Выбор

Первый паук выскочил на Эредина из темноты спустя несколько секунд. Он появился почти беззвучно, был слышен только лёгкий шорох волочащегося по песку брюха. Паук был размером с гончую Дикой охоты, а его круглые глаза светились под лунами голодной беспощадной зеленью. Из раскрывшихся хелицер вылетела белёсая жижа, но Эредин успел уйти в сторону и тут же подскочил к арахниду, вонзил меч в его брюхо, резонно предположив, что оно окажется столь же мягким, как у обычных пауков. Эльф почти не ошибся, хитин оказался твёрже, но всё же лопнул под сталью, а сам паук бешено замолотил лапами, пытаясь освободиться. Эредин усмехнулся, вырвал меч и тут же ударил ещё раз, на сей раз пробуя на прочность головогрудь арахнида. Хитиновые пластины поддались с трудом, треснули с отвратительным скрипом, словно кто-то провёл металлом по стеклу. Паук конвульсивно дёрнулся ещё раз и затих — по всей видимости, меч угодил прямиком в нервный узел или что там у пауков вместо сердца? — Погань какая, — Глас вытащил клинок и плюнул на паучий труп, — и что это такое? Паук-переросток или арахноморф? — этот вопрос он адресовал уже Карантиру, поскольку поверженный противник ответить априори не мог. Он и при жизни разговорчивостью не отличался. — Не знаю, — пожал плечами маг, подходя на шаг и внимательно глядя на паука, — я никогда не видел подобного. Но главное — их можно убить, а значит… — договорить он не успел, потому что теперь их атаковали сразу два арахнида — точные копии только что подохшего. — Придётся отложить научные изыскания на потом, — процедил Эредин, уворачиваясь от очередного комка белой жижи и отсекая мечом оказавшиеся в опасной близости, покрытые поблёскивающими волосками паучьи лапы, — этих тварей тут целый выводок. Карантир не ответил, кружась с мечом вокруг паука, выбравшего своей целью его, и остро жалея о том, что не может просто заморозить его или мгновенно оказаться за спиной арахнида и прикончить одним точным ударом. Впрочем, уроки Эредина по приручению стали даром не прошли, и спустя пару минут маг пригвоздил паука к песку, провернул меч в теле арахнида, выдернул и отступил на шаг, глядя на то, как скребут по песку лапы в последнем отчаянном усилии добраться до жертвы. Но радоваться победе времени не было, поскольку к эльфам уже ползло несколько пауков сразу. Считать их тоже было некогда, приходилось уворачиваться от белой жижи, которую пауки весьма метко выплёвывали в них, отрубать щетинистые лапы, заканчивающиеся крепкими загнутыми когтями, не позволять себя укусить и убивать, убивать, убивать. — Спина к спине, — приказал Эредин, опасаясь, что пауки их разделят, а потом просто прикончат по одному, — этим блядям конца края нет! — добавил он, прижимаясь к спине мага. — Не дай себя укусить, — выкрикнул Карантир, сражаясь с очередным арахнидом, — я не знаю, насколько сильный у них яд. — Зубы сломают, суки, — с ненавистью прошипел Глас, парируя мечом атаку паука, который был покрупнее своих погибших собратьев. — Хелицеры, — автоматически поправил маг, вонзая меч в головогрудь паука и чувствуя, как тот обхватывает его лапами и пытается подтащить к себе, чтобы укусить. — Насрать, — рявкнул Эредин, лишая врага ещё одной лапы, и перерубая тело надвое мощным ударом меча, — ненавижу пауков, — он на мгновение отвлёкся, бросил взгляд вокруг и обнаружил, что их уже успели окружить, и сейчас они находились в кольце светящихся голодных глаз и шевелящихся лап, — особенно, когда их дохера! — Не только ты, — процедил Карантир, вырывая клинок из хитина и отталкивая ногой подыхающего арахнида, — темновато как-то, не находишь? — спросил у Эредина, складывая пальцы в Знак Игни и направляя в пауков слепяще яркий сноп пламени. Он