Выбор

— Садись, — Ге’эльс указал Эредину на кресло, — вижу, ты решил обойтись без повязки? — В точку, — усмехнулся Глас, старательно делая вид, что не замечает уже привычных стражей за спинкой кресла и высокого рыжеволосого Aen Saevherne, стоящего у окна. Имя этого Знающего вечно вылетало у Эредина из головы, запомнилось только, что тот был до тошноты правильным и никогда не носил мантию, предпочитая обычную одежду. Вот и сейчас на нём были надеты расшитые растительным орнаментом золотистая рубашка и коричневые штаны. — Мне неплохо и так, а если тебя что-то смущает — отвернись, я не обижусь. — Обязательно, — холодно пообещал Ге’эльс, — сразу после того, как дам тебе последний шанс избежать сканирования и признаться в убийстве короля. Это в твоих интересах. — Охотно верю, — Эредин откинулся в кресле, — особенно тому, что тебя действительно заботит моя жизнь и состояние моего мозга. Я уже сказал и повторю ещё раз — я понятия не имею, кто убил Ауберона. В то утро я принёс ему всего лишь афродизиак, поскольку без него наш король был неспособен трахнуть dh’oine. К сожалению, годы оказались слишком жестоки к его мужской силе, и ты это прекрасно знаешь. Или не только и не столько годы? — с усмешкой спросил он и добавил, глядя прямо в глаза наместника. — Может, проблема заключалась в том, что на самом деле Ауберон предпочитал отдаваться мужчинам, а не брать женщин? — Прекрати! — Ге’эльс пристукнул ладонью по столу. — Не смей оскорблять память нашего короля грязными намёками! Не все столь неразборчивы в связях, как ты, Глас. И раз ты продолжаешь упорствовать, я не собираюсь тратить время на бесполезные уговоры. Альмир, — он обратился к Знающему, — ты готов приступить к сканированию прямо сейчас? — Да, — глухо обронил Ведун, подошёл к Эредину и заглянул в глаза: — Должен предупредить: чем сильнее ты будешь сопротивляться, тем хуже для тебя. Ты не маг и, априори, не способен мне помешать, сломать твой ментальный барьер так же просто, как отнять игрушку у ребёнка. — Ну так попробуй, — криво усмехнулся Глас, глядя в холодные и равнодушные тёмные глаза Альмира, — можно, я не буду желать тебе удачи? — Как тебе будет угодно, — совершенно спокойно ответил Знающий, коснулся холодными сухими пальцами висков Эредина и закрыл глаза. Глас дёрнулся, ощутив, как в мозг проникает чужой разум и начинает там копаться. Это было так же неприятно, как ползущий по коже слизняк, прикосновения оставляли холодный липкий след, заставляя вздрагивать и морщиться, хотелось оттолкнуть от себя Ведуна, но силы почему-то покинули тело. Оно стало безвольным и неподвижным, а в голове тихим эхом прозвучал голос Карантира: «Услышь меня хотя бы один-единственный раз и не сопротивляйся». И как раз это и оказалось самым сложным, тело начала бить всё усиливающаяся дрожь, а в виски словно заколотили раскалённые гвозди. Боль стиснула голову горячим, всё туже сжимающимся обручем, и Эредин зашипел, прикусил губу, чтобы не радовать Ге’эльса болезненным стоном, а чужое сознание продолжало хозяйничать в его мозгу, перебирая воспоминания в поисках нужного. В какой-то момент боль стала настолько сильной, что перед глазами Гласа заплясали багровые искры, а потом всё внезапно закончилось, и послышался обескураженный голос Альмира: — Странно… — О чём ты? — обеспокоенно спросил Ге’эльс, и Эредин с трудом поднял веки. — Или Глас действительно невиновен, или эти воспоминания погребены настолько глубоко и тщательно, что добраться до них, не убив его, я не могу, — ответил Альмир. — Поясни, — потребовал наместник, — что