***
— Ты это имел в виду, когда говорил об укрытии? — спросил Эредин, останавливаясь и указывая в сторону большой кучи камней, появившейся слева. — Да, — кивнул маг, внимательно всматриваясь, — похоже, они достаточно большие. — Ага, — согласился Глас, — правда, чтобы туда попасть, придётся изрядно забрать влево, вместо того, чтобы идти вперёд. Ты уверен, что дело того стоит? — Надеюсь, — продолжая вглядываться в камни, ответил Карантир. — Надеешься? Слабоватый аргумент в пользу нескольких сотен лишних метров, — в голосе Эредина ясно слышалось недовольство. — Ты представляешь, что я с тобой сделаю, если выяснится, что мы тащились туда зря? — А если не зря? — парировал маг. — Ты не ответил. — Ты тоже, — по губам Карантира скользнула усмешка, — лучший способ проверить, кто из нас прав — дойти до камней. — Всего-то делов, — фыркнул Глас, — ладно, пошли. И молись, чтобы тень там была, иначе… — он не договорил, сцепил зубы и ускорил шаг. Камни приближались медленно, но надежда обрести хоть временное, но укрытие, гнала уставших, измученных жарой эльфов вперёд. Карантир жадно всматривался в камни, пытаясь определить — дают ли они хоть немного тени, но с такого расстояния это невозможно было сделать. И только когда до камней осталось совсем немного, маг облегчённо выдохнул — он не ошибся. Группу образовывали несколько больших валунов, причём один из них нависал над другими, отбрасывая на песок вожделенную тень. — Ну вот, — улыбнулся Карантир, — как видишь, я оказался прав. — Вижу, — Эредин прищурился, всматриваясь в камни, — правда, сомневаюсь, что этой тени хватит на нас обоих, — он окинул себя выразительным взглядом. — А ты не сомневайся, — маг ускорил шаг, и через несколько минут они оказались среди валунов, располагающихся полукольцом. Глас снял с плеч мешок, опустил его на песок, плюхнулся следом, прислонился к камню и прикрыл глаза. Карантир устроился рядом, отметив, что тени всё же хватает обоим, во всяком случае, головы и тела не печёт, а это уже много. — Всё, хрен я до вечера теперь встану, — прохрипел Эредин, подтягивая поближе мешок и доставая флягу, — предлагаю продолжить любоваться местными пейзажами в лунном свете, — он глотнул воды, протянул флягу Карантиру. — Согласен, — кивнул маг, сделал небольшой глоток и тут же вернул драгоценную ёмкость любовнику, — тем более луны здесь две. — Это ты тоже в лисьих каракулях вычитал? — Да, — коротко ответил Карантир, и некоторое время оба они молчали, наслаждаясь покоем и тенью. — Если бы пару месяцев назад кто-то сказал, что вскоре для счастья мне будет достаточно каменюки над головой, — нарушил молчание Эредин, — я посчитал бы его сумасшедшим. А сейчас я сижу жопой на песке, хочу пить и жрать как скотина, но башку прикрыл и счастлив. Охренеть… просто охренеть. — Иногда для счастья действительно нужно немного… — негромко сказал маг, — всё зависит от обстоятельств. И раз уж мы решили просидеть тут до вечера, то можем заодно и поесть. — Именно это мы и сделаем, — потянулся к мешку с провизией Глас, — а потом можно будет и вздремнуть пару часов. Всяко лучше, чем тупо сидеть и ждать вечера, да и силы нам с тобой ещё понадобятся. Так-с, тарелками нас, ясен хрен, не снабдили, — пробормотал он, вытаскивая уже знакомый Карантиру кожаный мешок с едой, — зато есть нож, ложки, вилки и — быть того не может — котелок. Интересно, Ге’эльс сам додумался это положить или снова Лис подсуетился? А впрочем, какая разница, — он выложил на мешковину хлеб и мясо, которое предварительно понюхал: — Надеюсь, оно не успело протухнуть, иначе нам придётся останавливаться гораздо чаще, и не факт, что успеем снять штаны. Я уже не говорю о том, что ничего похожего на сортир здесь нет… Паршивая перспективка. — На этот случай у нас есть лекарство, — сообщил маг, коснувшись рукой сумки, — но не думаю, что оно пригодится так скоро. Судя по запаху, с мясом всё в порядке. — Поверю тебе на слово, — отрезая небольшие ломтики мяса и