Выбор

Меч Карантира по-прежнему торчал между хелицер мёртвой паучихи, и чтобы его вытащить, магу пришлось упереться в труп ногой и как следует потянуть. Сталь покрывала уже засыхающая паучья кровь, смешанная с ядом, и совать меч в ножны в таком виде Карантиру не улыбалось, однако поблизости, как назло, не оказалось ничего, чем можно было бы вытереть клинок. Свои импровизированные головные уборы оба эльфа потеряли ещё в момент первого боя с пауками, а отрезать от мантии было больше нечего. — И чем же его вытереть… — обронил Карантир, оглядываясь вокруг. Испачканная в крови прядь волос упала ему на лицо, и маг раздражённо отбросил её в сторону, невольно коснувшись пальцами мехового воротника мантии, и добавил, обращаясь к Эредину: — Разве что этим? — Сгодится, — кивнул Глас, подошёл ближе, внимательнее присматриваясь к воротнику, ощупывая его и примериваясь, как бы поудобнее ухватиться и оторвать, — надеюсь, он не пришит намертво… Мне бы не хотелось случайно лишить тебя половины мантии. Хотя… своя прелесть в этом, конечно будет, если не считать того, что разгуливать тут нагишом слишком рискованно. — Согласен, — улыбнулся маг, — но ничего другого у нас нет, а мечи вытереть нужно, так что давай. — Даю, а ты главное не грохнись, — предупредил Эредин, крепко взял Карантира одной рукой за плечо, а второй с силой дёрнул воротник на себя. Послышался треск ткани, а устоял на ногах маг только потому, что Глас не дал ему упасть. — Он что, тоже на чарах держится? — пробурчал эльф, глядя на то, как неохотно воротник отделяется от мантии. — Нет, — покачал головой Карантир, — просто делали наши доспехи не dh’oine. — Это и ежу понятно, — усмехнулся Эредин, продолжая отрывать меховую полосу, — иначе ведьмак изрубил бы нас в капусту… Даже жаль такую красоту портить, — добавил, протягивая любовнику то, что совсем недавно украшало его плечи. — Мечи важнее, — равнодушно сказал маг, взяв свой бывший воротник и начиная тщательно вытирать клинок, — сталь — это единственное, что у нас осталось и пока что не подвело. — И не подведёт, — наблюдая за отработанными движениями Карантира, произнёс Глас, а потом перевёл взгляд на паучью тушу: — Осталось достать мой меч, если он не успел утонуть в кишках аилмэ, и даже если успел… — эльф направился к распоротому брюху арахнида, собираясь добраться по нему до головогруди, из которой торчала такая знакомая и невероятно удобная рукоять. Когда Эредин вернулся с перемазанным мечом в руке, Карантир как раз закончил вытирать свой клинок, вернул его в ножны и протянул относительно сухой и чистый воротник любовнику: — Надеюсь, ты сумеешь его очистить, — он указал взглядом на изгвазданное лезвие, — и чем скорее начнёшь, тем больше шансов, что яд не успеет навредить стали. — Не позволю, — хмуря брови, ответил Глас и принялся старательно вытирать клинок, — жаль, гвоздичного масла нет и оселков, — пробормотал он, внимательно всматриваясь в металл, — как думаешь, в этом сраном мире можно найти что-то подобное? — Не знаю, — пожал плечами Карантир, — если жители пользовались только магией — вряд ли, но всё может быть. В любом случае, здесь этого нет, — он обвёл логово внимательным взглядом и добавил, не скрывая изумления, смешанного с восхищением: — Но зато здесь есть кое-что другое. Смотри, — он указал рукой на стену пещеры, ранее скрытую коконами и слоем паутины. На камнях чётко и ясно были видны картины, нарисованные, судя по виду, несколько столетий назад. Карантир быстро подошёл поближе, чтобы получше всё рассмотреть, а когда понял, что изображено на рисунках, скривился и сообщил Эредину, продолжающему возиться с мечом: — Похоже, мы с тобой убили местную богиню… — Ты о чём? — Глас поднял голову и вопросительно уставился на мага. — А вот об этом, — эльф указал на рисунки, — судя по всему, они поклонялись ей и… приносили жертвы. — Да ладно, — недоверчиво фыркнул Эредин, но всё же подошёл ближе и уставился на рисунки. — Смотри сам, — принялся пояснять Карантир, показывая на одно из изображений: — Видишь, это вход в пещеру, а это — местные жители, и что они, по-твоему, делают? — Молятся? — спросил Глас, глядя на распростёртых на песке уже знакомых двуногих существ. — А этот у них типа жреца? — он показал на фигуру в длинных одеждах, сжимающую в руках подобие посоха, от вершины которого расходились в стороны лучи. — Именно, — кивнул маг, — видишь, у него на шее что-то