Ангел за партой

— Ничего себе домик у нашего Чарли! Пока Рэй шумно пускает слюни восхищения, стоя вместе со мной и Теной перед сверкающим в темноте участком нашего одноклассника, я в который раз задаюсь невысказанным вслух вопросом о правильности коллективного решения посетить сегодня эту вечеринку. И в который раз моё подсознание норовит взять меня за руку и потянуть назад, но ноги упорно ведут вперёд. Для нашей троицы приглашение на подобный кутёж — вещь нечастая, и во мне зреет подозрение, что не последнюю роль в этом сыграли мои с Теной новые "отношения", ведь Чарли пригласил меня почти сразу же после того, как мы вышли из кабинета биологии. И вот, спустя три дня, мы всё-таки здесь. Домик и вправду кайфовый — Чарли, родители которого уехали кататься на яхте по Генуэзскому заливу, оставив сына дома заниматься в тишине и готовиться к экзаменам, взял от выпавшей возможности по самый максимум: дом сверкает похлеще рождественской ёлки в Рокфеллер-центре; с глубины внутреннего двора доносится клубная музыка, повсюду нарядные подростки, какие-то парни разгружают багажник припаркованного автомобиля и тащат в дом ящики со спиртным. — Так, мальчики, — Тена встаёт передо мной и Рэем и смотрит на нас со всей серьёзностью. В обтягивающем чёрном платье, с красивыми стрелками на глазах и уложенными волосами выглядит она сегодня сногсшибательно. — Прежде, чем мы ступим в это логово гедонии и морального разврата, давайте условимся, — мы с Рэем в нетерпении послушно киваем, и Тена начинает загибать пальцы на руке: — Мы не пьём напитки из непонятных бутылок, банок и стаканов. Уяснили? Если на ёмкости нет этикетки — даже в руки не берём. — Она сверкает глазами. — Даже просто подержать, Рэй. — Я понял, понял... — Мы не курим. Вообще ничего не курим — даже если предлагают простые сигареты. Кор, это тебя особо касается. — Да я тут вообще при чём... — Как только видим, что вечеринка превращается во что-то совсем нехорошее — пьяные драки, наркотики — уходим сразу же и ни с кем не прощаемся. — Истинная англичанка, — бурчит Рэй. Тена толкает его в плечо. — Соберись! Я хочу, чтобы мы трое ушли отсюда на своих ногах. Не делайте вид, будто не знаете, что представляет из себя Чарли и чего можно от него ожидать. Я морщусь, сгорая от желания зайти наконец в дом, манящий музыкой, теплом и шумной толпой: — Тен, мне кажется, ты преувеличиваешь. Расслабься. — А что касается тебя, то надеюсь, ты помнишь наш сценарий. Мне жаль, что сегодня у тебя не получится никого склеить, но ты сам меня сюда притащил, поэтому будь добр, продолжай делать вид. Я не буду постоянно путаться у тебя под ногами, но не забудься с какой-нибудь девчонкой, потому что тогда нам придётся разыграть скандал. — Кристально-голубые глаза Тены светятся искренним беспокойством. — И Бога ради, Кор, не влипни сегодня в неприятности. — Вот и наша сладкая парочка! — Чарли, уже слегка подвыпивший, салютует в нашу сторону, едва мы показываемся в гостиной, полной народу. Никого не замечая, Рэй топает прямиком к столу с едой, в который раз поправ мою веру в его преданность. Тена ободряюще улыбается мне и переплетает наши пальцы. Изнутри дом похож на классический особняк классических богачей: с большой гнутой лестницей на второй этаж, резными колоннами, подпирающими высокий потолок и массивными окнами с витражными рамами. На столах еда исключительно британской кухни — по всей видимости, заказанная из ресторана; мощную стереосистему разрывают ритмичные глухие басы неизвестного мне диджея. Верхнее освещение заменяют нити мигающих фонарей, развешанные по всему дому, и стреляющие редкими вспышками приборы, внешне похожие на ночники. Кто-то жарит мясо на открытой террасе на заднем дворе дома, пара ребят играют с лабрадором Чарли, остальные либо танцуют, либо курят на заднем дворе, либо сидят на лестнице, креслах и диванах. Я замечаю не более семи своих одноклассников, нескольких