А у нас что, костюмированная вечеринка?..

- Вить. - Ммм? – охотно мурлычет Никифоров. Никуда он отходить не думает. Дразнит Кристофа вседозволенностью. Трогает кончиком языка губы – мельчайшая россыпь темно-фиолетовых точек на серебристом фоне. Опасно целовать ведьму. Дело даже не в том, что заколдует – Кристоф уже на полном серьезе рассматривает возможность сбросить все возбуждение на откровенно провоцирующего его Виктора. Прижимать так, чтобы оставались синяки. Целовать так, чтобы утром пил через трубочку, недовольно кривясь. Чтобы встать не смог без обезболивающего… хотя последнее лишнее. - Кто автор идеи? - Какой идеи?.. - Никифоров, не юродствуй. Виктор делает вид, что не понимает ни слова. Кристоф на мгновение зажмуривается – ох, нет же, опять этот восхитительный русский ведьмак начинает злиться. - Это я… попросил Виктора… - выдыхает Кристоф. Как в холодное озеро ныряет. С ведьмаком каждая минута – как прогулка по льду над бурным потоком. Неверный шаг – и взорвется осколками, гневом, дракой. - Надо же. Нет, все еще не злится. Дергает плечом, на которое Виктор уже успел уложить голову и бессвязно мурлычет мотивчик произвольного проката своего подопечного. Но позволяет снова взять себя за руку, позволяет целовать костяшки пальцев – Кристоф готов помянуть всех святых поименно, это когда же он так полюбил бархат? – позволяет, хотя кривится. Слегка. Это обнадеживает. - Неужели тебе так нравится? Виктор смеется, Кристоф охотно и зачарованно кивает. И тянет черную ткань с руки, неотрывно глядя в глаза. - Я же не ведьма. Опять забыл? - Я помню. Позволь снять. Брюнет пожимает плечами – Виктору не нравится, Виктор переступает с ноги на ногу, обнимая крепче и устраиваясь удобнее. Но Виктора игнорируют сейчас так же, как до этого игнорировали Кристофа. Это более, чем обнадеживает. - Tu es beau, je n’ai d’yeux que pour toi… - шепчет Кристоф. Брови Георгия взлетают вверх, но Кристофу кажется, что это вполне положительная реакция. Любит ли ведьма комплименты?.. - Je t’admire pour… - медленно тянет Кристоф черную ткань с руки объекта своего восхищения. Ему уже достаточно, что – позволяют. Что ведьмак стоит спокойно, пусть кривится саркастично и немного грустно, но! - … ta patience… Виктор фыркает. И в тот же момент красивое лицо, от которого Джакометти никак не может оторваться, искривляется, Георгий откровенно зло дергает плечом, едва не сбрасывая Виктора. - … que s'est-il passé? – обеспокоенно интересуется Кристоф. - Мне не нравится, когда Виктор смеется, - цедит самое прекрасное в мире колдовское существо. – Переведи. Что ты сказал? Джакометти неприкрыто покаянным жестом хлопает себя по лбу. Не получив отрицательной реакции, он решил, что и Джордж знает французский хотя бы немного… - Что ты очень красивый. Что я восхищаюсь тобой, - старается он пригладить произнесенное. А Виктор смеется. Не союзник, а вредитель какой-то! - Что он готов на тебя вечно смотреть, что восхищен твоим спокойным поведением, - дублирует Виктор на русском. Кристоф почему-то уверен, что платиновый ураган с несносно озорным характером переводит дословно. Виктора слушают, хмурясь. Виктору кивают. Кристоф готовится к собственной капитуляции. - Понятно. Ох, и только?.. Это вдохновляет. Кристоф зацеловывает освобожденную от черного бархата ладонь и начинает говорить. Английский – безумно сухой язык. Разве на нем вообще возможно сделать достойный комплимент?.. Кристоф любит французский – язык любви и восхищения. А объясниться в симпатиях может еще минимум на четырех языках. Славься, Швейцария!.. - Виктор. Блондин обиженно сопит. - А что мне за это будет?.. - Чего НЕ будет за твою идиотскую идею, Вить. Виктор устраивает подбородок на плече бывшего партнера по команде и облизывает губы, тихо кашляя и намеренно издевательски делая голос ниже, интимнее. - К жизни должна быть страсть… вдохновение. Мне кажется, что до того, как я увидел тебя, я и не жил вовсе… - посмеивается Виктор, подмигивает Кристофу. Черт бы побрал эту звезду мирового масштаба за дословность. И благослови его господь за великолепное знание французского. - Раз Виктор не задумывается, то переводит правильно, - роняет приговором ведьмак. Но не отнимает руку. – Почему не говоришь этого так, чтобы понял я? - Английский и половины не передаст, - снижает громкость Джакометти. Делает шаг вперед и тянет руку ведьмы к себе на плечо. И чуть дальше. Чтобы коснулся волос. Хотя бы кончиками пальцев. Прикрывает глаза от удовольствия – может быть, машинальным жестом, но его светлые пряди перебирают едва ощутимо. А потом кисть просто лежит. Всем весом. И это невообразимо приятно. - Понятно. Виктор посмеивается и давит на плечо ведьмы сильнее. Подрагивают