Мой любимый одноклассник

Мы провели сказочную неделю вместе. Было много любви, нежности, заботы и секса. Алька угасал на глазах, но не подавал вида, старался делать всё на ровне со мной. Готовил, ходил в вуз и на футбол, не давая себе поблажек, как будто пытался доказать мне или себе, что он ещё ого-го. Однако, я видел с каким трудом он поднимался утром с кровати, на сколько сильная отдышка была у него после тренировок или секса, но на все замечания и попытки помочь зеленоглазый лишь отмахивался и говорил дежурное "всё ок". Не знаю судьба, карма, Сатана, Бог, кто или что пишет наши книги жизни, возможно, мы сами. Я уверен на сто процентов только в том, что там наверху или внизу меня искренне ненавидит. И вот вроде есть за что, но по какой блять неведомой причине месть всегда осуществляется через дорогих мне людей? Я помню тот день так, будто бы это было вчера. Да черт возьми, я вижу события того дня каждый ёбанный день всю свою жизнь. И, видимо, буду помнить до самой смерти... Я, как обычно, бывало в последние дни, проснулся раньше Альки. По сложившейся традиции спросонья засмотрелся на своего маленького зеленоглазого котенка. Длиннющие темные ресницы, слегка подрагивающие во сне, блондинистые волосы, успевшие отрасти до прежней длины (я понятия не имею, как у этой Рапунцель так быстро растут волосы), веснушки на курносом носу и губы, застывшие в улыбке. Кажется, что я никогда не видел людей красивее. Чмокнув Альку, я поплёлся в душ, готовясь к очередному дню счастья и борьбы. Закончив со всеми делами, и, приготовив завтрак, я пошёл будить челкастого, так как на удивление на мои словесные призывы он не реагировал. Увидев его в тот момент, никто бы и подумать не смог, что этот человек болен. Я подошёл ближе и начал нежно поглаживать его плечо в попытке разбудить. Спустя пару минут я с ужасом осознал, что Алька не дышит. Я сорвался с места, не помня себя от стресса вызвал скорую, дождался их, передал Ала и только после того как дверь за бригадой закрылась, я пришёл в себя. Вместе с осознанием себя, пришло и понимание того, что именно произошло за эти пятнадцать минут. Он умер... В голове крутилась только эта мысль. Он умер, а я не смог помочь. Он умер, а меня не было рядом. Он умер, а я даже этого не почувствовал. Собрав себя с пола, на который я сполз после отъезда скорой, я начал думать что делать и как жить дальше. Всё моё существо вопило о потере Ала, внутри меня будто умерло всё то немногое, что заставляло меня жить. Однако, на задворках сознания всё же теплилась мысль, что это всё какая-то ошибка и Алька просто вышел в магазин и вот-вот вернется домой. Замучив себя и своё сердце бесконечными вопросами без ответов, я понял, что мне нужно. Единственный человек, который может дать мне ответы - это врач. Благо я запомнил в какую больницу повезли Алю. Мгновенно собравшись, я, буквально, долетел до больницы. На ресепшене сидела симпатичная медсестра, с большими голубыми глазами, длинными ресницами, густо намазанными тушью, что, кстати, её совсем не красило, и приторно-сладким голосом. Узнав у неё всю информацию о недавно поступившем пациенте Алане Картере, я стал, на негнущихся ногах, подниматься на третий этаж в кабинет лечащего врача Ала. Найдя в конце концов нужный кабинет, я остановился около закрытой двери не в силах постучать. Меня сковал страх, животный страх услышать плохие новости. Я думал о том, что мой мальчик сейчас уже в морге и я просто оттягиваю неизбежное. Дверь со скрипом открылась, выбивая меня из размышлений. Передо мной стоял пожилой мужчина, на вид лет шестидесяти, с густыми седыми усами и легкой залысиной на макушке. На его переносице удобно устроились круглые очки, а весь его вид прямо-таки кричал об огромном опыте. - Добрый день, молодой человек. - на удивление его голос не был таким скрипучим как его дверь. Хотя может это я слишком предвзят к старикам? - Вы ко мне? - Добрый день, господин... - быстрый взгляд на табличку на двери кабинета. - ...Моррисон. Меня зовут Майкл Дейли. Я узнал, что пациент Алан Картер поступил под ваше попечение, и хотел узнать каково его состояние на данный момент? - какую там молитву надо читать за здравие? Я блять только Отче наш знаю и то максимально хреново. - А, да, Алан, чудесный юноша. - конечно чудесный, мой мальчик самый лучший на свете, который очаровывает всех и каждого. - Вы его друг? Друг ли я ему? Наверное да. Я уверен только в том, что для меня он не только друг или любимый человек. Алан - это человек, который заставил меня взглянуть на мир по-другому, вытащил меня с самого дна и показал, что жизнь на самом деле прекрасна. Я люблю этого зеленоглазого чудика, люблю, люблю, миллион раз люблю. - Нет... - скажу, что друг, не получу информацию. Скажу то, что собираюсь, засмеют. Да и плевать! - Я его жених. - я выпалил это признание на одном дыхании как бы боясь собственных слов. С одной стороны, мы никогда об этом не говорили, так как в нашем положении было слегка не до этого. С другой стороны, я никогда не воспринимал его как парня. Ал стал для меня родным человеком с тех самых пор как мы встретились в коридоре между нашими квартирами, хоть я тогда этого и не понимал. - Оу... - я ожидал чего угодно: ухмылку, смешок, удивление, но никак не спокойное безразличие. Мистер Моррисон как будто слышал подобные вещи в день по пятьсот раз не меньше. Он поправил очки и продолжил. - В таком случае, я не могу сказать вам, что с Аланом. Знайте только одно, мы стараемся, чтобы всё было хорошо. - мужчина было собирался уходить, но я схватил его за локоть и чуть ли не крича сказал: - Господин Моррисон, я не знаю, почему вы не хотите посвятить меня в курс дела, но клянусь, лучше сейчас же скажите мне правду. В противном случае, через пару часов рядом с ним буду лежать я! - я понимал, что мои угрозы никак не повлияют на взрослого состоявшегося мужчину, но если подумать - это и не были угрозы, скорее крик души. - Молодой человек, я не боюсь получить больше работы благодаря вам. Меня мучает вопрос готовы ли вы услышать правду о состоянии своего жениха? - готов ли я? Нет конечно! Я нарисовал себе столько мучительно болезненных картин о том как теряю свою любовь навсегда, о том как рыдаю на могиле самого светлого человека на свете. Разумеется я был не готов слышать ничего, почему-то я был уверен, что хороших новостей у врача для меня плюс-минус ноль. - Да, для меня важны любые новости, чтобы понимать, что мне делать дальше. - ну, а что я должен быть сказать? "Добрый доктор Айболит, пожалуйста скажите мне, что мой Алька жив и здоров." или "Нет, я слабая тютя, не говорите мне ничего, дабы не травмировать мою слабую психику."? - Я вас понял. - Мистер Моррисон быстро пролистал медицинскую карту Альки, которая, как оказалось, всё это время была у него в руках, а затем произнес три слова. Всего три слова, которые выбили землю у меня из-под ног. - Он в коме.