Ожидание

Надоело. Господи, как же ему все осточертело. Осточертела эта Япония, эти непонятные люди, эти постоянные съемки, эта странная еда, многотысячное расстояние от дома — от всего, к чему он привык. Он был раньше в Японии, но не так долго — за эти почти два месяца Джаред успел понять всю странность их культуры — японцы и впрямь странные. Странные, непонятные, стрёмные и даже пугающие. Недаром у них самые страшные в мире фильмы ужасов. И самые странные товары в супермаркетах. Чего только стоят их эти супер-зонты с целлофаном до самой земли. Или плюшевые щенки-грелки, которых разогревать нужно в микроволновке. Господи, эти безумства Джаред видел только там! И от этих безумств он безумно устал. Лето проводит рукой по выкрашенным в черный цвет подстриженным волосам и прижимается лбом к теплому стеклу на заднем сидении такси. Он наконец-то дома. После многочасового перелета. За окном проносятся знакомые и родные до боли улицы. В Лос-Анджелесе тепло, несмотря на ноябрь. Но не так тепло, конечно, как было в августе. Вот в августе было действительно тепло. В августе было жарко. Губы Джареда растягиваются в мечтательной улыбке. Лето нетерпеливо тарабанит пальцами по бедру. Да, ему осточертела Япония. А еще до умопомрачения осточертело два месяца видеть светлую голову Марго Робби лишь на экране своего телефона. Лишь ее голову, шею и плечи. Эта австралийская девочка с пухлыми губами. С ума можно сойти… Он просто помешался. Что там говорят про седину в бороду? Джаред легонько скребет ногтями небритую щеку: у него ведь уже есть пара седых волосков в растительности на лице. Так что это высказывание как-раз о нем — у него серьезно бес в ребре от этой девушки. В ребре и еще где-то. В одиноком номере отеля, думая о ней, Джаред, бывало, доходил до такого отчаяния от безысходного возбуждения, что был даже готов предложить ей устроить секс по видеочату — одна мысль о том, чтобы она ласкала себя и сладко постанывала для него на другом конце света, а он все это видел, вынудила его член болезненно дрожать и моментально твердеть. Отличная идея была бы, Джаред. Если бы не красные щеки несчастной Марго после каждого упоминания ним частей ее тела, которые он хотел бы облизать. Джаред блудливо ухмыляется, вспоминая один занятный вечер с Марго, совсем недавно, когда у него особенно рвало крышу. Лето тогда спросил у нее, во что она одета. Робби смущенно окинула себя взглядом. — Да ничего такого, футболка… шорты… Блин, ничего такого. Совсем ничего. Вот только Джаред уже представил себе эти шорты. Представил, как он медленно их стягивает. Как Марго облизывает свои соблазнительные губы и нетерпеливо приподнимает бедра, позволяя ему это, и разводит колени. Черт… — Короткие? — Да… обычные. — А футболка? — Ну… серая. — Сними ее для меня. Господи, как она смущалась, когда он попросил ее снять футболку и отдалить камеру. У Джареда просто руки чесались — он хотел ее просто задушить в объятьях и потискать эти розовые щеки. Это, и даже какой-то ее легкий страх поубавили его пыл — пока это было слишком для нее. Вероятно, такими штуками она ни с кем не занималась. Может, через пару месяцев, когда он или Робби будут в разъездах, они смогут устроить такое. Осталось каких-то несколько километров. Джаред чуть ли не на сидении подпрыгивает, сгорая от нетерпения увидеть ее. У него есть… определенные мысли. Лето — не какой-то тюфяк бесчувственный. Мама всегда говорила ему, что он тонко чувствует женскую натуру. А может она сама его этому и научила — все-таки, расти без отца для пацана — многое значит. Во время их разговоров Марго все силилась что-то сказать — Джаред чувствовал это. Он не давил на нее и не пытался выспросить. Черт, он даже немного боялся. Да, хренов Джаред Лето