Devil Side

- И скорби нет в твоих слезах И бога нет на небесах Бутылками ты пьешь вино И любви сердце лишено Все оттого, что ты - ... - Говно, - раздался хриплый голос за моей спиной. Я, вздрогнув, резко обернулся. Несмотря на то, что я всего лишь вполголоса напевал придуманную на ходу песню, я все равно не услышал, как спустилась Скай. Кошка, которая гуляет сама по себе. На ней была вылинявшая футболка с надписью “Сигарету, пожалуйста” и синие шорты, которые едва не спадали с ее бедер. - Рифма, - Скай пожала плечами и нарочито громко прошлепала босыми ногами на кухню. Я промолчал. Между нами вообще появилось гнетущее напряжение после того, что я увидел. И я никак не могу выбросить это из головы, хоть Скай и дала ясно понять, чтобы я не лез не в свое дело. Как только воспоминание вновь всплывает перед глазами, меня начинает подташнивать. У меня никогда в жизни не хватило бы слов, чтобы описать тот ужас, который я испытал, увидев то, что явно никому не следовало бы. Однако, к моему несчастью, вместе с этим я чувствую нарастающее напряжение в штанах, потому что в голову лезет еще одна, непрошенная картинка. Как же все неправильно. Мерзко. Жар окутывает мою шею, будто бы невидимые раскаленные пальцы пытаются задушить меня. Знаете, я был бы совсем не против. То, что я увидел… Я оказался прав. И меня впервые это не радует. Более того, я даже не представлял масштабов своей правоты. С девушкой не просто произошло что-то плохое, с ней явно происходило это некоторое время, и я даже не уверен, хочу ли знать, что именно. - Зейн! – нетерпеливый выкрик словно отвесил мне подзатыльник. Я поднял глаза и встретился взглядом со Скай, брови которой, казалось, сейчас исчезнут в волосах на макушке. - Извини, задумался, - я устало потер лицо. Надо бы побриться. Скай чуть нахмурилась: - Ты под кайфом? Я отрицательно покачал головой и отложил гитару, которую, оказывается, все это время так и держал в руках. - Не хочешь заказать пиццу? – Скай развела руками, как будто уже долгое время пыталась объяснить какую-то очевидную вещь непроглядному тупице. - Да, - я нащупал в кармане штанов смятую пачку сигарет. – То есть, нет. Скай скрестила руки на груди. - У нас сегодня будет человеческий ужин. Из головы вылетело. Ребята скоро придут, и мы приготовим что-нибудь очень вкусное. Никакого фаст-фуда. Скай фыркнула: - И что за повод? Я, не переставая нежно поглаживать пачку сигарет в кармане, на пару секунд замешкался: - Ну, мы скоро отправляемся в тур. Лицо Скай тускнеет, она выглядит какой-то растерянной, но лишь на мгновение. Я и сам уже успел позабыть о том, что мы скоро уезжаем. Не хотел думать об этом. Но вот эта дата неумолимо надвигается, и игнорировать данный факт уже нельзя. Скай ничего не говорит и не спрашивает, лишь поворачивается к холодильнику, достает колу и щедро плескает себе в стакан, попутно разливая половину. Я не знаю, что делать дальше. Я не представляю, что делать с ней. Все это до жути похоже на ситуацию, когда вы подбираете с улицы котенка, обхаживаете его, кормите, завоевываете доверие, а затем вышвыриваете обратно, в безжалостный мир. Мое сердце неприятно сжимается, и я наконец-то достаю сигарету и отправляюсь на улицу. Подальше от распространяющегося по дому запаха вины. Моей вины. Я слышу ребят еще до того, как они вваливаются ко мне в дом. Неужели они всегда такие шумные? Неужели когда-то и я был таким же? - Скучали без нас? – громко спрашивает Альф, первым проходя в гостиную. - Безмерно, - кисло отвечает Скай, восседающая на противоположном конце дивана. Подальше от меня. - Что с вашими лицами? – интересуется