Под сенью семи мостов

В комнате сидели трое. Со стороны их можно было принять за трёх девушек, но одним из них был Хару. Молодая девушка, сидевшая чуть поодаль – Мисаки. Женщину средних лет же звали Хасэгава Касуми. На Хару она смотрела холодно, даже не скрывая презрения. - Я и правда думаю, что нам не стоит обсуждать подобное в отсутствие вашего супруга, Хасэгава-сан. Хару был вежлив, но непреклонен. Несмотря на своё положение, он отказывался говорить хоть что-то, что могло бы навредить его спасителю. - Можешь не прикидываться, я уже всё расска... - Замолчи, - она перебила Мисаки, даже бровью не поведя. Игра в гляделки продолжилась. Холодные, полные неприязни гляделки. Время текло, но никто не произносил ни слова. Яркий солнечный свет падал Хару на глаза, но тот даже не пытался отстраниться. И чувствовалось в этом не самообладание, но безразличие. И женщину оно раздражало ещё сильнее, в то же время заставляя насторожиться. Она тяжело вздохнула. - Итак, начнём с начала. Ты Ёшида Хару, так? - Да. - Ты парень, так? - Да. - И ты проститутка, так? - Да. Короткие вопросы, короткие ответы. Без лжи и лишних эмоций. Касуми руководствовалась лишь желанием выяснить всё наверняка. Хару же не считал нужным скрывать правду о себе, слабом и жалком. Или же просто не мог об этом подумать. Люди о многом забывают в подобные моменты. Сломленные подростки – тем более. - Ты спишь с моим мужем? Вопрос был из ряда тех, ответ на которые уже известен. И как бы парень на него ни ответил, результат остался бы тем же. - Ваш супруг подарил мне возможность жить нормальной жизнью. Я слишком многим ему обязан. Он уже знал, чем всё закончится. И уже успел смириться. Удел слабых – постоянное смирение. - Выметайся отсюда, - произнесла женщина спокойно, - у тебя час на сбор вещей. - В этом нет необходимости, - спокойно ответил Хару, поклонившись женщине в знак повиновения. - Думаешь, сможешь вернуться? - Нет. - Тогда к чему твои слова? - В этом доме нет моих вещей. Касуми на секунду замерла. Чутьё подсказывало ей, что надо остановиться и дать парню шанс объясниться, но уязвлённая женская гордость кричала громче. - В таком случае ты можешь идти уже сейчас. - Могу я попросить об услуге? - Если у тебя хватит наглости. Хару достал аккуратно сложенный лист бумаги и протянул его женщине. - Прошу вас передать это вашему супругу. Я не против, если вы и сами его прочитаете, там лишь пару общих фраз. Но мне кажется, что Хасэгава-сан должен их прочитать. Касуми к бумаге не прикоснулась. Вежливо поклонившись, Хару поднялся и покинул комнату. Мисаки вышла вслед за ним. И лишь когда за незваными гостями закрылась дверь, она решила прочитать письмо. Я знаю, Вы очень боялись, что стеклянный цветок разобьётся на Ваших глазах. Но в этом нет Вашей вины. Причина всему – хрупкость стекла. Прощайте. С благодарностью, Ёшида Хару. - Что за бред... Женщина огляделась в поисках осколков, но ничего так и не нашла. И лишь спустя минуту к ней пришло понимание истинного значения слов. Чувство вины заставило плакать. Хотелось сорваться с места и догнать мальчишку, заставить остаться и всё рассказать, но было слишком поздно. Ей оставалось лишь нести ответственность за содеянное. Они подошли к остановке, у которой как раз тормозил автобус. Молча вошли в транспорт и доехали до города. Вышли на остановке у самой окраины. - Раз тебе некуда пойти, Киёши будет рад тебя видеть, трансвестит. Хару вдруг остановился и посмотрел девушке прямо в глаза. Холодно, враждебно. - Я знаю, зачем ты так поступила. Как и о твоих чувствах к брату. Я могу тебя понять, Мисаки, но это ничего не меняет. Я ненавижу тебя. И Киёши тоже. Никогда больше не появляйтесь в моей жизни. Оставив ошарашенную девушку смотреть ему в спину, парень поспешил вперёд. Домой. - Надеюсь, ты сдохнешь там! – гневный выкрик застал его, когда он уже решил, что ответа не последует. Редкие прохожие оглянулись на них, но поскольку сцена не получила развития, тут же потеряли интерес. Равнодушие было самой характерной чертой жителей этого города. Кохаку проснулся, но не спешил открывать глаза. Он понимал, какая картина предстанет пред ним, так что смысла убеждаться в правильности своих догадок не видел. Тишина и тёплое покрывало успокаивали. Сон начал подкрадываться снова. Но тут дверь в его палату тихо открылась и так же тихо вернулась на