Кукла в подвале

Барнабас никогда не любил утро. О, это было совершенно дикое явление. Утро несло за собой свет, яркий, слепящий глаза, обжигающий кожу. Вампир поморщился и сильней натянул одеяло, он только заметил, что сгреб в охапку его все, наверняка Викки из-за этого замерзла ночью. Но ей было немного проще с этим жить, она реагировала на свет не столь эмоционально, видно, какие-то отголоски человеческого в ней остались. У Барнабаса же было чутье, казалось, что он улавливает движение солнца, и все беспокойнее становится его сон к рассвету. А может он просто стареет. Барнабас усмехнулся и быстро скинул одеяло, так же поспешно облачаясь в повседневную одежду. Кое-как причесался, почистил клыки, глядя в зеркало, в котором не отражался. Совсем нелогичная старая привычка. Виктория была в кухне, она почти покончила с завтраком и теперь уютно расположилась в кресле. Вампир аккуратно налил в большой бокал кровь и устроился напротив. — Я, наверное, мешал твоему сну ночью. — он сделал глоток и прикрыл глаза, точно гурман, пробующий на вкус вино. — Нет, Барнабас, — Викки легко улыбнулась, рассматривая его лицо, — Я встала рано, потому что у нас сегодня есть одно особенное дело. — У нас? — от удивления вампир опустил бокал обратно на стол и настороженно посмотрел на Викторию, обычно у них не было совместных дел. — Да. Я бы попросила тебя угадать, но зная, как ты это любишь, скажу сразу, — Вики наклонилась ближе к Барнабасу, словно он сам должен был это озвучить. — Мы едем в Нью-Йорк! Некоторое время его лицо ничего не выражало, и Барнабас потупив глаза рассматривал узорчатый пол. — Зачем? — он выдал через минуту. — Мне звонила Джулия и… Видимо, она соскучилась. — Доктор Хоффман соскучилась? — Барнабас с ироничной улыбкой поднялся и подошел к окну, резко отдернув штору и тут же отпрянув. Он быстро ушел в другой край комнаты, коря себя за невнимательность. Не хотелось сидеть на месте. — Барнабас, что тебе не нравится? Когда Джулия приглашала нас первые два раза, тебе нездоровилось, потом ты придумывал другие оправдания… Почему ты не хочешь ехать? — Не думаю, что это разумно. — скупо ответил Барнабас, плотно сжав губы и глядя куда-то в сторону. — Город слишком большой, много света… — добавил он, не в силах больше ничего придумать. Но на этот раз Вики была непреклонна, да и предлога, чтобы остаться не находилось. Уже несколько часов Барнабас складывал чемодан, то разбирая, то собирая его заново. Что ему нужно в этом Нью-Йорке кроме зубной щетки? Он так и оставил, положив на дно этого ящика эту маленькую пластмассовую штуку. В машине был сумрак, и легкая дрема быстро окутала тело. И как только глаза закрылись, Барнабаса больно толкнули в бок, но на самом деле водитель уже остановил машину у аэропорта. Вампир судорожно сглотнул, глядя на громадную вывеску с самолетом. «Летать вообще не лучшая идея, а вот пароходы…» — Идем! Нужно сдать багаж. — голос Виктории не позволил додумать эту сладкую, полную ностальгии мысль. Поднявшись на этот серебристый, освещенный зимним солнцем летающий кусок металла Барнабас чувствовал себя ужасно неуютно, и еще сильнее после того, как ему запретили держать открытым его черный зонт. Когда эта машина Сатаны завелась, а потом еще и взлетела, вампир вжался в кресло, оставляя на нем небольшие отметины от когтей. Виктория наблюдая за этим лишь отпускала шутки и улыбалась. «И чего она это такая веселая, будто на бал летим или… как же ее…тусовку, да, а не к сумасшедшему психиатру?» Барнабас был мрачнее тучи и всей черной одежды надетой на него. Он постукивал зонтиком по полу, листал какой-то журнал с разодетыми дамами и косился на шеи остальных пассажиров. И так вплоть до того момента, когда шасси самолета наконец-таки коснулись земли. Недовольно озираясь по сторонам, Барнабас спустился с трапа и сильней запахнул плащ, ветер поднялся жуткий, он выл и свистел, заставляя людей склоняться то в одну сторону, то в другую, точно