типа ожерелья или цепи со знаком… — Паука, — закончил за него Эредин, — это же каким идиотом надо быть, чтобы поклоняться безмозглой твари? — Некоторые и куску камня молятся, — серьёзно ответил Карантир, — а ещё огню, солнцу, луне или деревьям. — Это да, — согласился Глас, — но молиться — это одно, а добровольно позволять себя сожрать — другое. А они делали именно это, — он кивнул в сторону следующего рисунка, на котором один из молящихся направлялся в пещеру, остальные провожали его взглядами, стоя на коленях, а жрец, по всей видимости, что-то говорил, подняв посох над головой. Благословлял на съедение? Или желал паучихе приятного аппетита? — Нее, — протянул Эредин, переводя взгляд на следующий рисунок, — что ни говори, а они точно с мозгами не дружили. Карантир невольно вздрогнул и отступил на шаг, увидев, что именно изображала следующая картина. На ней жертва снова падала ниц, но уже перед самой паучихой, а та тянула к несчастному лапы, чтобы схватить, а потом… начать пожирать — именно это и было нарисовано на картине, расположенной дальше. — Она даже не кусала их… — тихо обронил маг. — Ага, живьём жрала, — криво усмехнулся Эредин, ощущая, как по коже пробежал мороз, — а зачем тратить яд на того, кто не сопротивляется и не собирается сбежать? — И действительно, — согласился Карантир, — но так было не всегда, — он указал на новые рисунки, изображавшие паучиху, опутывающую паутиной, а затем кусающую новую жертву и подтаскивающую её прямо под коконы: — Она кормила ими своих паучат. — Как собиралась скормить меня? — уточнил Глас, увидел утвердительный кивок мага и продолжил: — И хрен скажешь, кому из этих дураков везло больше: тому, кого сожрали сразу, или тому, кого медленно высасывали мелкие ублюдки, — он ткнул в рисунок, на котором жертву полностью облепили крохотные паучата. — А вообще, эти художества выглядят так, будто их Лис намалевал, — коротко хохотнул он, пытаясь разрядить обстановку: — Прямо один в один его мазня! — Нет, — возразил Карантир, продолжая всматриваться в картинки, — стиль совсем другой и подписи учителя нет. И к тому же, если бы он здесь когда-то бывал, обязательно рассказал бы мне. Да и лет этим рисункам побольше, чем нам обоим вместе взятым, удивительно, что они так хорошо сохранились. — Не занудствуй, — скривился Эредин, — мне здесь только Кревана номер два не хватало! А ещё мне вот что непонятно: ты говоришь, что этому хрен знает сколько лет, неужели аилмэ было столько же? Я, конечно, всегда знал, что она старая сука, но не думал, что настолько… — Не думаю, — покачал головой маг, — пауки не живут так долго, даже настолько большие. Скорее всего, наша аилмэ — далёкий потомок нарисованной. Просто они похожи как две капли воды, вот и кажется, что это — та самая. — Похоже на правду, — согласился Глас, — но остаётся ещё один вопрос — кто и как это здесь нарисовал? Только не говори мне, что жрецов она не трогала. В жизни не поверю, что эти твари настолько разумны. — И не надо, — чуть улыбнулся маг, — возможно, они рисовали это зимой, когда пауки спят, или применяли магию, делающую невидимыми. Боюсь, точного ответа мы не найдём никогда, — он сожалеющее вздохнул, — даже если бы тут было что-то написано, мы не смогли бы прочесть. — Ну и хрен с ним, — махнул рукой Эредин, а потом глянул на пол пещеры под рисунками и тут же шагнул вперёд, протянув: — А вот это уже поинтереснее картинок будет, согласен? Карантир опустил взгляд вниз, увидел то, что имел в виду Глас, и последовал за любовником, потому что эту находку стоило не только рассмотреть поближе, но и потрогать. Вернее, находки, потому что на полу валялась целая россыпь черепов разной степени комплектности и древности. И не только черепов — пол устилали обломки костей и оплавленные куски металла, между которыми что-то поблёскивало. — Похоже, этот театр абсурда продолжался действительно долго, — присаживаясь рядом с черепами и взяв один из них в руку, сказал Глас, — жаль по костям не поймёшь, какими они были при жизни. Ясно только, что отличались от нас, — он коснулся пальцем хорошо сохранившихся длинных клыков черепа, — и даже от dh’oine. Гляди, прямо как у вампиров зубищи, — он передал находку магу, а сам потянулся к следующему черепу, выглядевшему точно так же, но в последний момент поднял не его, а лежащий совсем рядом блестящий предмет: — А это, похоже, принадлежало жрецу-неудачнику или они вешали