Wolfsbane / Аконит

Скотт — оборотень. Это мысль, к которой Стайлз не перестает возвращаться, потому что — нет, серьезно — это слишком. Это такая категория мыслей, которая может перевернуть весь твой мир. С одной стороны, окей, Стайлз шутил на эту тему, а на прошлой неделе, когда ему не удавалось поймать сеть около десяти минут, он почти решил, что это первая ступень уничтожения цивилизации. Дальше будет зомби апокалипсис или что-то типа того. Так что Стайлз вообще любит строить все эти сумасшедшие теории, но лишь потому, что они делают скучную жизнь немного веселее. Он действительно не ожидал, что окажется прав. Потому что Скотт действительно оборотень. И Стайлзу очень трудно смириться с этой мыслью, с этой абсолютно невозможной, ужасающей реальностью, что на него свалилась. Он наконец отползает достаточно далеко, чтобы опереться о стену. Приложив все силы, он поднимается на ноги, но от стены не отходит, прижимаясь к ней лбом. Она необходима ему, чтобы не пошатнуться снова. Стайлз глубоко дышит, выжидая, когда его колени перестанут дрожать и подгибаться. — Дерьмо, — шепчет он в белые стены. — Ебаное дерьмо. Наконец, он поворачивается. Дерек Хейл все еще стоит на коленях. Его руки сложены перед ним, а пальцы мнут ткань тонких штанов. Стайлз рассматривает его, ожидая увидеть хотя бы когти. После он переводит взгляд на Скотта. Он бледный и весь трясется, одна его рука лежит на кобуре, а во второй он сжимает шокер, словно не решаясь выбрать что-то одно, но чувствуя, что должен сделать хоть что-то. — Скотти, — хрипло зовет его Стайлз. — Скотти, ты в порядке? Скотт смотрит на него широко раскрытыми глазами, в которых плещется необъяснимая паника. — Я… Так, все хорошо. — Не стреляй ни в кого, ладно? — медленно произносит Стайлз. Скотт смотрит вниз, на свои руки. Он резко вздыхает и прячет руки за спину. Все хорошо. — Дерек? — тихо спрашивает. — Дерек Хейл? — Мне жаль, — шепчет Дерек, склонив голову. — Я сожалею, Кейт. Я хорошо вел себя. Я не пытался сбежать. Я был хорошим. И беспокойная дрожь, что бежит по его позвоночнику не имеет ничего общего со страхом перед оборотнями. Она вызвана мольбой Дерека о прощении. Мольбой перед человеком, который даже не находится сейчас в этой комнате. Стайлз оглядывается снова. Комната не совсем пуста. На полу он замечает тонкий матрац. Он даже не полноразмерный и похож больше… Похож больше на собачью лежанку. Стайлз приседает перед Дереком, не обращая внимания на тяжелое дыхание Скотта. — Дерек, — аккуратно зовет его Стайлз. — Дерек, можешь взглянуть на меня на секунду? Дерек переводит взгляд на него. — Это твоя комната? — спрашивает он. — Ты здесь спишь? Дерек кивает и снова опускает голову. Так. Все нихуя не хорошо. Стайлз медленно протягивает руку вперед и едва касается пальцами левой руки Дерека. Дерек едва заметно вздрагивает. Его кожа горячая на ощупь. — Дерек, тебя удерживают здесь против твоей воли? — Нет, — шепчет он. Его глаза удивительные. Они зеленые, но с вкраплениями других цветов, которые Стайлз даже не может назвать. Целый калейдоскоп цветов. Галактика. — Я хороший. Я нахожусь здесь, чтобы быть хорошим. У Стайлза ни малейшей идеи о том, что здесь происходит, но попахивает серьезными проблемами. Очевидно, в прямом смысле. — Чем тут воняет? — спрашивает Скотт. Стайлз втягивает воздух и все еще не может понять, о чем речь. — Этот запах. От него мне как-то не по себе. Голова кружится, — продолжает Скотт. — Нам стоит позвонить пожарным, подождать снаружи и- — Нет! — глаза Дерека снова загораются голубым светом, и Стайлз отшатывается. — Нет. Внутри. Мы должны оставаться внутри, или Кейт разозлится. Запертые двери. Гребаная подстилка вместо кровати. Кто-то, кто разозлится, если он покинет дом. Дерек, может, и не в состоянии сказать это, но Стайлз абсолютно уверен, что он здесь не по своему желанию. Ни в коем, блять, случае. — Стайлз, — зовет Скотт. — Я не шучу. Я чувствую себя очень плохо. Мне кажется, нам нужно выбираться отсюда, потому что, что бы то ни было- — Аконит, — не отрывая взгляд от пола, произносит Дерек. — Это аконит. И Стайлз довольно много времени провел в