Hang me on tree Like an old dream Watching it steps outside the fire
Только девушка начала петь, как Хару тут же скривился. - В чём дело? - Она... – парень сделал глубокий вздох, чтобы успокоится, но помогло плохо, - Она ужасно поёт. В ноты не попадает. Произношение – ни к чёрту. Пианист прекратил игру. Стало ясно, что Хару не ошибся ни в одном слове. - Ты уже слышал эту песню? - Да. Там коллекция огромная... - Где? Но Хару сделал вид, будто не услышал вопроса. В их отношениях такое поведение было нормой. Акэно и сам часто пользовался подобной уловкой, когда не хотелось отвечать. Потому ничуть не обиделся. - Тогда как нужно её петь? - Ну... вот так:Hang me on tree Like an old veil Then wait me to die in darkness Who could it be? Who would see it? The crime you’ve always been justifying Fill me with life Then toss me outside I am not worthy of more words to say Ending in time Then starting outline I'm reaching my own end of destiny(1)
Хару запел, и Курихара замер. Он впервые слышал, как его друг поёт. Даже больше – он впервые слышал, чтобы голос Ёшиды звучал так громко. И это поражало. Хару определённо обладал невероятным талантом. И идеальным слухом. Чистый голос не спотыкался и не надрывался на сложных местах, а произношение было таким, что не верилось в его японское происхождение. А ещё его голос был очень женским. Не высоким тембром он напоминал девичий, но эмоциональностью, подачей – всем, даже на низких нотах он звучал, как женский. Мурашки побежали по коже Акэно. Пианист сорвался с места и бросился к двери класса. Та громко хлопнула. А уже через мгновение громко открылась дверь в их тайное убежище. - Кто здесь?! Хару испуганно замолчал. Его руки мелко задрожали. Слишком много знакомого было в столь громких звуках. Слишком неприятные воспоминания они пробуждали ото сна, навеянного музыкой. Акэно тоже замер, подсознательно готовясь дать отчаянный отпор. - О, прости, ты, должно быть, испугалась? – спустя пару секунд напряжённого молчания извинился парень. Акэно развернулся, не скрывая агрессии. - О, Курихара-кун, так это ты с ней... – парень пригляделся, - Ёшида?! Это ты пел? - Да... – парень виновато отвёл взгляд. До сих пор Хару ни разу не выделялся в чьих-либо глазах, не приковывал к себе внимания ни одноклассников, ни кого бы то ни было ещё в школе. Сделав это впервые, он не почувствовал удовольствия. Только стыд. Воспоминания тут же подсказывали ему, во что такой просчёт мог вылиться. - Ого! Невероятно! Где ты учился?! - Нашёл её? – неудавшаяся певица наконец догнала пианиста. Шла она медленно, так что опозданием никого не удивила. - Аоки! Ты не поверишь! Это Ёшида! - Ёшида? Тот Ёшида, который ни с кем не разговаривает, кроме Курихары? - Он самый! Они оба здесь! – парень не мог сдержать восторга. - Да ладно! - Правду говорю! Было очевидно: о парнях они забыли. Но для Хару и Акэно их увлечённый диалог стал преимуществом, воспользоваться которым, однако, они не смогли. Только парни решили протиснуться в заблокированный музыкантами дверной проём, чтобы смыться куда подальше, девушка ухватила Ёшиду за руку. - Споёшь ещё? Научишь меня? – она даже не заметила, как сильно парень напрягся. - Это невозможно, - достаточно грубо ответил он. - Почему? - Потому что я не занимался музыкой и не знаю, как надо учить. И потому что эта песня не твоя. Тебе её никогда не спеть хорошо. Аоки, заметно расстроившись, отпустила руку парня. - Зачем так грубо-то? – пианист вступился за подругу. - Не припоминаю, чтобы мы до этого общались вообще, так что сама виновата. На это ответить им было нечего, но музыканты не собирались сдаваться. - Может, ты всё-таки споёшь ещё раз? Было такое чувство, что ты этим очень наслаждался, - девушка опустила глаза в пол. Хару смутился. Ему впервые говорили подобное. До этого он никогда не думал, что может чем-то наслаждаться. Просто жил, отказывая себе даже в мысли о наслаждении. - Он же сказал, что не хочет, - Акэно видел реакцию друга, но понял её по-своему. - Ладно. Я спою. Все удивлённо посмотрели на Хару. Зная его – точнее, зная о нём, ведь тот никого не подпускал близко к себе – все ожидали услышать отказ. Что же изменилось? Они повторили ту же песню. На этот раз Хару пел от начала и до конца. Знав все слова наизусть, он не нуждался в записях Аоки. - Невероятно... – пианист долго не мог подобрать нужные слова так, чтобы не обидеть Ёшиду, - если