боится разговора с женщиной. Но досадная мысль закралась в его голову и никак не хотела уходить. Мысль о том, что вдруг она… Вдруг она хочет это все прекратить. Вдруг нашла себе кого-то поспокойней и помоложе. Или он не «ее тип» — они же сравнительно мало знают друг друга за пределами постели. Или Марго сейчас слишком занята карьерой и не хочет отношений. Но просто не знает, как сказать об этом по телефону. Марго — она ведь такая воспитанная, твою мать. Такая уважительная к чужим чувствам. Такая сочувственная и искренняя. Поэтому хочет сказать ему это в лицо — как он того заслуживает. Джаред стучится лбом о стекло. Вот дерьмо. Лето даже думать об этом не хочет. Он механически раскачивает головой из стороны в сторону. Нет, нет. Это все херня. Выдумки его уставшего от одиночества мозга. Лето просто не может так тупо потерять ее, эту девушку. Ему слишком хорошо с Марго. Он слишком много думал о ней в Японии — думал много и серьезно, пытаясь понять, что это за странное, бесконтрольное притяжение он к ней ощущает. А еще думал о том, что, наверное, нужно было перед отъездом установить какой-то статус, что ли. Ну, для их… отношений. А то как-то непонятно все получилось. То ли они вместе, то ли нет. То ли она ждет его, то ли нет. Говорила, что скучает. Но все пыталась что-то сказать. Черт их разберешь, этих женщин. Господи, Джаред, ты сам словно баба. Нюни распустил. Лето подкатывает глаза — но он действительно должен был обозначить, что они… вместе. Эта большеглазая блондинка, временами застенчивая, а подчас такая развратная — первая девушка в его жизни, которая так глубоко и хорошо его понимает, даже без слов. С которой просто приятно, уютно и легко. Которая на него не давит. Которая не требует слов о вечной любви сразу же после секса. Тем более что в августе говорить об этом было еще слишком рано. Джаред прижимается затылком к подголовнику, вспоминая, как Марго утыкается носом и горячими губами в его шею после оргазма. Она обычно молчалива — не трещит языком, как многие его бывшие. Не спрашивает «а ты меня любишь?», «о чем ты думаешь?» или подобный бред. Робби лишь теребит теплыми пальцами его волосы и ласкает его плечи, задумчиво вздыхая. Если на то пошло, то это ему часто хотелось спросить у нее, о чем она думает. Когда такси подъезжает к знакомому подъезду, Джаред, мать его, мандражирует. Чуть ли не зубами стучит. Вибрирует. Что такого важного Марго пыталась ему сказать в течение почти двух месяцев? Лето расплачивается, достает из багажки огромный чемодан, набитый всяким ненужным хламом, который он накупил в Японии. Он и Марго подарок купил — девушка в косметическом магазине, похожая на Сейлор Мун, посоветовала ему приобрести «для вашей девушки отличный набор японских средств для ухода». Для вашей девушки. Хрен его знает, что он купил — что-то дорогое. Джаред надеется, что хорошее, и Марго понравится. В лифте Джаред поправляет растрепанные волосы и дышит в ладонь. Проверочка. Мятная жвачка. Отлично. Сейчас он ее увидит, черт, наконец-то. Только бы его подозрения не оправдались. Лето, перестань стучать зубами, как маленький жалкий йорк на морозе. Что за херня? Музыкант стремительно ступает по светлому ковролину коридора знакомой до щемящей истомы за грудиной дорожкой. Ее дверь. Звонок. Выдох. Звук проворачивающегося замка, в считанные секунды — будто она его под дверью ждала. Успокойся, мать твою, мужик. Джаред снова лезет неспокойными пальцами в волосы. Но он должен был сказать ей еще перед отъездом, черт подери. Должен был сказать. Что они вместе. Первое, что видит Джаред — не Марго: сразу он видит ее большие, взволнованные глаза. Эти красивые, раскосые, даже иногда кажущиеся чересчур большими для ее хрупкого лица серо-голубые глазищи, наполненные