ребят с других классов, остальные мне не знакомы. — Всё будет хорошо, — шепчет Тена, скорее себе, чем мне. И вначале всё правда идёт хорошо. Настолько хорошо, что мне представляется, будто эта вечеринка развеет все стереотипы о гуляньях, которые устраивают нечаянно оставленные без родительского присмотра подростки. Вкусная еда, смех и непринуждённое веселье ненадолго заставляют меня забыть о рутине и спорных дилеммах, мучающих меня последнее время. Я выпиваю банку пива, или две — с этикеткой, знакомлюсь с парочкой приятных людей, болтаю с Чарли о предстоящем обоюдном наказании за прогул биологии. Спустя час замечаю Рэя, целующегося с какой-то незнакомой девчонкой в ванной — покорно удаляясь, широко ухмыляюсь. В какой-то момент Тена тащит меня танцевать — наступив на ноги кому только можно, я плюхаюсь на диван и развлекаю одноклассников пародиями на преподавателей. Войдя в раж, заигравшись в миссис Тот и не заметив шнур от удлинителя на полу, я весьма эффектно падаю на журнальный столик, инстинктивно потянув за собой Тену. Кто-то сразу же достаёт телефон, чтобы запечатлеть момент, под всеобщее гиканье, бурные аплодисменты и мою обильную кровопотерю. — Мне кажется, ты перебрал немного, — произносит Тена, перевязывая бинтом мою левую ладонь, наискось порезанную о стекло. Я молчу, понимая, что в данной ситуации лучшим выходом будет молча признать себя согласным. Своим лекарям обычно дерзят только слабоумные или самоубийцы. Мы на кухне вдвоём, здесь относительная тишина и адекватное потолочное освещение, которые возвращают меня в реальный мир, где я уверил отца, что пишу картину дома у Тома. Сидя на кухонном столе, я нервно раскачиваю левой ногой. Не успевает Тена перевязать мне руку, как марля и ватный диск под бинтом снова окрашиваются кровью. — Это уже непорядок, ты слишком глубоко порезался, тебе надо к врачу, — Тена с тревогой смотрит на мою руку, капающую кровью на бежевый кафельный пол. — Просто перевяжи потуже, и всё будет нормально. — Кор, так нельзя. Ты задел крупную артерию. Нужно к врачу. — Тена, просто затяни как следует эту грёбаную повязку! — я начинаю закипать, злясь на самого себя. — Прости. Глубоко вздохнув, Тена с большой неохотой повинуется, а я изо всех сил стараюсь не шипеть, не морщиться и не выказывать опасения, поскольку это именно та рука, которую я некогда сломал в автокатастрофе. — Это у тебя мобильник вибрирует? — спрашивает вдруг Тена. — Да. Достань, пожалуйста, — прошу я. Она аккуратно достаёт телефон из кармана моих джинсов, бегло смотрит на дисплей и показывает мне: — "Входящий вызов: И." Ответить? Я долго смотрю на Тену, раздумывая. — Кор, ответишь или нет? — Ладно, давай, — я поднимаю травмированную руку вверх, чтобы замедлить кровоток, а другой беру телефон: — Привет. На том конце раздаётся тихий ленивый голос: — Выгляни из окна. — Что? — Открой своё окно, я уже полчаса стою тут и бросаю тебе собачий мячик. — Изабела, я не дома. Тена, вытирающая кровь с пола и со столешницы, вскидывает голову. Голос в телефоне становится ледяным: — Ну и где ты, мать твою? Не скажи, что в Лондоне! — Я не в Лондоне, я у приятеля на вечеринке. Ты что, серьёзно притащилась ко мне домой? — Где эта вечеринка? Я приду к тебе. — Это... плохая мысль. Очень-очень плохая. — Адрес, Кор. — Изабела, почему ты никогда не предупреждаешь о своих планах заранее? Если бы я знал, что тебе вздумается приехать... — Итак, считаю до трёх, если ты за это время не назовёшь мне дом и улицу, я разобью твоё окно. У меня под ногами, знаешь, как раз валяется один очень симпатичный увесистый камешек... — О'кей, я сам сейчас пойду домой. Довольна? — Нет. Один... — Изабела! — Два. — Ладно. Нестон-роуд, 7. — Умница. Скоро буду. И лучше тебе придумать, где взять деньги мне на обратный проезд, поскольку я разругалась с Джастином и не смогу ночевать сегодня у него дома. До встречи, котёнок. Я гневно