Под сенью семи мостов

- Бегаешь ты быстрее, чем раньше, - отдышавшись, признался Хару. - А ты нет, - честно ответил Акэно. Ёшида вдруг засмеялся. Накопленное напряжение требовало выхода. Курихара смотрел на друга, как на умалишённого. - Ничего не хочешь объяснить? – неожиданно для себя спросил он. - Нет, - Хару поправил выбившуюся из хвоста прядь волос и посмотрел другу прямо в глаза. - Ладно, - тот пожал плечами. Случайный прохожий ни за что бы не назвал друзьями. - Не очень-то ты и любопытный. Зачем вопрос тогда задавал? - А ты в последнее время говоришь больше, чем обычно, - Акэно не остался в долгу, - Такие вопросы естественны, разве нет? Раз уж нас друзьями называют. - Друзьями? – Хару снова засмеялся, - Думаю, нас уже характеризуют несколько иначе. - Тем более. - Ну и ладно. Но я всё равно не скажу. Ёшида менялся гораздо быстрее, чем Курихара думал. И находясь на стадии перемен сам, он не сразу мог определить, что именно в друге стало не таким, как раньше. Прежний Хару не говорил так мягко? Или не менял интонации так резко? Не успевая следить за переменами в себе, он тем более упускал из виду перемены в других. Акэно был сбит с толку. Для подростков быть сбитыми с толку отнюдь не редкость. - Уже темнеет... – растерянность вылилась в неуместный комментарий. - Сколько времени? – Хару вдруг забеспокоился. А Акэно уже начал думать, что его друг наконец-то успокоился, что лишь доказало, как мало они знали друг о друге. Понимание этого пришло к Курихаре неожиданно, больно кольнув где-то в районе груди. - Не знаю, у меня часов нет. Может, около пяти? - Чёрт... Прости, мне пора. Ничего больше не сказав, он поспешил прочь, оставив растерянного друга одного. Тот молчал, не пытаясь его остановить. Случайный прохожий пришёл бы к выводу, что они друг друга недолюбливают. - Рановато ты сегодня, - Аямэ протирала барную стойку, готовясь к приёму посетителей. - Да? Значит, повезло. Не уследила за временем, думала, снова опоздаю, - одетый в женское он уже перешёл на женскую манеру речи. - Смотрю, ты больше не провожаешь гостей. Нашла постоянного спонсора? Скрывать что-то от Аямэ было бессмысленно, но она ни во что не вмешивалась. Хотела ли она помочь Хару или же ей было всё равно, понять не представлялось возможным. И всё же Ёшида чувствовал её защиту. Во всяком случае, ему хотелось так думать. - Да, - он отвёл взгляд. - К отцу больше не возвращалась? - Нет... Аямэ облегчённо выдохнула. Всего до конца о Хару она не знала, но и этого хватало для понимания его положения. Почему же она не помогала ему больше? Он не просил. - Вот и хорошо. - Думаете? Мне вот... тревожно... - Всё будет хорошо, не бойся. Кто-то должен был сказать эти слова. Пусть в них не было уверенности. Пусть они были обманом, самообманом или пустым внушением. Кто-то должен говорить подобные слова подростку. Ведь подростки так нуждаются в успокоительной лжи. Атмосфера в баре была лёгкой. Множество посетителей пило и веселилось. Кто-то уходил. Приходили новые клиенты. Хару пришлось работать и в зале. Часть посетителей сразу распознавало в нём парня, но никто ничего дурного не говорил. В воздухе будто бы витала доброта. Позабыв о тревогах, Хару искренне улыбался всем посетителям. - Ещё три пива нам! - Сейчас! Зал будто бы превратился в одну большую шумную компанию. - Хару-чан, к тебе гость! – Аямэ разрывалась между клиентами, но её такая суета только радовала. Ещё больше её радовали цифры на счетах ночных гуляк. Хару тут же подлетел к барной стойке, подхватил три бокала пива, отнёс заказ и только тогда вопросительно поглядел на начальницу. Та молча указала на дверь для персонала. - Я знал, что найду тебя здесь. Почему бы тебе не бросить эту работу? Или тебе нужны деньги? – сказал Хасэгава, как только парень вошёл в комнату отдыха для персонала. И в голосе его была изрядная доля ревности. Мужчина не посчитал нужным скрывать её. - Я не могу просто бросить Аямэ-сан. Но не волнуйтесь, я не провожаю гостей... как раньше. - Правда? – недоверие скрывать он тоже не посчитал нужным. - Вы можете сами проверить, - он задрал