Льюис, переводя взгляд с меня на Скай. – Какие-то они у вас слишком виноватые. - Да трахались они, что непонятного, - хохотнул Альф. От его громкого голоса у меня начались боли в висках. - Оставь фантазии для своих ночных игрушек, - мягко осадил его Киан и повернулся ко мне. – Зейн, у тебя есть пиво? Я мотнул головой в сторону холодильника. Киану не следует столько выпивать, и нам бы что-нибудь сделать с этим, но, конечно, никто и не подумает. Все мы прекрасно понимаем, что для парня это единственный способ снять стресс и не сойти с ума. - Кола? – мою голову пронзает писклявый голос Льюис. – Ты действительно пьешь колу? У тебя что, жар? Мне хочется убежать. Подальше от этого дома, от вечно угрюмой и что-то пьющей девчонки, от фальшивой веселости ребят, от собственных мыслей. Может, это я сам схожу с ума? - Люблю колу, - кивает Скай и делает большой глоток из стакана. – В ней можно спрятать вискарь. Тимоти фыркает и плюхается рядом с ней. Когда он берет ее стакан, их пальцы на миг соприкасаются, и, к моему удивлению, Скай не пытается отдернуть руку. Моя рука автоматически сжимается в кулак. Они все просто сговорились свести меня с ума! - Ну, кто из вас вызывался готовить ужин? – устало спрашиваю я. Льюис и Тимоти молча поднимают руки. - Я вызывался есть, - радостно сообщает Альф. На кухне стало просто невозможно дышать от жара духовки. По всему дому витают ароматы специй, а я едва сдерживаюсь, чтобы не вырвать. Голова идет кругом, по спине струится пот, а мозги будто превратились в клейкую овсяную кашу. Я понимаю, что еще немного – и я не выдержу. Нет больше сил слушать веселые разговоры ребят, остроты Скай. Перед глазами то и дело всплывает ее обнаженное тело, и меня со страшной силой мутит. Я не могу выкинуть этот ужас из головы. Никак. - Зейни вообще набил глаза своей бывшей подружки у себя на груди, - донесся до меня голос Альфа. К горлу подкатила отвратительная жижа. Я ловлю на себе взгляд Скай, разворачиваюсь и пулей взлетаю на верхний этаж. Закрывшись в ванной, я несколько секунд смотрю на свое побледневшее отражение, затем плескаю холодной водой на лицо, снимаю пропитавшуюся потом футболку и кидаю ее на пол. Трясущимися руками я с облегчением нащупываю в кармане сигареты и, стараясь ни с кем не столкнуться, спускаюсь вниз и проскальзываю на задний двор. Без футболки становится холодно: тело покрывается мурашками, и мне кажется, что меня лихорадит. Чтобы скрыться от прохладного вечернего ветерка, я иду к бассейну. В помещении не намного теплее, и я включаю подачу теплого воздуха. Сбросив шлепанцы, я присаживаюсь на бортик бассейна, свесив ноги в воду, и поджигаю сигарету. Одна глубокая затяжка – и мир уже не такой сумасшедший. Дверь хлопает за моей спиной, когда я подкуриваю вторую сигарету. Я, не оборачиваясь, знаю, кто это. Только он мог почувствовать мое настроение. Для шута он довольно чуткий парень. - В чем дело? – Льюис присаживается рядом со мной и пристально оглядывает мое лицо. В чем дело? В ЧЕМ ДЕЛО? Перед глазами вновь встает изведенное тело Скай, и мне хочется закричать. Но вместо этого из моего рта на автомате вылетает совсем другое: - Я не смогу ее выгнать. Я не смогу ее оставить. Я не знаю, что делать. И я понимаю, что это, оказывается, волновало меня не меньше того, что я увидел. Я поворачиваюсь и смотрю Льюису в глаза. Льюис понимающе хлопает меня по плечу: - Я тоже привязался к ней, как это ни странно. Есть в ней что-то, ты был прав. Да и с кем еще я могу так практиковаться в остроумии? Остальные девушки обычно бессмысленно орут мне в лицо. Улыбка впервые за, казалось бы, вечность, трогает