Выбор

— Никогда не думал, что обычное умывание превратится в проблему, — пробормотал Карантир, копаясь в сумке, когда они снова сидели в тени под камнем. — Изводить на это воду нельзя, но и ходить так, — он скривился, дёрнул покрытой уже успевшей засохнуть кровью щекой, — не вариант. — Да уж, — поддакнул Эредин, — макияж так себе, явно не твой цвет, — он подмигнул магу, — я уже не говорю о том, что запах крови привлекает хищников. — И чешется, — Карантир потёр щеку пальцами, но только хуже всё размазал, — если только попытаться стереть это спиртом? — он достал уже знакомый Гласу пузырёк, положил себе на колени, а потом оторвал небольшой кусочек бинта, смочил его и вопросительно глянул на любовника: — Поможешь? — Хуже точно не сделаю, — Эредин взял бинт и покачал головой, внимательно всматриваясь в лицо мага, — хуже просто некуда. Надеюсь, эта срань не попала тебе в глаза? — Нет, — покачал головой Карантир, — я успел зажмуриться, когда ты рубанул ге’эльса по шее. — Отлично, — чуть улыбнулся Глас, — у нас и так всего три глаза на двоих, не хватало лишиться ещё одного… или двух. Тогда нам точно крышка, — он сосредоточенно нахмурился и принялся стирать с лица любовника ящеричную кровь, — ну вот, теперь получше, до ближайшей реки или хотя бы лужи пощеголяешь так. — Спасибо, — Карантир стащил перчатку, провёл пальцами по щеке, — я всё думаю, как мы могли проморгать эту тварь? Она же здоровенная была, почти как василиск? — Элементарно, — Эредин выбросил испачканный в крови кусок бинта, — ты цвет её шкуры видел? Хрен от камня отличишь. Да и в песок она зарылась по самые ноздри, только хребет торчал, который мы за каменюку приняли. Хитрая, сволочь. — Да уж, — покачал головой маг, — если бы первым отдыхал ты… — Кстати, об отдыхе — именно к этому тебе и стоит вернуться, да и я не отказался бы потом подремать. Так что давай, — Глас указал взглядом на своё плечо, — всё равно делать больше нечего. После хорошего боя или спать, или пить, или потрахаться от души, но со вторым и третьим могут возникнуть сложности. Не хватало ещё отбиваться от ге’эльса номер два со спущенными штанами! — Думаю, в таком случае он сдох бы на месте, осознав собственную неполноценность, — улыбнулся Карантир, снова устраиваясь на плече любовника. — Ты хочешь сказать, что я схватился не за тот меч? — прищурившись, осведомился Эредин. — При случае надо будет проверить твою догадку. — Обязательно проверим, — согласился маг, — и сдаётся мне, что такая возможность представится нам даже раньше, чем хотелось бы. — Иди ты aep arse с такими пророчествами, — фыркнул Глас, — и, кстати, у тебя остался час, так что — спать. Карантир спорить не стал, послушно закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон, которому не мешали ни жара, ни неудобная поза, ни всё ещё немного зудящая кожа. А Эредин мысленно вернулся к недавней драке и с неудовольствием отметил, что отсутствие глаза делает его уязвимым, изрядно сокращая обзор. К этому нужно будет привыкнуть как можно быстрее, поскольку ждать от зверья снисхождения к увечью не приходится, да и не только от зверья. Эльф невольно вздрогнул, вспомнив, как в глазницу вошёл ведьмачий меч, и только сейчас осознав — если бы не шлем, не позволивший клинку скользнуть дальше, он умер бы мгновенно. И никакая магия уже не помогла бы, даже та, которую тогда пустил в ход Карантир. Король Дикой Охоты навсегда остался бы на залитой собственной кровью палубе Нагльфара, и это была бы чудовищная несправедливость. Смерть, которой он верой и правдой служил столько столетий, всё же оказалась благодарной и не спешила забирать его самого. И пусть так будет и дальше! Пусть она стоит за его спиной и хранит своего верного проводника. Недаром ведь он всегда был её неутомимым и безжалостным орудием, с того самого дня, как выбрал путь уничтожения и завоевания. Выбрал, несмотря на увещевания своего наставника Арамиля, твердившего о том, что это — путь в никуда, который рано или поздно приведёт к гибели самого Эредина. Наставник ошибся. Жаль, что нельзя сказать это ему в глаза, потому что несколько сот лет назад Глас лично закрыл их навсегда, сразу после того, как всадил клинок в сердце того, кем сначала восхищался, потом — любил, а после — возненавидел, преследовал и убил, не сумев простить предательства. Арамиль. Носитель Старшей крови, почему-то решивший оказывать ему, совсем юнцу, покровительство. В то время Эредин не задавался вопросом — почему среди всех юношей Тир на Лиа Арамиль избрал учеником именно его. Ему просто невероятно льстило внимание легендарного воина, а часы, проведённые в тренировочном зале, пролетали мгновенно и оставляли после себя не только усталость, но и бешеное желание как можно скорее