***
— Креван, полагаю, ты знаком с моей дочерью? — спросил Ауберон, указывая взглядом на изумительно красивую белокурую эльфку, стоящую рядом с троном. — Да, ваше величество, — Знающий склонился перед королём, — мы виделись с Ларой на нескольких приёмах… — Но дальше дежурного обмена любезностями дело не зашло, — в огромных зелёных глазах эльфки мелькнула ирония, — мой будущий… партнёр так и не осмелился пригласить меня на танец или хотя бы угостить вином. Вероятно, я показалась ему недостаточно красивой. — Скорее, наоборот, — на губах Ауберона расцвела горделивая улыбка, — Креван слишком хорошо воспитан и при этом — юн, потому и растерялся. Но это легко исправить — с сегодняшнего дня вы будете проводить много времени вместе, чтобы получше узнать друг друга перед тем, как взойти на ложе. — Отец, — Лара окинула Кревана оценивающим взглядом и отвернулась, — а какой в этом смысл? Для того чтобы переспать, совершенно не обязательно знакомиться, уж кто-то, а ты это прекрасно знаешь! — Цинизм тебе не идёт, — Ауберон нахмурился, — и, поверь мне, гораздо приятнее делить своё тело с тем, кто тебе, по меньшей мере, симпатичен. — Возможно, — протянула Лара и снова уставилась на Знающего, — на него хотя бы приятно смотреть, такой редкий цвет глаз… Но я по-прежнему считаю все эти прогулки под звёздами напрасной тратой времени. Я должна родить от него ребёнка — так? А для этого нужно всего лишь заняться сексом в момент моей овуляции. — Лара, — король поморщился, — откуда в тебе столько… — Практичности? — приподняла бровь эльфка. — От тебя, отец. Всё лучшее в детях — от родителей, не так ли? Да и чего ты от меня ожидаешь? С самого рождения я только и слышу, что должна родить ребёнка, который спасёт нас от Белого Хлада, и неважно, хочу я ложиться под отца этого спасителя или нет. Не моя вина в том, что носителем нужных генов оказался он, — она указала взглядом на окончательно стушевавшегося Кревана, — а не Эредин. Делать ребёнка с Ястребом было бы гораздо приятнее, недаром ведь в Тир на Лиа ходят легенды о его мужской силе. — Лара! — повысил голос Ауберон, глядя на покрасневшего от смущения Кревана. — Мы говорили об этом не один раз, и я был уверен, что ты поняла, насколько важен это ребёнок для всех нас! — Наша песня хороша — начинай сначала? — сморщила нос эльфка, хотела добавить что-то ещё, но осеклась под холодным взглядом короля и замолчала, прикусив губу. — Ты вольна нести какую угодно чушь, — Ауберон пристально уставился на дочь, — но если я узнаю, что ты спала с Эредином и, не приведи богиня, понесла от него, Красные Всадники лишатся своего командира. Я не шучу. К тому же, ты прекрасно знаешь, что я не вечен, а наследовать трон могут только мужчины. И вполне вероятно, что Креван станет не только отцом твоего ребёнка, но и королём, его кровь достаточно благородна для этого. И, не буду скрывать, как преемник, он устроил бы меня гораздо больше, чем Эредин или кто-либо в Тир на Лиа. Услышав это, Аваллак’х с трудом сдержал возглас удивления. Он? Королём? Это настолько же невероятно, как и то, что Лара Предназначена ему. Знающий изумлённо взглянул на короля, надеясь, что тот просто пошутил, но Ауберон был совершенно серьёзен. — Для того чтобы править Aen Elle, недостаточно виртуозно владеть мечом, — глядя в глаза Знающего, продолжил король, — нужно уметь пользоваться головой и думать не только о себе. Корона — это в первую очередь ответственность, дальновидность, рассудительность, а только потом — власть. Эредин этого не понимает, в отличие от тебя, Креван. Я наблюдаю за тобой достаточно долго и уверен — через пару сотен лет ты станешь отменным правителем. А Лара поможет тебе в этом и начнёт прямо сейчас, — Ауберон указал изящным жестом на дверь, — покажет тебе мою оранжерею, там как раз расцвели голубые розы из мира Aen Seidhe.***