ты увидел? — Мне проще показать это тебе, — Знающий шагнул к Ге’эльсу, коснулся пальцами его лба, — закрой глаза и смотри. — Этого не может быть, — пробормотал спустя несколько мгновений наместник, — онейромантка… — Показала тебе только то, что увидела сама, — произнёс Альмир, — к тому же, я сомневаюсь, что dh’oine способна на большее, чем Aen Saevherne. Впрочем, ты можешь обратиться к любому члену Совета и попросить повторить сканирование, правда, я буду первым, кто выступит против этого. Слишком велик риск убить его, — он указал на Эредина, — а закон запрещает подобное. — Я не верю в то, что смерть Ауберона — чистая случайность и последствие злоупотребления афродизиаками, — упрямо заявил Ге’эльс. — Результаты сканирования невозможно подделать, — сухо сказал Знающий. — И тебе это известно. Исходя из того, что я увидел — Глас принёс Ауберону сильный афродизиак, а не яд. Принёс по просьбе самого короля. Жаль, что мне неизвестно, что именно входило в состав снадобья, но могу предположить, что один из компонентов попросту остановил сердце Ауберона. Это печальная случайность, но не умышленное убийство. Таков мой вердикт. — Хорошо, — процедил Ге’эльс, — допустим, ты прав, и Эредин действительно не планировал убить короля, но… факт остаётся фактом — Ауберон умер после того, как выпил эту дрянь. И я в курсе, кто именно это приготовил, и уверен — он прекрасно знал, что творит. Дело за малым — просканировать Карантира и убедиться, что я прав. Ты можешь сделать это прямо сейчас, Альмир, или хочешь немного отдохнуть? — Дай мне полчаса, — Знающий провёл пальцами по лбу, стирая выступившую испарину, — и прикажи отвести Эредина в камеру — после сканирования ему нужно прийти в себя. — Потрясающе, — прохрипел Глас, напрасно пытаясь унять пульсирующую в висках боль, — ты даже обо мне не забыл. Удивительное милосердие. Постараюсь вспомнить об этом, когда верну себе корону. — Даже не надейся, — осадил его Ге’эльс, — список обвинений, которые выдвинуты против тебя, состоит не из одного пункта. Тебе предстоит ответить перед Советом за каждую напрасно погубленную жизнь, Глас. Ты оказался худшим королём из всех, которые когда-либо были у Aen Elle, ты обещал так много, но не сделал ничего. Твоя безрассудная погоня за Ласточкой слишком сильно ослабила нас и закончилась провалом. — Не моя вина в том, что Лис предал нас, — прорычал Эредин, порываясь встать, но ощутил, как на плечи легли закованные в латы руки стражей, не позволяя подняться. — Я проиграл из-за него! Именно он заманил нас в ловушку, не побрезговал воспользоваться силой чародеек-dh’oine и натравить на меня ведьмака. Если бы не он, Ard Gaeth уже были бы открыты, а наш народ — спасён от гибели. — Он и так спасён, — глядя в единственный глаз Эредина, отчеканил Ге’эльс, — и сделал это именно Креван, научивший Ласточку пользоваться своей силой. — Что ты несёшь?.. — поражённо спросил Глас, впиваясь взглядом в лицо наместника. — Белый Хлад побеждён. Силой Старшей Крови, которую ты собирался потратить на открытие Врат, — снизошёл до пояснения Ге’эльс. — Не только нашему, но и всем остальным мирам больше не угрожает гибель. Лис сделал то, чего не смог ты. И к тому же… на троне Aen Elle не место тому, кого сумел победить простой ведьмак. Подобного позора я не допущу. Признай, наконец, что ты проиграл, и прекрати пытаться свалить вину за свои промахи на кого-то другого. Это низко и недостойно, даже для тебя. — Я не верю тебе, — покачал головой Эредин. — Тогда поверь мне, — сказал Альмир, отставляя кубок, из которого мгновение назад