беспокойством и смятением. Сердце — или все его внутренности разом делают колесо. Она очень красива — Марго красивая. Его глаза за секунду пробегаются по всей невысокой фигурке, от макушки до пяток: ни капли косметики, вымытые светлые волосы волнами лежат на плечах, какая-то спортивная кофточка, аккуратные серые хлопковые штаны, босая, ногти без лака. Его маленькая девочка, робко произносящая «привет». Ох, твою мать… — Привет, малышка. Лето набрасывается на застывшую в двери австралийку, словно некормленый лев. Прижимает к себе теплое тело, по которому он так изголодался, обнимая за плечи. Вдыхает запах ее волос — просто шампунь и просто Марго. Обвивает руками, пытаясь взять в объятья, и… Марго внезапно отстраняется. Упирается ладонями в его живот. Обтягивает кофту, ищущим взглядом находит пол, смотрит по сторонам. Джаред ощущает мороз по спине — сердце бьется в горле. Вот черт. Марго отходит к кухонной стойке. Лето замечает, что в ее квартире светло и пахнет чем-то вкусным. Но в пустом животе, мать твою, даже не урчит. Робби отворачивается спиной, что-то перекладывает, звенит тарелками. Джаред нетерпеливо втягивает воздух. Вот так приветствие. — Как полет прошел? Ты голоден? Я тут… приготовила кое-что для тебя. Не очень это умею… Но надеюсь, тебе понравится. Ее голос какой-то слишком высокий. Нервозный. Марго порывисто вдыхает между слов, что-то активно нарезая ножом. Джареда не интересует еда. Его терпение доходит до предела. Накрутил он себя. До предела просто. — Полет нормальный, спал восемь часов… Ничего себе. Пахнет вкусно. Надеюсь, без бекона и сосисок? — Ха-ха… Это из твоего рациона, не волнуйся. Попробуешь и скажешь. — Ты как? — Да… нормально. Сейчас… затишье небольшое. Временное. Джаред рассматривает напряженную блондинку со спины, останавливаясь на ее аппетитном заде и присматриваясь, склонив голову на бок. Марго будто набрала пару килограммов. Или такой и была. Или и правда поправилась. Черт его знает: актерам и не на такое приходится идти ради ролей. Он то это знает. В любом случае, Джаред просто хочет вцепиться пальцами в это ее аккуратное, мягкое, но такое упругое место. Музыкант делает несколько шагов к беспокойной блондинке. — Марго, не суетись… Что бы она ни задумала и ни решила — он просто так не отступит. Джаред подходит к ней вплотную, медленно убирает светлые мягкие волосы на одну сторону и целует ее в шею. Осыпает бархатистую кожу мелкими поцелуями. Нож выпадает из рук Марго с раскатистым звоном. Девушка выдыхает — неровно, звучно. Лето аккуратно поглаживает ладонями через ткань ее штанов аппетитные теплые выпуклости ниже ее поясницы, едва дотрагиваясь и сразу же слегка твердея в штанах. Он соскучился. Основательно, донельзя соскучился. Его маленькая австралийская девочка… Его ли? — Марго… Что с тобой? Все в порядке? Лето говорит очень близко у ее уха. Спрашивает и продолжает прижиматься губами к лакомой шее, покрывающейся мурашками, к розовому уху, не украшенному никакими сережками, начиная теряться в Марго, ее запахе и своих ощущениях. Его руки крадутся чуть вперед, сжимая мягкие бедра по бокам. Джаред ведь обожает ее бедра, такие вкусные и заводящие его с пол-оборота — стоит только прикоснуться. Когда Лето перемещает ладони чуть вперед, желая смять ее женственный живот и втиснуться в нее всем телом, Робби резко втягивает воздух и перелавливает его руки вспотевшими ладонями, удерживая их по бокам. Лето нервно сжимает челюсть в приступе недовольства. Нет. Этого не будет. Нахрен всё и всех. Что бы она там себе ни надумала. Пусть скажет, а он выложит ей все свои аргументы. Пусть только скажет. Прямо сейчас. — Что случилось, Марго? Скажи мне… Сейчас скажи, детка. То, что хотела сказать все это