мои губы. - Маркус убил бы нас. Вот честное слово, - говорю я. - Это точно, - хихикает Льюис, а потом вдруг становится серьезным. – Я обещаю что-нибудь придумать. - Лью… - я пытаюсь сказать, что это не обязательно, что он не должен этого делать, что это моя забота, но Льюис не дает мне даже начать. - Ты же знаешь меня. Я ведь Льюис Берк, - он улыбается и выглядит совсем мальчишкой, несмотря на то, что самый старший в группе. Я с благодарностью улыбаюсь в ответ. Кажется, Льюис понимает то, чего не понимаю даже я; он понимает меня лучше, чем я сам. Когда мы с Льюисом возвращаемся в гостиную, все уже сидят за столом, едят и пьют, а Скай что-то увлеченно рассказывает: - На занятиях рисования в младшей школе все девчонки старательно марали бумагу фигурами принцесс, единорогов и прочей хрени. Мне казалось это до чертиков скучным. Нет, ну правда - как можно быть настолько предсказуемыми?! - В детском-то возрасте, действительно, - хмыкнул Тимоти. - Полностью с тобой согласен, это вопиющий кошмар! - Вот и я так подумала! - Скай ткнула тонким пальцем в сторону Тимоти. - Я решила: в жопу принцесс! Я хочу нарисовать шлюху! И знаете, что сделала эта старая сучка-учительница? Она подписала мой рисунок как "Принцесса"! Принцесса, блять! Я была в бешенстве! Вспышка смеха. Я невольно останавливаюсь. Скай выглядит очень юной, а ее глаза не такие печальные, какими были раньше, и она искренне смеется. Я нехотя залюбовался. Мне редко доводилось слышать ее смех. Я даже не уверен, а доводилось ли вообще. Скай замечает нас с Льюисом, замечает, что я стою и пялюсь на нее, и быстро отводит взгляд. - Как ты смотришь на то, чтобы выпить? – спрашивает она у Льюиса. - Пристально, - с энтузиазмом кивает тот. Скай издает смешок. Я сажусь между Кианом и Тимоти и тупо смотрю в тарелку, не понимая, что в ней. - Где ты был? – спрашивает у меня Тимоти, подталкивая локтем в бок. Мне почему-то хочется врезать ему локтем в лицо. - Курил, - не поднимая глаз, отвечаю я. Я чувствую на себе взгляд Скай, я знаю, что она смотрит на меня, но когда я все-таки набираюсь духу посмотреть в ответ, она спокойно беседует с Альфом. Я сам себя свожу с ума. Или это все она? Я беру бутылку пива и большими жадными глотками опустошаю ее в два присеста. Аппетит начисто пропал. Льюис встает, накладывает что-то в две тарелки и одну ставит перед Скай, а вторую оставляет себе. - Я вообще-то не люблю рыбу, но если ты достанешь кости из моего куска, то я с удовольствием съем, - говорит ему Скай. - А жеваной морковкой тебе в рот не плюнуть? – возмущается Льюис. - А можно мне другого официанта? – скривилась девушка. Тимоти вызывается выбрать кости из рыбы Скай, и я очень надеюсь, что, когда он будет есть свой кусок, какая-нибудь толстая кость встанет ему поперек горла. Я отодвигаю тарелку, в которую кто-то заботливо положил кусок рыбы и салат, и тянусь за еще одной бутылкой пива. - Может, ты отведаешь наше творение? – Льюис кивком головы указывает на рыбу. - Я не голоден, - мой голос звучит резче, чем мне хотелось бы, и все за столом с удивлением смотрят на меня. Желая как-нибудь сгладить грубость, я поднимаю бутылку и предлагаю выпить за конец нашей маленькой фиесты. Повод, если честно, так себе, но все с энтузиазмом поддерживают. Саму идею выпить, наверное. Все пьют, едят и веселятся, даже вечно хмурая Скай. И я, в конце концов, расслабляюсь. Я даже позволяю себе немного поковырять рыбу и съесть несколько ложек салата. Кто-то переборщил с маслом и лимонным соком. Мы напиваемся. Это неминуемо. На стульях сидеть уже невмоготу, и мы перемещаемся на ковер в гостиной. Альф