Сети, ладно? Он не раз попадал в абсолютно нелогичные спирали вроде той, где ты, заинтересовавшись рецептом печенья, через час уже читаешь статью о первопроходцах Африки. Итак, аконит. Борец. Аконит. Называй как хочешь — его свойства не изменить: гребаный яд в чистом виде. Стайлз тут же прижимает к лицу край футболки. — На выход! — кричит он Скотту. — Быстро! Они добегают до кухни, где через открытую нараспашку дверь вываливаются на залитую солнцем лужайку. — Дерьмо, — чихает Скотт. — Какого хуя там вообще творится? Стайлз, все еще держа ткань у лица, заглядывает в дом. — Дерек? Через мгновение Дерек появляется на пороге кухни, выглядя до ужаса растерянным. — Дерек, пожалуйста, выходи, — Стайлз протягивает ему руку. — Это не представляет опасности для людей, — говорит ему Дерек. — Это аконит. Особенный сбор. — Но… — Стайлз опускает футболку. — Но ты не человек, Дерек, так ведь? Выходи. Ты можешь выйти, видишь? Солнце ведь не может навредить тебе? — Это про вампиров, — напоминает Скотт. — Откуда мне, блять, знать? — спрашивает его Стайлз. — Я не стану утверждать, что знаю все про оборотней только потому, что посмотрел кучу фильмов про них. — Бро, я стою прямо здесь, под солнечными лучами. И еще не умер. — А вот это уже аргумент, — согласно кивает Стайлз. — Прости, думаю, я еще не смирился со всей этой рррр-фазой, — он рычит и изображает когти, криво сгибая пальцы. — О боже, я что, правда оборотень? — восклицает Скотт. Кажется, Скотт тоже с ней еще не смирился. Самое время для начала экзистенциального кризиса. Но сейчас необходимо расставить приоритеты в порядке важности. И самое важное на данный момент — выманить Дерека наружу из места, которое в прямом смысле отравляет его. А так же не мешало бы позвонить его отцу, поскольку неважно что здесь происходит — это определенно выходит за рамки полномочий помощника. Хотя, наверное, и с полномочиями его отца тут не считались бы. В академии не учили порядку действий в ситуации, как эта. — Дерек, — снова заговаривает Стайлз. — Просто подойди к этой двери. Чтобы мы могли поговорить, хорошо? Тебе не надо будет покидать дом, ты все еще будешь хорошим. Дерек медленно приближается, опасливо ступая на кухонный пол. Когда он доходит до задней двери, он наклоняется вперед, вытягивая шею и впервые вдыхает свежий воздух. Его глаза снова загораются, и он тут же их закрывает. Когда Дерек снова открывает глаза, они все того же зеленого-с-оттенками-всех-остальных-цветов, только ярче? Он впивается пальцами в разбитый косяк и заметно пошатывается. — Порядок? — спрашивает Стайлз. Наверное, глупее вопроса не придумать, но Стайлз чувствует, что должен продолжать говорить с ним. Продолжать отвлекать его от навязчивой идеи спрятаться в глубине дома. Дерек молча смотрит на него. — Дерек, мне действительно важно знать, что здесь происходит, — Стайлз произносит это спокойно, как ребенку. — Все эти запертые двери, аконит и… Вещи, которые ты можешь делать. Можешь рассказать мне об этом? — Это удерживает меня от обращения, — тихо отвечает Дерек. — Не дает мне быть плохим. Он переводит взгляд на Скотта и хмурится. — Ты вынудил меня обратиться! — Как будто я этого хотел! — возмущается Скотт. — Так, неважно, — обрывает их Стайлз. — Это плохо, что ты обратился, Дерек? В такие моменты ты, эмм, нападаешь на соседей и всякое такое? Брови Дерека изображают что-то довольно впечатляющее. Стайлзу кажется, они только что ментально обозвали его идиотом. — Я новичок в этом вопросе, чувак, — Стайлз фыркает. — Как… Я как бы в курсе того, что оборотни существуют, примерно минут десять, знаешь? А это тяжело усваиваемая правда. — Обращаться нельзя. Это плохо, — отвечает Дерек, и его лицо больше похоже на маску. — Но почему? — упорствует Стайлз. — Это опасно? — Это плохо. — повторяет Дерек. Это как спор с пятилеткой. С упертым маленьким оболтусом, который хочет свою конфету прямо сейчас и отказывается понимать слово нет. По правде говоря, Стайлз не с многими пятилетками спорил, чтобы сравнивать, но зато он помнит себя. Как он сам сводил с ума родителей, соседей, друзей семьи — да абсолютно всех. — Хорошо, — Стайлз послушно