бы я не знал, что ты парень, ни за что бы не поверил. Твой голос абсолютно женский. Где ты этому научился? - Нигде, - раскрывать правду он не собирался. - Не верю. - Твои проблемы, - не собираясь продолжать разговор, Хару направился к выходу. - Кстати, а что вы в кладовой делали? – как бы невзначай обронила Аоки. Имени её ни Ёшида, ни Курихара так и не узнали. Хару застыл на полушаге. Ситуация выходила весьма и весьма неоднозначная. До него уже доходили некоторые слухи, вызванные их нежеланием общаться с кем-либо, кроме друг друга. Давать очередной повод новым сплетням не хотелось. Но и правду говорить хотелось ещё меньше. - Не твоё дело. Дольше Хару не задержался. Акэно пришлось его догонять. - Странные они, - пианист разминал пальцы, пытаясь скрыть неловкость. - И не говори... - Действительно ли стоило сбегать вот так? – Акэно, до этого в разговоре почти не участвовавший, тем не менее уловил его суть очень точно. - Боишься, что слухи наберут новую силу? - Нет. Мне всё равно... – идя позади друга, он был скорее погружён в свои мысли. Внезапно Хару остановился. Не успев ничего понять, Курихара влетел другу прямо в спину. С того инцидента в медицинском кабинете они соприкоснулись впервые. Акэно поймал себя на совершенно непрошеной мысли о приятном запахе волос Хару. Ёшида же их столкновения, казалось, не заметил и вовсе. Хотя обычно никому не позволял касаться себя. - Как-то ты спросил, люблю ли я музыку. Помнишь? - Слабо. - Всё-таки хорошо ненавидеть людей, не зависеть от них... – Хару повернулся и посмотрел другу прямо в глаза, - Я завидую твоей ненависти и независимости, Акэно. Курихара отступил на шаг, но взгляда не отвёл. - Не думаю, что такому следует завидовать. - Мой ответ: да. - Что? - Музыка. Я люблю её. Забавно, правда? Нет, не так. Странно. Да. Для меня это странно... – на последних словах Хару отвернулся и посмотрел в окно. Что значили его слова, понять было практически невозможно, однако Акэно чувствовал, будто перед ним приоткрылась завеса тайны жизни друга. И, казалось бы, стоило радоваться, но сердце почему-то защемило от боли. Ему вдруг захотелось коснуться Ёшиды. Не как предмет своих странных грёз, а как друга. Просто дать ему понять, что он не один. Поддержать. Но их отношения были очень далеки от обычной дружбы. Столь далеки, что вряд ли вообще соответствовали подобному определению. И рука была остановлена усилием воли. - Знаешь, я не жалею, что сделал исключение в своей ненависти именно для тебя. - Правда? – Хару наконец-то посмотрел на собеседника. Акэно кивнул: - Общаться с тобой тяжелее всего. - Иронично, - парень слегка улыбнулся. Их короткий разговор был окончен, но за ним оставалось гораздо больше. Слишком много они хотели сказать друг другу, чтобы слова не оставляли никаких следов. - И долго ты от меня бегать будешь, Ёшида-кун? – Исами был очень зол, и чувства свои он вымещал на папке в руках. - Камата-сэнсэй, - Хару вдруг стал прежним собой. Эта перемена больно резала глаз Акэно. - Тебе даже нечего сказать в своё оправдание? - Есть. Вас это не касается, - холодности подростка позавидовал бы даже снег за окном. - Ты хочешь это здесь обсуждать? – преподаватель недвусмысленно намекал на Курихару. - Нам нечего обсуждать. - Хочешь сказать, что твоё попадание под дурное влияние Акиры – пустяк? Он же жизнь тебе испортит! Хару тихо засмеялся, но это было лишь способом подавить истерику. Он мог бы много рассказать о способах испортить жизнь человеку. Мог бы поведать о том, во что превратилась лично его жизнь. Мог, но не стал. - Для обычного школьного учителя вы слишком сильно переживаете за судьбу одного ученика. Понимая, что не продержится дольше, Ёшида начал отступать. Позади них не было пути к выходу из школы, так что парню оставалось только идти мимо преподавателя. Акэно так и остался стоять, не понимая, что происходит. Не зная, как поступить. - Ну уж нет, так просто ты не уйдёшь, - Исами схватил ученика за руку. - Помогите! – громкий крик Хару постарался сделать как можно более отчаянным. В конце коридора открылась дверь, несколько учеников выглянули из кабинета. Растерянный учитель ослабил хватку. Вырвавшись, парень тут же помчался к выходу. Поначалу оторопев, Акэно быстро пришёл в себя и кинулся за другом. У школьных ворот парней встретил Киёши. Хару грязно выругался. Впервые на памяти Акэно. - Так ты всё же парень... – Киёши выглядел