надеялся, что эти арахниды горят точно так же, как их обычные собратья, и не ошибся — пауки, которых коснулось пламя, вспыхнули мгновенно, словно были политы спиртом или маслом. Они заметались по песку, как огромные живые факелы, а воздухе удушливо завоняло горелым. Но остальные арахниды продолжали бросаться на эльфов с упорством, достойным лучшего применения. Они насели на Эредина, и сейчас Гласу приходилось отбиваться от трёх пауков одновременно. Понимая, что долго любовник не продержится, Карантир коротко бросил: — Падай на песок! — надеясь, что Эредин услышит, но Глас, казалось, оглох, и тогда маг решительно и быстро шагнул в сторону и, не тратя времени на слова, повалил Эредина на песок ударной волной Аарда, и тут же хлестанул по паукам огненной силой Игни. На сей раз пламя было слабее, но всё же его хватило, чтобы двое из трёх загорелись, а уцелевший вдруг развернулся и быстро пополз в темноту. — Что это было? — осведомился Глас, поднимаясь на ноги и подозрительно глядя на Карантира. — Я, конечно рад, что ты вспомнил о магии, но на кой хрен направлять её на меня? — Это не магия, — покачал головой Карантир, — а всего лишь ведьмачьи знаки. Раньше я побрезговал бы ими, но сейчас это единственное, что пока действует. Правда, я не знаю, как долго смогу их делать. Я не хотел обжечь тебя, вот и… — Швырнул мордой в песок, — криво усмехнулся Эредин, — мог бы просто сказать. — Я говорил, — маг коротко вздохнул, — но ты не услышал. — Возможно, — не стал спорить Глас, — а горят они здорово, прямо загляденье. Правда, воняют похлеще трупоедов, — эльф сморщился, глядя на догорающих арахнидов. — Жаль, последний сбежал… — Да и чёрт с ним, — Карантир сплюнул на песок, — думаешь, это все? — Надеюсь, — пожал плечами Эредин, не убирая пока что оружия, — давай сматываться отсюда, пока новые не явились. — Давай, — маг собрался было сунуть оружие в ножны, но тут ночную тишину наполнило громкое шуршание, а сам песок, казалось, задрожал, словно по нему быстро ползло что-то большое и тяжёлое. — Это ещё что за… — начал Карантир, а мгновение спустя ответ появился сам, заставив обоих эльфов схватиться за оружие, в стремительно слабеющей надежде справиться с новым врагом. Никогда прежде они не видели паука таких колоссальных размеров, он возвышался над ними, словно гора хитина, а лапы казались брёвнами, покрытыми густыми волосками. Глаза чудовища вперились в них, словно два больших зелёных блюда, наполненных доверху голодом и холодной ненавистью, а в следующую секунду паук поднял две задние лапы и яростно заскрёб себя по брюху, в воздух поднялась целая туча волосков и полетела в сторону эльфов, не предвещая ничего хорошего. Карантир резко дёрнул Эредина к себе и накрыл их обоих щитом Квена, надеясь, что его силы хватит на поддержание щита, пока они будут как можно быстрее отступать назад, чтобы волоски, которые маг небезосновательно счёл ядовитыми, не коснулись кожи и не попали в лёгкие вместе с воздухом. Но паук, казалось, мгновенно разгадал эту хитрость и ринулся вперёд со скоростью, которую никак нельзя было предположить в такой громадной туше. — Отвлеки его! — приказал Эредин, поудобнее перехватывая меч, и надеясь, что успеет зайти чудовищу за спину и вонзить клинок в волосатое брюхо. Карантир молча кивнул, ударяя паука Аардом, но силы знака было явно недостаточно, чтобы остановить его. Арахнид только немного замедлился, а в следующее мгновение в мага полетела уже знакомая белая жижа. Чтобы избежать прикосновения этой дряни, Карантир прыгнул в сторону, увидел, что жижа приземлилась совсем рядом, покрыла песок мгновенно твердеющей сетью, а паук, щёлкая огромными хелицерами, по которым стекал яд, стремительно приближался, грозя вот-вот