место. Кто-то сел на стул рядом с кроватью. Парень открыл глаза. - Как ты себя чувствуешь? – Юки выглядел очень устало. На его рубашке уже засохли пятна крови. - Я снова задолжал вам рубашку. Простите. Не было в его голосе прежней жизнерадостности, однако именно сейчас он был наиболее полон жизни. Юки впервые услышал настоящего Кохаку. Грустного, испуганного, уставшего. - Не переживай. Главное, что ты жив. - Жив? – парень поднял ладонь перед глазами, внимательно изучая, - Почему-то я себя таким не чувствую... - Мне позвать врача? - Не стоит. Не сейчас, – парень посмотрел в окно, но увидел там лишь тьму. – Как долго я спал? - Полдня. - Серьёзно... Что с раной? - Неглубокая. Основную проблему составил яд, препятствующий свёртываемости крови. Так врач сказал. Юки старался отвечать как можно мягче. Что-то ему подсказывало, что сейчас Кохаку могло ранить любое неосторожное слово. - Почему-то я не удивлён. Эцуко всегда и ко всему готовилась основательно. - Эцуко? - Араи Эцуко. Она отправила меня сюда. Юки лишь молча кивнул. И поймал себя на совершенно неуместной мысли: ему нравился настоящий голос Кохаку. - Можно спросить... - Почему она пыталась меня убить? – парень перебил собеседника, но лишь потому, что видел как тяжело тому было произнести вопрос. Мужчина молча кивнул. Тишина на мгновение захватила власть в палате, но то было лишь следствием попыток парня подобрать подходящие слова. - Я не уверен, но, кажется, это называют манией. Эцуко с детства страдала лёгкой формой психического расстройства, однако была неопасна для окружающих. Даже во время приступов она сама изолировала себя. До старшей школы. Мы тогда попали в один класс. - Она стала агрессивной? - Нет, - Кохаку грустно улыбнулся. – Её приступы полностью прошли. Но она начала проявлять нездоровое внимание ко мне. Отказы просто игнорировала. Но всегда была вежлива и добродушна. До одного события, - он снова улыбнулся. – Теперь она считает меня испорченным. И, видимо, не может мне этого простить. - А почему она считает тебя испорченным? - Не спешите так, Фукуи-сан. Первые бабочки погибают под последним снегом. - Что? - Это запутанная и немного неприятная история, которую я пока не готов рассказать, а вы – выслушать. - Больше не будешь врать? – от удивления он забыл об осторожности. - Полагаю, после случившегося смысла во лжи больше нет. Тишина снова захватила власть в помещении. Юки даже не предполагал, что рядом с Кохаку может быть так тихо. Это казалось странным. Мужчина не мог понять, являлось ли это истинным лицом парня или же очередной маской. Бытие рядом со лжецами возводит подозрительность в привычку. В дверь тихонько постучали. После ответа Юки, в палату вошло трое: Джиро, Горо и редактор. Женщина была сильно взволнована. Посыпались привычные вопросы, ответы на которые парню вовсе не хотелось давать. Он снова натянул привычную беззаботную улыбку и попытался встать, несмотря на слабость. Юки тут же оказался рядом, чтобы помочь. - Ты куда? – Джиро первым выразил общий вопрос. - К врачу. Выпишусь. - Тебя же только сегодня ножом ударили! – Горо от шока даже ладонь к щеке приложил на манер утончённых дам. - Царапина. Страху больше, чем вреда. - Ты серьёзно? – Джиро не верил ни единому его слову. Подозрительность заразна. - Да, - вместо парня ответил Юки, - я говорил с врачом. Если бы Кохаку не потерял сознание, то и госпитализация не понадобилась бы. Хотя... не уверен насчёт яда. Может, и понадобилась бы. - Яда? – женщина впервые заговорила. По голосу писатель сразу понял, что самое главное ей ещё предстояло сказать. Но он не стал её торопить. Некоторые вещи не стоит обсуждать сразу же. - Некоторые люди основательно готовятся даже к проступкам, - Кохаку весело улыбнулся и медленно покинул палату. Пока он выходил, в помещении стояла тишина, нарушить которую никому не хотелось. - Его вечная улыбка меня уже пугает, - признался Горо, когда парень закрыл за собой дверь. Знал ли он, что слово в слово озвучил мысли всех присутствующих? Возможно. - Куда мы едем? - Конкретно вы, Ода-сан, возвращаетесь к работе, - парень снова улыбнулся. Однако чем ближе они были к месту назначения, тем сложнее ему давались подобные беззаботные улыбки. Когда он закончил выписку и выслушал от врача целую лекцию наставлений, которые всё равно забыл, то смог поговорить с редактором. У женщины