на прощание и иду в другой корпус, где располагается штаб старшеклассников. На уроках я, вопреки обычаю, стал занимать последние ряды, где иногда можно отыскать парты для одиночек. Даже общество Рэя и Тены не спасает. Друзья, разумеется, заметили, что со мной что-то не так, но открытых вопросов пока не задавали, решив на время оставить меня в покое, за что я им очень благодарен. Мистер Эрдж оказался не таким уж плохим учителем физики. Иногда он сослепу и по привычке называет меня именем моей старшей сестры: возможно, из-за некоторого внешнего сходства или из-за того, что Ким обычно всегда сидела за последней партой в одиночестве. Я вслушиваюсь в его монотонную болтовню и мало-помалу начинаю ощущать блаженную сонную негу. На одном из таких занятий я действительно засыпаю. — Какое неуважение! Ни грамма совести в вас нет, молодой человек! Даже ничего не написали за весь урок! Для кого я распаляюсь? Опять мне с директором говорить? Я распахиваю глаза. Обзор под углом девяносто градусов — моя правая щека покоится на парте. Головы одноклассников повёрнуты в мою сторону. Выпрямляюсь, непонимающе моргая, и пытаюсь прийти в себя. Мистер Эрдж стоит надо мной с моей тетрадью в руках. — Прошу прощения, сэр, — сдавленно выдыхаю я. — Я не хотел засыпать у вас на уроке. Я просто дней семь не спал, у меня бессонница. Возможно, его обезоруживает моя честность. Или вид у меня совсем уж жалкий, потому что взгляд учителя смягчается, он настороженно хмурит брови и поджимает губы. — Вы к врачу ходили? — Нет. — А зря. Медицина, как я всегда говорю, наш лучший друг. — Наверное, вы правы. Взгляд мистера Эрджа критично пробегает по моим всклокоченным волосам, ненадолго останавливается на подрагивающих пальцах и осоловевших глазах. — Знаете что, семь дней не спать — это не шутки. Сходите-ка вы лучше, Корин, в медпункт. — Думаю, в этом нет необходимости. — Нет, есть. Пускай доктор посмотрит на вас и отправит домой. — Нет! Нет, прошу... Только не домой, я не могу. Я измучен. — Я провожу его. Устало вскидываю голову и вижу, как Тена с готовностью поднимается со своего места. — Я тоже! — тут же вскидывается Рэй. — Нет, уважаемый Брэдбери, вы останетесь и решите на доске вчерашнее домашнее задание. Девушка пускай пойдёт с ним. — Вообще-то я Билберт, — доносится до меня тихое возмущение Рэя. Я снова роняю голову на парту. Мистер Эрдж кладёт мою тетрадь на стол и неловко шатает меня за локоть: — Давайте, Кор, собирайтесь. Мне ни к чему ваши обмороки. Сдадите мне тест послезавтра. Лечитесь дома, поправляйтесь. — Спасибо, — мрачно бурчу я, сгребая учебники в рюкзак. Что-то летит мимо сада и падает на пол. Тена тут же материализуется словно из воздуха и помогает мне поднять с пола упавшие вещи. — Я бы сам справился, — раздражённо цокаю я. Она поднимается и манит меня жестом ладони. — Пойдём. Я поднимаюсь, перекинув рюкзак через плечо, и следую за ней вдоль рядов парт, сопровождаемый взглядами одноклассников: скучающими и заинтересованными, встревоженными и безразличными. Ненавижу их. Ненавижу их всех. И тебя, Тена, ненавижу. Сейчас тащиться домой раньше времени, тупо пялиться в телевизор, пытаясь занять мысли хоть чем-либо, чтобы потом понять, что ни черта не получается. Задыхаться в стенах пустого дома и до вечера лежать, распластавшись на полу в своей комнате, врубив музыку в наушниках на полную громкость и кричать так, чтобы лопались барабанные перепонки. Чтобы не было слышно мыслей. Я машинально иду рядом с Теной, даже не пытаясь подстроиться под её шаг. Время от времени она кидает на меня редкие вопросительные взгляды, но я иду молча. Мы спускаемся на первый этаж, проходим пустой холл, и я начинаю заворачивать в сторону гардеробной, когда Тена хватает меня за