хлеба, сказал Эредин, — в любом случае, набить брюхо до отвала не получится, но лучше это, чем ничего. Карантир согласно кивнул, взял свою долю и несколько минут эльфы молча жевали, стараясь растянуть скудные порции и надеясь, что этого хватит, чтобы успокоить скулящие от голода желудки. А когда с едой было покончено, Эредин сказал, убирая в мешок остатки: — А теперь отдыхай. Я разбужу тебя через пару часов. — Спасибо, — благодарно улыбнулся маг, положил голову на плечо Гласа и закрыл глаза, надеясь, что сумеет хоть немного поспать сидя. О том, чтобы прилечь, речи не было — тени хватало только на то, чтобы прикрывать их сидящих, тесно прижимающихся к камням. Но даже такой отдых был ценен, потому что ноги гудели от долгой ходьбы, ныло всё тело, не привыкшее к долгим пешим переходам, в голове стоял туман, а глаза чесались и болели от яркого солнца и попавшего в них песка. Пара часов, пусть не сна даже, а просто покоя — разве это не счастье?..***
Чувствуя на плече тёплую тяжесть головы Карантира, Эредин думал о том, как бы не вырубиться самому, потому что устал ничуть не меньше любовника, но позволить себе отдых он пока что не мог. Обманчиво безжизненные пески могли скрывать что угодно, из-под любого камня могла вылезти проголодавшаяся местная тварь, а стать для неё обедом Гласу хотелось меньше всего. В конце концов, не для того Карантир вернул их с того света, чтобы закончить свои дни в желудке песчаного хищника. Это будет, по меньшей мере, нечестно по отношению к ним обоим. Эредин заскрипел зубами, ощутив новый прилив ненависти к Ге’эльсу и Совету — это по их милости он сидит на горячем песке, радуясь жалкой тени над головой и считая каждый глоток воды. Это они вышвырнули его сюда, свалив на него все просчёты и ошибки, объявили врагом номер один и показательно покарали, попутно обезопасив собственные трусливые задницы! Как он мог быть настолько слепым и не разглядеть змеиную сущность Ге’эльса? Почему решил, что главный интриган Тир на Лиа будет предан ему? Или просто был уверен: наместник никогда не осмелится пойти против него, не рискнёт поставить на карту то, что имеет? Считал Ге’эльса обычным карьеристом и трусом, способным быть только покорным исполнителем его воли? А впрочем, что толку кусать локти? Прошлое изменить в любом случае невозможно, чего не скажешь о будущем. И он сделает всё, чтобы Ге’эльс пожалел о том, что родился на свет, и не успокоится до тех пор, пока Тир на Лиа снова не склонится перед ним, даже если для этого понадобится утопить город в крови Elle. Они отреклись от него и обрекли на изгнание — хорошо. Пощады не будет. Он готов даровать жизнь только двоим — Альмиру и Лису, да и то последнему не стоит рассчитывать на место в Совете, а ещё лучше — исчезнуть из Тир на Лиа навсегда. Остальные Советники украсят собой ту самую виселицу, на которую собирались спровадить его. Да и на кой чёрт вообще нужен Совет, если все решения будет принимать только он? Зачем нужны восемь угодливо кивающих болванчиков, не имеющих собственного мнения? Право карать и миловать, равно как и реальная власть, должны быть сосредоточены в одних руках! Правосудие на лезвии королевского меча и никак иначе. За долгие столетия безбедной и праздной жизни под рукой равнодушного ко всему и вся короля, Aen Elle разучились бороться даже за собственные шкуры, и сейчас это ему на руку. Мягкотелых и безвольных, их не просто, а очень просто поставить на колени, и именно этим он и займётся. Он будет править ими железной рукой, не допуская даже малейших проблесков своеволия. Иной участи они не заслуживают. Достаточно вспомнить, что за сотни прожитых лет только одна женщина не легла под него. Как же её звали?.. Имя стёрлось из памяти, равно как и лицо, Эредин помнил только короткую стрижку и то, что она была сестрой одного из его воинов. Он никогда не брал женщин силой, а потому позволил ей уйти и даже сохранил случившееся между ними в тайне. И как же её всё-таки