время. Хорошая, воспитанная Марго. А могла бы «порвать» с ним прямо по телефону, как делают сейчас многие. И не тянуть столько времени, два месяца доводя его до исступления. Ее ладони, удерживающие его на ее бедрах, прохладные и влажные. Ощутимо дрожащие. Джаред напрягается в немом ожидании, слегка массируя кожу пальцами на ее боках, не в силах успокоить шаловливые руки. — Не молчи, Марго. Его просто колотит. Звук молнии — Марго расстегнула кофту. Лето вскидывает бровь. Интересное начало. Робби громко сглатывает, сжимает его руки и тянет их на свой живот — его глаза вмиг прикрываются от удовольствия, совершенно автоматически, забывая обо всех беспокойствах. Господи, какая шелковистая ее кожа. Но почему она молчит? Зачем это делает? Черт, какая разница. Какая разница, если его руки наконец-то на нежном теле, от которого он просто перестает с головой дружить. Даже спиной Лето чувствует ее тяжелое дыхание, ощущает, как вибрирует ее тело. Что-то явно не так, но Джаред не может понять что — пока Марго не подтягивает его руки вперед и не прижимает его ладони к обнаженной коже между штанами и майкой. Джаред замирает. Ощупывает руками. Она теплая. А это… Сердце резко сваливается в пятки. Мысль приходит сразу. Желудок будто сжимается в комок, а дыхание перехватывает. Это не три набранных килограмма, Джаред. Осознание ударяет в голову и уходит холодным комком нервов в ноги. Маленький выпуклый животик, упругий и гладкий. Ее вспотевшие руки дрожат. Ему не кажется. Совершенно не кажется. Лето чувствует, как широко раскрываются его глаза. Твою же мать. Твою… Он легонько берет за плечи съеженную девушку и разворачивает ее к себе. Марго смотрит в пол, виновато, напряженно, будто вот-вот расплачется. Пряди светлых волос обрамляют ее смущенное лицо. Его глаза быстро опускаются вниз, судорожно ища доказательства, подтверждения, факты. И сразу же их находят: между подскочившей белой футболкой и резинкой серых хлопковых штанов Джаред отчетливо видит мягкую, плавную округлость, совсем небольшую… Марго беременна. Марго беременна от него. Вот что она хотела сказать, но так боялась. Легкий шок. Лето прижимает ладони ко лбу, растирает кончиками пальцев глаза. Легонько касается маленького обнаженного животика с натянутой светлой кожей. Голова становится невесомой. Мысли роятся, словно мухи. Марго беременна. Твою мать, он сделал ей ребенка и уехал, даже не зная об этом. Беременна. И чертовски растерянна и напугана. А он идиот. Идиот херов. Напридумывал себе бред о том, что она нашла здесь другого. Будто весь мир крутится вокруг него. Господи, его маленькая девочка. Его… Джаред поднимает ее лицо за подбородок. — Марго, посмотри на меня. Робби немного раскачивает головой из стороны в сторону, виновато сдвигая брови и не смея взглянуть на него. Господи, ну в чем ты виновата, Марго? В чем, малышка? Первый легкий шок сменяется волной нежности и каких-то непонятных мужчине сильных эмоций. Джаред обхватывает ее за плечи, прижимая к грудной клетке, и моментально слышит сдавленный громкий всхлип. Вот глупая. Марго не сдерживается и плачет, выливая на его футболку все страхи и сомнения двух месяцев. Джаред сначала не пытается ее упокоить — наверное, ей просто нужно выплеснуть это. К тому же, он толком не умеет успокаивать. Лето поглаживает ее предплечья через хлопковую кофту, немного приходит в себя и пытается собрать в кучу свои мысли. — Ну, все, хватит. Хватит, детка. Они так и стоят у кухонной стойки. Лето вытирает горячие слезинки с ее покрасневших щек, а Робби всхлипывает, как ребенок. Внезапно он осознает, как ей, наверное, было страшно здесь. Он ведь… Джаред отдает себе отчет, что не совсем тянет на роль того, которому можно доверять. Еще его эти фотографии дурацкие слал ей. А еще