его собственные плечи, приковывая внимание к эполетам и золотому шнуру. - Принц поймал ведьму, - шепчет Виктор достаточно громко, чтобы Кристоф услышал. Георгий кривится ожидаемо досадливо и зло. Нет возможности податься назад – Виктор обвивает его за талию, прижимается, прижимает к себе. Нет возможности шагнуть вперед – он столкнется с Кристофом, с его зачарованными и шалыми глазами, с одержимостью и все ослабевающим самоконтролем. - Ненавижу Виктора, - чуть не по слогам выплевывает ведьмак. – Ненавижу, когда Виктор смеется. Кристоф замирает в недоумении. Вот это признание!.. Да вот только чемпион мирового масштаба никак не реагирует на неприкрытое оскорбление, трется щекой о чужое плечо. - Злая-злая-злая ведьма. - Очень злая, Вить. Это у них шутка такая, что ли? Понятная только им двоим шутка. Кристоф беспечно и чарующе улыбается, стараясь сбросить напряжение ситуации. - Позволь тебя поцеловать, sorceleur. - Ведьмак, - тут же охотно дублирует Виктор. – Как мило звучит! Колдовское создание дергается сильно и зло – Кристоф уже готовится ловить и упрашивать остаться, просить прощения, но Виктор болезненно морщится, не успев увернуться от удара локтем в бок. - Отвратительно звучит. Кристоф аккуратно поглаживает по фиолетовой ткани на локте. - Magier, Schwarzkünstler… Magician, Démoniste… тебе что-нибудь нравится, Джордж? - Ничего. Но не убирает руку. Но сжал пальцы в кулак. Кристоф старательно неторопливо и медленно, едва прикасаясь, проводит по кривящимся губам подушечкой большого пальца. - Позволишь? – решает Джакометти быть настойчивым. Он даже готов допустить, что русской ведьме ситуация не неприятна. Джордж совершенно не похож на человека, который станет терпеть унизительное и неприятное обращение. Тем более, так долго. - Если Виктор отцепится от меня. У Джакометти самый несчастный взгляд, какой он только может изобразить. Виктор ставил условие – «участвовать», но…! Блондин разжимает руки и делает шаг назад, недовольно и эротично вздыхая, оправляя лацканы костюма-мундира. Кристоф понимает, что не расплатится. Деятельный союзник. Недовольный необходимостью лишь наблюдать. - Ich bin verrückt nach dir. - Что?.. - Я схожу с ума. По тебе. - Позволю. Джакометти успевает дважды сморгнуть, прежде чем осознает – это не разрешение сойти с ума, это ответ на ранее заданный вопрос. Выходит, русской ведьме больше нравятся комплименты на немецком… …а у губ Виктора такой же вкус? Кристоф никогда не видел, чтобы его деятельный союзник красился. Кристоф никогда не целовался с мужчиной, который пользуется косметикой. Потрясающе интересное, надо отметить, ощущение. Не то, чтобы вкусно, не то, чтобы странно… двояко. Колдовски. - Неужели тебе ничуть не понравилось? В этих синих глазах утонуть можно. Насмешка и немного раздражения. Чуть-чуть. Как приправа на кончике ножа, которая делает блюдо еще вкуснее. Раздражение, которое делает русскую ведьму еще притягательнее. - Ты просил разрешения поцеловать, а не предлагал ответить на твои симпатии. Виктор хохочет. А Джордж не оборачивается. И не кривится. Игнорирует. - Ты не злая ведьма, ты вредная ведьма! – сообщает блондин, вновь повисая на плечах бывшего товарища и сминая ткань. Фиолетового, насыщенного, такого невыносимо притягательного оттенка. - Отцепись, Вить. - Ни за что. Раз-два-три, - считает про себя Кристоф, переводя дыхание, потому что ему рассеянно и небрежно перебирают выкрашенные пряди на затылке. Раз-два-три. - Ты не ответил на мой вопрос, - напоминает он. Замечательная русская ведьма позволяет ему трогать свои губы, по самому краю жесткой линии темно-фиолетовой тени с серебристыми крапинками. Он утром мечтал поймать запавшее ему в душу сокровище хотя бы на пару минут. Ни о костюме, ни о косметике речь не шла. О столь откровенных прикосновениях – тем более. У ведьмака снова кривятся губы. В усмешке. Кристоф улыбается в ответ самой солнечной улыбкой, на которую только способен. - … tu as un super sourire… - шепчет он. – Неужели ничего не понравилось? - Твое отношение, - отвечает ведьмак через паузу. И еще через одну, чуть хмуря брови, интересуется, - переведи?.. - У тебя потрясающая улыбка. - На немецком звучит лучше. Наверное. Кристоф послушно переводит на немецкий. Добавляет что-то еще, подходящее к теме, и никак не может оторваться от синих глаз. Даром, что озорные серо-голубые сверкают ничуть не тусклее и предлагают куда больше. - Лучше? - Лучше. Над стремительным потоком слой льда, по которому можно пройти. Лед трещит, иногда по нему ползут трещины. Лед не ломается. Кристоф улыбается и не собирается никуда сворачивать. У него, в конце концов, есть очень деятельный союзник, который эту ведьму знает больше десяти лет.