были новости: Эцуко согласилась давать показания. Но только при непосредственном присутствии Кохаку. Это отчасти радовало. Но в большей степени пугало. И всё же он согласился. Также парня пугала и невозможность отвязаться от сопровождения. Полицейский участок оказался слишком близко к больнице. Он не успел собраться с мыслями. Не успел натянуть подходящую маску. В комнату для допроса он вошёл совершенно беззащитным. - Здравствуй, Эцуко. - Здравствуй, Такэхико. - Не возражаешь, если я тут присяду? - Прошу, - если бы не наручники, жест получился бы совсем светским. Даже следователь не удержался и изумлённо вытаращился на преступницу и её жертву. Они вели себя так, словно ничего не произошло. Их разговор больше напоминал диалог двух знакомых, случайно встретившихся в кафе, и никак не подходил для стен полицейского участка. - Ничего, если мы поговорим в присутствии следователя? – доброжелательности в голосе Кохаку не убавилось. - Нам всё равно не избежать наблюдения, так что плевать, - а вот Эцуко уже проигрывала. - Где ты яд достала? Украла с работы отца? - Да. Кохаку театрально вздохнул. - Теперь он без работы может остаться. - Мне всё равно, - маска дружелюбия уже полностью сошла с её лица. - Я знаю, - в голосе писателя проскользнул укор. - Можно ли считать ваши ответы показаниями? – в их разговор вмешался следователь. Кохаку впервые пригляделся к нему. То был невысокий плотно сбитый мужчина лет сорока. От него пахло домашней выпечкой. Парень не смог сдержать улыбки. Было в этом запахе что-то очень тёплое. И недостижимое. - Можете, - девушка безразлично пожала плечами. - Я не собираюсь с тобой долго разговаривать, - писатель испортил следователю всю радость. – Меня интересует только один вопрос. - Мы так давно не виделись, а ты даже поговорить со мной не хочешь? Жаль, что яд оказался таким слабым. - Ты просто не умеешь им пользоваться. Ответ прозвучал спокойно, но холодно. То ли парень терял самообладание, то ли умело играл свою роль. Наблюдавший за происходящим из соседнего помещения Юки не смог определиться. - Тогда мне жаль вдвойне. Но парень её проигнорировал. - Ты сказала, что избавила меня от оков. Следует ли мне полагать, что к моему дому их послала именно ты? Он не избегал встречи взглядом с Эцуко. Но вот девушка впервые открыто посмотрела ему в глаза. От её взгляда пот холодными капельками потёк по спине парня. - Да, - твёрдо ответила Араи, - это была я. Без подсказки такую глушь никто бы не нашёл, - слова лились, точно яд. Кохаку встал. Слишком резко. Голова закружилась, но он смог устоять на ногах. Ему хотелось уйти, но обстоятельства не позволяли. Не сейчас. - И ты была настолько глупа, что не избавилась от связывающих вас улик? - В последнее время я допускала много оплошностей, - от девушки уже начало веять налётом сумасшествия. - Вы её слышали, - Кохаку обращался к следователю, - не мне вам говорить, что делать дальше. Упираться ей смысла уже нет, так что она всё расскажет. Я прав? – холодный взгляд на девушку. - Да. Меня всё равно ждёт долгое заключение. - Искренне надеюсь, что ты покончишь с собой сразу после оглашения приговора. Едва успев закончить фразу, он развернулся и оставил шокированного следователя наедине с Эцуко. Только за ним закрылась дверь, как последние силы покинули парня. Он уже не мог сохранять спокойствие. Заболело в груди. Кохаку словно проваливался в пустоту. В бездну, где его ждало лишь отчаяние. На глаза наворачивались слёзы. - Ты в порядке? Юки оказался рядом раньше всех. Схватив парня за плечи, осмотрел, будто того могли успеть ударить. Кохаку сделал робкий шаг навстречу мужчине. Протянул руку и схватил его за рубашку. - Можно... я... – дыхание прерывалось, он из последних сил пытался сдержать слёзы. Продолжения не требовалось, Юки прекрасно всё понял. Без лишних слов мужчина притянул к себе мальчишку и обнял. Почувствовав его тепло, Кохаку прекратил сдерживаться. Уткнувшись лицом Фукуи в грудь, цепляясь за его рубашку, боясь потерять, он громко заплакал. Хриплый крик безысходности пронзил пустые коридоры полицейского участка, горьким эхом отдаваясь от каждой стены, загнанным зверем прячась во все углы, острой иглой разя в самое сердце всех свидетелей без исключения. Горячие слёзы быстро пропитали тонкую ткань. Юки казалось, они оставляют за собой шрамы. Очень болезненные шрамы.