разъехались они тогда в сентябре черт знает как. И бедная девочка была тут наедине со своими сомнениями, пока он был на другом конце света. Ее живот уже заметен. Джаред снова касается ладонью маленькой округлости, проникая пальцами под резинку штанов и верх ее белья, и его пробирает странная мелкая дрожь. Должно быть, это случилось в их первую ночь, когда он, как последний безответственный козел, просто кончил в нее и не мог остановиться до последней капли, всецело потеряв башку. — Успокоилась немного? Марго кивает, растирая припухшие глаза. Лето берет ее за руку и усаживает на диванчик, пристраиваясь рядом и обнимая ее за плечи. Ее кофта расстегнута — Джаред безотрывно разглядывает этот плавный изгиб живота, что становится еще чуть больше, когда Марго садится. У него пока нет никакого осознания, ни безудержной радости, ни ощущения перемен — нихрена. В голове долбанный кавардак. Пока он просто разглядывает смущенную светловолосую австралийку, сдвигающую полы кофты и прячущую под ней маленький живот. Разглядывает и пытается успокоить ошалевшее сердцебиение. — Почему не рассказала раньше? Лето заправляет за ухо непослушные блондинистые прядки, открывая ее лицо. — Я… пыталась. — Я заметил. Думал, ты что-то другое пыталась сказать. Чего ты боялась, Марго? Робби пожимает плечами, сильнее закутываясь в кофту. — Сама не знаю… Твоей реакции. Того, что ты скажешь. Как посмотришь. Мне было… стыдно. — Господи, тебе-то за что стыдно, детка? Если кому-то и должно быть стыдно, то это мне, засранцу. Сорок пять гребанных лет — а потерял себя тогда, как девственник. Черт… Марго покрывается густым румянцем. — Да мы оба хороши тогда были… — Если бы я знал… Марго, если бы я знал… Если бы он знал, он был бы здесь первым же рейсом. Если бы знал, что эта девочка, от которой он умом пообносился, беременна от него и боится ему рассказать. — Кто еще знает? — Никто… Почти. Кроме моей подруги. Но скоро, похоже, все узнают. Уже заметно? Робби раскрывает кофту, снова оголяя его взору это… Джаред даже не знает, как назвать это. Это так просто, как у всех — и так непросто. Так… загадочно, что ли. Наверное, это кажется обычным и простым у других, пока ты сам с этим не столкнешься. Пока это не твоих рук дело. — Да, есть немного. Джаред слышит, что переходит на какой-то шепот. Живот небольшой. Марго не миниатюрная девушка, но стройная — даже такая небольшая выпуклость уже достаточно заметна на ее обычно плоском животе. Он снова касается ладонью округлого участка кожи, открывающегося между краями одежды. Лето взволнованно вдыхает: это, мать его, сакрально. Джаред никогда не касался беременного живота какой-то женщины — не доводилось. А это и не беременный живот какой-то женщины. Там внутри, под гладкой кожей, растет частичка его — то, о чем он в свои сорок пять, на пике карьеры музыканта и актера, задумывался миллионы раз, но чего до недавнего времени не хотел ни с кем. Дыхание снова перехватывает. Лето внезапно задирает ее майку под самую грудь и еще ниже опускает резинку штанов, до самого ее лобка, полностью оголяя эту заметную перемену в ее теле. Марго смущена, но не пытается прикрыться — она немного откидывается на спинку дивана и робко наблюдает за его реакцией. — Какой это срок? — Четырнадцать недель… почти. Три с половиной месяца, в общем. Зачем он спросил — черт его знает. Он ведь не разбирается в этих неделях. Единственное, что он знает — это цифру «девять месяцев». Когда на свет рождается ребенок. Джаред продолжает поглаживать мягкую натянутую кожу, словно фанатик какой-то одержимый. Ее штаны очень низко, а майка очень высоко. — Ты была у врача? — Да. Все… идет хорошо. Марго сама ходила к врачу. Боялась. Или с подругой. Черт, а должна была с ним… Джаред, не