change me

Тетрадь мальца выглядит не такой уж опрятной, какой Юнги ожидал ее увидеть, видимо, к таким вещам парень относится гораздо менее бережно, чем к своим обожаемым ботинкам. -Какой у Вас урок? Чонгук по-детски надувает губы. Почему нельзя без пререканий просто прочитать? Хотя, этот мужчина — его классный руководитель, так что. -Хи-имия…-недовольно протягивает парень, на что учитель едва сдерживает смех. Такой ребенок.Юнги слегка напрягает, что с ним он сам чувствует себя чуть ли не его одноклассником. Химия — это жесть. Юнги понимает, он же не старик все-таки. Чон этого факта не знает, из-за чего с надеждой делает большие глаза. Ги неожиданно для себя замирает, глотая на корню колкость, смотрит в эти карие бездны, странный космос. Обездвижен, замер, подхвачен свистом ветра. Все замерло. Юнги крутит головой, хмурясь и смотря вниз, считает до 10. Все еще помогает. Чонгук чуть не прыгает от счастья, когда учитель открывает свободной рукой тетрадь и прикрывает перед вгрызанием в слова сочинения глаза. От тетради пахнет карамелью и книжным магазином. Еще слегка гуашью. Юнги косится на ученика. От него пахнет так же. Карамельный попкорн. Бредятина. Как и ожидалось, этот парень не такой, как все в его классе. Наивнее, чище, вдумчивей. Почерк аккуратный. Грамматика на среднем уровне. Рука у парня не дрожала, возможно, текст переписан с черновика. Юнги невольно улыбается. Такая милая инверсия. Как всегда, когда поговоришь с Шекспиром, начинаешь и сам болтать в стихах или правильным ритмом. Литература, музыка, живопись, красота — все одно, и почему-то очень схоже с этим пареньком с такими огромными глазами. -Потом сдадите с остальными. — учитель, посерьезнев, отдает работу в руки пареньку, который явно ждет комментария, колкости, замечания, фырканья. Реакции. Не дождется. -Мы посмотрим фильм? — Гуку, естественно, вообще не это интересно, совсем не это. Он рад держать странного учителя за холодную руку, но тот выдергивает. Он хотел бы еще послушать его домыслы, но хён встает и направляется к выходу, только усмехаясь на его вопрос. Чонгук пытается всмотреться в стену учителя снова, но та крепка, как и в прошлый раз. Так быстро такие люди, как его учитель, не открываются. Интроверт, даже социофоб — и это все, что Чонгук смог считать с холодной руки с неровными шрамами на запястьи. -Хён! Юнги оглядывается и смотрит на ученика, вглядывается строгим и безучастным взглядом в его глазищи, вскидывает бровь и прекрасно понимает, что ученик сам толком и не знает, зачем позвал. Ветер шумит в ушах обоих, прочищая мысли и оставляя заинтересованность у обоих, у Юнги немою, у Чонгука настырную и яркую. Солнце яркое, для Мина непереносимо и сжигающе, очень похоже на ученика, который сам по себе Юнги бесит своей чрезмерной детской наивностью, большими глазами, кроличьей улыбкой, потому что в нем всего слишком, через край и не по законам физики странно. -На урок мой не опоздайте и придумайте веское оправдание для прогулов. И я Вам не хён. Учитель. Юнги Мин, если интересно. Гук опять улыбается своей раздражающей широкой и счастливой улыбкой, прикрывает глаза и пробует имя на вкус, произнося несколько раз шепотом, а когда открывает, видит только развивающийся на железных перилах темно синий забытый владельцем пиджак и влезающую в люк блондинистую макушку. -Да, Юнги-хён. Юнги поспешно забирается к себе в кабинет, едва держась от того, чтобы слишком театрально сползти вниз по стене и схватиться за волосы. Он успокаивает свое сердцебиение, до 10 считается сбито и поспешно. Парень скулит неразборчиво и быстро садится за стол, открывает «Ромео и Джульетту», пробегает по странице глазами и закрывает глаза, тихо, едва шевеля губами, сжимая кулаки, читает наизусть заученные строки. Наизусть не потому что нравится, потому что много раз читал и думал, потому что вдумчиво. Да и потому что сам он далек от Меркуцио, хотя когда-то был так близок. Потому что объект с лохматой шевелюрой, прогуливающий химию, лучше бы вовсе не появлялся в этой школе, в этой жизни. Потому что Мин чувствует себя совсем не в своей тарелке рядом с ним. Слишком спокойно для дня, в который снились кошмары. -Все королева Маб. Ее проказы. Она родоприемница у фей, А по размерам — с камушек агата В кольце у мэра. По ночам она На шестерне пылинок цугом ездит Вдоль по носам у нас, пока мы спим. В колесах — спицы из паучьих лапок, Каретный верх — из крыльев саранчи, Ремни гужей — из ниток паутины, И хомуты — из капелек росы. На кость сверчка накручен хлыст из пены, Комар на козлах — ростом с червячка, Из тех, которые от сонной лени Заводятся в ногтях у мастериц. Ее возок — пустой лесной орешек. Ей смастерили этот экипаж Каретники волшебниц — жук и белка. Она пересекает по ночам Мозг любящих, которым снятся нежность Горбы вельможи, которым снится двор Усы судей, которым снятся взятки, И губы дев, которым снится страсть. Шалунья Маб их сыпью покрывает За то, что падки к сладким пирожкам.