— Ты хоть целоваться-то умеешь? — спросила Лара, стоя рядом с Креваном у куста тех самых голубых роз. — Я?.. — Знающий отвернулся, боясь окончательно потеряться в бездонных зелёных глазах эльфки, и слишком поспешно добавил: — Конечно, но какое это имеет значение? — Огромное, — протянула Лара и положила обе руки на плечи Аваллак’ха, — будущий король просто обязан делать это лучше всех и не только это. Ты уже спал с женщиной, Креван? — Да и не один раз, — соврал он, с преувеличенным вниманием разглядывая розовый куст, — но почему ты спрашиваешь? — А ты не понял? — Лара прижалась к нему вплотную, положила руки ошалевшего от происходящего Знающего себе на талию. — Я хочу не просто трахнуться с тобой ради великого дела, а и получить от процесса хоть какое-то удовольствие, а это невозможно, если ты кончишь, едва успев вставить. Понимаешь? — Не дурак, — буркнул Креван, стараясь унять дрожь в руках и не обращать внимание на, казалось, вскипевшую в жилах кровь и напряжение в паху, порождённые близостью эльфки. — И… ты можешь не верить, но я действительно хочу сначала узнать тебя, а постель никуда от нас не денется. — Врёшь, Ведун, — усмехнулась Лара, запуская пальцы ему в волосы, — хоть и краснеешь. Я же чувствую, насколько ты меня хочешь, и вижу, как сильно боишься облажаться, потому что ещё никогда ни с кем не трахался. И не вздумай возражать — твои глаза уже выдали тебя, равно как и он, — эльфка бесцеремонно опустила руку на пах Кревана. — А целоваться нужно так, мой будущий венценосный супруг, — она коснулась губ Знающего своими, жадно приникла к ним, прижимаясь к нему всё теснее, а потом так же резко подалась назад, улыбнулась, облизывая губы: — Из тебя определённо будет толк, если потренироваться. И знаешь, ты такой… — Какой? — выдавил Аваллак’х, глядя в насмешливые зелёные глаза. — Робкий и неопытный настолько, что это даже забавно, — Лара слегка сжала пальцы, откровенно наслаждаясь тем, как он вздрогнул и прикусил губу, сдерживая стон. — Вот уж не думала, что придётся учить тебя заниматься сексом… Но чего не сделаешь по воле Предназначения. — Наверное, — убирая руку эльфки со своего паха, процедил Креван, — но я предпочёл бы сначала пообщаться с тобой, узнать о тебе побольше, и только потом… — Зануда, — усмехаясь, бросила Лара, — Эредин трахнул бы меня прямо здесь, не тратя время на никому не нужные разговоры. — Я — не он, — старательно скрывая обиду, сказал Аваллак’х. — А жаль, — Лара отвернулась и пошла вглубь оранжереи. — Но ты всегда можешь взять у него пару уроков. И, поверь, это пойдёт на пользу не только тебе, Ведун. А сейчас я покажу тебе мои самые любимые цветы, идём, — она поманила Кревана за собой и ускорила шаг, ни на мгновение не сомневаясь, что он пойдёт следом. А ночью Лара пришла к нему в спальню. Сбросила с плеч шёлковый зелёный халат, легла рядом и прошептала, глядя в глаза: — Зачем тратить время на болтовню, если можно провести его так… — тонкие пальцы скользнули по груди Знающего, опустились на пах, — тем более мы оба хотим именно этого. Правда, Креван? — Да, — выдохнул он, запуская руку в роскошные светлые волосы Лары и касаясь её губ, готовно раскрывшихся навстречу. А потом она оседлала его бёдра, соединяя их тела в одно целое, и начала двигаться — быстро и резко, сводя его с ума и не сдерживая громких стонов, от которых у Аваллак’ха всё сильнее кружилась голова. Горячая теснота тела Лары, её запах лишили его остатков осторожности, смущения и разума. Он рванул эльфку к себе, поцеловал грубо и жадно, а потом обхватил за талию и подмял под себя, видя своё отражение в расширенных зрачках её потемневших глаз, и… проснулся от собственного стона. Лары в комнате не было, в воздухе витал только запах его пота и семени, пролившегося