соображая, что делает, сползает с дивана на колени, оказываясь между ее ног, и припадает губами к небольшому холмику внизу ее живота, осыпая открытыми, влажными поцелуями пахнущую мылом кожу. Хрен он теперь ее куда-то отпустит одну. Или с подругой. Робби дышит часто-часто, ее округлившийся живот вздымается и опускается, отчего Джаред безостановочно возбуждается. Без раздумий стягивает верхнюю кофту с ее плеч, оставляя Марго во вздернутой до груди белой майке, и снова касается губами и ладонями живота. Его тянет туда, словно магнитом — совершенно непреодолимое чувство. Марго подсаживается на краешек и кладет руки на его плечи. — Марго… Прости меня. Лето сам не понимает, откуда эти слова. — За что? — Что… тебе это одной все пришлось пережить. За то, что я козел. — Ты не козел. Ты не знал. Марго зарывает пальцы в его волосах. — Если бы я знал, я бы сразу прилетел, Марго. Ты… Ты что себе думала? Почему боялась? Почему не сказала? Черт… Три с половиной месяца, Марго, ты беременна три с половиной месяца. От меня, мать твою. А я там как потерянный, в хреновой Японии, ни черта не знаю хожу. — Ты бы не смог бросить все и прилететь, Джаред… — Но я хотя бы знал бы. — И… что? Что, если знал бы? — А то, что я бы тебя от этих сомнений чертовых избавил. Они ведь у тебя были. И я точно знаю, какие. Робби мигом опускает глаза. Он попал в точку. Господи, ну глупышка. Джаред обхватывает ее руками, прижимаясь лицом к ее груди. Которая, похоже, тоже уже претерпела некоторые изменения. Джаред потирается щекой о мягкую грудь. Контролировать себя становится все сложнее. Марго обнимает его в ответ, тепло и осторожно. — Мне было так страшно. И сейчас страшно. Я не знаю, что делать… Черт, у меня столько всего на носу… Куча съемок. На полтора года вперед. Я когда сообщу, меня там четвертуют. Мне просто страшно, Джаред. — Съемки, проекты — это все подождет несколько месяцев. Там не нелюди какие-то работают, все поймут. Ты не первая с такой… проблемой, Марго. Не бойся. Я ведь… с тобой. Марго внимательно всматривается в его лицо. Ее нижняя губа снова подрагивает. — Правда? — Ну… разве что ты нашла другой вариант, помоложе и поумней. Робби прыскает и толкает его в плечо. — Дурак. — Знаю. Иди ко мне. Долгожданный поцелуй — эти соблазнительные пухлые губы снились ему ночами — на его губах, на его теле, на его члене, на его ладонях. Они снились ему везде и всегда. Джаред проталкивает язык в теплый, сводящий его с ума рот и слышит знакомые звуки — ее тихие возбуждающие стоны. Больше нет сил. Лето отрывается, нетерпеливо стягивает белую майку. И замирает. Нихрена себе. Небольшая грудь Марго стала… другой. Она будто налилась и слегка увеличилась, ее возбужденные торчащие соски напряженные и круглые, и от этого зрелища его мучительная эрекция чуть не прорывается сквозь штаны. Марго розовеет, неловко пожимая плечами. — Они… стали больше. Мать твою, он заметил. Так заметил, что разучился дышать на секундочку. — Ага… Это… Я так и кончить могу. Предупреждать надо, детка. Робби стеснительно улыбается, но взгляд ее игривый. Знала же, знала, что это выглядит охренительно. Видела же себя в зеркале. Джаред ловит ртом потяжелевшую грудь, сжимает зубами темный сосок, слышит резкий жалобный стон, чувствует, как выгибается Марго в спине, и внезапно его вдруг осеняет. — Марго… тебе же можно?.. — Можно, конечно, можно, господи, Джаред, ты что издеваешься? Лето ухмыляется, когда Марго нагло прижимает его голову обратно к груди. Маленькая нетерпеливая развратница. Он теребит и ласкает ее соски, облизывает языком, пощипывает пальцами, осторожно, словно боясь сделать лишнее движение, и снова, словно под действием магнита, спускается вниз, к этой аккуратной выпуклости. Трет ее руками, наслаждаясь