пил малиновый сок. — И Совету. Мы тоже усомнились в словах Лиса по понятным причинам, однако не поверить собственным глазам — не могли. Белый Хлад побеждён, это точно такая же правда, как и то, что ты не планировал убийство Ауберона. — Я счастлив, — осклабился Эредин, надеясь скрыть за бравадой свои настоящие чувства, — а теперь могу я вернуться в камеру? У меня сейчас голова лопнет от твоих манипуляций, — он сжал виски руками и прикрыл глаза. — Можешь, — равнодушно произнёс Знающий, — и выпей это, — он подошёл ближе и коснулся плеча Гласа, заставляя открыть глаз. — Это успокоит боль, — он протянул Эредину небольшой флакон. — И советую тебе поспать. — Меня сейчас вырвет, — мрачно начал Глас, — от твоей лицемерной заботы. Пару минут назад ты ковырялся в моей голове, не задумываясь о том, каково при этом мне, а сейчас корчишь из себя гуманиста? Актёр из тебя ещё хуже, чем из Ге’эльса. Но он хотя бы это знает и уже не пытается изображать любезность и участие. Почему бы тебе не взять с него пример? — он приподнял бровь, пристально глядя на Альмира, и резко отвёл в сторону его руку с зельем. — А это отдай Ге’эльсу или выпей сам. — Хорошо, — пожал плечами Знающий. — Но тебе действительно лучше вернуться в камеру как можно скорее. — О, именно этого я жду с превеликим нетерпением, — с сарказмом произнёс Эредин и поморщился от нового приступа боли. — Уведите, — приказал Ге’эльс стражам, — и доставьте сюда Карантира. И ещё, я не хочу, чтобы эти двое виделись до допроса навигатора.

***

Аваллак’х вошёл в кабинет наместника без стука, кивнул Альмиру и сказал, обращаясь к Ге’эльсу: — Надеюсь, ты не против моего присутствия на допросе Карантира? — Не против, — сухо ответил тот, — при условии, что ты не будешь мешать сканированию. — К сожалению, именно этого я пообещать не могу, — глядя в глаза наместника, произнёс Креван, — я уже говорил и повторю ещё раз: сканирование в данном случае равносильно смерти. Не думаю, что Альмир готов совершить преступление во имя возможной, но маловероятной выгоды. Но, как бы то ни было, ты не можешь запретить мне находиться здесь. Совет снял с меня все обвинения и полностью восстановил в правах, а потому, нравится это тебе или нет, но я не уйду до тех пор, пока не буду совершенно уверен: ты не причинишь Карантиру вред. — Ослиное упрямство у Лиса? — усмехнулся Ге’эльс, маскируя за улыбкой злость. — Какие ещё сюрпризы от тебя ожидать? Ты возьмёшь на себя убийство короля, чтобы выгородить своего питомца? — Возможно, — не отводя аквамариновых глаз, ответил Аваллак’х, — но всему своё время… — он собирался добавить что-то ещё, но в этот момент в кабинет ввели Карантира. Кревану достаточно было одного короткого взгляда, чтобы понять: маг истощён донельзя — cмертельно бледное лицо и тёмные тени под глазами говорили о том, что в последний раз он спал очень давно. Побелевшие губы и отпечатавшийся на них след от зубов наводили на мысль, что мага пытали и совсем не обязательно — физически. Аваллак’х покачал головой, но не проронил ни слова. Пока что. Между тем Ге’эльс дождался, пока Карантир сядет в кресло и сказал, обращаясь к навигатору: — Полагаю, тебе не нужно представлять Aen Saevherne Альмира? Нет? Прекрасно. Значит, ты в курсе, на что он способен, и понимаешь: смысла блокировать свой мозг — нет. — Меня слишком хорошо учили, — Карантир криво усмехнулся, скользнул взглядом по Аваллак’ху, — любая попытка сломать мой барьер закончится моей смертью, но… В сканировании нет нужды. — В смысле? — настороженно спросил Ге’эльс, а Креван вопросительно