звали?.. От попыток вспомнить имя той девушки, Гласа отвлёк шорох песка, раздавшийся справа. Резко повернув голову на звук, Эредин внимательно всмотрелся в камни, но не заметил ничего живого. На мгновение ему показалось, что один из небольших валунов оказался ближе, чем был, когда они только устроились в тени, но он отбросил эту мысль, как заведомо бредовую. Камни не ходят и не ползают, даже здесь, в Мёртвом мире, а ему просто привиделось. И ничего удивительного в этом нет — поброди под палящим солнцем подольше, ещё и не такое увидишь! Криво усмехнувшись, Эредин вернулся к воспоминаниям и даже глаз прикрыл, решив дать ему хоть немного отдыха. Имя девушки, пославшей его к чёрту, крутилось в голове, но вспоминаться не желало, это уже начинало злить, равно как и всё сильнее наваливающаяся дремота. Глас и сам не заметил, что почти уснул, но тут тот самый шуршащий звук раздался снова. — Что за чёрт? — прошептал Эредин, бросая взгляд на валун и понимая, что тот придвинулся ещё ближе и теперь находится на расстоянии прыжка крупной кошки. — Или мясо всё же протухло, или его приправили фисштехом, или… этот сраный камень всё же ползёт. — Что случилось? — сонный голос Карантира заставил Гласа вздрогнуть. — Пока ничего, — ответил он, — если не считать того, что вон тот камень, — он указал взглядом на подозрительный валун, — ползёт к нам. — Что? — переспросил маг, тряхнул головой, разгоняя остатки сна, и внимательно уставился на валун. — О движущихся камнях в записках не было ни слова. — Там и о пустыне не было, — огрызнулся Эредин, — а мы угодили прямиком в неё. Или ты намекаешь на то, что я свихнулся и вижу то, чего нет? — Я этого не сказал, — спокойно ответил Карантир, — возможно, тебе просто показалось? — Дважды? В такие совпадения я не верю, — процедил Глас, не отрывая взгляда от валуна и опуская руку на рукоять меча. — Пожалуй, стоит рассмотреть его поближе, а потом… Договорить эльф не успел, потому что песок вокруг валуна вдруг словно вскипел, а сам камень рванулся к ним, оскалив зубастую пасть и разбрасывая в стороны песок длинным хвостом. — Нихера себе, — заорал Эредин, вскакивая на ноги и выхватывая из ножен меч, потому что ящерица, которая неслась на них, оказалась размером с небольшого дракона, и двигалась слишком быстро. Понимая, что нельзя давать ящерице возможность прижать себя к камню, эльф плавно ушёл в сторону, надеясь, что Карантир успеет подняться и не даст себя раздавить. А ещё он надеялся, что рептилия окажется достаточно тупой и не успеет затормозить, врежется в камень и тогда будет несложно рубануть её мечом по шее. Надежда испарилась, когда ящерица резко остановилась в нескольких дюймах от камня и крутанула хвостом, швырнув Эредину в лицо тучу песка и на мгновение ослепив. Она зашипела, обдав его вонью из пасти, усаженной сотнями острых, сверкающих под солнцем зубов, и ударила его по ногам хвостом. Удар был настолько сильным и хлёстким, что Эредин не удержался на ногах, упал, но оружия из рук не выпустил, и это спасло ему жизнь, потому что ящерица, яростно шипя, ринулась на него намереваясь вцепиться в лицо. Её бока раздувались, словно кузнечные мехи, а хвост продолжал свистеть в воздухе, не позволяя эльфу подняться. Она двигалась почти со змеиной скоростью, которую никак нельзя было предположить в столь крупном и тяжёлом теле, и уже через мгновение зубы клацнули по клинку, который Эредин успел выставить перед собой. На лицо эльфу потекла слюна, смешанная с кровью, но тварь отступать не собиралась. Она упала на него, вдавливая в песок своей тяжестью и лишая возможности двигаться, изогнула шею под немыслимым углом, намереваясь ухватить за лицо, но тут в правый глаз твари вонзился арбалетный болт. Ящерица резко повернула голову и ринулась на Карантира, желая сначала покончить с досадной помехой, а потом вернуться к Эредину, который почему-то казался ей гораздо более желанной добычей. Перезарядить арбалет маг не успел, просто швырнул