такие цацки на шею каждому паучьему обеду, — задумчиво добавил эльф, внимательно рассматривая лежащую на ладони фигурку паука, изящно и точно вырезанную из чёрного камня. От цепи, на которой она когда-то висела, осталось всего несколько звеньев, металл был изъеден ржавчиной и местами оплавлен. Эредин хмыкнул и протянул фигурку Карантиру: — Положи в сумку, когда выберемся отсюда и вернёмся в Тир на Лиа, сможешь над ней поколдовать. Глядишь, и узнаешь что-то интересное. О, да тут она не одна, — довольно улыбнулся эльф, и вскоре за первой фигуркой в сумку мага перекочевало ещё несколько: — Интересно, из чего они сделаны, если оказались прочнее металла? — Не знаю, — пожал плечами Карантир, — возможно, это какой-то местный аналог алмаза, крепче которого нет ничего. И ты прав, изучить их будет действительно интересно, правда сначала нужно попасть в мою лабораторию. — Попадём, — уверенно заявил Глас, — у тебя там охренительно удобный стол, помнишь? — он подмигнул магу. — А ещё диваны, кресла и ковёр на полу. А вот шкаф с зельями не очень, до сих пор помню, как нас чуть не похоронило под кучей склянок. Хорошо, что они не разбились, иначе вместо того, чтобы кончать, нам пришлось бы вытаскивать осколки из моей задницы и спины. Карантир невольно улыбнулся, вспомнив тот самый вечер, когда на них, предавшихся страсти прямо у шкафа, действительно свалилось всё содержимое. Причём рухнуло это в самый острый момент, когда эльфы совершенно забыли, где находятся. Тогда им стало и смешно, и больно и неудобно, а Эредин потом гордо заявил, что ничто не свете не помешает ему довести дело до конца. Даже треклятые склянки, падающие на голову. — Но не пришлось же, — по-прежнему улыбаясь, сказал маг, — к тому же, тогда я ещё мог быстро залечить твои раны, — улыбка сбежала с лица эльфа, он опустил голову и, чтобы окончательно не пасть духом, принялся и себе перебирать черепа. И вздрогнул, когда на плечо легла знакомая рука, а губы Гласа коснулись уха и произнесли: — И снова сможешь. Как только мы покинем это поганое место, магия вернётся к тебе, ты знаешь это лучше меня. К тому же, даже без неё ты отлично сражаешься. — Ты пытаешься меня утешить? — с горькой иронией спросил Карантир. — Нет, всего лишь констатирую факт, — ответил Эредин. — Тебе прекрасно известно, что я никогда и никого не хвалил просто так и не в моих правилах вытирать кому-либо сопли. Жалость так же отвратительна, как дохлая аилмэ, и яда в ней ничуть не меньше. К тому же, я отлично знаю, что на самом деле тебе нужно, и это вовсе не паскудная жалость, а хороший трах. Секс здорово разгоняет кровь и прочищает мозги, или я не прав? — Ну, думать о чём-либо в это время у меня не получалось никогда, — усмехнулся маг, усилием воли задвигая подальше сожаления об утраченной силе. — Вот и я о чём, — Глас слегка прикусил мочку уха любовника, — это только жертвы хреновых ебарей трещины на потолке считают, а потом ставят неумехам рога или просто сваливают подальше, как Шиадаль от Ауберона. — Эредин коснулся губами шеи Карантира, неохотно отодвинулся и добавил с искренним сожалением: — Паршиво, что я не могу прямо здесь и сейчас прочистить тебе мозги, но что поделаешь? Но клянусь, при первой же возможности мы с лихвой наверстаем упущенное, так что готовься. — Как прикажешь, — чуть улыбнулся маг и вернулся к черепам, поднял очередной, внимательно всмотрелся в него и сперва не поверил тому, что увидел. Тряхнул головой, но ничего не изменилось — в руках он держал останки одного из неудачливых чародеев Тир на Лиа: — Смотри, — Карантир показал череп Гласу, — этому Elle повезло гораздо меньше, чем нам… — А ты уверен, что… — начал Эредин и осёкся, увидев зубы черепа, — и правда, это был один из нас. Родиться в Тир на Лиа и закончить свои дни здесь, — он обвёл взглядом пещеру, — сложно придумать что-то более поганое. Дай-ка, — он взял череп, покрутил в руке, осматривая, а потом швырнул на пол к остальным, заметил осуждающий взгляд Карантира и пафосно произнёс: — Покойся с миром, наш неизвестный собрат. Твоя душа давно уже не здесь, а костям похрен, где валяться. Посему не обессудь — с собой мы тебя не возьмём, сумка не бездонная, — он повернулся к магу и добавил: — Давай лучше поищем, не осталось ли от него чего-то менее объёмного и при этом более ценного, информативного и полезного. Однако на сей раз эльфам не повезло. Кроме черепа, ничего, что могло