А у нас что, костюмированная вечеринка?..

- Закрой дверь, - мурлычет Виктор. Не отрывает взгляд от гневных глаз, улыбается. – На ключ закрой, Крис, вдруг кто зайдет… неприглашенный. На костюмированную вечеринку. Смысл сказанного до Кристофа доходит медленно, неповоротливо, тягуче, как фиолетовая карамель. Он взгляд оторвать не может от объекта своего интереса – почти наедине, но Виктор почти не считается, верно? – а тут требование закрыть дверь на ключ. Получается с третьего раза – ключ падает на пол, потом Крис никак не может вставить его в скважину… Когда, наконец, замок щелкает, атмосфера в зале напоминает глаз бури. Малейшее отклонение от оси равновесия – и катастрофа. Кристоф подходит ближе, вертя ключ в руке – думает положить на столик, но что-то его останавливает – и смотрит. Насмотреться не может на двух замерших парней. Холодная и какая-то очень привычная ярость в глазах Георгия – но при этом брюнет не пытается встать, просто лежит и смотрит. В серо-голубые, шалые, предвкушаюшие глаза Виктора. - Вить, ну ты и скотина. - Мне скучно, мне так скучно, Юра, я схожу с ума… - сплошное мурлыканье, тихое, низкое. Крису хочется дотронуться до фиолетовой ткани, проверить – неужели настоящее, живое, не обман - а приходится удовлетвориться только своим деятельным союзником, который нависает и не дает встать пойманной ведьме. Крису, как обычно, нравится перебирать холодный шелк серебристый прядок. Крису вообще кажется, что напряжение между Виктором и Георгием сейчас взорвется дракой. Как потом прикажете их разнимать?!.. Предотвратить обычно проще, чем потом вернуть в исходное состояние. - Привет, помнишь меня? – пытается он разрядить обстановку, обаятельно улыбаясь. – Меня зовут Крис. Объект вожделенческих чувств кривится и не отводит взгляда от лица Виктора. - Помню, Джакометти. Никифоров, слезь с меня. - Все помнит, - восторгается блондин, все еще не рискуя облизнуться. – Только меня вот Витя зовут. А это – Кристоф. А злая ведьма у нас по фамилии обращается, когда злится… В последнем Кристоф не сомневается ни единой секунды. - Эм. Георгий… можешь дать мне руку? – с трудом выговаривает он непривычное сочетание букв в чужом имени. - Джордж. - Джордж. Дай руку. Вообще удивительно, что его просьбу выполняют. Не глядя, за голову, ладонью вверх. Смотрит Георгий только на Виктора, и напряжение между ними… Ох, Кристоф много бы отдал, чтобы этот красавец с ярким, агрессивным, невыносимо фиолетовым макияжем так смотрел только на него! Не отрываясь. Яростно. Страстно. Правда, в этой страсти больше желания ударить, чем чего-то иного. Крис вкладывает в протянутую руку ключ и никак не может удержаться от того, чтобы слегка сжать пальцы в бархатной перчатке. Спасибо, господи, что черная. Не фиолетовая. Достаточно и части рукава с художественно оборванной вдоль предплечья тканью. - Что Крис тебе дал? – любопытствует Виктор. Наклоняется ниже, кажется, хочет обтереться о черную ткань, пока Джордж рассматривает ключ, чуть выгибая брови. Удивлен. Кристоф любуется за сменой выражений на лице лежащего русского фигуриста и думает о том, что не замечал, насколько тот артистичен и выразителен. Или это все дело в макияже?.. Виктор трется о бархатную ткань скулой, и, видят все покровители мира сего, - как же Кристоф ему завидует! Напряжение готово взорваться дракой, а Виктор с урчанием ластится к рукам того, кого практически прижимает к дивану. В этом – Виктор весь. Абсолютная уверенность в правоте своих действий. Уверенность, которая не подводит. Вот и Джордж кривится, сжимает ключ в пальцах, но не мешает Виктору. - Можешь уйти в любой момент теперь, ведьмак, - шепчет Виктор и жмурится. – Прекращай злиться, Юра. - До двери еще надо дойти. И открыть ее тоже нужно. - Обижаешь, Юра… До Кристофа смысл саркастичного замечания доходит спустя несколько секунд – так завораживает его кривая усмешка профессионально накрашенных губ. О, если бы Джордж улыбнулся… …он улыбается все-таки. Криво, как и усмехается. Невесело. Сжимает ключ в руке, указательным пальцем несильно толкает Виктора в висок. - Уйди. А глаза у блондина – шалые, озорные. Он прихватывает зубами черную ткань, замирает – и с испуганным восклицанием отшатывается. Кристоф даже обеспокоенно подается вперед. - Виктор, что случилось?.. У Виктора – очень озадаченное выражение лица. Виктор трогает кончиком языка губы, и Крис замечает, что у Виктора они тоже накрашены. Светло-голубым. Так же профессионально, как и… Крису