подол платья, оголив бёдра. Хасэгава не сдержался и обнял Хару. Положил руку парню на затылок и мягко произнёс: - Прости. - Я бы тоже не верил проститутке на слово. В его голосе не было ни обиды, ни злости. Хару прекрасно понимал своё положение и не предпринимал никаких подростковых попыток капризами выбить себе условия получше. Сердце Хасэгавы больно кольнуло чувство вины. Он не знал о парне всего. Никто не знал всю его историю. Но тех редких и односложных ответов хватило для понимания. Хару был стеклянным цветком в его руках. Это произведение искусства роняли уже сотни раз, но оно не разбилось. И теперь, держа его в дрожащих руках, Хасэгава понимал – любое неосторожное движение могло оказаться последним. И стекло осколками осыпется под ноги. Мужчина боялся сломать мальчишку. Боялся его потерять. - Пойдём домой? - Мне нужно переодеться и смыть макияж. - Не стоит. Тебе очень идёт. - Правда? - Правда. Он поцеловал Хару в макушку. - Спасибо... Они вышли в зал вместе. Аямэ пожелала им счастливого пути и снова обратила своё внимание на пришедшую только что девушку. Вроде бы, она кого-то искала. - Трансвестит? – новая гостья тут же перестала обращать внимания на Аямэ. - Мисаки? – от страха он сжал ладонь Хасэгавы. - Не фамильярничай со мной, трансвестит! – на дружескую беседу она явно не была настроена. Крики уже начали привлекать внимание отдыхающих. - Хару, кто это? – мужчина оставаться в стороне не желал. - Девушка, не орите тут так, вы мне всех посетителей распугаете. Но и Хасэгава, и Аямэ были проигнорированы. - Что ты наговорил Киёши?! Из-за тебя он сам не свой! – схватив парня за грудки, она попыталась оттолкнуть его к стене. Но стальная хватка его спутника на запястьях не дала ей совершить задуманного. Только девушку это не отрезвило: - Чтоб ты сдох, урод! Как ты посмел ворваться в жизнь Киёши?! Тяжёлая пощёчина наконец заставила её замолчать. В баре стало подозрительно тихо. Оказалось, большинство посетителей с интересом наблюдало за бесплатным спектаклем. - Аямэ-сан, меня тут Дайки-сан попросил... – Акэно вошёл через двери для персонала. Раньше он никогда не бывал в баре, пока тот был открыт для посетителей. Да и вообще был в нём всего дважды. И вот третий раз стал роковым. Он вошёл прямо в разгар общего молчания. Посетители, будто пробудившись ото сна, возобновили разговоры. Но тихо. Оставляя для себя возможность наблюдать за развитием событий. - Хару? - Акэно-кун? Что ты тут делаешь? - Это мой вопрос. Твоя одежда... Ёшиду била мелкая дрожь. Ещё немного, и он был готов расплакаться, сорваться с места и убежать. Исчезнуть. - Пойдём, - Хасэгава больше не медлил ни секунды. Взяв Хару за руку, он повёл его к выходу. - Э... Подожди! – не успев отойти от шока, Курихара потянулся за другом. - Акэно! – Аямэ уже стояла рядом. Пристально посмотрев в глаза парню, она отрицательно покачала головой. Тот вдруг как-то сник. - Я этого так не оставлю, - Мисаки наконец отошла от шока, и теперь её переполняла злость. Как и до пощёчины. - Нет, дорогуша, - Аямэ взяла девушку за ухо, - сначала ты извинишься перед моими гостями за причинённые им неудобства. - Кто это был? Хасэгава автомобиль вёл сам. Положение и финансы позволяли ему использовать водителя, но некоторые детали личной жизни следовало оставлять в тайне от окружающих. - Акэно? Мой одноклассник. - Просто одноклассник, а ты его по имени зовёшь?(1) - Он не любит свою фамилию... Нас называют друзьями. - Только называют? – чем больше он узнавал, тем меньше понимал. - Друзья обычно доверяют друг другу. - А ты ему не доверяешь? - И он мне не доверяет, - Хару отвечал спокойно, не пытаясь придать словам трагичности. Разговор складывался крайне странно. Но Хасэгава ещё не потерял надежды вернуться к привычной картине мира: - А девка? - Её брат дважды помешал мне совершить самоубийство и, похоже, проникся ко мне романтическими чувствами. Мужчина резко надавил на тормоз. Пока он боялся, стеклянный цветок уже начал осыпаться звонкими осколками ему под ноги. Вернувшись домой, Кохаку тут же встал под горячий душ и не выходил, пока кожа