***
Сульфус, закуривая очередную сигарету, сидел на беседке в парке. Мысли перемешались, превращаясь постепенно в сладкую кашу под именем «Рафаэлла». Чёрт тебя подери, что это с ним происходит?.. Некогда собранный и ненавидящий кучки безобразных людей, живущий один в своём мире «мачо», чей интерес вызвала какая–то смышлёная и неуклюжая блондинка. Почему он чаще стал смотреть в её сторону?.. Может, из–за того, что среди всех этих одинаковых и тупых лиц парень увидел что–то новое, или, может, в его каменном сердце что–то треснуло, и тогда, в тот самый вечер, ему в голову взбрела идея спасти эту взбалмошную блондинку? Нет, это исключено. Что же это тогда?.. Мимолётное увлечение, после которого следует антракт… Но почему оно никак не хочет заканчиваться?.. «Это не любовь. И даже не симпатия. А мое чертово любопытство». Подул легкий осенний ветерок, который вовсю «играл» с листьями всевозможных цветов, одновременно заставляющий гнуться под собой эти величественные дубы. Тучи однообразно и скучно ползли по небу, превращаясь в «одно целое». Солнце уже давно не заставляло жмуриться нас от своих светлых, но уже не греющих лучей. Вдруг эту идиллию прервало искусственное «пение соловея». Юноша, вытащив свой сенсорный гаджет, провел по нему, прекратив этот приятный звон. — Алло, Серый? — опередив собеседника, поинтересовался желтоглазый. — Нет, Иван Царевич, блин. Где ты? — было заметно, что голос на том конце провода был весьма недоброжелателен. — В твоём любимом месте, — коротко бросил Сульфус. — В стриптиз–клубе? — усмехнулся юноша. — Какой ты догадливый. Но это одно и тоже, — цокнул языком брюнет, дополнив: — Что нужно? — Хорошо, будем спокойными, — нервно ответил парень, едва сдерживая накопившиеся эмоции. — Если герцогу Громову всё равно, что партия исчезла, то тогда давай. Ты не знаешь, какие мне занавески для ванны лучше купить: с уточками и цветочками? Или с обоими сразу, а?.. — Кто? — с явно агрессией прошипел тот, пытаясь не сломать находившийся в руках сотовый телефон, пропустив мимо ушей едкие шуточки друга. — Конь в пальто, быстрее дуй сюда, наш Пифагор, — съязвил собеседник, быстро отключившись, решив не навлекать на себя гнев черноволосого.***
Обладательница лазурных глаз сидела на подоконнике, разглядывая оживлённый городок, но, несмотря на весь её патриотизм, её мысли не были заняты думами о судьбе родного края. — Эй, Миронова, пожалуйста, соизвольте обратить своё внимание на ваших холопов, — голубоглазая так и засиделась, что не заметила подоспевшую к ней подругу, которая избавилась от щупальцев их «доброй учительницы». — Привет, — лишь глухо и скучно бросила белокурая, не отрывая взгляда от осеннего пейзажа. Потом, всё же зная, как мучает Соню её равнодушие, она добавила: — Как у тебя с твоим Ромео, подруга? — Эта старуха, которую точно послали тёмные силы, решила, что нашей уборщице нужна помощь молодого поколения, и заставила пройти со шваброй три километра! Сама посланница Сатаны, чтоб её! — не договорив последний фразы, девушка с тяжким вздохом продолжила беседу: — В конце концов, эта добрая женщина нас пощадила, то есть наша «богиня чистоты», и мы заодно с Егором пошли в кафешку, — пряча глаза в пол, она улыбнулась. — О–о, я чувствую, что эта «старуха», как ты выразилась, твой купидон, всё дает тебе шансы побыть с Егорушкой, не так ли? — усмехнувшись, блондинка выразила свою догадку. — Неудачный пример, Миронова. Кстати, где твой Гринёв? — съязвила русоволосая, пристально изучая подругу изумрудными глазами. — Эй, Соня! Я не в настроении, — отводя взгляд, пробурчала девушка, — из–за твоего Гринева! — Интересно, а чем он тебе насолил? Или у него уже появилась своя Гринёва, а?.. — подозрительно рассматривая блондинку, сказала Соня. — Или есть гипотезы?.. — Гипотезы… — неоднозначно ответила белокурая. — Я видела его с Алисой! И там уже точно они не занимались химией! — О, кто–то ревнует! Подруга, успокойся, Егор мне рассказал, ну… — начала та, — это она распустила это злосчастное фото! А твой Гринёв её хорошенько поставил на место. — Правда? — с какой–то долей надежды и счастья она заулыбалась, ощущая лёгкое чувство внутри себя и одновременно желание мести. Огромный груз спал с её плеч, но в ее голове, как плохой хит 80—х годов, крутились его слова, которые сжигали каждую частичку души девушки. Жалкая... Ей казалось, будто они были высечены на спине. — Да, правда, и она больше ничего не скажет, если