фыркаю и аккуратно убираю телефон обратно в карман. Тена медленно выпрямляется и выбрасывает в мусорное ведро окровавленные салфетки. В её голосе бдительная настороженность: — Я правильно поняла: твоя новоприобретённая сестра скоро заявится сюда? Я молчу, уставившись в пол, недовольный и не на шутку встревоженный тем, что грядёт впереди. На какие ещё фокусы способна Изабела — одному чёрту известно. — Кор? — Пойдём, — я спрыгиваю со стола, направляясь в гостиную. Тена следует за мной. В большой комнате успела измениться сама атмосфера, превратившись во всеобщую ленивую усталость и сытое веселье: свет приглушили ещё больше, никто уже не танцует, все сидят на креслах или на полу, один парень курит сильно дымящий косяк и качает головой в такт музыке, какая-то девушка тащит парня на лестницу. — А где Рэй? — Тена крутит головой, пытаясь разглядеть друга в мелькании непонятных очертаний и силуэтов. — Думаю, он скажет тебе "спасибо", если ты не станешь его искать. — Так ты видел его? С ним всё в порядке? — Более чем. — Эй, Кор, Тена! Идите к нам! — небольшая компания, состоящая в основном из наших одноклассников и парочки ребят из параллельного класса, машет нам руками, приглашая сесть на диван. Нам ничего не остаётся, кроме как примоститься рядом, хотя в мои планы входило другое: дождаться Изабелу, посадить в такси и со спокойной совестью отправить домой. Спустя двадцать минут глуповатой и неторопливой беседы ни о чём, Дин Шесси, с которым я сижу на истории, кидает мне на колени банку колы: — Чувак, как рука твоя? — В порядке, спасибо. Ещё немного кровит, но пройдёт. Тена громко фыркает. Аника высовывается вперёд, подпирая локтями голову, влюблённо глядя в нашу сторону: — Вы такая славная пара, ребят! На самом деле, все уже давно ждали, когда вы сойдётесь. Мы для вас уже кличку придумали — Кортена. Мило, правда? Я ощущаю, как у меня от смущения начинают подгорать кончики ушей. Тена, наоборот, бледнеет и вцепляется в мою здоровую руку. — А как так получилось, что вы теперь вместе, расскажите? — Брось, Аника, это никому не интересно! — протестующе мотает головой Тена. — Вот и нет! — Чарли плюхается между мной и Дином, расплескав на меня пену из своего стакана с пивом. — Очень даже интересно! Что ты сделал, парень, чтобы покорить эту бесчувственную куклу? Я сам бился — никак не вышло. — Всё просто, чувак. Ты рыжий. Чарли хохочет: — Тен, а, Тен? Кто лучше целуется — он или Рэй? Тена уничтожает его взглядом: — Если ты намекаешь... — Ни на что я не намекаю. Что вы сидите, как два столба? Надо вас оживить. Ребята, предлагаю конкурс! "Самый жаркий поцелуй" — я ставлю пятьдесят фунтов на Кортену. — Идиот! Не будем мы целоваться ради твоих конкурсов! — гневно возмущается Тена. — Что за детсад! — Ну, как хочешь. О боже... что это там за деваха? Держите меня семеро, уж я бы заперся где-нибудь с этой златовлаской. Прошу меня простить, это моя златовласка. — Это ко мне, я скоро, — я поднимаюсь с места и иду к стоящей в дверях Изабеле, сопровождаемый ехидными шепотками сзади: — Дон-Жуан твой Корин! Чем ближе я подхожу к Изабеле, тем отчётливее различаю в её внешнем виде последствия чего-то очень не хорошего: платье порвано в двух местах, на колготках пошла стрелка, волосы растрёпаны, на руках синяки. Однако, несмотря на это, ухмылка её всё такая же язвительная и самодовольная: — Вот уж не думала, что мой такой правильный братик на поверку окажется плохим мальчиком. Я становлюсь напротив неё: — Ну, если в твоём понимании пойти на вечеринку — поступок плохого мальчика, то я лютый изверг. Изабела улыбается, наклонив голову: — Ты ведь не думаешь, что я поверю в твою непорочную наивность, солнышко? Вряд ли папочка отпустил тебя сюда с лёгким сердцем, будучи в курсе, что здесь курят наркотики и... занимаются всем тем, чем обычно занимаются на бесконтрольных вечеринках. Ты тот ещё грешник, Кор, просто пока никак не