не начала болеть, намекая на близкую опасность ожога. Руки всё ещё тряслись, но из тела уже были выгнаны остатки холода, а новенький кондиционер в маленькой дешёвой комнатке не давал ему возможности вернуться. Парень наконец успокоился. - Как же я жалок... Нормальные люди собак бояться, а я – снега, - он засмеялся, но это прозвучало слишком натянуто. Он часто разговаривал сам с собой. Зачем? Вряд ли хоть один говорящий сам с собой человек сможет ответить на этот вопрос. В комнате было чисто, но во многом потому, что даже столь небольшое пространство использовалось не полностью. На столе были разбросаны исписанные и изрисованные листы. Кохаку нельзя было назвать отличным художником, но рисовал он неплохо. Отдельной стопкой лежали листы для занятий каллиграфией и несколько учебников по канджи(2). Как писатель он не мог позволить себе оставаться на прежнем уровне две работы подряд. За этим же рядом со столом лежало несколько разных книг. Сочинения. Поэзия. Девятнадцатый век. Двадцатый. Японские авторы. Зарубежные. Рядом с ними стояла кровать. Она была почти полностью скрыта шкафом. Больше ничего в комнате и не было. Постояв какое-то время в дверях, Кохаку прошёл к кровати, лёг на бок и тут же уснул. Проснулся Кондо на удивление легко. В комнате ещё было темно. Тишину нарушало лишь негромкое жужжание кондиционера. Было тепло... И даже уютно. Парень сел на кровати, опустив ноги на пол. В теле всё ещё ощущалась слабость. То было странное ощущение: несмотря на свою бодрость, парень чувствовал, что слаб. Казалось, попытайся он встать сейчас, непременно бы упал. Всё же врач был прав... Но время двигалось вперёд и не собиралось кого-то ждать. Вскоре первые лучи солнца смогли пробиться сквозь плотные тучи. Снега нигде не было. Моросил мелкий дождь. Парень облегчённо вздохнул, собрался и, не завтракая, отправился прямиком на студию. За то время, что он провёл в Токё, Кохаку уже успел найти самый безлюдный маршрут, и теперь уверенно шагал по нему, поддавшись порыву настроения, созданного музыкой в наушниках. Чем ближе он подходил к компании, тем больше людей мелькало перед глазами. Теперь парень выключил музыку и сосредоточился на том, чтобы ни с кем не столкнуться. - Тебе разве в школу не надо? – вместо приветствия задал вопрос Юки. - Фукуи-сан, вы ведь ужасно вредный по природе своей человек, да? – Кохаку также посчитал приветствие излишней роскошью. - Доброе утро, - мужчина улыбнулся. - Доброе, - парень машинально сделал шаг в сторону, когда Юки оказался слишком близко. - Смотри, куда прёшь! Его грубо толкнули плечом. Такое неожиданное и слишком грубое вторжение в личное пространство шокировало парня и вызвало неприятные воспоминания. Сделав ещё пару шагов, Кохаку начал оседать на тротуар. - Ты в порядке? – Юки успел его подхватить. - Да, спасибо, - времени приходить в себя не было, ему пришлось затолкать все чувства под надетую маску, - просто оступился, - виноватая улыбка прекрасно дополнила образ. С такой откровенной грубостью в Токё Кохаку встречался впервые. Он знал, что его недолюбливают. Даже знал почему. Но решил ничего не предпринимать. В конце концов, работать с этими людьми не приходилось, так что ему было всё равно. Однако Юки было не всё равно. Он прекрасно запомнил грубияна. - Знаете его? – Кондо не мог не заметить недовольного выражения лица спутника. - Да. - Хотите сделать ему замечание? - Что? - Не притворяйтесь, у вас на лице всё написано. - Для школьника ты слишком наблюдателен, - Юки наконец отпустил парня. - Естественно! – тот нагло улыбнулся, - Ведь я не школьник. Дальше всё шло в уже привычном всем ритме: Кохаку носился по этажам, каким-то чудом успевая везде; Горо пытался поспеть за ним, а Юки тихо молился, чтобы это маленькое несчастье не устроилось в его кабинете снова. А вот художник задних планов всегда был рад весёлому мальчишке. Но размеренное течение дня было прервано резким ухудшением самочувствия. В поисках более-менее подходящего убежища Кондо не вовремя вошёл в комнату отдыха. Там вовсю шло обсуждение «надоедливого писаки». - Ого, сколько