те были деревьями. Неподалеку стояла девушка, она немного отличалась от остальных цветом волос, те сиреневыми волнами струились по ее худым плечам. Угловатая, словно подросток, она подошла к Вики, что-то сказав, но вот что это было, мешал разобрать ветер. — Привет, я Руби. — девушка протянула руку, и Барнабас легко ее пожал, отметив, что та была ледяная и намного холоднее даже мертвой руки Анжелики. — Доктор Джулия Хоффман будет очень рада вас увидеть. — с улыбкой сказала Руби, скрещивая пальцы рук. — Она сама вам это сказала? — Позвольте взять ваш багаж. — Руби проигнорировала вопрос, подхватив чемоданы Виктории, и замерла, выжидающе глядя на Барнабаса. — Благодарю, мисс, я сам. Девушка ничего не ответила и пошла прямо по направлению к уже ожидающей их машине. Барнабас грустно вздохнул, а ведь мог он сейчас сидеть дома, а еще лучше в подвале, мог кусать какую-нибудь служанку, которая забыла протереть пыль… Видимо Руби была еще и водителем и экскурсоводом по совместительству, она не отрывала глаз от дороги, при этом не смолкая ни на секунду, рассказывая практически о каждой улице и каждом здании, которые встречались на пути. Терпеливой Викки это тоже порядком надоело, но она не переставала держать на лице милую улыбку. Барнабасу это не нравилось, поэтому он всегда отводил глаза, когда Виктория фальшиво улыбалась. Может быть, поэтому им наскучила эта совместная жизнь? Вместе с такой примерной, даже правильной женой, несмотря на то, что она стала вампиром и теперь была совсем не против убить кого-либо ради крови, Барнабас тоже пытался казаться таким же правильным, но это было так же сложно, как убедить Энджи Бушар оставить его в покое. Голос Руби смолк, и вампир тут же резко поднял голову, чуть не скинув с носа темные очки. Вместе с девушкой затих и мотор машины. «Неужто приехали» — пронеслось в голове. Дверь резко открылась, это Руби видно решила услужливо ее придержать. «Она еще и дворецкий?» Барнабас прошел вперед, разглядывая немаленький дом, довольно мрачный, чтобы понравиться вампиру, сад заполнен деревьями с несимпатичными нагими ветками, должно быть, ими нужно любоваться летом. Пока Барнабас вертел головой, они уже подошли к дому. Руби мгновенно открыла дверь, впуская гостей. В гостиной было странное шевеление, кажется, только что там велся разговор. По паркету застучали каблуки, а затем в дверном проеме показалась голова Джулии, обрамленная ядерно рыжими волосами, а затем доктор появилась полностью. — Рада вас видеть. — странной, слегка покачивающейся походкой она подошла ближе, и широко улыбнулась, показывая на Барнабаса оправой своих очков, зажатых в руке, — Тебя особенно, Барни. Тут она отвлеклась, покосившись в сторону. — Руби, ты свободна! Иди подзарядись. Девушка кивнула и быстро исчезла в коридоре. Еще не понимая до конца происходящее, Барнабас молча стоял перед Джулией. Ничуть не изменилась. — Годы совсем вас не испортили, доктор. — его голос прозвучал совсем безэмоционально, и произнесенное не выглядело, как комплимент. — Зачем так официально, Барнабас? — Джулия вопросительно приподняла бровь, и махнула рукой, чтобы гости проследовали вперед. — Мы ведь почти семья. «Считая, что по твоим венам в приличном количестве течет моя кровь, то можно сказать и так». В гостиной оказалось много ламп по углам, излучающих теплый желтоватый свет, свечи на стенах и массивная люстра на потолке, большая и блестящая, как елочная игрушка, при виде ее вампир поежился, ему совсем не нравились такие люстры. Засмотревшись на игры света на темно-бордовых стенах, Барнабас совсем не заметил, сидящего на диване, перед столом, парня. Кудрявый шатен с грустным видом. Вампир с любопытством рассматривал его, а молодой человек даже не шевелился упрямо уставившись в пол, точно там кино показывали. Да и взгляд у него был какой-то лишенный мысли. — Может хочешь выпить с нами, Барни? — доктор Хоффман демонстративно подняла со стола бутылку, но вампир