признаешь это. Я наклоняю голову: — Чего ты хочешь, Изабела? — Ты заинтриговал меня своей спутницей... — Изабела смотрит за мою спину и скрещивает руки на груди, обнимая себя, но теперь, когда я перехватываю её взгляд, в янтарных глазах отчётливо читается тихая злость. — Поправь меня, если я не права — это та самая баскетболистка? Я быстро оглядываюсь, встречаю пристальный взгляд Тены и поворачиваюсь обратно к Изабеле: — Да, но мы... ох, ладно, это слишком сложно. Изабела вздёргивает бровь: — Неужели? Я молча смотрю на Изабелу, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, я не хочу, чтобы она находилась здесь — в конце концов, у горстки самых любопытных может возникнуть слишком много небезопасных вопросов, но в то же время понимаю, что рад, необоснованно искренне рад её видеть. — Во что ты уже вляпался? — она рассматривает мою перебинтованную руку. Я автоматически выверенным жестом прячу её за спину: — Не поверишь, но... упал. А вот с тобой что случилось, хотел бы я знать? Уголок её губ слегка дёргается: — Ты о чём? — Не юли. Откуда эти синяки и царапины? Это так ты с парнями расстаёшься? Изабела молчит. В выражении ореховых глаз появляется слабый проблеск, намёк на откровенность, на её призрачную вероятность, но затем мираж пропадает — она надменно вздёргивает подбородок, недобро улыбаясь: — Не лезь не в своё дело, Корин. — Вот, как ты теперь со мной разговариваешь? Ты сама без конца лезешь в мои дела. — Верно, — ухмыляется она. — Этот твой Джастин... он бил тебя? Изабела прислоняется спиной к стене, глядя на меня с добродушным снисхождением: — Корин, много будешь знать — головушка поседеет. Я не успеваю обыграть Изабелу в "гляделки": кто-то обрушивает увесистую ладонь на моё плечо, за моей спиной мелькает не меньше пяти голов: — Кор, пошли, Бетси придумала игру! — Пойдём, пойдём! — А кто это, представишь нас? Тена стоит рядом со мной, молча глядя на Изабелу. Та, в свою очередь, ехидно ей улыбается одним уголком губ. Я мотаю головой, уставившись в пол: — Ребят, это Изабела. Моя... сестра. — О, как круто! Привет, Изабела! — Она ведь не с нами учится? Я бы её запомнил. — Давай с нами, нам нужно больше народу! — Изабела, если хочешь, присоединяйся! Изабела режет меня пристальным взглядом и насмешливой ухмылкой: — С удовольствием. *** — Что ж, семь человек — это всё, что вы смогли собрать? — манерно вопрошает Бетси Зингер, расхаживая около кресел, поставленных с четырёх сторон от нового журнального столика, который принесли со второго этажа. — Маловато. — Остальные не захотели! Рэй, развалившийся чуть ли не у меня на коленях, громко зевает. — Что за игра-то? — спрашиваю я. Меня тоже ощутимо начинает клонить в сон; от еды, алкоголя и тепла я чувствую приятное расслабление. — Старая, как этот мир, — пожимает плечами Бетси. — Несколько парней, несколько девчонок... — "Бутылочка", что ли? — хмыкает Дин. — Именно. Не говоря ни слова, Рэй поднимается на ноги и быстрым шагом выходит из гостиной с такой безапелляционной миной, что у меня аж дух захватывает. От зависти. Сопровождаемый вопросительными взглядами, я тоже поднимаюсь с кресла, правда, несколько тяжеловато и слегка пошатываясь. Мотаю головой: — Я пас. Бетси Зингер, восходящая школьная звёздочка, болезненно впивается своими ногтями-когтями в моё плечо: — Нет, сладкий, лимит побегов исчерпал твой трусливый дружок. Нас и так мало. Или ты ссыкло? — Я не ссыкло. — Вот и молодец, — она толкает меня обратно в кресло. — Если сделаешь всё по правилам, будешь героем. Возможно, я даже разрешу позвать меня на выпускной бал. Тена громко фыркает, а Изабела заливается коротким смехом: — Мужай, братец, позовёшь эту кралю на выпускной — смотри не упусти! — Ты кого кралей назвала? — Бетси упирает руки в бока. — Тебя, шлюха ты недотраханная. — Дамы, без грубостей! — Дин предостерегающе разводит руками. Бетси поджимает губы так, что они превращаются