нового о себе можно узнать, - парень равнодушно прошёл мимо сплетников, видя перед собой лишь раковину. Разговор тут же стих. - Вы продолжайте-продолжайте, - парень сделал приглашающий жест рукой, - я всё равно за водой зашёл. Мне не до вас сейчас. - Грубиян, - единственная девушка в комнате метнула в него неприязненный взгляд, который, впрочем, был удачно проигнорирован. Кохаку взял пластиковый стаканчик, набрал воды и прополоскал рот, сплюнув кровавую жидкость в раковину. От неприятного вкуса железа на языке это не избавило, и он недовольно поморщился. И только тогда произнёс: - Ну, вы же всё-таки меня обсуждаете. У меня есть все права злиться. Он снова принялся полоскать рот. - Но ты не злишься. - Конечно. Крови меньше не становилось. - Не зазнавайся только потому, что родители богатенькие, - Кацуо, самый молодой из присутствующих в помещении работников компании, потерял самообладание. - Ошибаешься, - Кохаку улыбнулся, - это не высокомерие, а обычное равнодушие. К тому же денег у моих родителей никогда не было много. Он снова сплюнул кровь. Это привлекло внимание девушки, но парень её тут же смыл, не давая той шанса задать вопрос. Ещё и взглядом добавил: «Не смей». - Думаешь, я поверю школьнику, болтающемуся тут вместо учёбы, пока все работают? - Я здесь, потому что могу себе это позволить. - Ну да, наслаждаешься жизнью, пока другие вкалывают. Кохаку глубоко вздохнул. - Не нравится своё положение, так меняй его, я тут при чём? Девушка, уже подозревая неладное, попыталась остановить коллегу, но не успела. - Мне не нужны советы от сыночка богатеньких родителей. Или ты под богатенького дядю лёг? Несколько стремительных шагов, и в комнате раздался звук звонкой оплеухи. Кацуо ошеломлённо уставился на хрупкого юношу перед ним. - Вот таких, как ты, я терпеть не могу. Вечно жалуетесь на свою жизнь вместо того, чтобы хоть что-то делать. Я здесь только потому, что вложил титанический труд в своё произведение. Хочешь меня в чём-то упрекнуть, начни работать хотя бы на десятую долю от моего. И не смей, - он схватил оппонента за галстук и горящими от гнева глазами смотрел тому прямо в лицо, - слышишь, никогда не смей обвинять меня в торговле телом, - Он оттолкнул Кацуо от себя и сделал пару шагов назад, но внезапно закашлялся, оставив на ладони кровь, - Чёрт, что-то я совсем разваливаюсь... Кохаку успел помыть руки, но молчания никто так и не нарушил. И тут в кабинет ворвался Ёкота Джиро: - Что здесь происходит?! За его спиной маячило несколько девушек, ставших случайными свидетельницами короткого спора. Кондо сплюнул кровавую воду. - Не пугайте так! – маска беспечного и вечно весёлого юноши уже была на месте, - Я чуть не подавился! - Мне сказали, что здесь драка, - мужчина был обескуражен неожиданно спокойной обстановкой в помещении. - Драка?! Где?! – Кохаку продолжал строить из себя дурачка. Но обдурить Ёкоту не получилось. Окинув всех внимательным взглядом, он всё понял. - Вада Кацуо, ко мне в кабинет. - Ну что вы такой сердитый? Может... - Заткнись. Ещё не хватало, чтобы ты меня выручал, - парень прожёг писателя ненавидящим взглядом. - Ну как хочешь, - Кондо безразлично пожал плечами. - Ты тоже ко мне в кабинет, - Джиро начинал выходить из себя. - Нет уж, увольте. Я воспользуюсь своим правом свободного посещения и пойду спать. - Не в этот раз. - Шеф! – девушка привлекла внимание Джиро к себе и отрицательно покачала головой, едва заметным жестом указав на непромытую раковину. Там ещё была кровь. - Фукуи, он всё время в твоём кабинете торчит. Ты что-нибудь знаешь? - Ничего из того, что могло бы относится к их спору. К тому же Кохаку постоянно врёт. Достоверно только одно: у него очень слабое здоровье. - Насколько слабое? – Джиро, никогда не застававший парня даже в плохом настроении, не то что в недобром здравии, не верил подчинённому на слово. - Иногда кажется, что он умрёт в любую секунду. Ответ прозвучал вполне спокойно. Не зная, сколько правды открыл ему Кохаку, Юки не мог проявить сочувствия больше, чем к обычному постороннему. Но что для него казалось не заслуживающим