всё это повторить. Эредину хотелось точно так же сливаться в одно целое с клинком, как делал это учитель, двигаться с той же смертоносной грацией, так же не знать усталости и жалости в первую очередь к себе самому. И наивысшей наградой для него тогда была скупая улыбка учителя, лёгкое прикосновение сильных пальцев к взмокшим чёрным волосам, ободряющий хлопок по плечу и негромкое: — Хорошо, Эредин, можешь отдохнуть до завтра. И спорить было бесполезно, учитель просто пропускал мимо ушей его возражения и отсылал прочь, обучая не только сражаться, но и подчиняться приказам. И именно это всегда было для Эредина самым сложным. Уже тогда он не любил склонять голову, даже перед королём или Арамилем, мечтал о тех днях, когда отдавать приказы будет именно он, и был уверен — это время обязательно скоро наступит. Иначе и быть не может, ведь в противном случае Арамиль не стал бы его учить. И не только учить. Именно Арамиль первым показал Гласу другие миры, стал брать ученика с собой в путешествия по Спирали. И восторг от увиденного запомнился Эредину навсегда, даже спустя столетия эти чувства не потускнели, песок времени оказался над ними не властен. Равно как и над ночью, которую они провели, задержавшись дольше, чем рассчитывали, в одном из миров, уже затронутых наступающим Белым Хладом. Им пришлось заночевать в пустом и холодном жилище, ожидая, когда же откроется портал, а огня, который разжёг Арамиль, было явно недостаточно, чтобы согреть озябших эльфов. Они укрылись всем, что только смогли найти, но всё равно было холодно. Пытаясь согреться, Эредин тесно прижимался к учителю, невольно вдыхая его запах и чувствуя, что от этого всё сильнее кружится голова, и по телу пробегает дрожь, причина которой вовсе не холод. — Я знаю отличный способ согреться, — сказал он тогда, глядя в глаза Арамиля, — безотказный. — О чём ты? — приподнял бровь учитель. — А ты не понимаешь? — Эредин прижался ещё теснее. — К тому же, я давно хочу отблагодарить тебя за всё, что ты мне дал. Позволишь? — он опустил руку на пах Арамиля и потянулся к его губам, наконец-то решившись на то, чего желал уже так давно. Учитель ответил без слов, подминая его под себя и запуская руку в волосы, а вскоре им уже не было холодно, особенно Эредину, впервые отдавшему своё тело другому мужчине. Прежде он только брал, как женщин, так и мужчин, а сейчас покорно отдавался тому, кому принадлежало сердце. Арамиль так и остался единственным мужчиной, которому Эредин позволил овладеть собой, единственным, кто слышал от него не только «хочу тебя», но и «люблю». И, наверное, поэтому, его предательство так сильно ранило Гласа тогда, и не забылось до сих пор, хоть от самого Арамиля давно не осталось даже костей. Учитель был первым, с кем Эредин, едва став Королём Дикой охоты, поделился своими планами покорения других миров. И, вопреки ожиданиям, он не только не поддержал их, но и сказал, что на чужих костях нельзя построить собственное благополучие. Арамиль попытался убедить его в том, что нужно искать способ остановить сам Белый Хлад, а не захватывать новые миры, чтобы спасти от гибели Aen Elle. — Ты или со мной, или против меня, — процедил тогда Эредин, глядя в глаза наставника и любовника. — И запомни, предательства я не прощу. Даже тебе. — Я не стану помогать тебе уничтожать другие народы, — в голосе Арамиля ясно слышалась печаль. — Ты можешь убить меня, но передумать — не заставишь. — Это твоё окончательное решение? — холодно спросил он, опуская руку на рукоять меча и чувствуя, как рождается в груди ненависть к тому, кто был настолько близок и вонзил в спину нож. — Да, — спокойно послышалось в ответ. — Тогда — защищайся, — прорычал Эредин, выхватывая меч и бросаясь на учителя. Закончить этот бой он смог спустя несколько лет упорной погони за исчезнувшим в портале Арамилем. Глас настиг бывшего наставника в мире dh’oine, в городе под названием Лок-Муинне. И там же они скрестили клинки в последний раз. Эредин победил и бросил в лицо умирающему Арамилю: — Ты слишком хорошо меня учил. — Нет, — прохрипел в ответ наставник, — я не смог научить тебя самому важному… ценить не только свою жизнь и любить не только себя… — Зато научил ненавидеть, — процедил он, вонзая меч в сердце Арамиля. — И какого хрена ты лезешь мне в голову именно сейчас? — прошептал Глас, вырываясь из плена воспоминаний. — Мы с тобой давно в расчёте, Арамиль, — он бросил взгляд на солнце и понял, что прошло уже достаточно времени, и пора будить слегка похрапывающего Карантира. Эльф провёл рукой по щеке мага, нахмурился, увидев, что кожа покраснела в тех местах, куда на неё попала кровь ящерицы, и сказал: — Ты так сладко спишь, что смотреть на это и не задрыхнуть самому выше моих