нависнуть над эльфом. Надеясь выиграть для Эредина побольше времени, маг выбросил руку вперёд, собираясь ударить по пауку огнём, но арахнид вдруг резко развернулся и бросился на Гласа, задрав вверх передние лапы и возвышаясь над эльфом ещё больше. Эредин рубанул по одной из лап мечом, послышался хруст, но волосатая конечность выдержала, а другая с размаху ударила эльфа в бок, бросая на песок. Карантир закричал, надеясь отвлечь чудовище, и направил на него струю пламени, но оно не смогло поджечь паука. Эльф добился только того, что арахнид развернулся к нему, оставив на время Гласа, и с огромной силой толкнул мага передними лапами в грудь, отшвыривая далеко назад. Карантир ударился спиной и затылком о камень, в глазах потемнело, а из лёгких выбило весь воздух, и тут же его буквально приклеило к камню метко выпущенной пауком жидкой паутиной. Маг услышал яростную ругань снова бросающегося на врага Гласа, рванулся, пытаясь освободиться, но ничего не получилось — паутина оказалась прочнее стали и приковала его к камню намертво. Он мог только смотреть, как Эредин кружится с мечом вокруг арахнида, пытаясь найти уязвимое место, и как не успевает вовремя заметить одну из лап, обрушившуюся сверху. Будь на голове Гласа шлем, он хоть немного смягчил бы удар, но тот болтался в заплечном мешке, а потому эльф снова оказался на песке, а подняться паук ему не позволил — обхватил лапами и стал опутывать паутиной, лишая возможности двигаться, а потом быстро пополз в темноту, из которой явился несколько минут назад. Карантир не знал, почему арахнид забыл о нём, скорее всего, он вернётся, чтобы утащить в своё логово вторую жертву, которая никуда и так не денется. Маг был в курсе, как охотятся и питаются пауки, и прекрасно понимал — если Гласу впрыснут яд, жить ему останется недолго. Сначала эльфа парализует, а потом его внутренние органы начнут медленно растворяться, превращаясь в питательную жидкость. Этот процесс невозможно замедлить или остановить без магии, единственное, что он сможет сделать для любовника — прекратить его мучения одним точным ударом клинка. Но лучше об этом не думать, надеясь, что паук не успеет накачать Гласа ядом, гораздо важнее как можно скорее освободиться от паутины и пойти по следу арахнида. Благо для того, чтобы отыскать след, не нужны особые навыки или умения — борозда, оставленная брюхом, была прекрасно видна под лунным светом. Карантир пошевелил рукой, обрадовавшись тому, что паутина её не облепила, а потом на мгновение закрыл глаза, концентрируясь, сделал пару глубоких вдохов и сложил пальцы в Игни, надеясь, что паутина сгорит до того, как займётся его одежда и кожа. Направлять пламя на себя — безумие, на которое он никогда не решился бы раньше, но это был единственный шанс освободиться самому и спасти Эредина. К счастью для эльфа, чары с доспехов ещё не успели исчезнуть окончательно, и он не вспыхнул сам следом за паутиной, которая загорелась, стоило только огню её коснуться. Спустя ещё несколько секунд Карантир избавился от остатков паутины, подобрал свой меч и поспешил по следу арахнида. Маг запретил себе даже думать о том, что случится, если он не успеет. Эти мысли отвлекали, а даже мгновенное промедление сейчас могло стоить жизни обоим. К тому же, он понятия не имел, сколько ещё пауков осталось в живых, они могли появиться из темноты в любой момент, а потому эльф покрепче сжал в руке меч, молясь, чтобы сталь не подвела. Остановился он только однажды — для того, чтобы подобрать меч Эредина, который эльф, по всей видимости, выронил, когда арахнид его тащил. Сунув своё оружие в ножны, Карантир стиснул рукоять клинка Гласа, тяжеловатого для него, но куда более смертоносного, чем его собственный.