берет мою гитару, которая так и лежала на диване, и начинает петь песню Сэма Смита. Его голос завораживает, у меня даже мурашки побежали по ногам. Хотел бы я иметь такой же голос, как у Альфа. Он глупец, раз не хочет брать много соло. Тимоти начинает подпевать, к нему присоединяется Льюис и даже – кто бы мог подумать! – Скай. Ее голос идеально сливается с их голосами, особенно с голосом Альфа. У них у обоих сексуальная хрипотца, и, я думаю, они могли бы создать замечательный дуэт. Я не могу оторвать взгляда от Скай: прикрыв веки, она раскачивается из стороны в сторону и мурлычет песню. И не я один. Я вижу, как Тимоти тоже заворожено наблюдает за ней. Резко поднявшись, я отправляюсь на кухню, чтобы вместо пива смешать себе коктейль. Я не особо люблю пить крепкий алкоголь чистым, он сразу вызывает у меня рвотный рефлекс, поэтому чаще всего я смешиваю его с соком или газировкой. Пока я щедро лью виски в стакан с колой, слышу, как за моей спиной кто-то прошмыгнул. Обернувшись, я никого не вижу, но, пройдя половину кухни, чувствую знакомый запах – алкоголь и иланг-иланг. Напрочь забыв о коктейле, я вышел на задний двор, но там оказалось пусто. Я мог бы идти по шлейфу аромата, как собака, но тут, на улице, он быстро развеялся. Неужели она вновь решила ускользнуть? Хотя бы через дверь на этот раз. От этой мысли я невольно ухмыльнулся. Я даже не начал паниковать. Мне как-то не верилось, что она могла бы уйти. Вчера она согласилась остаться. Ноги сами понесли меня к бассейну. И они оказались правы. Как только я вошел в помещение, то сразу же увидел ее: она быстрым движением смахнула рукой что-то с лица и нырнула в воду. Она плакала. Я почувствовал себя еще хуже, чем когда увидел ее голой. Я вообще не думал, что она может плакать. Глупо. Конечно же она может плакать, она просто измученная девчонка. Но я не мог избавиться от ощущения, что застал ее за чем-то слишком личным. Я бы с радостью убежал сейчас обратно в дом и сделал вид, что ничего не заметил. Но мы оба знали, что заметил. Когда Скай вынырнула на поверхность, она не смотрела на меня. - Почему ты плачешь? – вырвалось у меня. Придурок. - Я не плачу. Я не могу плакать. Я голыми руками вырвала свои слезные железы будучи совсем ребенком, - хриплым голосом ответила Скай, а ее дерзкий взгляд словно бы так и кричал: «Ну давай, попробуй, поспорь со мной!» Я вздыхаю. И почему все так сложно? Я подхожу к краю бассейна, сажусь на бортик и достаю пачку сигарет. Одну засовываю себе в рот, вторую протягиваю Скай. Она подплывает и молча берет ее. Мы курим в тяжелейшем молчании, причем Скай так и не вылезла из воды. Я думаю о том, что должен как-то ее утешить, должен что-то сказать, что-то сделать, но все кажется мне неправильным и фальшивым. Я думаю, а что сказал бы Льюис? А Нура? - Знаешь, - медленно выдыхая дым, начал я, – в какой-то момент боль прошлого оставит тебя. - Да что ты знаешь о боли? – огрызается девушка. Ее слова тяжело бьют по мне. Я бы хотел ничего не знать о ней, ох, как хотел бы. Я пытался не вспоминать, пытался похоронить прошлое, но ее вопрос вызвал во мне вихрь воспоминаний. Я пытаюсь отогнать их, пытаюсь затолкнуть обратно вглубь, но ничего не выходит. Прямо перед моими глазами, как будто это происходит в настоящий момент, возникает Нура, вся такая прекрасная, с сияющей кожей и растрепанными волосами. И эта прекрасная Нура говорит мне, что больше так не может; я хочу спросить, как – так, но она не дает мне сказать ни слова. Она продолжает говорить о том, что не знает, чего хочет, что она молода, и я чувствую лишь боль, как она разрезает мою грудную