***
— Ну, наконец-то, — улыбнулся Эредин, швыряя на траву у самой кромки озера грязное бельё рядом с уже сброшенной одеждой, — пожалуй, ещё никогда мне так сильно не хотелось поскорее раздеться, — он подмигнул Карантиру, окинул его, тоже уже обнажившегося, внимательным взглядом, и нахмурился. — А неслабо тебе досталось, — добавил, указывая на синяки и кровоподтёки, покрывающие тело мага, — да и похудел ты капитально, все рёбра пересчитать можно. — Наверно, — пожал плечами Карантир, бросил быстрый взгляд на своё тело, а потом — на Гласа, — у тебя тоже синяков хоть отбавляй. — И хрен с ними, — скривился Эредин, подошёл к воде, коснулся её ногой и сообщил, — тёплая, — и быстро пошёл в озеро, желая как можно скорее окунуться полностью. Маг последовал за ним, сжимая в руке мыло, а спустя ещё пару минут оба эльфа с наслаждением плескались в тёплой воде, шумно отфыркиваясь и то и дело погружаясь с головой. — Надо было разрезать мыло на две части, — сокрушённо вздохнул Карантир, протягивая любовнику заветный брусок, — а теперь придётся мыться по очереди. — Не страшно, — намыливая голову, ответил Эредин, — не знаю, как ты, а я никуда не спешу и собираюсь растянуть удовольствие подольше. Неизвестно, когда ещё нам выпадет возможность помыться, — держи, — он вернул мыло магу, нырнул, хорошенько прополоскал волосы и приказал, — помой мне спину. Карантир кивнул, подошёл ближе и стал старательно и осторожно намыливать широкую спину Гласа, невольно вдыхая запах его тела и чувствуя, как начинает предательски кружиться голова и дрожать пальцы. Так было всегда, стоило только сбросить одежды и коснуться обнажённой кожи Эредина, ничего не изменилось и сейчас. Несмотря на не до конца прошедшую слабость и боль в ушибленных местах, Карантир с трудом удерживался от того, чтобы не прижаться к спине Гласа вплотную, опустить руку на его пах и коснуться стремительно твердеющей плоти. А потом развернуть Эредина к себе лицом, прочесть во взгляде желание, ощутить, как тяжёлые руки ложатся на плечи, понуждая встать на колени. — Ты там не заснул часом? — насмешливый вопрос Гласа заставил мага вздрогнуть, тряхнуть головой, в тщетной попытке избавиться от возникших в воображении картин, и ответить с деланным спокойствием, не способным никого из них обмануть: — С чего взял? Просто спина у тебя широкая, пока всю помоешь… — Ага, — насмешка в голосе усилилась, — особенно если думать хрен знает о чём и возить по одному и тому же месту добрых полчаса. — Не преувеличивай, — фыркнул маг, неохотно отступая на шаг, — можешь смывать пену, готово, — он быстро повернулся к Гласу спиной и нырнул, надеясь хоть немного погасить возбуждение. Сначала нужно вымыться, а уже потом… За плеском воды Карантир не расслышал, что сказал Глас, и принялся ожесточённо смывать с кожи грязь, морщась, когда касался синяков. Волосы он намыливал несколько раз, и только после этого они заскрипели под пальцами и перестали походить на грязную, смердящую потом и кровью мочалку. Он даже спину попытался вымыть сам, желая показать Эредину, что вполне может обойтись без помощи, но получалось не очень. Карантир уже собрался всё же обратиться к Гласу, но тот опередил мага, подошёл вплотную и, не говоря ни слова, забрал мыло из рук Карантира, развернул его к себе спиной, словно мебель, и начал старательно намыливать, правда, очень скоро пальцы Гласа переместились на поясницу, а потом коснулись ягодиц. Маг шумно выдохнул, уже не пытаясь успокаивать всё быстрее стучащее сердце, и тут же ощутил, как Эредин прижимается вплотную, касается носом шеи, а потом произносит прямо в ухо: — Теперь от тебя снова пахнет тобой… охренительно пахнет… — Глас несильно прикусил мочку уха мага. — Осталось только сполоснуться, а потом… мы наконец-то сделаем то, о чём ты мечтал, когда тёр мне спину. — Ни о чём я не… — начал Карантир и осёкся, потому что пальцы Эредина скользнули по его животу и обхватили выдавшую с головой напряжённую плоть. — Конечно же, — усмехнулся Эредин, — конечно же ты не. Ты никогда не… — он сжал пальцы сильнее, это было уже почти больно. — Не научишься врать и не перестанешь меня хотеть. Правда? — эльф приподнял бровь, ожидая ответа, и развернул Карантира к себе лицом. — Да, — выдохнул маг, понимая, что нет смысла отрицать очевидное, — зачем спрашивать о том, что ты и так прекрасно знаешь? — Некоторые вещи никогда не надоедает слушать, — усмехнулся Глас, провёл пальцами по щеке Карантира, убирая мокрые волосы, — например то, как ты стонешь, как шипишь от боли, когда я в тебя вхожу, как напрасно пытаешься не кричать, когда кончаешь, как… — не договорив, Эредин жадно и властно коснулся готовно раскрывшихся губ мага, но уже через мгновение оторвался от них и приказал: — Ополоснись и пошли на берег. Немедленно. Он почти оттолкнул Карантира и быстро пошёл к берегу, не вытираясь, улёгся на траву, а когда маг оказался рядом, подмял его под