***

След от брюха вскоре привёл мага ко входу в пещеру, которая издали казалась просто большой грудой камней. Камни были густо оплетены паутиной, да и к подошвам сапог она продолжала липнуть, но тратить на неё силу и время Карантир не стал. Глупо и расточительно, учитывая то, что ожидает его в пещере. Маг помедлил ещё немного, оглядываясь вокруг в поисках чего-то, пригодного для изготовления факела — в полной темноте он будет практически слеп, а соваться в логово арахнидов, не видя, куда ступаешь, — безумие. На беду, ничего похожего на куст, поблизости не оказалось, и Карантир, ругнувшись сквозь зубы, попытался создать светящуюся сферу. Это заклинание было одним из самых простых и требовало минимум энергии, и маг надеялся, что его сил хватит хотя бы на это. Назвать сферой то, что получилось у Карантира в итоге, можно было только с очень большой натяжкой. Светящееся образование, которое ему удалось создать, больше напоминало светлячка и размером, и яркостью света. Но маг и этому был рад и осторожно шагнул под каменный свод, надеясь, что сфера продержится достаточно долго. Стены и пол пещеры устилала всё та же паутина, правда липкой она не была. Карантир шёл, словно по мягкому ковру, скрадывающему шаги. Это было и хорошо, и плохо, потому что точно так же паутина скрывала приближающихся врагов. Пауков выдали зелёные огоньки глаз, казавшиеся в темноте пещеры удивительно яркими. Их было двое, сравнительно небольших, даже меньше тех, которые напали на эльфов первыми. Маг быстро разделался с ними и поспешил дальше, молясь, чтобы у пещеры не оказалось системы разветвлённых коридоров, в которых так легко заблудиться. Ему повезло. Относительно широкий коридор пока что был только один и вёл вперед и вниз. Невольно ускоряя шаг, Карантир не сразу заметил, что в пещере уже не так темно, и причина тому вовсе не его слабенькая сфера. Потолок и стены были испещрёны светящимися пятнами, которые могли оказаться мхами, лишайниками или просто растениями. Местами они росли редко, а кое-где покрывали камень сплошным светящимся ковром. Посчитав это хорошим, сулящим непременную удачу знаком, маг продолжил путь, надеясь, что этот коридор приведёт его прямиком в логово. Пауки пытались преградить ему путь ещё дважды, но сейчас на стороне Карантира были рост, сила и холодная ненависть, которую он испытывал к многоногим тварям. Хладнокровно кромсая арахнидов мечом, он думал только о том, чтобы не опоздать, чтобы не стала эта пещера их с Эредином могилой. Он добрался до логова в тот самый момент, когда огромный паук навис над опутанным паутиной Эредином, примериваясь, куда бы укусить. Понимая, что медлить нельзя ни секунды, Карантир бросил быстрый взгляд вокруг. Потолок и стены этой пещеры были почти полностью покрыты светящимся ковром из неведомых растений, и маг сумел разглядеть в глубине логова несколько больших круглых коконов. В таких обычные пауки откладывали яйца, и, похоже, этот огромный арахнид ничем от своих мелких собратьев не отличался. А ещё маг заметил каменный карниз, доходящий практически до коконов и начинающийся совсем рядом со входом. Схватившись за уступ, Карантир подтянулся и забрался на карниз, а потом быстро поднялся на ноги и побежал в сторону коконов, радуясь тому, что паук пока что его не заметил. Но то, что маг увидел потом, заставило его яростно закричать, выдавая себя с головой — хелицеры паука вонзились в грудь Эредина, но со своего места Карантир не видел — прокусил арахнид броню Гласа или