сил. Просыпайся и… смажь чем-то щеку, пока кожа не слезать не начала. — А что с ней? — спросил Карантир, открывая глаза и зевая. — Прощальный подарок ге’эльса, — сообщил Эредин, — пока что это только краснота, но хрен его знает, что будет дальше. — Проклятье, — пробормотал маг, касаясь щеки и морщась, — такое чувство, будто кипяток плеснули, — он открыл сумку и начал перебирать пузырьки, вытащил один, прочёл надпись на прикреплённой бумажке и добавил, смачивая жидкостью кусочек бинта: — Надеюсь, это нейтрализует яд, правда мне снова понадобится твоя помощь. — Будешь должен, и я сейчас не о деньгах, — усмехнулся Эредин, начиная осторожно смазывать лицо Карантира. — Договорились, — маг зашипел и дёрнулся, — паршиво без магии. — Согласен, — кивнул Глас, — портал перенёс бы нас к башне мгновенно, и не пришлось бы медленно поджариваться здесь, но что поделаешь? Имеем то, что имеем. — Вернее, не имеем, — пробормотал Карантир, чувствуя, как жжение начинает стихать, — хорошо, хоть зелья пока что действуют, — он коснулся руки Эредина, останавливая, — хватит, спасибо, а теперь отдохни, твоя очередь. — Это да, — Глас широко зевнул, — спать охота больше, чем трахаться и жрать вместе взятые. Если вдруг появится ещё один ге’эльс — буди, — это было сказано совершенно серьёзно, — и не вздумай изображать героя, понял? Ты мне нужен живым и, желательно, целым. — Ну да, — кивнул маг, невесело усмехаясь, — без меня ты отсюда не выберешься. — Вот именно, — Эредин бросил на песок бинт, повозился, устраиваясь поудобнее, и опустил голову на плечо Карантира, — рад, что ты это понимаешь и не станешь лишать меня единственного шанса, — он зевнул ещё раз и приказал, закрывая глаз, — разбудишь, как сядет солнце. Маг снова кивнул, жалея о том, что не отошёл за камни до того, как Эредин устроился отдыхать. Но будить любовника, чтобы справить нужду, не решился, лучше уж потерпеть, чем выслушивать недовольное ворчание Гласа. Бросив взгляд на солнце, Карантир отметил, что оно сейчас висит гораздо ниже, чем когда они только пришли сюда. Это означало, что совсем скоро будет уже не так жарко, и они смогут продолжить путь к деревьям. Маг был уверен — там, где деревья, обязательно будет вода, и, если им очень сильно повезёт — она окажется пригодной для питья. И не только деревья — животные, которых можно поймать и съесть, или птицы, а на худой конец, их гнёзда с яйцами или птенцами — чем ни еда? Правда в лесу велик риск заблудиться и пойти совсем в другую сторону, чего никак нельзя было допустить. Чем дольше они будут добираться до башни, тем меньше магии останется в нём самом, а значит, нужен какой-то ориентир. Созвездие? Почему бы и нет? Карантир вспомнил написанное Аваллак’хом, там упоминалось созвездие Меча, остриё которого указывало на башню. Осталось только дождаться ночи и отыскать его на чужом небе. Маг надеялся, что оно окажется достаточно ярким и найти его будет легко, в противном случае задача усложнится в несколько раз. Особенно учитывая, что магически отыскать верный путь теперь невозможно. Собственная беспомощность и бесполезность удручали. Никогда прежде Карантир не чувствовал себя настолько неполноценным. Магия, легко покорявшаяся ему и верно служившая все эти годы, теперь становилась непредсказуемой и капризной, и могла в любой момент покинуть его окончательно, оставив наедине со сталью. Эта перспектива пугала, а невозможность что-либо изменить изрядно портила настроение. Чтобы не расстраиваться лишний раз, Карантир принялся перебирать в памяти заклинания, которые не требовали много силы, но могли при этом оказаться полезными. И тут в голову мага пришла мысль, сначала показавшаяся ему бредовой — ведьмачьи знаки. Прежде он, как и любой чародей, смотрел на эти фокусы свысока, считая ниже своего достоинства применять что-то подобное на практике, но… Они требовали значительно меньше энергии и, возможно, будут действовать даже здесь. В своё время Карантир, от нечего делать, приказал следовавшему за ними Геральту показать ему эти самые знаки. С любопытством учёного, наблюдающего за трюками подопытного животного, он следил за ведьмаком, а потом попробовал повторить это сам. Получилось не сразу, поскольку пальцы приходилось складывать совсем не так, как он привык делать, творя заклинания, но, в конце концов, успеха маг добился, а потом ему просто надоело тратить время на ярмарочные фокусы. Да и зачем это тому, кто в совершенстве владеет всеми известными ледяными заклинаниями? Он же не мог знать, что окажется в мире, где магии просто нет, и будет вынужден вспоминать ведьмачьи знаки, надеясь, что хотя бы они сработают. И сейчас самое время этим заняться, пока Эредин спит, а солнце медленно, но верно клонится к закату.