на простынь. Брезгливо сморщившись, Аваллак’х сорвал белое полотнище с постели, вытер им тело и швырнул на пол, а после рухнул обратно, напрасно пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Лара была права — он действительно ещё ни с кем не целовался и не спал, потому что всегда хотел чего-то большего, чем просто секс. Потому и никогда не понимал Эредина, хвастающегося своими победами и давно переставшего считать женщин и мужчин, которых поимел. Гласу было достаточно просто тела, а ему — нет. Креван был уверен — настоящее наслаждение можно получить, если разделить ложе с тем, кого любишь, а не просто хочешь. Но как пояснить это Ларе? Как заставить её увидеть в нём не навязанного Предназначением партнёра, а любимого? В какие слова облечь то, что растекается по крови и горячо пульсирует в висках даже сейчас, когда плоть уже получила своё и унялась?***
Отыскать эти слова Аваллак’х так и не сумел. Терялся под взглядом Лары, напрасно пытаясь не думать о том, что продолжало сниться каждую ночь. Дочь Ауберона стала его манией, лишила возможности рассуждать здраво и завладела им целиком и полностью. Она была так близко — достаточно протянуть руку, и при этом продолжала оставаться бесконечно далёкой, была готова в любой момент отдать ему тело, но не пускала в сердце. Слушала его, а сама продолжала думать о чём-то или о ком-то совершенно другом. А потом Лара и вовсе исчезла, не пришла в оранжерею в условленное время, не соизволив даже предупредить его. Закономерно предположив, что она всё-таки с Ястребом, Креван поспешил к Эредину, вломился в спальню Гласа без стука и ожидаемо застал того в постели со светловолосой эльфкой, упоённо скачущей на нём. — Лара! — окликнул он своё Предназначение, с трудом сдерживаясь, чтобы не хлестануть по обоим заклинанием, вложив в чары все свои отчаяние и боль. Эльфка обернулась и… оказалась не Ларой, а совсем другой, в её голубых глазах вспыхнуло удивление, но она даже не подумала слезть с Ястреба или хотя бы прикрыться. Смотрела на замершего у раскрытой двери Ведуна, а потом повернулась к Эредину и протянула: — Это его ты имел в виду, когда сказал, что сегодня мы будем втроём? — Нет, — усмехнулся Эредин, окинул взглядом Кревана и добавил: — Он ошибся дверью. И бабой, правда, Лис? — Где Лара? — ответил вопросом Знающий, глядя в глаза Ястреба. — Понятия не имею, — пожал плечами тот, — а с чего ты вообще решил искать её здесь? — Неважно, — отмахнулся Креван, не собираясь посвящать Эредина в подробности своей невзаимной и горькой любви. — И я, пожалуй, пойду… — Можешь остаться, — предложил Ястреб, — её хватит на нас обоих, — он по-хозяйски шлёпнул эльфку по ягодице, — на редкость ненасытная сучка. — Спасибо за предложение, но нет, — пробормотал Аваллак’х, развернулся и поспешил прочь, надеясь всё же отыскать Лару и радуясь, что на Эредине оказалась не она. Но радость была недолгой, потому что вскоре Креван узнал, куда на самом деле подевалась Лара и на кого променяла его. Пожалуй, ещё никогда ему не было так больно и обидно. Ему, Aen Saevherne, предпочли обезьяну, чародея-dh’oine, с которым Лара не просто сношалась, но и понесла от него, заплатив в итоге жизнью за позорную для Aen Elle страсть. Спасением от терзающих мыслей и сожалений для Кревана стала работа. Он с головой ушёл в выведение мага, способного в совершенстве овладеть перемещением между мирами. На это ушло не одно столетие, но в итоге на свет появился Карантир — Золотое дитя, доставшееся в конце концов Эредину. Аваллак’х не мог понять, почему все, в кого он вкладывает душу, его предают? Может, его кто-то проклял, обрекая на одиночество и холод, который сковал сердце Кревана в тот день, когда он узнал о гибели Лары? Или он просто-напросто неудачник, как однажды заявил Глас? Верить в