экстренного внимания, шокировало остальных. - Ты серьёзно? - Я лично вёз его в больницу всего в крови. - А что он сам говорил по этому поводу? Обычная ссора вдруг превращалась в нечто более серьёзное. Джиро ещё не знал, как всё это могло в дальнейшем сказаться на экранизации, так что ему предстояло принимать решение, основываясь лишь на своих догадках. Поэтому мужчина тянул время. Слишком уж ответственным казалось ему принимаемое решение. - Говорил, что с детства плохое здоровье. И всё. Ничего конкретного. Хотя... – Юки задумался на несколько секунд, - он говорил, что конкретнее будет известно примерно в эти дни. - А вы с ним довольно близки, - Горо как постоянный сопровождающий Кохаку тоже был приглашён, - я столько дней с ним нахожусь, но ничего о нём не знаю. Я даже не подозревал, что у него слабое здоровье. - Можно ли предположить, что он тебе доверяет, Фукуи? - Ну, если хотя бы часть из сказанного им правда, то да, думаю, он мне доверяет. Джиро глубоко вздохнул, но чувствовалось в этом вздохе и некоторое облегчение. - В общем так, Ода, с завтрашнего дня можешь заниматься своими обычными делами. Фукуи, тебе придётся попотеть. Будешь в ответе за мальца. - Что? – Юки с таким решением был несогласен. - Если он тебе доверяет, то тебе будет проще узнать о положении его дел. Так мы сможем понять, к чему готовиться. А ещё так его будет проще контролировать. Он же и сейчас даже в твоём кабинете спит, так? Юки издал обречённый стон. - Я, конечно, понимаю ваши мотивы, шеф, но легче от этого не становится. Вы думаете, мне хватит терпения не прибить его? - Я бы не хотел, чтобы он умер до выхода экранизации, - немного подумав, мужчина добавил, - после, конечно, тоже. Маленький Кохаку с лёгкостью поместился на диване в кабинете Юки. Заснул он быстро. И так же быстро проснулся, стоило мужчине войти. - Как себя чувствуешь? - За исключением угрызений совести за свою лень... – он немного помолчал, прислушиваясь к своему телу, - вполне нормально, - конечно же, это была ложь. - Чем же Вада-кун тебя так обидел? – даже не ожидая честного ответа, Фукуи прошёл к своему столу и принялся за работу. - Вы всерьёз полагаете, что меня так легко обидеть? Честного ответа он и не получил. - Ты его ударил. - Не убил же. Юки закашлялся. Слегка оправившись от шока, он внимательно посмотрел на собеседника: - Ты серьёзно? - Кто знает... – парень демонстративно разглядывал маникюр. - Не смешно. Кондо глубоко вздохнул и поднялся с дивана, игнорируя сильное головокружение. Он подошёл к столу и внимательно посмотрел в глаза Фукуи. - Вы правда думаете, что я способен на убийство? - Не знаю. - Люблю честные ответы. Но, увы, даже если бы я и хотел убить, сил мне бы не хватило. - А яд? - Прекратите подавать мне идеи, Фукуи-сан. - Ты серьёзно? Кохаку тяжело вздохнул: - Вы сегодня какой-то неинтересный. - Ты своими глупыми выходками постарался, - но он не чувствовал себя обиженным, просто отвечал, чтобы поддержать разговор, не отрываясь от работы. - Ну должен же школьник хотя бы иногда вести себя соответствующе, - впервые за их разговор Кохаку улыбнулся. - Так ты всё-таки школьник? - Не скажу. И улыбнувшись ещё шире, он покинул кабинет Юки. Разговоры с ним начинали утомлять Кохаку. С каждым разом держать маску становилось всё сложнее и сложнее. Это раздражало и пугало. Правда, пока ещё не до чёртиков, но всё же... Опираясь на стены, он дошёл до кабинета, в котором творил художник задних планов, и, не стучась, вошёл. - Занимательное представление получилось, - вместо приветствия сказал мужчина. - Если представление не занимательное, то оно провалилось. - Логично. Парень прошёл на ватных ногах до стула и присел, пытаясь отдышаться. - Нездоровится? - С Фукуи-саном тяжело разговаривать. Я просто устал. - Правда? – мужчина оторвался от работы и внимательно посмотрел на собеседника, - Может, тебе лучше к доктору? - Не так уж мне и плохо. - А что я делать буду, если ты умрёшь тут? - Спрячете труп, а ночью выбросите в окно. - Ты серьёзно? Кохаку устало улыбнулся: - Сегодня этот вопрос однозначно пользуется популярностью.