в тонкие бледные полоски, и демонстративно садится на подлокотник моего кресла: — Кор, начинай! — А почему я-то сразу? — Потому что я придумала играть в "бутылочку", мне и выбирать! Правила все помнят? Игрок раскручивает бутылочку, на кого укажет горлышко, с тем надо будет целоваться. Пять минут в кладовке. Чарли отдал мне ключ, так что раньше вы оттуда не выйдете. Кто спасует, — Бетси слегка дёргает меня за волосы, — будет объявлен трусом и попадёт в неофициальный список тех, с кем ни одной из девушек не следует идти на выпускной или свидание. Это я создаю этот список, так что, поверьте мне, после такого шансов у вас будет мало. Тена задирает глаза так, что мне остаются видны лишь бельма. Я ухмыляюсь. — Чего ты ухмыляешься, Корин? — Бетси толкает меня в спину. — Крути бутылочку! Дальше тянуть некуда. Медленно, с тягучим первобытным страхом тянусь к пустой зелёной бутылке на журнальном столике, не удержавшись от ворчания: — Было бы куда логичней, если бы мы просто вместе выпили эту бутылочку. — Давай уже. Мимолетный взгляд в глаза Изабеле — проблеск тревоги, страха, отвращения и... желания? — и мои пальцы приводят в движение чёртов маятник. Пока бутылочка раскручивается, моё сердце успевает подпрыгнуть до самого горла, а сам я успеваю проклясть и помянуть добрым словом родителей Бетси Зингер, своих собственных родителей и родителей Изабелы, что почти суть одно и то же. Не Изабела. Пожалуйста. Только не Изабела... Такое чувство, будто все затаили дыхание. Бутылка начинает вращаться всё медленнее и медленнее. Когда она почти прекращает вращение, я прикрываю один глаз. Изабела. Нет, или Тена. Горлышко указывает на место прямо между них обеих. — Мне кажется, оно больше показывает на Тену, — нерешительно протягивает Бетси, а затем встряхивает плечами и хлопает в ладоши. — В любом случае, с сестрой ты целоваться не будешь, поэтому — господа, прошу пожаловать в каморку любви! Меня перекашивает и начинает разбирать нервный смех. Фух, пронесло. Я встаю, подзывая Тену жестом здоровой руки. Тена неуверенно поднимается с кресла, глядя на меня с опаской, и её растерянность поселяет во мне неожиданное сомнение. Мне вдруг самому становится неловко, хочется убежать вслед за Рэем. Я отчётливо ощущаю на себе прожигающий кожу взгляд Изабелы, но да пошла она к чёрту, я задолбался уже разбираться во всей этой непонятной хренотне! В конце концов, это всего лишь игра. Но моя самоуверенность испаряется без стыда, когда Бетси захлопывает за нами дверцу плохо освещённой кладовки, и я начинаю чувствовать непонятное смущение, словно меня раздели догола и вышвырнули на людную площадь. Звуки музыки и пьяных разговоров долетают сюда приглушёнными, и от этой ватной тишины я теряю отвагу и всё своё красноречие. Каморка — слишком гордое название для этого чулана, тесного даже для одного человека. Я буквально не могу сделать шаг в сторону. Тена ниже меня, и в столь тесном пространстве мне приходится наклонить голову, чтобы разговаривать, смотря ей в глаза. Возникшая вдруг между нами неуверенная смущённость и неловкая тишина застают меня врасплох. — Ты вкусно пахнешь, — я улыбаюсь Тене. — Спасибо, — она застенчиво отводит взгляд. — Вы с Рэем подарили мне эти духи на прошлое Рождество, помнишь? — Ха, такое забудешь! Я тогда опрокинул в магазине соседний флакон, и Рэй смотался быстрее, чем тот успел шмякнуться о пол. Тена тихо смеётся, щекоча своим дыханием мою шею. Я любуюсь ямочками на её щеках. — Знаешь, я не успел сказать тебе, но ты сегодня выглядишь на все сто. Я замечаю, что она начинает бледнеть. — Ты в порядке? — Да, всё хорошо, — она тяжело сглатывает и поднимает на меня глаза. — Ты уж... прости, просто мне немного неловко. — Не парься, постоим тут пять минут, растреплем друг другу волосы и выйдем со смущёнными рожами. Могу платье тебе порвать, для большей убедительности. — Как ты любезен. — Обращайся. — Знаешь, на