это не хотелось, но и возразить было нечего. А потом в Тир на Лиа появилась Ласточка — почти точная копия Лары, носительница гена, который Аваллак’х считал безвозвратно потерянным для Aen Elle. Предназначение, казалось, решило наконец-то сжалиться над Знающим, вернуть ему то, что было обещано несколько сотен лет назад, но… Ауберон совершенно забыл о своих обещаниях и решил сам стать отцом ребёнка-спасителя. К тому же, король уже не заикался о передаче власти Кревану или кому-либо другому, зато всё чаще об этом говорил Глас, успевший за это время обрести реальную силу и влияние. Король Дикой охоты спал и видел на троне себя, и в любой момент мог перейти от слов к делу. Что и случилось в последний день пребывания Цири в Тир на Лиа.***
В то утро Аваллак’х оказался у двери королевских покоев неслучайно. Он шёл к Ауберону, собираясь предложить королю новое снадобье, способное помочь ему исполнить своё Предназначение, но Знающего опередили. У королевской двери стоял Эредин, задумчиво глядя на небольшой флакон, лежащий на ладони. А потом по губам Гласа скользнула презрительно-насмешливая ухмылка, он стукнул костяшками в дверь и, получив разрешение, вошёл. Креван, стоящий за портьерой, подавил желание войти следом, и заставил себя оставаться на месте. Если в флаконе то, о чём подумал Знающий, смена власти в Тир на Лиа — дело решённое. И сейчас он может или помешать Эредину, или просто подождать, чтобы в нужный момент обвинить Гласа в убийстве короля и занять трон, отправив узурпатора на виселицу. Потом. После того, как Эредин сделает то, на что сам Креван никогда бы не решился, хоть и прекрасно понимал — время Ауберона истекло. Aen Elle уже давно нужен новый король — молодой, сильный, рассудительный и отмеченный Предназначением — Crevan Espane aep Caomhan Macha. Эредин вышел из королевских покоев через несколько минут, на его лице было написано нетерпение, а зелёные глаза торжествующе мерцали, Глас осмотрелся по сторонам и поспешил к выходу из дворца. Креван, предчувствуя неладное, хотел войти к Ауберону, но вовремя заметил быстро приближающуюся Zireael и остался за портьерой, невольно засмотревшись на девушку. Почему-то сейчас она была до боли похожей на Лару, может, решительно сжатыми губами или потемневшими бездонными глазами? Он не понял, чем именно, но это сходство окончательно пригвоздило Аваллак’ха к месту, а сдвинуться он смог, только когда заплаканная Ласточка выбежала из королевских покоев. Не тратя больше ни мгновения на колебания и сомнения, Креван подошёл к двери, открыл её, вошел и увидел то, чего больше всего опасался, но ни капли не удивился. Ауберон был мёртв, его рука бессильно свисала, а тело полулежало на кресле. Теперь Кревану стала понятна причина слез, струившихся по лицу Zireael, и ухмылки на лице Эредина. «Король умер, да здравствует король», — пронеслось в голове Аваллак’ха, а спустя несколько дней эту же фразу произнёс Ге’эльс, протягивая корону Эредину, на лице которого была написана настолько искренняя печаль, что нельзя было усомниться в непричастности Гласа к смерти Ауберона. Совет единогласно передал власть Эредину, за спиной которого стояла грозная сила в лице Красных Всадников и Карантира — чародея, равного которому среди Aen Elle не было. Принимая корону, Глас поклялся сделать всё, чтобы открыть Ard Gaeth как можно скорее, и добавил, глядя в глаза Аваллак’ха: «Надеюсь, ты сумеешь заставить Ласточку вернуть то, что украла у нас Лара. Предназначение должно быть исполнено, не так ли? Как ты заделаешь ей ребёнка, меня не интересует: то ли в лаборатории, то ли более естественным путём, если, конечно, тебя не смущает её обезьянья часть. Мне нужен результат, Креван. Ты понял?» Аваллак’х молча кивнул, невольно вспоминая зелёные глаза Цири, точно такие же, как