светло-голубой начинает нравиться тоже. Пока Джакометти размышляет о своих цветовых предпочтениях, Джордж успевает пнуть соотечественника еще разок и сесть, сгибая колени. Виктор с откровенным интересом трогает свои губы и смотрит на едва видимый след. - Не стирается. - А ты надеялся, да? Виктор недовольно ворчит, что, естественно, нет, и вообще – злая ведьма, злая… Кристоф устраивается на диване за спиной этой самой злой ведьмы и любуется на переливы блестящей ткани. Провести вдоль позвонков под этой тканью хочется чуть меньше, чем держать затянутые в бархатную черную ткань пальцы. Кристоф в жизни не думал, что его так заведет чья-то одежда в определенной цветовой гамме!.. А тут еще и Виктор. Расстегнутая до солнечного сплетения рубашка в сочетании с чем-то, весьма напоминающим эротическую версию мундира из магазина соответствующей тематики. Фиолетовые печатки, лиловая ткань. Это уже как-то слишком, не находите? - Вить, ты мне вообще объяснишь, что происходит? Виктор намеренно громко и утрированно взмуркивает, сворачивается, обхватывая руками колени «ведьмы» и прячась от недовольного, но уже не разгневанного взгляда. - Вить, с тобой разговариваю. Кристоф смотрит из-за плеча Джорджа на шалые и озорные серо-голубые глаза и не может удержаться. Кристофу смешно, но он старается смеяться потише. И на пробу трогает кончиками пальцев острые углы фиолетовой и черной ткани на плече объекта. - Я залюбовался на твою произвольную программу. Можно и мне поближе посмотреть на злую ведьму?.. Русский язык – довольно мелодичный. Жаль только, что, судя по экспрессии сказанного (да и по реакции рассмеявшегося Виктора тоже!) – Джордж выругался, как минимум. - Он у нас не злая ведьма! – поясняет Никифоров, выпрямляясь и опираясь о колени Георгия всем весом. Выдержит, хоть Виктор и не пушиночка. – Ведьмак. Колдун. Чернокнижник… Кристоф мгновенно соглашается с игрой. Приходится выдохнуть, обводя контуры ткани по плечам, по спине желанного красавца. - Я никогда не видел так близко… настоящего чернокнижника. Можно мне посмотреть? – охотно исправляется он. Кажется, верно сделал. Джордж дергает плечом, но больше ничем не показывает недовольства. - Можно, - озвучивает Виктор, неотрывно наблюдающий за выражением лица бывшего сокомандника. А теперь даже – не соперника. - Вить, ну ты и… Кристоф в свое счастье не верит. Ну почти. Потому что счастье осязаемо вполне. Счастье хмурится, мрачное выражение только подчеркивает агрессивный, умелый, чертовски невыносимый фиолетовый макияж. Кристоф налюбоваться не может, но трогать пока опасается. В отличие от Виктора. Впрочем, весьма довольного Виктора пнули уже раза четыре или даже пять. А Кристофа – ни разу. Кристофа ведьмак словно игнорирует. Не смотрит в лицо, не отвечает на какой-то неловкий комплимент, но позволяет трогать детали костюма. «Злится», - думает Крис, и запасается терпением. После произвольной программы даже на короткую беседу поймать не мог, а тут ему мало, видите ли! - Встань, - просит Джакометти, поднимаясь первым и протягивая руку. Сомневается, не слишком ли это выглядит… пафосно? Наигранно?.. Георгий приподнимает уголки рта в улыбке, Кристоф облегченно выдыхает. Что руку примут, он не особо рассчитывает. Что обопрутся всерьез, - да, вот этими затянутыми в бархатную ткань пальцами, - тем более. В то, что перед тем, как принять ладонь Криса в качестве опоры, на стол положат ключи от запертой двери, - не верится абсолютно. Джакометти благоговейно смотрит на черную ткань, на фиолетовые всполохи у предплечья, - и никак не может удержаться от того, чтобы потянуться вперед. Поцеловать. В губы? Да что вы говорите. Кристоф еще не налюбовался – ни на усмешку, ни на легкий намек на улыбку. А вот бархатная, мягкая ткань, под которой – очень неслабая хватка закаменевших пальцев – это кажется Кристофу подобием личного фетиша. Он так завидовал Виктору, бесхитростно имевшему наглость обтираться о руку скулой… А теперь и у Кристофа не отбирают руку, позволяя касаться каждой костяшки губами поочередно. - Я ж все-таки чернокнижник, а не ведьма, - саркастично напоминает Георгий. Кристоф кивает. Он вообще рад со всем согласиться, лишь бы объект продолжал спокойно стоять. Просто стоять. Так близко. - Верно. Если бы ведьма… - Кристоф быстро косится на довольную мордаху союзника, который оживленно подмигивает и делает вид, что держит большое ведерко с поп-корном, - …если бы ведьма… было бы вот так. – Сообщает он севшим