самом деле я рада, что стою здесь с тобой, а не с каким-либо другим парнем из той компании. — Я лучший? — О да, ты лучший. — Надо бы почаще с тобой запираться в кладовке, может, хоть изредка буду слышать от тебя комплименты. Несколько секунд мы стоим в тишине. — Как думаешь, они нас подслушивают? — взволнованно спрашивает Тена. — Без понятия, — я пожимаю плечами. — Да мне и без разницы. — Не жалеешь, что пришли на эту вечеринку? — Всё нормально. Как я говорил, ты напрасно волновалась. Если б ещё Изабела не заявилась, а то я начинаю переживать за неё... Как она тебе, кстати? Взгляд Тены становится очень внимательным: — Мне кажется, я уже её видела, — осторожно произносит она. — На трибуне для болельщиков. Мне тогда показалось, что это твоя... — она одёргивает себя, — м-м, неважно... Я удивлённо улыбаюсь: — Что? Договаривай. — Она... не похожа на твою сестру, Кор. — Конечно, не похожа, я же говорил тебе об этом. Абсолютная противоположность Ким. Не характер, а сущее наказание. Нечто очень странное мелькает во взгляде Тены, отчего я сразу понимаю — она имела в виду другое. Теперь моя очередь опускать взгляд в пол. — Ты думала... она моя девушка? Со мной вдруг что-то происходит. У меня начинает резко кружиться голова. Меня бросает в жар, лёгким не хватает воздуха, свежего, уличного, в глазах начинает темнеть. Я тру рукой лоб, мокрый от пота. Мне приходится упереться рукой в стену за спиной Тены, чтобы сохранить равновесие. — Что с тобой? Я закрываю глаза. — Эй, да у тебя клаустрофобия. — Брось. — Стены не давят? — Давят. А на кого они ещё не будут давить в этой чёртовой коробке? Тена пытается высвободиться, повернувшись в сторону двери: — Всё, я зову, чтобы нас выпустили. — Нет! — я хватаю её за плечо и притягиваю обратно. — Кор, хватит геройствовать! Если тебе плохо, надо выйти. — Мне не плохо. Мне здесь совсем не плохо. Я не хочу никуда уходить. Наши лица совсем близко. Она наверняка чувствует исходящий от меня жар. Что-то неощутимо меняется. Выражение почти родных голубых глаз становится незнакомым и таким мягким, как оттаявший снег на окне, превратившийся в дождевую каплю. Тена смотрит на меня с почти болезненной отчаянностью. Я вижу, как пульсирует жилка у неё на шее, как покраснела кожа. Тонкие холодные пальцы опускаются на мою правую щёку. Я не замечаю момент, когда наши губы сходятся — просто мгновение — и мы замерли в поцелуе, время остановилось, и я не уверен, что знаю, кому из нас принадлежала инициатива. Когда я включаюсь, моя здоровая рука уже лежит у неё на талии, а её руки обвиты вокруг моей шеи. Никто ни на кого не бросается, не вешается и не неистовствует — мы просто держим друг друга, и я ощущаю такую лёгкость, словно что-то отрывает меня от пола. Целоваться с Теной подобно тому, как медленно пить прохладительный напиток в душной жаркой комнате. Приятно и сладко. Я наклоняюсь ещё больше и целую её крепче. С её губ срывается судорожный вздох. Чёрт подери, какие же у неё длинные ресницы, они щекочут мои щёки. У Тены такие мягкие, послушные губы — никогда бы не подумал. Когда её ладонь медленно, с чувством скользит вверх по моему затылку, по телу пробегают мурашки. За дверью доносится невнятный шум, но я отбрасываю его за край сознания, как и все другие мысли. Это так здорово — иногда избавить голову от мыслей, позволив себе ненадолго только ощущать. Только чувствовать. — Всё, голубки, вы свободны, — громкий голос Бетси и внезапно хлынувший звуковой поток из большой комнаты, заставляют нас с Теной отскочить друг от друга, ударившись о полки с законсервированной едой и пакетами с собачьим кормом. Бетси сопровождает издевательски-истеричным смехом наши неуклюжие попытки привести себя в порядок. — Помаду, — смущённо шепчет Тена, показывая на собственные губы. — Что? — Помаду сотри. Размазав по губам что только можно и стерев, наверное, сам рот, но не помаду, я выхожу из комнаты