***

Они покинули свой временный приют, когда солнце село, а на стремительно темнеющее небо поднялась сначала одна луна, а затем и вторая. Созвездие Меча оказалось одним из самых ярких, не заметить его было просто невозможно, что не могло не радовать. В двух словах пояснив Эредину, что именно будет их ночным ориентиром, Карантир поправил сумку и первым пошёл к чернеющим впереди деревьям. К счастью для эльфов, луны давали достаточно света, чтобы не спотыкаться о камни, а ночная прохлада освежала, словно глоток хорошего лёгкого вина. Сама же пустыня по-прежнему казалась мёртвой, только время от времени доносилось негромкое потрескивание и шуршание, но на эльфов никто не нападал, и вскоре они оба немного расслабились. — А знаешь, здешняя ночь нравится мне гораздо больше, чем дневное пекло, — сказал Эредин, обнимая Карантира за плечи, — надеюсь, до утра мы доберёмся до деревьев, а там благословенная тень, вода и местные кролики, жаждущие прыгнуть в наш котелок. — Твои бы слова, да Богине в уши, — улыбнулся маг, — но звёзды здесь действительно красивые… и луны. — Есть такое, — согласился Глас, — почти как в Тир на Лиа. Правда, в отличие от Лиса, я нечасто смотрел в небо, жаль было тратить на это время. Гораздо больше мне нравилось трахаться под звёздами, помнишь? — Помню, — Карантир на мгновение прижался к любовнику, — но здесь я не рискнул бы это повторить. — Ясное дело, — самодовольно усмехнулся Эредин, — потому что ночь закончится раньше, чем кончу я, а снова тащиться по жаре мне не улыбается. А потому придётся пока что засунуть свои желания подальше, хоть с куда большим удовольствием я бы присунул тебе. — Не сомневаюсь, — пробормотал маг, ускоряя шаг, — Лис писал, что ночи здесь длинные, так что мы должны успеть добраться до деревьев. Если, конечно, никто нам не помешает. — Ну, пока что никто не пытался нами поужинать, — сообщил Глас, — надеюсь, так будет и дальше. Я не горю желанием драться с очередной голодной тварью, которая ночью видит лучше, чем я. — Не только ты, — согласился Карантир, и они пошли дальше, глядя больше по сторонам, чем под ноги, а потому не сразу заметили, что кроме песка и камней стали всё чаще попадаться длинные, почти неразличимые в лунном свете, но очень липкие нити. Они приклеивались даже к металлу сапог, но обрывались легко, словно паутина. — Что за хрень? — Эредин остановился и присел, рассматривая чуть поблёскивающие на песке нити. — Это ещё откуда? — Не знаю, — Карантир присел рядом, потянул за одну из нитей, пытаясь определить, откуда она начинается, — похоже на паутину. — Только пауков нам и не хватало, — передёрнул плечами Глас. — Или арахноморфов, — добавил маг, продолжая рассматривать нить. — Мне уже не нравится, как это звучит, — Эредин встал, — а выглядит, наверное, ещё хуже. — Да, — кивнул Карантир, — эти твари размером с крупную собаку или волка и могут плеваться паутиной. Я видел их в мире dh’oine, в нашем их, к счастью, нет, а здесь — не знаю. — Судя по всему, у нас скоро появится отличный шанс это узнать, — сказал Глас, прислушиваясь и опуская руку на рукоять меча, — и гораздо раньше, чем я думал.