соглашается. — Обращаться плохо. Дерек, эмм… Твою ж мать. Он не может. Всплыло столько новых деталей и столько всего произошло, что Стайлз просто не может вернуться к причине, заставившей их со Скоттом приехать. Потому что, ну вот что дальше? Они должны развернуться и уехать? Оставляя его одного? Запертым в доме, где воздух в буквальном смысле отравляет его? Когда с каждой минутой время возвращения этой пугающей женщины приближается? Когда он чертов оборотень?! Серьезно, что Стайлз вообще должен предпринять? Дерек внимательно смотрит на него. — Дерек, — прочищает горло Стайлз перед тем, как продолжить. — Мне жаль сообщать об этом, но причина, по которой мы здесь, это плохие новости. Что-то меняется в выражении лица Дерека. Что-то, что наводит Стайлза на мысли, что Дерек принял уже достаточно ударов судьбы, и сейчас готовится принять очередной. Он не выглядит обезумевшим, как некоторые, кого Стайлз поприветствовал этой же фразой. Он не цепляется за надежду на то, что они ошиблись. Домом, человеком, всей этой ебаной трагедией. Он просто выглядит смирившимся. И Стайлз знает о Хейлах. Хотя он не думал, что еще хоть кто-то остался жить в Бейкон Хиллс со времен пожара. Целая семья сгорела в их собственном доме. Ну, не считая Лору, которой не было в городе в тот день, Питера, который… Последнее, что помнит о нем Стайлз — Питер находится в коме. До сих пор. И наконец, Дерек. По правде говоря, никто так и не был уверен до конца, что с ним случилось. — Двое суток назад в заповеднике Бейкон Хиллс было найдено тело женщины, — произносит Стайлз. — Мы полагаем, это была Лора Хейл, твоя сестра. Смотреть, как кто-то захлебывается в собственном горе — худшее, что приходилось наблюдать Стайлзу. Но горе Дерека не так графично. Хотя он все еще может заметить, как что-то словно подсекает Дерека, клоня его к земле. Его пальцы белеют от того, как сильно он сжимает косяк двери. Он стискивает челюсть и не производит ни звука, но, когда он моргает, его щеку расчерчивает влажный след. — Я сожалею о твоей утрате, — говорит ему Стайлз и протягивает руку, чтобы коснуться его плеча. Когда умерла его мама, один из соседей сказал Стайлзу «Она теперь в лучшем месте». Что, на самом деле, полное наебалово. Потому что Стайлз всегда считал себя атеистом. Его родители разрешили ему не посещать воскресную школу, когда он начал задавать слишком много вопросов. Они и сами не были верующими, но надеялись хоть как-то приобщить своего маленького неловкого монстрика к обществу, пускай даже через эти встречи. Так что, когда годы позже сосед сказал, что Клаудия Стилински отправилась в лучшее место, Стайлз даже не был зол, зная, что на самом деле мамы больше просто нет. Вместо этого он лишь позавидовал своему соседу. Стайлз тоже хотел бы верить в это, успокаивать себя мыслями о «лучшем месте». — Лора, — прошептал Дерек. — Мне очень жаль, — повторяет Стайлз, и как бы ему хотелось, чтобы это было ошибкой. — Дерек, мы лишь полагаем, что это она. И нам необходимо, чтобы ты опознал ее. Я бы не стал просить о таком, если бы мы были уверены, но- — Это она, — Дерек закрывает глаза и пошатывается немного. Он вдыхает целые легкие свежего не отравленного воздуха. — Я не… Я не чувствовал раньше, но сейчас уверен, это она. Дерек наклоняется вперед, и Стайлз едва успевает отпрыгнуть, когда он оказывается на земле, скрученный в болезненном спазме. Сам Джексон Поллок позавидовал бы таким нездорового цвета разводам на досчатом крыльце. Если бы Джексон Поллок был эмо. И страдал от расстройства желудка. — Дерек? Э? — Стайлз лучше бы держать руки при себе, ведь перед ним оборотень. Но когда это Стайлз прислушивался в голосу разума? С тех пор как… Никогда. Спросите его отца. Черт, да вообще кого угодно спросите. Поэтому он все же снова касается плеча Дерека и слегка сжимает пальцы в поддерживающем жесте. — Ты в порядке? Определенно нет. Он стоит на четвереньках и едва справляется с приступами кашля. Если еще добавить к этому пугающе черного цвета рвоту повсюду. — Может, нам стоит вызвать неотложку? — спрашивает Скотт. — И что мы им скажем? — Стайлз поворачивает в его сторону голову, сдерживая