руку: — Ты куда? — Домой, куда ещё? — Мистер Эрдж был прав, тебе стоит показаться врачу. — Тена, я тебя умоляю! Какой врач? — Кор, ты потерял сознание на уроке! Я вызвалась отвести тебя в медпункт, и я это сделаю, так что будь добр — не создавай мне проблем. — Я не терял сознание, просто уснул. Что вы все делаете из меня ракового больного? В её взгляде читается отчаяние и мягкость: — Кор, не говори такие вещи. Никто не считает тебя больным, но ты выглядишь очень неважно последнее время. Я заметила, что с тобой что-то не так. Прошу — если не для себя, то ради моего спокойствия — пожалуйста, давай пойдём к врачу? Я смотрю на неё, понимаю, что мне придётся сдаться, и устало вздыхаю. — Чёрт с тобой, пошли. В медицинском кабинете тепло, светло и пахнет медикаментами, от которых мой желудок суживается до размеров теннисного мячика, а к нечеловеческой усталости прибавляется ещё и тошнота. За столом сидят врач и медсестра. — Добрый день, — здоровается Тена, проталкивая меня вперёд. — Нас отправил мистер Эрдж, есть такое подозрение, что у этого юноши проблемы со сном. Серьёзные проблемы. Молодая врач встаёт из-за стола, надевает перчатки и кивает на кушетку. — Присаживайся, — обращается она ко мне. Я следую, куда указано, и сажусь, болтая ногами в воздухе. Тена занимает свободный стул и тут же принимается нервно теребить застёжку на своей сумке. — Ты можешь подождать его снаружи, — оборачивается к ней врач, но та отрицательно мотает головой, улыбаясь: — Лучше я тут его подожду. — Ладно, — врач оборачивается ко мне. — Как тебя зовут? — Кор. Она оттягивает мои веки и светит в глаза специальным фонариком: — Кор, как ты себя чувствуешь? — Замечательно. — Он врёт! Он только что чуть сознание не потерял. И сам признался, что неделю не может уснуть! — Спасибо, Тен. — Пожалуйста! Врач убирает фонарик и ощупывает мои руки и лоб. — Кожа холодная... Давай-ка мы измерим твою температуру. Не дав мне придумать остроумный ответ про моё горячее сердце, она затыкает мне рот термометром и обращается к Тене: — Что с ним случилось? — Он не хочет признаваться, но у него страшная бессонница. Возможно, он стыдится этого, и как обычно геройствует. На уроках в последнее время вялый и апатичный. Обычно он так себя не ведёт. Стал нервный и раздражительный... Я закусываю губу и вскидываю средний палец. — О чём я и говорю... — угрюмо добавляет Тена. Врач внимательно смотрит на меня: — Раньше засыпал нормально? Немного помедлив, я неуверенно киваю. — Спишь с включенным светом? Отрицательно мотаю головой. — Ешь жареное перед сном? Пьёшь много кофе? Не выдержав, я вынимаю градусник изо рта: — Понимаю, что мой внешний вид может вызывать у вас сомнения, но я страдаю бессонницей, а не дебилизмом. — Кор! — осуждающе шипит Тена. Врач подходит и невозмутимо вставляет градусник обратно мне в рот. — Алкоголь употребляешь? — Ньиет, — еле выговариваю я. — Много куришь? — О, а вот этим он у нас грешит! — тут же отзывается Тена. — Сколько раз ему говорила бросить, а ему как об стенку горох. — В сексуальной жизни всё устраивает? Тена тут же умолкает, заходится краской и отворачивается, вдруг найдя что-то феноменально необычное в школьном пейзаже за окном. Я неотрывно смотрю на врача снизу вверх, перебросив градусник языком в уголок рта: — Что, прямо тут предлагаете? Краем зрения вижу, как Тена начинает сотрясаться от беззвучного смеха, и мой рот тоже растягивается в улыбке. Врач только качает головой, обращаясь к медсестре: — Ох уж эти старшеклассники... Она вытаскивает градусник, кивает сама себе, садится за стол и черкает что-то на листке. — Думаю, с тобой всё в порядке. Стресс и усталость, вот и всё. Побольше гуляй, занимайся спортом, откажись от курения, правильно питайся — в