разочарованным. Ёшида прошёл мимо, не обращая на него никакого внимания. Курихара бросил на незнакомца неприязненный взгляд. - Не слишком-то вы вежливы со старшими. - Исчезни, - вместо Хару ответил Акэно. Он тоже прошёл мимо. Но история повторялась. Только в этот раз главными действующими лицами оказались Киёши и Акэно. - Ну-ка стоять! Курихара попытался освободить руку одним рывком, но не получилось. И мгновение спустя Киёши получил в нос. А школьник уже молча догонял друга. - Ода-сан, я сегодня, наверно, буду безответственным и пойду гулять по Токё. Ведь мне так и не удалось посмотреть город. На самом деле у Кохаку была запись к врачу, но говорить о ней кому-то он не считал нужным. Уж тем более в лифте, где присутствовало ещё несколько абсолютно незнакомых ему людей. - Вот как? Может, вас подвезти? - Не стоит. Я хочу прогуляться, - идеально сыгранные эмоции не вызвали ни у кого подозрений. - Значит, вы сейчас сразу вниз? - Нет, сперва надо зайти к Фукуи-сану. Дела превыше всего, - но беззаботная улыбка всем говорила об обратном. Двери лифта открылись и Кохаку легко выпорхнул в коридор, пританцовывая и напевая. - Как он энергичен сегодня... – озадаченный Горо вышел следом. - Хорошо, когда работать не нужно, - завистливо протянул один из молодых работников студии. - Ага, - согласились с ним. Горо это не понравилось. Он чувствовал, что отношение к Кондо у некоторых сотрудников становилось всё хуже. Однако же мужчина не считал необходимым вмешиваться, списывая всё на то, что это совсем не его дело. - Фукуи-сан! Я к вам! – послышалось из-за угла. Горо тяжело вздохнул. Слишком уж беззаботным был Кохаку. - Кстати, ты что-нибудь узнал? - Нет. Кажется, у него связи в правительстве. - Не у него. У родителей... Дальше мужчина не слушал. Очередные сплетни ему были неинтересны. Сегодня у него было много дел. И одно из них как раз вело Горо в кабинет к Фукуи Юки. Не торопясь, но и не медля, он пошёл к нужной двери. Постучал и, дождавшись разрешения, вошёл. Увиденное его слегка удивило. - А где Кондо-сэнсэй? Разве он не к вам направлялся? - Я тут, - парень показал руку из-за полки с документами. Там обычно стояла корзина для бумаг. - Вы прячетесь? - Типа того. Горо вопросительно посмотрел на Юки, но тот лишь пожал плечами. - Пусть делает что хочет. - Будете так говорить, я устроюсь на вашем месте и заставлю готовить мне кофе, - посмеиваясь, пригрозил Кохаку. - Выставлю за дверь. - Ладно-ладно, понял. Зачем же так жестоко? - Затем, что для школьника ты слишком много себе позволяешь. - Да-да, понял-понял, - он встал, подождал, пока голова не перестала кружиться, и передал стопку бумаг Юки, - Мне не нравится идея сделать картину примитивней. Да, возрастные рамки станут шире, но работа скатится до уровня обычной драмы. У меня всё. Что ж, простите, что покидаю вас. Настроение Кохаку менялось слишком быстро и непредсказуемо. Горо наконец понял, что понимает тех, кого юный писатель раздражал с самого начала. Одно только нахождение рядом с парнем давало ощущение, будто тебя обвели вокруг пальца. Никому не нравится чувствовать себя обманутым. Парень закрыл за собой дверь и двинулся сквозь офис, не обращая внимания на окружающих. Всё его сознание сейчас было сосредоточено на подсчёте времени. Опоздать на приём он не хотел. Вдруг один из работников отодвинул стул, намереваясь встать. Кохаку споткнулся и схватился за того самого работника, чтобы не упасть. - Простите... - Лапы убрал, - тот грубо отбросил руки Кондо, лишив его опоры и ушёл. Парень упал. - Ты в порядке? – одна из работниц студии помогла Кохаку встать, - Что на него нашло? - Думаю, я просто ему не нравлюсь, - парень улыбнулся, принимая помощь, - спасибо. - И ты так легко об этом говоришь? - Ну... Он мне тоже не нравится, - он снова улыбнулся. - Правда? - Нет. Ладно, мне пора, не то опоздаю. Спасибо за помощь, - Кохаку вежливо поклонился и поспешил к лифту, потихоньку теряя терпение. - Что ж, Кондо-кун, могу тебя обрадовать, нам удалось избавиться от всех вирусов. Конечно, организм ещё слишком слаб, так что не переутруждай себя. Тебе нужно отдохнуть как следует. - А если не отдыхать? - В морге места удобные. И тихо. - Ясно... - Может, тебе всё же стоит перестать избегать визитов к психиатру? Парень отвёл взгляд. - Не думаю, что это необходимо. - Учитывая произошедшее, твоё состояние... - Произошедшее? – Кохаку намеренно не дал врачу