рвущийся наружу нервный смех. — Что у нас тут оборотню поплохело? Дерек дергается снова, но его больше не тошнит. Он глубоко вдыхает, содрогаясь, и, кажется, обретает над собой контроль. Стайлз все еще не отпускает его плечо и случайно переводит взгляд ниже. На спине у Дерека тату. Какая-то непонятная круглая спираль — выглядит как кельтский знак. Она блестит от испарины, выступившей у него на спине и расплывается от того, как ходят мышцы у Дерека под кожей. — Дерек, — снова зовет его Стайлз. Он все еще не может решить, что им делать, но знает точно, что они должны забрать Дерека отсюда любыми путями. — Тебе нужно пойти с нами, хорошо? Дерек только несогласно что-то мычит. — Нет, ты должен помочь нам опознать Лору, помнишь? — напирает Стайлз. — Мне очень, очень тяжело просить тебя о таком, но ты должен сделать это. А после мы разберемся со всем остальным. Как, например, то, почему Дерек живет с женщиной, обращающейся с ним как с псом и отравляющей его воздух. Взгляд Дерека все еще направлен в землю. Он отрицательно качает головой. Что же, если Дерек не хочет слушать Стайлза, может, он послушает другого оборотня? Стайлз ловит взгляд Скотта и многозначительно косится на Дерека, изображая свободной рукой когти. Скотт поднимает брови и качает головой, пожимая плечами. Стайлз сжимает губы и делает страшные глаза, продолжая кивать в сторону стоящего на коленях Дерека. Скотт беззвучно вздыхает. Сделай это, — Стайлз надеется, что может передавать угрозы одним лишь взглядом. Или я расскажу твоей маме все твои секреты, что я хранил с самого детства. Включая тот, про ее любимую разбитую вазу. И про категорию порно, которое ты смотришь. Скотт добрейшей души человек. Однажды он едва не впал в депрессию из-за того, что кончил от порно, где актриса играла медсестру. Мама Скотта — медсестра. И Скотт обычно не зацикливается на чем-то, но только не в случае с порно. Сам Стайлз, естественно, отрицал все мысли, что могли бы как-то отвлечь его от разглядывания горячих парней в полицейской форме. Он никогда не переживал, что эта тяга могла значить, что его привлекает собственный отец. Или теперь даже он сам, его сослуживцы и так далее. Да Стайлз также не переживал за свое эстетическое влечение к взрослым мужчинам, совершенно не проецируя дэдди-кинк на своего отца. И Скотт сдается. Конечно же, он сдается. — Дерек, — произносит он, делая шаг ближе. — Стайлз прав. Ты отправляешься с нами. Дерек смотрит на его исподлобья. — Нет. — Да, — властно повторяет Скотт, и, вау, его глаза загораются. Они загораются. Золотом. Это обалдеть как круто. А после Стайлз замечает, как Дерек дрожит и издает едва слышный горловой звук. И, кажется, это рычание. Стайлз тут же поднимается и отходит на пару шагов. Неважно, что за сверхъестественная фигня сейчас происходила, но Скотт явно вышел победителем. Глаза Дерека вспыхивали голубизной, он откровенно рычал на них, но поза его изменилась, став более оборонительной. Он весь словно сгорбился у земли. — Ты пойдешь с нами, — голос Скотта все еще тверд. — Давай. Поднимайся на ноги. Дерек подчиняется. Какую бы борьбу он сейчас ни проиграл, выглядит он подавленным. Его плечи опущены, и весь он словно старается казаться меньше. — Хорошо, — Стайлз подает голос. — Так, все хорошо. Теперь давай- Неожиданно Дерек дергается и снова убегает вглубь дома, исчезая с их поля зрения. Стайлз уже рвется следом, но останавливается на пороге и оглядывается на Скотта. — Ты не можешь зайти, да? — спрашивает он. — Там очень тяжело дышать, — жалобно кривится Скотт. — Ладно, — Стайлз задумчиво трет переносицу. — Ладно, как насчет этого? Ты отправляешься за моим отцом, а я до вашего возвращения остаюсь с Дереком, чтобы убедиться, что он в порядке. Скотт тянется за своей рацией. — Нет, чувак, — останавливает его Стайлз. — Думаю, нам пока стоит держать это в секрете, ладно? Сообщи об этом лично моему отцу. — Хорошо, — кивает Скотт. — Будь осторожен. — Таков план, — Стайлз тяжело вздыхает и заходит в дом. Скотт обходит дом, возвращаясь к главному входу, чтобы пройти к служебной машине. Красный огонек камеры мигает, провожая его за угол.