бы принадлежать незадачливому чародею, они не нашли. Эредин, которому уже успело надоесть копаться в костях, поднялся на ноги и сказал: — Всё, с меня хватит, да и время не ждёт. Если провозимся ещё, снова будем по жаре топать, и точно расплавимся, как моя броня, а это в мои планы не входит. — Хорошо, — Карантир медленно встал, поморщившись от боли в ушибленном теле, — пойдём, только дай мне пару минут, ладно? — он открыл сумку, перебрал пузырьки, вынул один из них и протянул Гласу, попросив: — Подержи, а я пока что достану бинт, не хочу, чтобы это превратилось в проблему, — он указал на свою многострадальную щеку. Потом маг намочил кусок бинта в содержимом флакона, прижал к лицу и зашипел — ощущения были не из приятных. Но лучше боль и жжение сейчас, чем заражение крови и мучительная смерть потом. Мысленно он поблагодарил Аваллак’ха за мастерски созданные зелья, без которых было бы и вовсе невыносимо, но вслух не сказал ни слова, прекрасно зная, как отреагирует Глас на упоминание имени Учителя. Ссориться с любовником не хотелось — на это просто не было сил, но и молча выслушивать очередной поток нелестных выражений Карантир вряд ли смог бы. В отличие от Эредина, он отлично понимал: если бы не Аваллак’х, у них не было бы ни единого шанса вырваться из Мёртвого мира, да и просто выжить. А так шанс есть, призрачный и слабенький, но есть, и благодарить за это нужно именно Учителя. Карантир дал себе слово обязательно сделать это, если такая возможность у него всё же появится. А ещё — извиниться за горькие и несправедливые слова, которые он бросил Учителю на одном из допросов. За ложь, резанувшую Аваллак’ха по живому, которую маг тогда посчитал спасением. Нужно уметь признавать свои ошибки, это Карантир уже успел понять и пожалеть о том, что далеко не всегда есть возможность их исправить, а вернуть назад обидные слова и вовсе нереально. Даже с помощью магии. От размышлений эльфа отвлёк голос Гласа, запоздало решившего поинтересоваться его самочувствием: — Кстати, а ты вообще идти сможешь? — Конечно, а почему ты сомневаешься? — продолжая прижимать к щеке бинт, спросил Карантир. — Да выглядишь ты хреново, — пояснил Эредин, внимательно глядя на него, — ты уверен, что не повредил ничего внутри, когда на камни шлёпнулся? — Надеюсь, — не сразу ответил маг, прислушиваясь к себе, — без сканирования это сложно понять. Но, если бы что-то было не так, я вряд ли разглядывал бы настенные картинки. У меня болят рёбра и щека, но вполне терпимо, а в остальном — всё нормально. — Хорошо, — кивнул Эредин, — но если станет хуже — не молчи, это приказ, понятно? — Вполне, — Карантир снова открыл сумку, достал из неё теперь уже другой пузырёк, — осталось выпить это и можно идти. — Это что? — подозрительно спросил Глас. — Всего лишь стимулятор, он поможет нам добраться до деревьев и не свалиться от усталости, — он протянул пузырёк Эредину, но тот решительно отвёл руку с зельем в сторону и пояснил в ответ на недоумевающий синий взгляд: — Мне это ни к чему, а вот от хорошего вина я бы не отказался. Но его здесь нет, а значит — глотай свой стимулятор и вперёд. И шевелись, — повысил голос Глас, видя, что Карантир собирается возразить, — забыл, что мои приказы не обсуждаются? — Нет, я не настолько сильно ударился головой, — буркнул маг, сделал несколько глотков из пузырька и отправил его обратно в сумку, — я готов. — Отлично, — скупо улыбнулся Эредин, — самое время оставить старушку аилмэ в одиночестве, мы уже сделали для неё всё, что могли, — он повернулся и пошёл к выходу из пещеры, думая о том, что Карантиру совершенно точно не стоит знать настоящую причину его отказа от стимулятора. На самом деле, голова у Гласа по-прежнему болела, а тело ныло от паучьих объятий, но… Маг действительно выглядел паршиво, ему лекарство было гораздо нужнее, а хороший командир всегда заботится о своих воинах. Эредин всегда считал себя не просто хорошим, а самым лучшим из всех когда-либо живших военачальников, а потому не мог поступить иначе. Да и, если начистоту, сейчас жизнь Карантира — самое ценное, что у него есть, поскольку без мага ему никогда не выбраться из проклятой тюрьмы без стен, решёток и стражи. А значит — любовника нужно беречь как зеницу ока. Сложно придумать более уместное сравнение, когда это самое око у тебя одно. Равно как и Карантир — его ключ от ворот тюрьмы под названием Marbh ear... и не только ключ.