тем, какой еще более женственной и привлекательной она стала. Вот что имеют в виду, когда говорят, что беременность украшает женщину. Марго, с небольшим животом, налившейся грудью, блестящими глазами и влажными губами, это состояние точно украшает. Он и так ждал слишком долго — Джаред мигом избавляется от своей куртки и футболки, вцепляется пальцами в резинку ее штанов и стягивает их вместе с трусиками, оставляя Марго сидеть на диване полностью обнаженной. Робби немного съеживается, будто стесняясь своего «положения». Глупая. Если бы она знала, какой выглядит сейчас для него. Черт, если бы только знала. Джаред ласкает ее колени. — Я очень скучал. — Я тоже. Прижимается губами к коленям, поднимается выше, упирается носом в гладкий лобок, вдыхает и нахрен улетает. Аромат ее возбуждения пьянит и возбуждает, член резко требует внимания. Подождешь. Марго и так долго слишком ждала его, одна и растерянная. Настойчивые руки разводят стиснутые колени, подтягивая бедра к краешку дивана. Джаред раскрывает ее широко и полностью. — О господи… Когда он впервые оказался лицом между ее ног, Марго судорожно хватала его за волосы, пытаясь оттянуть от себя, и стыдливо сжимала бедра — оказалось, ее бывшие придурки совсем этого не умели. И развили в несчастной девушке комплексы. Уродцы мелкие. Комплексы, которые Джаред успешно развеял, доведя ее буквально до крика. Они тогда были в отеле — если бы были в чьей-то квартире, соседи долго бы многозначительно на них поглядывали и перешептывались. Потому что Марго действительно кричала, хрипло и надрывно. А потом сама призналась, краснея, что впервые в жизни кричала во время секса. Лето тогда долго еще тискал ее алые щеки. Сейчас Марго смотрит в потолок, заметно смущается, но желание ее слишком сильно, чтобы стесняться. Джаред раскрывает розовые складки, и его пальцы мгновенно окутывает горячая смазка. Лето довольно ухмыляется. Его девочка точно скучала. Ну, раз Марго сказала, что ей можно… Лето аккуратно вводит палец в узенькое отверстие и зажмуривается от щемящей эрекции. Кончик острого языка касается напряженного влажного клитора и растирает его по кругу. Джаред вдыхает ее терпкий запах, словно это последние вдохи в его жизни. — О боже, Джаред, да… Да, детка, да. Джаред больше никуда от тебя не денется. Робби хныкает, тянется к груди и ритмично массирует налившиеся холмики, развратно сжимая свои соски и приподнимая бедра. Охренеть. Такого он от нее не видел, хотя за тот месяц они делали многое. Одна его рука свободна, и ней он снова касается мягкого живота, слегка уменьшившегося от того, что Марго сползла на спину. Ее вдохи и выдохи становятся очень-очень частыми. Она жалобно просит его — тихо просит не мучить ее больше, скромно заявляет, что «хочет кончить». Джаред исступленно дергается и делает пару глубоких вдохов — до оргазма ему самому такими темпами недалеко. С такими ее просьбами. Но она это заслужила. Как никто заслужила. Его девочка. Вероятно, у нее в пальцах даже остаётся клок его волос — Марго больно вцепляется в его темную шевелюру и кончает, протяжно охая и смачивая диван своей теплой влагой. Дав ей несколько мучительных для него секунд перевести дыхание, Лето срывает остатки одежды и усаживается на диван, аккуратно перетягивая обмякшую Марго на себя. Девушка виснет на его плечах, накрывая его лицо пеленой светлых волос. Он не может больше ждать. Она ведь сказала, что ей можно. Джаред подводит член, раздвигая обильно смазанные складки, и бережно входит, хоть и хочет впихнуться в нее до предела. Как он жил без нее два сраных месяца? Как? За четвертым толчком он входит полностью и начинает неспешно двигаться — Марго отстраняется и смотрит. Ее красивое лицо, приоткрытые губы. Эти округлые плечи. И, черт