нет. Услышав его крик, паук развернулся и быстро пополз к магу, но тот был уже прямо над коконами: — Смотри сюда, сука! — крикнул он, направляя на будущих пауков струю пламени и молясь, чтобы Игни не подвёл. Огонь побежал по паутине и через пару секунд загорелся первый кокон, а следом — второй. Они висели очень близко друг к другу, и это стало для неродившихся паучат роковым. Паучиха, а теперь Карантир был совершенно уверен, что это именно самка, ринулась было к своему погибающему потомству, но резко остановилась — пламя охватило уже почти все коконы, а из последнего во все стороны сыпанули горящие мелкие паучки. Маг криво усмехнулся, глядя на это и понимая, зачем паучиха притащила Эредина в логово и почему не укусила сразу. Он должен был стать кормом для сотен мелких тварей, которые сейчас рассыпались по паутине огненным дождём, поджигая её, и грозя превратить всю пещеру в подобие ада. Бросив взгляд вверх, маг увидел свисающие с потолка сталактиты, а уже в следующую секунду он ударил по ним Аардом, надеясь сбить хотя бы несколько и придавить ими паучиху, взявшую курс на него. На счастье, карниз в этом месте находился достаточно высоко, а ненависть, бурлящая в жилах эльфа, придала знаку дополнительную мощь, и сразу несколько сталактитов сорвалось с потолка и обрушилось на паучиху. Один из них вошёл в её брюхо, пробил его и торчал теперь из паучьего тела, второй вонзился в переднюю лапу, а третий — скользнул по головогруди и скатился на пол, не причинив арахниду вреда. Паучиха закрутилась на месте, пытаясь избавиться от сталактитов, а Карантир поспешил по карнизу назад, стремясь как можно скорее добраться до Эредина. Он спрыгнул на пол, оглянулся на арахнида, всё ещё сражающегося со сталактитами, и побежал к лежащему на полу Гласу. Ещё подбегая, маг заметил, что грудь любовника дымится, словно какой-то из пылающих паучат свалился на него и поджёг. Эредин рычал, пытаясь безуспешно освободиться от паутины, а лицо эльфа искажала бессильная ярость. Рухнув на колени рядом с Гласом, Карантир увидел, что было причиной дыма — броня плавилась на груди эльфа. Похоже, хелицеры паучихи зацепились за рёбра доспеха, яд попал на металл и теперь медленно разъедал его, а это значило, что нужно как можно быстрее снять оплавленную броню с Эредина, пока яд не попал на кожу. — Она не укусила тебя? — спросил маг, бросая меч Гласа рядом с ним и начиная разрезать опутавшие его нити своим мечом. — Хер его знает, — скривился Эредин, — с её зубов или как их там, буквально текло. И похоже, моей броне конец. — Хрен с ней, — бросая взгляд на паучиху и надеясь, что она даст им ещё немного времени, ответил Карантир и тут же продолжил освобождать любовника от паутины, — нужно уносить ноги, пока она не вернулась. — Чёрта с два, — садясь и начиная стаскивать плавящиеся доспехи, процедил Эредин, — я не собираюсь оставлять эту тварь живой. Она хотела скормить меня своим выблядкам, и если бы не доспехи, я бы сейчас уже подыхал, — он взял меч и встал на ноги, — я такое не прощаю. Ты со мной? — Да, — кивнул маг, понимая, что другого ответа Глас ему не простит, — но я не представляю, как это убить. Она слишком большая. — Но она ранена, — хищно улыбнулся Эредин, поудобнее перехватывая меч, — и слишком занята вытаскиванием из брюха твоего подарка. Ты можешь обрушить здесь весь потолок? Такого даже она не пережила бы. — Вряд ли, — неохотно признался Карантир, — ведьмачьих знаков для этого маловато, а бомб у нас нет, равно как и магии. — Я так