следом за Теной, и видок у меня, наверное, тот ещё. Виляя бёдрами, Бетси направляется к ожидающей компании, приложив руку к груди: — Фух, ребята, это надо было видеть! Такоо-о-ой пожар! Поздравляю, Корин, ты справился. Можешь позвать меня на бал, если обещаешь сделать со мной то же самое. Я негромко откашливаюсь: — Ну, спасибо, Бетси. — Ой, а чего нервничать-то? Смущаются так, будто ещё не переспали друг с другом. Девчонки одновременно и жадно, и застенчиво пожирают нас с Теной глазами, парни многозначительно ухмыляются, одобрительно кивают и улюлюкают. Я решаю, что с меня достаточно стыда на сегодня, поэтому выхожу из комнаты, слыша за спиной неодобрительные голоса: — Эй, куда он? — Мы же ещё не доиграли? — Да оставьте его, он сыграл свою партию. Тена догоняет меня у открытой двери, ведущей во внутренний двор. — Куда ты? — Покурить. Сейчас вернусь. Она берёт со спинки свободного стула чью-то мужскую толстовку и набрасывает себе на плечи: — Я с тобой. Мы выходим на улицу. Терраса довольно большая, здесь тоже тусуется несколько подростков, но эти группки явно обособленны. Что мне на руку — никто не будет лезть. Пока я вожусь с зажигалкой, Тена молча рассматривает звёздное небо, кутаясь в толстовку, на которой угадывается любимый орнамент Рэя. Я чуть ли не кожей ощущаю готовый сорваться с её губ вопрос, поэтому предупреждаю его первым: — Поговорим об этом в другой раз, ладно? — Если не хочешь, можем вообще не говорить об этом. — Спасибо. Я благодарен ей, правда. Несмотря на мою уверенность, что она сможет помочь мне разобраться практически с любым клубком на душе, у Тены нет свойства навязываться с разговорами, которые не принесут ничего, кроме мучительной тяжести. Сейчас она даже не ругает меня, как всякий раз, когда видит у меня в руке сигарету. Мы просто стоим рядом, думая каждый о своём, и в то же время, наверное, об одном и том же. — Ты не видела Рэя? — вспоминаю я через некоторое время. Тена ухмыляется: — Вон он, спит на скамейке. Я слежу за направлением её взгляда и вижу нечто, с очками набекрень, трогательно отрубившееся возле потухшего мангала. — Ты хотела сказать, под скамейкой? — Зависит от того, под каким углом смотреть. — Как думаешь, разбудить его? — Думаю, да. Он ведь замёрзнет. Я подцепляю ногой валяющийся неподалёку мяч для регби, беру его здоровой рукой и кидаю в друга. Восстав наполовину, Рэй с непонимающим видом крутит головой во все стороны. — Рэй, вставай, в школу пора! Сонно моргнув пару раз, друг посылает в мою сторону жест непримиримого несогласия с моей шуткой и заваливается обратно спать. — Вежлив, как сама Королева, — укоризненно вздыхает Тена, качая головой. — Ты не голоден? Принести тебе чего-нибудь поесть? Возможно, она заметила, как я напрягся, потому что сразу же повернула голову в ту сторону, куда неотрывно уставился я. На дальнем конце участка, прислонившись с стене гаража, уединилась знакомая парочка. Изабела играет с воротником рубашки Чарли и над чем-то смеётся, а тот не упускает случая развязать руки, по-хозяйски взяв её за талию. Его неугомонные пальцы похотливо шарят по её телу, спускаясь ниже, но Изабела даже не протестует. — Кор, успокойся, — в голосе Тены звенит предупреждение. — Я спокоен. — Ага. Кулак разожми. У тебя опять кровь пошла. Я швыряю сигарету через перила террасы. — Я убью его. — Кор, держи себя в руках. Ничего плохого он ей не сделал. Просто они... наслаждаются обществом друг друга. Это наслаждение на моих глазах переходит в грязный поцелуй, от которого из моей грудной клетки вырывается на свободу внутренний демон. Он царапает лёгкие своими когтями и сжимает горло так, что дышать ровно даётся мне с большим трудом. Тена кладёт руку мне на плечо: — Кор, не вмешивайся. Она большая девочка, может сама уже решать, чья компания на вечер ей... наиболее подходит. Чарли шепчет что-то ей на ухо, Изабела кивает и улыбается. — Кор! Стой сейчас