общем, ничего нового я тебе не скажу, сам знаешь. Я выпишу тебе снотворное, принимай по две таблетки, когда не сможешь уснуть, но лучше не злоупотреблять. Если бессонница затянется — советую обратиться к неврологу. Не шути с этим. Держи, — она протягивает мне листок, Тена перехватывает его и убирает к себе в сумку. — Будь здоров. — Благодарствую. Мы с Теной выходим из кабинета, я тянусь за листком, но она убирает мою руку: — Нет. Я не хочу, чтобы ты пил эти таблетки. Подсядешь на них, как на наркотик, и отупеешь. — Что за чёрт? Дай его сюда, Тена, ты хочешь, чтобы я сдох? — От чего? — От бессонницы. — Ага, значит, ты признаёшь, что страдаешь ею! — Слушай, отвали. Я просто хочу справиться сам. Может, таблетки мне помогут. Мы выходим из школы. Тена качает головой. — Есть другое лекарство. — И какое же? — Рассказать. Я замедляю шаг. Мне делается неуютно под её пристальным взглядом. Я поворачиваюсь к ней боком и задираю голову к небу. — Кор, у тебя есть мы с Рэем. Ты ведь знаешь, мы всегда готовы выслушать тебя и дать совет. Мы поможем тебе справиться со всем. Расскажи, что у тебя случилось? Ты копишь всё в себе, и от этого только хуже. Я искренне хочу тебе помочь. Прошу, давай поговорим. Воздух начинает смешиваться с первыми каплями дождя, и я опускаю голову. — Я пальто в гардеробной забыл. Тена хватает меня за руку, как будто я могу сбежать. — Сейчас я сбегаю за ним, мы пойдём с тобой куда-нибудь, и ты мне всё расскажешь, хорошо? — Ладно, — соглашаюсь я. Она исчезает в проёме школьных дверей. Я смотрю ей вслед. Через полчаса мы сидим в душном помещении маленького семейного итальянского ресторанчика, в котором хозяин всегда делает нам угощение в виде безалкогольного глинтвейна. Мы заняли столик у самого окна, так что контраст с дождливой улицей и тёплым рестораном только усиливает ощущение уюта. Я открываю меню: — Не знаю, как ты, а я бы сейчас сожрал официанта. — Думаю, хозяин на нас слегка обидится, — Тена мягко улыбается, откинувшись в кресле напротив меня. — Ты какую часть выбираешь — верхнюю или нижнюю? — Я не хочу есть, а тебе советую взять пасту. Ты наедаешься от пуза и ходишь потом весь день довольный. Я стаскиваю меню чуть вниз и смотрю на подругу поверх заламинированных листков: — А ты хорошо меня изучила, я смотрю... Тена закусывает губу и смотрит в окно: — Я буду кофе. К нам подходит официант, я диктую заказ и тоже разваливаюсь в кресле. — Ну, начинай, — говорит Тена. — Что начинать? — я нагло вскидываю бровь. — Рассказывать. Что с тобой произошло. — Я передумал. Разве мы плохо сидим? — Нет, Кор, так не считается. Ты обещал. — О дева, зачем рушишь ты наше свидание? Тена моргает пару раз, сдавленно сглотнув. — Кор, я не шучу, — шепчет она. — А я бы не прочь. Ты слишком серьёзна. — Что-то у Ким случилось? Там что-то произошло, когда ты отдыхал у них? Я глубоко выдыхаю и пристально смотрю на Тену, понимая, что дальше отступать некуда. — Нет, у них было хорошо. Дело в другом. Тена выпрямляется, слегка склонившись над столом. — В чём? — Я встретил кое-кого. Ресницы Тены вздрагивают, взгляд тут же упирается в стол. Её ладони под столом зажимают одна другую. — О, ясно. — Ни хрена тебе не ясно. Она невозможна. Сам факт её существования невозможен. Тена поднимает на меня взгляд: — Не надо, Кор, я всё поняла. Если не хочешь, можешь не рассказывать. Я медлю, разглядывая Тену и набираясь храбрости. — Она моя сестра. Кажется, время замерло вместе с моим признанием. Это наконец вырвалось из меня. Я наконец смог произнести это. Сестра. Тена замерла в неподвижности, словно ослышалась: — Что? — Я увидел её с отцом в студенческом кафе, куда мы часто забредали в восьмом классе, помнишь? Подумал, что это очередная его шлюха, только слишком уж