договорить, - Того человека больше нет, сэнсэй. Вместо него Кондо Кохаку. Официально с Кондо Кохаку ничего не происходило. - Ну и упрямый же ты... - Просто не хочется тратить время на разговоры с незнакомым человеком. - Даже если это пойдёт тебе на пользу? - Тем более. Мужчина тяжело вздохнул, но ничего не сказал. За время своей работы он уже повидал немало таких пациентов. С ними всегда было сложно. Но принудительно такие не лечились никогда. - Хотя бы отдыхай больше. - Не могу обещать, но постараюсь. Кохаку вышел из кабинета. Как реагировать на хорошую новость, он ещё не решил. Чувствовал он себя так, будто с плеч упал тяжёлый груз, но в то же время в сердце поселилась тоска. Сосущая пустота, лишавшая любую эмоцию жизни. Чувствовал ли он, что недостоин жить? Считал ли лечение непонятной необходимостью? На эти вопросы ответа он не знал. И предпочитал не знать. Проходя по коридору больницы, он поймал себя на мысли, что день этот совсем не подходил для посещения врача. Слишком солнечный. Слишком тихий. Слишком приятный. Парень остановился рядом с открытым окном и вдохнул полной грудью. К свойственному больницам запаху медикаментов примешалась свежесть внутреннего двора. Весной тут цвела сакура. Сейчас же ветки деревьев были покрыты снегом. Кохаку поспешил уйти как можно дальше от окна, пока неприятные воспоминания не начали брать над ним верх. - Има-сэнсэй, вам нехорошо? Парень с трудом смог собраться с мыслями и сфокусировать взгляд на подростке перед ним. Девушка, всё также скрывавшая руки под длинными рукавами свитера, попыталась придержать его за руку, но писатель отстранился. Он её узнал. - Привет, - парень улыбнулся, образ уже был полностью восстановлен, - до сих пор здесь? Как здоровье? - Не уходите от ответа, сэнсэй. Как ваше самочувствие? - До того, как узнать моё имя, ты обращалась ко мне на «ты». Что изменилось? Девушка сжала кулаки. Этот парень уже начал её раздражать. Слишком несерьёзен он был. Не такой, как во время первой их встречи. - Ничего, - она решила задеть его чувства в ответ. - Вот тогда и не надо уважительных обращений. Задеть парня ей не получилось. - Так чего ты посреди коридора стоишь, никого не замечаешь? Может, мне позвать доктора? - Не стоит, всё в порядке. Просто вспомнил кое-что... неприятное. - Я как раз от психотерапевта. Вроде сейчас у него свободно. Если хочешь, можешь поговорить. - Издеваешься? Я от него почти год бегаю. Девушка неожиданно засмеялась. - Не думала, что и у Имы Хаку могут быть проблемы. - Судя по моим работам, было бы странно, если бы их не было, - для пущей убедительности писатель поджал губы, приподнял брови и медленно покачал головой. Выглядело это слегка комично. - Наверно... Воспользовавшись её замешательством, Кохаку быстро попрощался и направился к выходу. Но стеклянные двери госпиталя отлично продемонстрировали ему всю глупость затеи. На улице шёл снег. - Чёрт... Выходить не хотелось совершенно. Парня словно приковало к полу. Руки задрожали. Он спрятал их в карман, чтобы никто не заметил. Однако бледность лица скрыть не получилось бы и при всём желании. - Вам плохо? – медсестра, проходившая мимо, обратила на него внимание. - Нет... – ответил он, совсем не видя её лица. - Может, присядете? – она настойчиво повела его к стульям. - Нет-нет, я в порядке, - он освободился и стремительно зашагал к выходу, но остановился и поклонился медсестре, - простите, что заставил волноваться. Другого выбора у него не оставалось. Рядом не было никого, чьей помощью он мог бы воспользоваться, вот и приходилось справляться самому. А справляться самому было ой как непросто. Сердце бешено колотилось где-то в горле, холодный пот покрывал спину, но Кохаку упрямо делал шаг за шагом. Как привык. Как делал это постоянно вот уже очень давно. Зашёл в какую-то лавку и купил там зонт. Теперь, когда снег не ложился на плечи, он чувствовал себя чуть более уверенно. Свернув не там, он вдруг вышел на остановку такси. Обрадовавшись своей удаче, воспользовался первым попавшимся автомобилем - Вам нехорошо? – сегодня этот вопрос звучал поразительно часто. - Нет, просто... Кондо вдруг остановился на полуслове. Просто что? Сочинить правдоподобную и глупую причину с ходу не получалось. Более того, он и сам не знал, как передать словами что чувствовал. Парадокс. Писателю вдруг не хватало слов. - Просто я ненавижу снег, - в итоге с улыбкой ответил он.