уставился на своего ученика. — Вы желаете знать, кто убил короля? — по губам Карантира скользнула усмешка. — Убийца перед вами. — Ты хочешь сказать… — начал наместник, но маг устало поднял руку, останавливая, и продолжил: — Ауберон был недостоин трона… уже давно. Только Эредин мог спасти нас от Белого Хлада, а значит: именно ему и должна была принадлежать корона. Я видел это столь же ясно, как сейчас вижу вас, — он обвёл взглядом собравшихся, на мгновение задержался на Аваллак’хе, прочёл в глазах учителя недоверие и ужас и добавил: — И сделал всё, чтобы спасти наш народ и помочь взойти на трон достойному. — Что именно ты сделал? — негромко спросил Аваллак’х, но в царящей в кабинете тишине слова прозвучали почти как раскаты грома. — Всего лишь увеличил дозу Digitаlisа*, — равнодушно сообщил Карантир, — этого оказалось достаточно. — Эредин был в курсе? — спросил Ге’эльс, впиваясь взглядом в бледное лицо мага. — Нет. Вы первые, кому я говорю об этом. — Нет, — покачал головой Аваллак’х, — нет, это полная чушь! Ты просто хочешь спасти Гласа от казни. Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы поверить в это! — Знаешь? — криво усмехнулся Карантир. — Не льсти себе, учитель. И пожалуй, стоит тебе сказать: обладай я пророческим даром и предвидь твоё предательство — ты последовал бы за Аубероном. Жаль, что прорицание никогда мне не давалось. Услышав это, Аваллак’х отшатнулся, словно навигатор его ударил, и отвернулся к окну, пытаясь взять себя в руки. Верить в это не хотелось, это просто не могло быть правдой. Гораздо более вероятно, что Карантир приготовил яд по приказу Эредина, но… доказательств вины Гласа Альмир, по всей видимости, не нашёл, а сканировать самого Карантира нельзя, потому что это равносильно убийству. Остаётся только принять на веру его признание или… рассказать о том, что видел в день смерти Ауберона. Но в свете сказанного Карантиром это уже не может служить доказательством. Эредин усмехался, глядя на флакон — и что? Он просто потешался над мужской несостоятельностью короля, а это нельзя назвать преступлением даже с натяжкой. Непочтительность? Да. Но за неё не карают смертью. Исследование тела Ауберона, проведённое спустя несколько часов после смерти, не обнаружило никаких признаков яда, и если тогда это казалось странным, сейчас уже не удивляло — дигиталис очень быстро распадается без остатка. Его можно обнаружить в крови, если знать, что искать, и сделать это очень быстро. Но, несмотря на правдоподобность, поверить в признание Карантира Аваллак’х не мог. Не укладывалось в голове, что навигатор принял это решение сам и провернул за спиной Эредина. Всё внутри противилось этому и буквально требовало докопаться до истины. Но как это сделать, не зная результатов сканирования Гласа? Оставалось одно — поговорить с Альмиром, который всегда славился непредвзятостью и справедливостью, обычно несвойственными Aen Elle. И сделать это нужно как можно быстрее, лучше всего — сразу после того, как Карантира отведут в камеру. ...— Карцер, — ворвался в рассуждения Аваллак’ха голос Ге’эльса, — сейчас тебя отведут в карцер, убийца короля подлежит строгой изоляции и неусыпному надзору. И в этот раз с тебя не снимут двимерит, — добавил он, глядя в глаза Карантира. — Твою судьбу будет решать Совет. — Я могу… увидеть Эредина перед тем, как… — Нет, — отрезал Ге’эльс, — вы встретитесь на суде, а пока что у каждого будет достаточно времени подумать и, возможно, раскаяться в содеянном. Уведите, — это адресовалось уже стражникам, молча и быстро выполнившим приказ.