же! Бог мой, ты что творишь?! Рэй! Рэй, поднимайся, он сейчас таких дров наломает! Эти двое так увлечены друг другом, что мне не составляет особого труда подойти к ним и, взяв неожиданностью, схватить Чарли за шиворот и отшвырнуть к стене. — Убери руки от неё. — Кор, какого хрена? — Чарли непонимающе округляет глаза, растирая шею. — Ты совсем спятил? Изабела удивлённо смотрит на меня, молча обхватив себя руками и сделав шаг назад. Я мотаю головой: — Чарли, я не хочу, чтобы сегодняшний вечер закончился плохо. — По-моему, ты как раз этого и добиваешься! — Ещё раз увижу, что ты её лапаешь — размозжу твою голову об асфальт, ясно? — Тронулся, да? Что вообще, мать твою, здесь происходит? — Изабела, пошли. Сядешь в такси и поедешь домой. Довольно с меня твоих выходок! — С какого хера ты здесь раскомандовался? — Чарли наливается гневом. — Будешь так каждую мою шлюху на такси домой отправлять? — О Бог мой, Кор, остановись! Пронзительный крик Изабелы смешивается с визгом Тены и руганью Рэя, который подбегает, чтобы отодрать меня от Чарли. Вокруг нас собирается толпа, кто-то кричит и пытается нас разнять. Я чувствую, как от удара Чарли у меня лопнула губа, рот сразу же наполняется тошнотворным металлическим привкусом. Чарли вскрикивает, получив под дых, валит меня вниз и бьёт головой о землю, отчего у меня начинают полыхать искры в глазах. Изабела виснет на нём сверху: — Отпусти его, ублюдок, ты сейчас убьёшь его! Удар. Ещё удар. Мне кажется, я вот-вот ослепну. Из толпы доносится душераздирающий женский вопль. Где-то рядом Рэй пыхтит и орёт матом. Чарли оттаскивают, он сам вскакивает на ноги и отходит, тяжело дыша, а я сажусь, выплёвываю кровь и пытаюсь броситься во второй рывок. — Полегче, Кор! — орёт на меня Рэй, удерживая за плечи. — Чокнутый псих! Угомонись уже! — Парни, ему нужно в больницу. — Я принесу аптечку. — Чарли, ну ты недоносок... — Да он сам на меня кинулся! Я вообще ничего не понял! — Посмотри, что ты с ним сделал. — Ничего, жить будет. — Господи, парни, почему ни одна вечеринка у вас без драк не обходится? Что с вами не так? — Ребята, по-моему, всем пора по домам. Я вырываюсь из хватки Рэя, поднимаюсь на ноги и тут же падаю на колени: меня тошнит кровью. — Кор, — запыхавшаяся Тена садится рядом и опускает руку мне на спину, чуть не плача. — Не надо в больницу... — я мотаю головой. — Я никуда не поеду. Слева от меня останавливаются знакомые кеды. — Поедешь со мной, — произносит Изабела, — дома мама подлатает тебя как следует. Тена вскидывает голову, глядя на неё с ненавистью: — Оставь свои любезности при себе. Ты и так уже сегодня достаточно потрудилась! — Что ты сказала? — Если бы ты не сунулась туда, куда тебя никто не звал, этого дерьма бы не случилось! — Девушки, потише! — Я что, просила его лезть в драку? Ты бы лучше держала его покрепче, когда он на нас решил броситься, а не когда в штаны к нему лезла в своей грёбаной кладовке. — Ну ты и сука. — Девки, вы смотрите сами друг другу глотки не порвите, — Рэй поднимает меня, подставив плечо. — Пошли, буян-хулиган. Тена права, отвезём тебя к врачу. — Нет, — я отстраняюсь от Рэя и мотаю головой. — Я поеду с Изабелой. Тена смотрит на меня так, будто я умом тронулся. — Так будет лучше, — добавляю я. *** Сидя с Изабелой в такси, я чувствую себя довольно скверно: к горлу подкатывает тошнота, тело болит от каждого движения. Кэбмен то и дело оборачивается назад, чтобы проверить, не заляпал ли я кровью его светлую обивку. В очередной такой раз он не может удержаться от нетерпеливого вопроса: — Может, всё-таки паренька в больницу, а, мисс? Изабела кладёт ладонь на мой лоб и в упор смотрит на водителя: — Ещё раз повернётесь, и в больницу отвезут вас. Я закрываю глаза, откидываю голову на спинку сиденья и тихо смеюсь. Изабела нежно касается губами моей правой щеки. До ушей доносится её тихий, обречённый вздох: — Глупый, глупый мой котёнок...