голосом и медленно сдвигает край перчатки к ладони. Смотрит-смотрит-смотрит, стараясь уловить малейший оттенок недовольства. Синие вены под выглядящей такой бледной кожей – на контрасте с темной тканью. Край перчатки - к ладони, ткань манжеты – к всполохам фиолетового пламени на предплечье. Виктор свистит долго и восхищенно. Кристофу достаточно того, что у него не вырывают руку, хотя порыв был ощутим. По коже – колко, чувственно, - да сколько ж он пытался этого ведьмака поймать хоть на пару слов? - Тогда прекращай, раз не ведьма. - Конечно, - соглашается Крис и лукаво улыбается. Значит, Джордж совсем не против… взгляд-то помягче стал. И необъяснимо грустнее. – Знаешь, что лишнее в твоем образе? - И что же? Виктор заинтересованно подается вперед, опасаясь пропустить ответ. - Мне кажется, что – это… - поддевает Кристоф медальон на шее Георгия, пошловато выглядящее сердечко на фиолетовом – черт его побери, фиолетовом! – шнурке. - Сними, - разрешает Георгий. Кристоф не верит своим ушам. Впрочем, не он один не верит. – Вить, хватит свистеть. Надоел. - Фу, какая злая ведьма. - Чернокнижник, - шепотом поправляет Кристоф, все еще вертя медальон в пальцах. Поправляет не для того, чтобы Виктор начал называть своего соотечественника иначе, поправляет, чтобы Джордж его услышал. – Ох. Не могу. Прости. – От резкого рывка шнурок рвется, глаза ведьмака изумленно распахиваются. Явно не ждал такого небрежного обращения со своим костюмом. - Джакометти! - Прости! – тут же поднимает Кристоф руки в интернациональном жесте «сдаюсь!» - Больше не буду. Честно-честно. Веришь мне? За надменный и возмущенный взгляд Крис готов это сердечко на шнурке еще раз сорвать и куда подальше выкинуть. Получается – в Виктора, который тут же начинает привязывать медальон к оставленному на столике ключу. - Нет, не верю. - А вот это – очень правильно! – нравоучительно мурлычет Никифоров. - Вить, заткнись. Во что ты меня втянул? - Ммм… всего лишь хотел полюбоваться на злую ведьму поближе. - Вить, не юродствуй, пожалуйста. - Ску-учно. - А мне вот – не очень. На плечи наваливается тяжесть. Виктор улыбается, дразнит Кристофа вседозволенностью – злая ведьма может ударить, но вот отказать… Демоны Виктора любят примерного мальчика Юру за то, что примерный мальчик не думает сдаваться. Даже проигрывая безнадежную схватку, он сражается. Демоны любят… …а Георгий уже попросту привык к тому, что Никифорова невозможно унять быстро. Даже у Якова не получается. - Скучно, Юр, - требовательным и несчастным тоном тянет Виктор на ухо злой ведьме. Кристоф вспоминает требование союзника – «я смотрю и участвую, иначе не пойдет!» - и думает, что это вовсе не требование, а дополнительный бонус. Он бы ни за что не сообразил, как общаться с мрачным брюнетом наедине. - Да что ты говоришь? - Ммм. Поцелуй, и все пройдет… - Вить, ты там ничего не перепутал? Ты у нас прекрасный принц, а я злая ведьма. Поцелую – заколдую, двинуться не сможешь. - Я готов рискнуть! – радостно встряхивает головой Виктор, мажет серебристой челкой по щеке. Закрывает глаза... ан нет. Подглядывает, чуть-чуть щурит левый и улыбается. Кристоф ни секунды не верит, что капризам Виктора уступят. Кристоф смотрит, не отрываясь и желая запомнить каждый миг из тех, в течение которых Джордж кривится в усмешке, потом грустно улыбается и поворачивает голову, мягко прикасаясь к щеке неугомонного блондина. Настолько мягко, что и следа не остается. - Мало! – тянет Виктор и прикрывает глаза, не подглядывая. - Сволочь, вот ты кто, Вить. Кристофа ощутимо пошатывает – как перед выходом на лед во время произвольной программы, хотя нет, все же чуть меньше! – но оторвать взгляд он не способен. Даже ради того, чтобы отойти на два шага и сесть. Какой тут – отойти, тут остается только мечтать, чтобы разрешили присоединиться… - Сволочь, - подтверждает Виктор, облизывая губы с рассыпавшимися по ним мелкими мазками (точками, сапфирами не больше карандашного росчерка!) темно-фиолетового. У ведьмака – в зеркальном отражении, светло-голубые, осколками разбившегося лунного камня на беззвездном небе… «…господи», - думает Кристоф, - «когда я стал поэтом?» Это же всего лишь смазавшаяся помада. На двух чертовски красивых парнях. Которые имеют наглость целоваться без него. «…кажется», - думает Кристоф, - «у меня появился новый фетиш». И не сказать, чтобы Джакометти это обстоятельство не радовало. Но заводит так, что уже больно. До чертиков. И фиолетовых всполохов в глазах.