его в голову твари, и потащил из ножен меч, собираясь подороже продать свою жизнь и выиграть для Эредина хотя бы немного времени. В лицо Карантиру тут же полетел песок от треклятого хвоста, а мгновение спустя ящерица ударила его хвостом по ногам. И точно так же, как недавно Эредин, маг упал, почти ослепший и оглушённый болью, успев только прикрыть руками голову и надеясь, что металл перчаток не позволит ящерице покончить с ним слишком быстро. Если, конечно, она не окажется достаточно разумной и не схватит его за что-то другое. Тогда ему точно крышка: даже если не умрёт сразу, загнётся от кровопотери и заразы, которой полно в вонючей пасти. — Сдохни, сука! — услышал Карантир полный ненависти рык Эредина, увидел, как сверкнул под солнцем меч и опустился на шею рептилии. Но всей силы удара не хватило, чтобы перерубить показавшиеся воистину каменными мышцы. Почти чёрная кровь хлынула из раны фонтаном, заливая лицо мага, а Глас тут же ударил ещё раз, вкладывая в удар всю ненависть к ожившему камню, пожелавшему их сожрать. Раненая, ослепшая на один глаз ящерица среагировать и уклониться не успела, её голова отделилась от тела и шлёпнулась на песок рядом с Карантиром, а тело простояло ещё пару мгновений, а потом рухнуло на мага, задёргалось, хлеща хвостом по сторонам, и затихло. — Добро пожаловать в Marbh ear, — пробормотал Эредин, хватая дохлую тварь за хвост и стаскивая её с Карантира. — Живой? — спросил он, окидывая мага пристальным взглядом и протягивая ему руку. — Похоже на то, — криво усмехнулся Карантир, хватаясь за пальцы любовника и медленно садясь, — правда, почти ничего не вижу, — он провёл рукой по лицу, пытаясь хоть немного стереть кровь, — хоть бы она была не ядовитой… — Скоро узнаем, — Глас вытер меч о шкуру ящерицы, отправил его в ножны и добавил, — надеюсь, её ёбарь ещё не несётся отомстить нам за то, что лишили его бабы. — А с чего ты взял, что это была она? — не мог не спросить маг, ощупывая себя и надеясь, что все кости остались целы. — Она сначала бросилась на меня, — совершенно серьёзно пояснил Эредин, — а тебя заметила только после того, как ты выбил ей глаз. Натуральная баба, да ещё и голодная. — С тем же успехом это мог быть самец, — не менее серьёзно возразил Карантир, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота от запаха ящеричной крови и самой туши, валяющейся совсем рядом. — Нихрена подобного, — покачал головой Глас, — будь это так, он не сожрать бы тебя хотел, а оттрахать. Во всяком случае, у меня ты всегда вызываешь именно такое желание. Да и хера я у неё что-то не вижу, — он скользнул взглядом по брюху ящерицы. — Они просто устроены иначе, — начал было маг, но поймал насмешливый зелёный взгляд и осёкся, поняв, что Эредин специально городит полнейшую чушь. — Да и какая теперь разница? Дохлые все воняют одинаково, что самцы, что самки. — Надо оттащить это дерьмо подальше, — сказал Глас, снова хватаясь на ящеричный хвост, — потому что я по-прежнему не собираюсь уходить отсюда до вечера. И, насколько я в курсе, такие твари обычно живут поодиночке и не терпят себе подобных. Они сходятся только, чтобы потрахаться. Я прав? — Не все, — покачал головой Карантир, — василиски, например, образуют пары на всю жизнь. А к какому виду принадлежит эта ящерица, я не знаю. — Предлагаю назвать её Ге’эльсом. Как по мне, самое то. Она точно так же прикидывалась безобидной каменюкой, пока не подобралась на расстояние прыжка. Подлая хладнокровная тварь, точь-в-точь наш обожаемый наместник. И закончит он точно так же, — добавил Эредин, хмурясь и начиная оттаскивать ящерицу от гостеприимных камней. — Ге’эльс так ге’эльс, — не стал спорить Карантир, поднимаясь на ноги, — ты встретился с ней первым, тебе и называть. — Замётано, — Глас сплюнул на песок и обратился к обезглавленной туше: — Ну, что, наместник, обломал зубы? Так тебе и надо, паскуда, и сдаётся мне, что сегодня ночью сожрут тебя твои собственные выродки. И поделом.