и те, что до сих пор снились ему по ночам. Жестокая шутка Предназначения — маленькая dh’oine, которую ему придётся оплодотворить. В тот момент Креван решил, что сделает это в лаборатории, чтобы не осквернять память Лары сношением с обезьяной. К тому же, люди до сих пор вызывали в Знающем исключительно брезгливость. Однако через несколько месяцев безрезультатной погони за Цири, Эредин снова собрал их всех в зале Совета и обрадовал Кревана тем, что нужды в ребёнке больше нет. А потом предоставил слово Ге’эльсу, который сообщил, что нашёл способ открыть Ard Gaeth гораздо быстрее. Для этого нужна всего лишь кровь Ласточки и особый ритуал, и совершенно не обязательно ждать появления на свет ребёнка. — Но… это же убьёт её, — вырвалось у Кревана. — И что? — приподнял бровь Эредин. — С каких пор тебя стала волновать жизнь dh’oine? Ты, часом, не заболел? — добавил Глас участливо, но в глазах читалась откровенная насмешка. — Я совершенно здоров, — процедил Знающий, — и в отличие от тебя, думаю о будущем. А что если этот ритуал не сработает? Ты сам уничтожишь наш единственный шанс на спасение, а это — непростительная для короля недальновидность! Да и что такое какие-то несчастные девять месяцев? Мы ждали этого гораздо дольше, да и Белый Хлад не наступит прямо завтра. Я против этого ритуала, но не потому, что мне жаль dh’oine, я считаю его неразумной и опасной авантюрой. — Не припомню, чтобы спрашивал твоё мнение, — сузил глаза Эредин. — Как только мы поймаем Zireael, я проведу ритуал. Твоя помощь в этом мне не нужна. Можешь отправляться в свою лабораторию, копаться в книгах или играть на дудке. Мне плевать. Но если ты попытаешься мне помешать… — Ты убьёшь и меня, как… — Аваллак’х в последний момент прикусил язык, понимая, что ни в коем случае нельзя рассказывать о том, что он видел в день смерти Ауберона. Никаких доказательств у него нет, а слова — это всего лишь слова, — как десятками вырезаешь dh’oine? — Только если ты сам попросишь меня прекратить твои мучения, Креван, — зелёные глаза Гласа холодно сверкнули, — я слишком многим тебе обязан, — он указал взглядом на Карантира, не проронившего пока что ни слова, — а я никогда не был неблагодарным, и ты это знаешь. — Будь по-твоему, — Знающий встал и направился к выходу, бросив через плечо, — мне действительно лучше вернуться в лабораторию. И он на самом деле пошёл туда для того, чтобы собрать самое необходимое и отправиться на поиски Zireael, надеясь, что отыщет её раньше Эредина. А ещё Аваллак'х был уверен — должен существовать способ остановить Белый Хлад, навсегда обезопасив все населённые миры. И, по всей видимости, кроется он в силе Старшей крови, нужно только понять, как воспользоваться этим даром. Но сначала — найти Цири, пока до неё не добралась Дикая охота. Он сделал всё, чтобы защитить её от Эредина, и преуспел, несмотря на проклятие. Правда, Знающий до сих пор так и не разобрался до конца в природе чувств, которые теперь испытывал к Ласточке, но на это у него ещё будет время. Главное сейчас — спасти Карантира от него самого. Но как? Убедить ослепшего от любви упрямца у него не получилось, но и равнодушно наблюдать за тем, как Золотое дитя губит себя — нельзя. Ведь именно ради Карантира Креван вернулся в Тир на Лиа, рискнул головой ещё раз, не думая о том, что и сам может оказаться в тюрьме, если Ге’эльс сочтёт его возвращение угрозой собственной безопасности. Но в одном Аваллак’х был совершенно уверен — сканировать Карантира не позволит, даже если придётся рассказать о том, что был невольным свидетелем убийства Ауберона. Конечно же, Ге’эльс спросит, почему Знающий молчал столько лет, и, вполне вероятно, обвинит его в соучастии, но другого выхода не будет, если не случится чуда и Эредин не сознается в преступлении до сканирования.