подери, эта грудь. Джаред матерится вслух. А это только начало. Только сейчас, прижав ладони к изящному гладкому холмику внизу ее вспотевшего живота, глядя в большие глаза этой девушки, Джаред внезапно осознает, что станет отцом. Он, мать его, станет отцом в сорок пять. По чистой случайности, ставшей самым охренительным и потрясающим событием в его жизни. Марго накрывает его руки на своем животе своими маленькими ладонями, медленно поднимаясь и опускаясь на его члене, и этот момент бьет его во что-то самое глубокое, самое важное, самое нужное. В ней так тесно, так приятно — он ощущает себя дома, растворяется в ней, тонет. Между его сдавленных стонов прорываются слова. — Марго, хотел сказать тебе… что люблю. Робби снова медленно, но верно подбирается к пику. Ее брови сдвигаются от удовольствия, рот приоткрывается, пряди волос ритмично раскачиваются. Обрывки слов срываются с припухших губ. — Б-боже… Я тоже. Тоже люблю… Он кретин. А ей ведь было так страшно. Он чуть ее не потерял. В момент оргазма Джаред чувствует, что не просто кончает — он сливается с ней, просто сливается в одно целое с этой светловолосой австралийской девушкой, носящей его ребенка. Голова и тело становится жутко тяжелыми. В послеоргазменном ступоре, прижимая к себе этого бесстыжего ангела, Джаред понимает, что его жизнь теперь станет другой. И это его пугает и радует одновременно. *** Марго засыпает на боку на большой кровати, обнаженная и довольная. Джаред лежит рядом, рассматривая милое умиротворенное лицо и пытаясь осознать. Осмыслить. Уяснить. Не получается пока. Слишком мало времени. Лето стягивает вниз покрывающее их одеяло и снова устремляет взгляд на ее живот, задерживаясь ненадолго на набухшей груди. Это поможет ему уяснить? Конечно. Старый извращенец. Робби расслаблена, на боку, и это делает ее «положение» очень очевидным. Его рука сама тянется к манящей округлой выпуклости и осторожно поглаживает. А их ведь трое. Здесь, на этой кровати. Лето немного передергивает от мысли. Марго крепко спит, но на ее полных губах словно довольная улыбка — уголки ее волнующего рта приподняты. Вот это развязка. Джаред вспоминает, каким нервным придурком он к ней ехал, убежденный, что она больше не хочет его видеть. А оказалось, что она просто беременна. Ха-ха, Джаред. Просто беременна. Всего лишь. Бедная девочка, два месяца не могла ему сказать. Немного страшно. Взрослый мужик, но ему страшно. Как мальчику. Страшно становиться… папой. Наконец-то. После многочисленных неудачных отношений и долгих лет печальных вздохов его матери. Эта сопящая рядом девушка подарит ему ребенка. Несмотря на свои запланированные съемки в многочисленных фильмах, проекты и далекоидущие карьерные планы. А ей ведь страшнее. Это она станет мамой, и ей девять месяцев ходить с этим и вынашивать плод, результат их бесконтрольного желания друг друга. У них будет… кто-то. У него будет сын или дочь. Господи. Это какой-то прекрасный сон. Еще полгода назад он бы рассмеялся в лицо, услышав такое. Марго тихо мычит во сне и переворачивается на спину. Джаред убирает с ее лица волосы, окидывает взглядом мягкие контуры женственного тела и снова ее хочет. Но он даст ей поспать, ведь она это заслужила. Лето прикрывает манящий округлившийся стан в бесконтрольном желании заботиться о ней и оберегать. Джаред иронично улыбается. От себя нужно было оберегать, Джаред. От себя. Он даст ей поспать и восстановить силы. Ей теперь сил нужно на двоих. Нужно много спать, нормально питаться — Джаред знает в этом толк. Поэтому пускай поспит. Во сне Марго облизывает губы розовым влажным языком. Пускай поспит, но недолго. Скоро он разбудит ее поцелуем туда, где ей больше всего нравится. Он и так долго ждал. Сорок пять гребанных лет.