молодая. Хотел устроить ей выволочку, а она возьми и скажи, что сидела со своим родным отцом. Взгляд Тены становится мягким и отчаянным: — Нет, это ещё ничего не доказывает. — Поверь, Тена, я её видел. Это доказывает всё. В наступившем молчании официант кладёт передо мной тарелку со спагетти, а у меня напрочь пропал аппетит. Перед моими глазами снова всплывает её застывшая дерзкая ухмылка, тяжёлый пронизывающий взгляд и отцовское выражение лица. — Как её зовут? — Господи, не всё ли равно?! — Как её зовут? — Изабела. — И ты полагаешь, что она внебрачная дочь твоего отца? — Внебрачная, не внебрачная... почем мне знать? Я уже ни в чём не уверен. Тена склоняется в мою сторону и легонько берёт мою руку в ладони. Её голос звучит ровно и тихо: — Кор, почему ты так расстраиваешься? Может, это не так уж и плохо, что у тебя есть ещё одна сестра? Я смотрю на неё и убираю руку: — Ты не понимаешь. Она младше меня. А это значит, что отец изменял матери задолго до того, как у них пошёл разлад в отношениях. Но я бы не придавал этому такого значения, если бы не один факт. Он встречается с ней, Тена. Даёт деньги. Водит её в кафе. Слушает, как у неё дела. Ты просто не видела, как он на неё смотрел. Как будто она его единственный ребёнок. И она знает обо мне! — Так всё дело в ревности? Ты ревнуешь отца к ней? — Да, чёрт возьми, я ревную! Потому что он никогда не был нормальным отцом никому из нас — ни Ким, ни мне, ни Алии! Ты бы только видела, во что она была одета! Если бы Ким надела в школу такое платье — он бы убил её. Там всё напоказ. — Так вот куда ты смотрел, — улыбается Тена. — Ты вообще слушаешь меня? Я говорю, он в жизни не интересовался нашими делами, никогда! Максимум — за ужином "Ким, в школе всё нормально?", "Кор, мне опять за разбитое стекло платить?". А тут сидит, как будто она ему мёд в уши льёт, заносчивая сука! Ещё бы он её не обожал — она точь-в-точь его копия! — Ладно, Кор, успокойся, — Тена снова хватает меня за руку. Меня колотит. Я взбешён до крайности. Но мне полегчало. — Ты знаешь, как с ней связаться? — спрашивает Тена. — Конечно. Начеркала мне на руке свой номер, думала, я ей позвоню. Ага, разбежался. — Кор, девушка не виновата, что у вас один папа. Мне кажется, она хотела с тобой поговорить, и наверное, уже очень давно. Думаю, тебе было бы полезно с ней немного пообщаться, поскольку у тебя накопилась уйма вопросов, ответы на которые сможет тебе дать только она. Никто не заставляет тебя дружить с ней или, чего доброго, играть в семью, но мне кажется, тебе станет легче, если ты просто с ней поговоришь. Наверное, у Изабелы тоже немало вопросов к тебе. Я смотрю, как по стеклу мерно стекают дождевые ручейки и понимаю, что вижу логику. Неясную, и пока не совсем понятно, что с ней делать, но всё же. — Я знаю, что ты права, Тена, но как же я себя за это ненавижу. — Ты запутался. Для этого и нужны друзья. Тена решает сменить тему и отвлекает меня разговорами об учёбе, школьных проектах и выпускном. Я всё-таки съедаю пасту, мы выпиваем кофе и глинтвейн, ещё немного болтаем, а затем меня начинает незаметно клонить в сон. Я просыпаюсь в кресле часа через два. Справа от меня уже сидит Рэй. Они с Теной о чём-то тихо переговариваются. Мне так хорошо, что я никогда не хочу покидать это место. Здесь тепло, спокойно и друзья рядом. — Кажется, он проснулся, — Рэй бесцеремонно треплет мои волосы. — Поднимайся, дружище, отведём тебя домой. Погуляем с Максом и поиграем в "CLUEDO". На этот раз я точно узнаю, кто убийца. Я улыбаюсь, потому что сегодня мне не придётся делить одиночество со стенами. Сегодня мы с друзьями завалимся на диване в гостиной с попкорном, чипсами и газировкой, и этой ночью мне не будут сниться кошмары. Сегодня я буду не один.