лишь отрицательно покачал головой, видимо, разгадав тайну странной походки доктора. — А ты, Викки? — С дороги не хочется, потом составлю тебе компанию. Джулия лишь пожала плечами, и наконец-таки обратила внимание на самого тихого в комнате. Но парень уже вышел из прострации и быстро поднялся, заставив пошатнуться пару посудин. — Енох О`Коннор, очень приятно. Виктория тут же переключила все внимание этого странного типа на себя, она выглядела довольно-таки дружелюбно, но разговорить его у нее не получалось, и уже через несколько минут он попрощался и поблагодарив за что-то Джулию, ушел. Барнабас опустился на диван, скучающим взглядом пробежался по столу, и снова посмотрел на Джулию. — Думаю, вы хотите есть, Руби сейчас все принесет. — доктор достала какой-то квадратный пульт и нажала на кнопку. Через несколько минут девушка с сиреневыми волосами поставила перед Барнабасом поднос с красной жидкостью и три стакана. Руби матеро собирала грязную посуду, погружая ее на маленькую тележку, но тут Барнабас вдруг заметил, красные следы на одном из нечистых стаканов. Он посмотрел на Джулию, которая в свою очередь не сводила безмятежного взгляда с него. — Ты пила кровь при том парне? Доктор утвердительно кивнула, явно не находя в этом ничего особенного. — Это безрассудно даже для тебя. Он ведь человеческое отродье! — вампир негодовал, уставившись на Джулию, как на умалишенную. — Как и все мы, Барни. В большей или меньшей степени. — Вампиры не должны выставлять себя на обозрение! Людские взоры могут сотворить ужасные вещи! — Ох, Барнабас… — Джулия снисходительно посмотрела на него, сделала приличный глоток и слегка поморщилась, — Поверь, никто не считает меня вампиром, сейчас все думают, что это лишь мой фетиш: все эти клыки, кровь, мрак, в котором я живу… Они думают:«Это хобби, пусть развлекается, как хочет». Барни, лучший способ спрятаться — быть на виду. Так что не нервничай зря по этому поводу. — ее каблук задел ногу Барнабаса под столом, и ее губы расплылись улыбке — Но, а если конкретно о Енохе, то да, он верит в то, что я вампир. Он и сам непростой. В этот момент Виктория сладко потянулась и устало откинулась на спинку дивана. — Да, скорее всего уже вечер, вы устали с дороги. Руби заранее приготовила вам комнату, там нет окон, все как вы любите. Сонная Виктория тут же покинула гостиную, спеша поскорее попасть в царство Морфея. Джулия медленно расхаживала по полупустой комнате, задумчиво изучая грани стакана. — Ты совсем не изменилась. — Барнабас монотонно следил за ней взглядом, провожая от одного угла к другому. — Могу тоже самое сказать о тебе. — откликнулась доктор Хоффман, наконец-таки остановившись. — Нет, — Барнабас поднялся и подошел к ней поближе, — Ты не сможешь себе представить насколько… — Да? — Джулия стояла вполоборота, так что можно было заметить, как уголки ее губ дернулись вверх и замерли в таком положении, — Что же теперь по-другому? Барнабас выглядел озадаченным, наверное, уж слишком он разоткровенничался. — Я стал слишком мягким для вампира. И простил слишком много… — Да неужели? — глаза Джулии расширились от удивления, — И ты простил меня за то, что я переливала себе твою кровь? — Нет! Это совершенно отвратительный… — лицо Барнабаса тут же приобрело сердитое выражение. — Тише… — доктор Хоффман коснулась ладонями его груди, и вампир неожидавший ничего подобного, тут же замолчал. — Я и сама пожалела об этом. Бессмертие — это не так уж весело. Барнабас утвердительно кивнул, и наконец смог выдохнуть, когда Джулия убрала ладони. Зачем только он затеял этот разговор? Она ведь точно еще раз спросит про эти изменения. Но, видимо, доктор решила не мучить его расспросами сейчас, только сказала, что отправляется спать, и что-то про «не будить до рассвета». Она уже почти скрылась в дверях, когда Барнабас ее окликнул:«А этот Енох…он кто?» — Мой пациент. Не забывай, что я все-таки доктор, Барни. «И зачем этому парню психиатр?»