и думал, а хотя бы выжечь ей глаза можешь? — Не знаю, — поднимаясь на ноги и покачнувшись, ответил маг, — но я попробую. — Замани её поближе к карнизу, и я закончу то, что начал камень, — Эредин указал взглядом на паучье брюхо: — Главное, не дай себя сожрать, — приказал, кладя руки на плечи Карантира, — помни о том, что ты мне нужен… — он на мгновение замолчал и совсем тихо добавил: — И не только из-за портала. Маг молча кивнул, стиснул рукоять своего меча и побежал к паучихе, всё ещё безуспешно пытающейся вытащить сталактит. Она заметила его, когда Карантир был уже совсем близко, и ринулась к эльфу, а он начал быстро отступать к карнизу, а как только брюхо паучихи оказалось почти под карнизом, подскочил к ней как можно ближе и ударил по горящим дикой злобой глазам огнём Игни. Однако вместо жаркого и сильного пламени в глаза паучихе полетел сноп искр, не способный причинить ей какого-либо вреда и только сильнее её разозливший. — Проклятье! — сорвалось с губ Карантира, а в следующее мгновение паучиха цепко схватила его передними лапами и потащила к хелицерам. Магия снова подвела, оставалась только сталь. Не тратя время и силы на бесполезное сопротивление, эльф всадил клинок в паучий глаз, как только оказался достаточно близко. Но паучиха, казалось, не заметила этого, продолжая притягивать Карантира всё ближе. Он видел стекающий по хелицерам яд и прекрасно понимал: если не сможет освободиться — смерть неизбежна, долгая и мучительная или быстрая, если паучиха решит сожрать его сразу, не дожидаясь, пока яд подействует. Из последних сил он вырвал меч из глаза чудовища и вонзил между хелицер, уже не надеясь причинить серьёзный вред, но хотя бы помещать себя укусить. Паучиха замотала головогрудью, пытаясь избавиться от клинка, но эльфа из лап не выпустила. А ещё через мгновение тишину разорвал полный яростной ненависти крик Эредина, спрыгнувшего с карниза прямо на паучье брюхо. Эльф прекрасно понимал, что времени на вторую попытку у него не будет, а потому медлил, выбирая удачный момент для прыжка. Медлил, хоть и знал — каждая секунда может стоить Карантиру жизни. Удержаться на шевелящемся брюхе было невероятно сложно, но часы, проведённые в тренировочном зале и верхом на лошадях, даром не прошли. Эредин не только не свалился с брюха, но и сумел добраться до торчащего в нём сталактита. Зарычав, он с силой всадил в рану свой меч и надавил на него, вгоняя глубже. А потом ухватился за рукоять покрепче и стал отступать, волоча клинок за собой. Сталь, утяжелённая весом эльфа, разрезала хитин медленно, с отвратным скрипом и скрежетом проламывала его и уходила всё глубже в тело паучихи. Из раны брызгала вонючая бурая жидкость, чудовище дёргалось и молотило лапами, пытаясь избавиться от врага, а сам Эредин сползал по брюху всё ниже. Понимая, что скоро окажется под паучихой и, весьма вероятно, будет просто раздавлен, он рывком вытащил меч и прыгнул вперёд, надеясь оказаться поближе к головогруди и всё же пробить хитиновый панцирь мечом. Недаром же Карантир говорил, что чары на доспехах и на оружии ещё держатся, а значит — всё должно получиться. Чары или кровь паука, в которой был вымазан меч, действительно помогли, Эредин не знал, но клинок, на рукоять которого он навалился всем телом, вошёл в хитин неохотно и медленно, но всё же вошёл. А потом резко скользнул вглубь, заставив паучиху ещё сильнее задёргаться и неистово замолотить по собственному телу лапами. Но вместо того, чтобы спрыгнуть за пол пещеры, уходя