клетку словно острым ножом. Все, чего я хочу – быть рядом, - хочется закричать мне. Но Нура лишь грустно улыбается: Прости меня, Зейн. Мне так жаль. А я стою, как истукан, и могу лишь думать о том, как я ее любил, как я ее люблю. Но она уходит. Уходит во второй раз. И я позволяю ей это сделать. Все они уходят. А тебе лишь остается заново по кусочкам собирать свой рухнувший мир. Я мотаю головой, силясь отогнать чувства и воспоминания, будто бы назойливых мошек. - Видишь ли, ужасно раздражает, когда каждый второй человек думает, что именно он познал все тяготы жизни, именно он постиг вершину страданий. Но это не так. Люди думают, что видят тебя насквозь, но эти же самые люди не замечают, когда другому человеку больно. Люди вообще ни хрена не замечают. Скай фыркает, но ничего не отвечает. Мне хочется отвесить ей пощечину, но я решаю сделать это красиво. - Однажды на автограф-сессии ко мне подошла девочка в темных очках. Она была очень медлительна, а я устал и хотел домой. Ее улыбка меня ужасно раздражала. С трудом удержавшись от того, чтобы не закатить глаза, я приготовился поторопить ее, но тут она сказала мне: «Хоть я и не могу видеть, ты все равно красив для меня». Это заставило меня заплакать. Да я готов заплакать даже сейчас. Никогда не забуду ее мягкий голос. Такие люди должны злиться на всех и вся, злиться за то, что они лишены самых обыденных вещей. Я бы злился. Я бы ненавидел весь мир и проклинал его. Скай подплывает к бортику, подтягивается и садится рядом со мной. Наши локти соприкасаются, но она не отодвигается, и мне становится тепло. Или это от того, что я включил подачу теплого воздуха? Закурив по второму разу, мы так и сидели; вода с ее одежды стекала по моей руке, но я и не думал отодвигаться. - Я просто боюсь остаться одна, - неожиданно произносит Скай, когда я уже и не надеюсь, что она заговорит. Ее слова повергают меня в шок. Я даже теряю дар речи. Может, я ослышался? Или у меня начались никотиновые галлюцинации? Ведь, если я все правильно услышал, то это первый раз, когда Скай со мной откровенна, когда она сбросила все свои маски. И сейчас, глядя на нее, я вижу, какая она уязвимая и хрупкая – страшно дотронуться. Как улитка без раковины. Склеенная из осколков фарфоровая кукла. И точно – голубоватые вены на бледной коже можно принять за трещины. И тогда я протягиваю ей свой мизинец – это был наш с Алией детский способ клятвы. Детский, но священный. - Ты не останешься одна. Скай с удивлением смотрит на мой палец, будто бы я член достал из штанов. - Я обещаю, - я смотрю ей прямо в глаза, эти печальные глаза невероятного цвета. И губы Скай трогает слабая улыбка. Она дает мне свой мизинец, и мы скрепляем клятву. Обет. Сейчас, пьяный и окрыленный своей могущественностью, я готов и еще кое-чем скрепить это обещание. Я вижу в ее взгляде то, что мне нужно: «Да да да!» Все еще цепляясь мизинцем за мизинец Скай, я начинаю медленно наклоняться к ней. В ее глазах мелькает неподдельный ужас. Я замираю, и тут мы слышим голоса ребят, которые зовут нас по очереди. Скай резко подскакивает и идет к выходу. Я не могу пошевелиться. Что я только что пытался сделать? Неужели правда пытался поцеловать ее? Дойдя до двери, Скай обернулась и проговорила своим обычным, резким и недовольным голосом: - Ну, ты поднимешь сегодня свою задницу или нет? Я бы обиделся раньше, но теперь она меня не проведет. Теперь я знаю, какая она. Знаю, что вся эта грубость – всего лишь скорлупа, своего рода защита. И она так напоминает мне этим Алию. Но теперь никто не посмеет ее обидеть. Мы станем ее защитой. Станем ее ангелами-хранителями.