ей дорога её шкурка, — холодный, отчётливый голос, с чуточкой хрипотцы, но это делало его более сексуальным. Всё рухнуло, надежда. Всё, что у нее оставалось. Всё, за что она могла зацепиться. — И, она за это расплатилась, — никаких выражений лица, абсолютно никаких. Ни один мускул ни дрогнул на его каменном лице, а взгляд был пробивающий до дрожи, всё такой же ядовитый и пронизывающий. Её лазуриты выдавали её полностью, но она не дрогнула, лишь в упор смотрела на парня. Биение сердца участилось в тысячу раз, а на её глазах всё превращалось обычную, такую же тихую, как и раньше, жизнь. Не этого ты хотела? Ответ идёт сам собой, но почему тогда тебе хочется запереть в своей маленькой комнатушке и наплевать на все и вся. Остались лишь воспоминания... — Недоразумение, — осколки воспоминаний. — Ты прав, — пробормотала она, закивав, как китайский болванчик. Её щёки покрылись яркой краской, а на лице она выдавила улыбку «а–ля, не бойся, ты мне уже испортил жизнь». — Хотя, мне наплевать. Спасибо, что не сохранил мою правильность. Нам пора на уроки, — парень ничего не ответил.***
— Так, дети, вы выяснили, какой ответ будет на эту задачу? — с «добрейшей» улыбкой произнесла учительница, на что те лишь спрятались за учебники от «кровожадного монстра». — Так, ну, тогда по старинке, — что у некоторых вызвало смешок. — Надеюсь, Кутузова, ты покажешь себя также у доски, как твой предок на войне, — девушка лишь промычала что–то на неандертальском языке, пробурчав, что это одно и тоже. — А то весь день твой взгляд направлен на Егора. Если такое дело, забери его домой и любуйся, а у меня тут не индийский сериал. — 56,6, — крикнул кто–то с задней парты, блеснув своей неотразимой голливудской улыбкой. — Герасимов, с каких пор ты заделался математиком? — недображелательно взглянув на своего наглого ученика, процедила сквозь зубы женщина. — С тех пор, как стал уборщиком в нашей школе, — по классу пробежали смешки. — Но учитывая ваше удовлетворение, мой ответ верен? — поинтересовался парень, хотя знал, что он ответил на 100% правильно. — Ну, если ты такой умный, то и свою одноклассницу, Наташу Абрамову, научи алгебре, — огрызнулась преподавательница, прекрасно зная, что у названной ученицы самый низкий айкью за весь её немалый опыт в этой школе. — Нет, — в знак отрицания, тот покачал головой. — Не судьба. — Это не просьба, а приказ, — чуть ли не прошипела учительница. — Стареете, может, на день учителя вам слуховой аппарат купить? — будто усмехаясь над классной руководительницей, ухмыльнулся юноша. — Мой ответ: нет. И всё. Во–первых, потому что моё тельце изрядно потрепалось, помогая вам разбирать ваш школьный хлам, на что вы не имеете никакого права. Во–вторых, у меня уже есть подопечная. Женщина вся раскраснелась, невольно сжав кулаки. Из неё уже готов был вырваться весь её словарный запас, но класс оглушила пронзительная трель звонка.***
— Стой, Сульфус, стой, — еле–еле переводя дыхание, она резко притормозила у остановившегося парня. — Что случилось? — удивлённо оглядев девушку, поинтересовался юноша, ведь её внешний вид оставлял желать лучшего: волосы растрепанны, лямка сумки еле–еле держится на её плече, а сама она, замотавшаяся искать одноклассника, тяжело дышала, держась за колени. — Как... тебе сказать? — нервно теребя подол своей кофты, пробормотала голубоглазая. Это был верх унижения. — У тебя проблемы? — он всё ещё не до конца осознавал происходящее. — Не совсем, — девушка все никак не решалась, но подумала, что тратить и его время, и своё неуместно, и блондинка еле слышно промямлила: — Ты же привёл меня в тот вечер к родителям, за что я очень благодарна. Вот и они спрашивают, как я там оказалась, и почему ты меня спас. Я же немного всё преувеличила... То есть соврала. Но они, естественно, мне не верят и хотят услышать объяснения от этого, цитирую, «милого парнишки», а если ты не придёшь, то навеки–вечные я буду в «кандалах». Я знаю, что я о многом прошу, но пожалуйста, прошу, сделай это, а я обещаю, что... — казалось, что по телу распускался яд, который лишил ее всякого движения. — Не надо, — отрешённо произнёс желтоглазый, — Я помогу, — он с прожигающем взглядом взглянул на девушку, — го за тобой будет должок, — казалось ее будто окатили холодной водой. Ее душа ликовала от того, что парень согласился. Но его пренебрежительность и презрение Раф чувствовала каждой клеточкой своего тела, но лишь стояла и глупо улыбалась...