от ударов, Эредин что-то неразборчиво заорал и ещё сильнее надавил на меч, надеясь, что длины клинка хватит, чтобы достать до нервного узла чудовища. Сокрушительный удар по спине, заставил эльфа выпустить оружие из рук, а следующий, не менее сильный и хлёсткий, отправил его в недолгий полёт по пропитанному гарью воздуху и закончился болезненным приземлением на камни. Глас ударился о них головой, и на мгновение в глазу потемнело, а сама она загудела, словно с хорошего похмелья. Но когда он снова смог видеть, то не сумел сдержать торжествующей улыбки — паучиха подыхала, уже не пытаясь добраться до своих врагов. Огромное тело ещё подёргивалось, но уцелевший глаз больше не светился зелёной яростью. Из огромной раны на брюхе потоком лилась паучья кровь и вываливались внутренности, а ещё через мгновение паучиха тяжело осела на камни, словно все её лапы разом сломались, и затихла. И тут же улыбка с лица Эредина сползла, потому что он увидел неподвижно лежащего под каменным карнизом Карантира. Похоже, паучиха отшвырнула мага туда, когда новая боль отвлекла от всего остального. Нахмурившись, Эредин поднялся на ноги, пошатнулся, ощутив, как сильно закружилась голова, но устоял, схватившись рукой за стену. А мгновение спустя он уже спешил к магу, по-прежнему не подающему признаков жизни. Подойдя ближе, Эредин увидел, что Карантир лежит на камнях лицом вниз, и, опустившись на колени перед любовником, медленно и осторожно перевернул его. Светлые волосы были испачканы кровью, щека, на которую не так давно попал яд ге’эльса, содрана до мяса, а из носа продолжала течь кровь. — Я не разрешал тебе умирать, — прошептал Эредин, наклоняясь ниже, стаскивая с руки перчатку и касаясь шеи мага, в надежде нащупать пульс. — Ты слышишь меня, не разрешал! — Слышу, — тихо и хрипло донеслось в ответ, а синие глаза Карантира медленно открылись, — у нас получилось?.. — А ты как думаешь? — самодовольно улыбнулся Эредин. — Я же сказал, что прикончу эту тварь, а я слов на ветер не бросаю. — И тут же он перестал улыбаться, провёл пальцами по относительно целой щеке мага и спросил: — Она не успела тебя укусить? — Нет, просто здорово приложила о камни, когда ты спрыгнул на её брюхо. Надеюсь, мои кости это выдержали… и я смогу встать. — А куда ты денешься? — окидывая Карантира внимательным взглядом, спросил Глас. — Ты выглядишь помятым и грязным, но не смертельно раненым, — он принялся осторожно ощупывать мага, пытаясь проверить, целы ли его кости. — По-моему, всё в порядке, — заключил наконец, поднялся на ноги и протянул любовнику руку: — Нас не так-то просто убить, в отличие от dh’oine. Даже поганому ведьмаку это не удалось, так что говорить о каких-то пауках? — Согласен, — невольно улыбнулся Карантир, медленно вставая и чувствуя, как Эредин притягивает его к себе, проводит рукой по волосам и прижимается лбом к его лбу. — Но я не хотел бы ещё раз с ними встретиться. — Аналогично, на редкость мерзкие твари. Особенно она, — Глас кивнул в сторону дохлой паучихи. — Надо бы и её как-то назвать, — задумчиво сказал маг, — она заслужила имя гораздо больше, чем ящерица. Вот только как? — А что тут думать, — насмешливо ответил Эредин, — в ней было столько же злобы и жидкой дряни, как и в нашей незабвенной советнице, а посему и зваться она будет так же. — Аилмэ? — В точку, — подмигнул Глас, нехотя отодвинулся и продолжил: — А теперь самое время отсюда убираться, но сначала найдём наши мечи и посмотрим — не завалялось ли здесь чего-то важного.