себя, навалился всем телом. Увидел, как болезненно исказилось его лицо, и вовремя вспомнив о его ушибленных рёбрах, перекатился на спину. Теперь Карантир оказался сверху, сел, устраиваясь удобнее, наклонился к губам Эредина, поцеловал их — сухие и обветренные, ощущая, как скользят по спине руки Гласа, и вот уже пальцы требовательно сжимают ягодицы. Нетерпеливая дрожь пробежала по телу Карантира, но он прекрасно знал, чего именно ждёт сейчас Эредин. Несколько быстрых и лёгких поцелуев — грудь, живот, пах. Пальцы Гласа погружаются в волосы, отбрасывают их в сторону, чтобы не мешали наблюдать за тем, что не надоедало эльфу никогда. Да и разве может это когда-либо наскучить? Разве могут не волновать до дрожи горячие и умелые губы, творящие сейчас самую настоящую магию. Чары, над которыми не властен даже треклятый Мёртвый мир. Сердце колотится всё чаще, но отвести взгляд невозможно, а осознание того, что эти губы, равно как и всё тело мага, принадлежат только ему, пьянит почти так же сильно, как сама ласка. Карантир опускается на колени только перед ним. Отдаётся покорно и жадно только ему. Выдыхает в громких стонах только его имя. Так было всегда и так будет до тех пор, пока маг жив. Но просто смотреть слишком мало. Эредин притянул Карантира к себе, целуя настойчиво и глубоко, а потом опустил на траву и склонился над ним. Окинул его, обнажённого, тяжело и часто дышащего, потемневшим от желания взглядом, и коснулся губами его плоти. Услышал благодарный стон, увидел, как сжимает Карантир руку в кулак, как выгибается под ласками, и жадно облизывает пальцы Гласа, на мгновение оказавшиеся у его губ. А потом Карантир закрыл глаза, ощущая, как эти самые пальцы скользят по внутренней стороне бёдер, раздвигают их и проникают внутрь. Сейчас у эльфов не было ничего, кроме слюны, а потому приходилось обуздывать собственное нетерпение, чтобы не превратить в пытку то, что должно приносить наслаждение. Сдавленное шипение сорвалось с губ мага — это всё ещё немного больно, но уже через пару мгновений боль растворяется, исчезает, а внутри становится всё жарче. Нестерпимо хочется большего. Обоим. А потому, Карантир неохотно остановил ласкающую руку, а потом толкнул Эредина на траву и оседлал его бёдра, ощущая ягодицами горячую твёрдость любимого тела. — D'yeabl, — со стоном выдохнул он, стискивая пальцы Гласа, потому что его вторжение — это неизбежная боль, сильная и острая, такая же, как и удовольствие, приходящее ей на смену. Осторожность забыта. Страсть заставляла мага двигаться всё быстрее, не думая о том, что после тело напомнит об этом уже привычной болью, которую не погасить магией. Пусть. У всего есть своя цена. У капель пота, стекающих по спине, у всё чаще пульсирующей в жилах крови, у жара, разливающегося по телу и грозящего сжечь обоих дотла. У крика, сорвавшегося с губ Карантира, когда сил сдерживать себя не осталось, а капли его семени упали на грудь и живот Эредина. Глас зарычал, сильно сжимая бёдра мага и не желая так быстро покидать жаркую тесноту его тела. Не сейчас и не так. Хочется не только чувствовать, но и видеть, а значит — поставить Карантира на четвереньки и снова слиться с ним, слыша болезненный стон, но на сей раз не останавливаться. До конца. До дрожи, пробежавшей по телу Эредина, и хриплого стона, вырвавшегося из его груди. — Похоже, нам снова нужно в озеро, — усмехнулся Глас, окидывая их взмокшие тела внимательным взглядом, — но потом, — он вытянулся на траве, притянул Карантира к себе, — согласен? — Да, — пытаясь выровнять дыхание, ответил маг, — и постирать… чёрт. Как же всё-таки паршиво без магии, — он поморщился, прислушиваясь к себе, — боюсь, сегодня мы вряд ли сможем пойти дальше… — Ясное дело, — самодовольно улыбнулся Эредин, — а всё потому, что у тебя кое-где очень узко. Хотя я не назвал бы это недостатком. Скорее наоборот. — А по-моему, всё потому, что у тебя кое-где слишком много, — парировал Карантир. — Это плохо? — заинтересованно осведомился Глас. — Я этого не сказал, — маг невольно усмехнулся, — просто сначала это всегда… — Больно, — закончил за него Эредин, — я знаю. Не глухой и не слепой. Кстати, Лис мог бы и масло какое-то в сумку сунуть, как и положено заботливому папаше. Или он посчитал, что здесь у меня не встанет? Непростительная недальновидность для Ведуна. Даже для Кревана. — Учитель слишком тактичен для такого, — спокойно сказал Карантир, — это же очевидно. — Ты опять в лисьи защитники подался? — насмешливо осведомился Глас. — На самом деле всё просто: твой архитактичный и целомудренный до мозга костей Учитель просто никогда не был подо мной. Ну и чёрт с ним. Сегодня мы в любом случае переночуем в доме, сундуки мы так и не проверили, да и в книжках может отыскаться что-то важное… Типа той же карты, поскольку лисья оставляет желать лучшего. — Кстати, — Карантир приподнялся на локте, — забыл тебе сказать, я кое-что нашёл в подвале, пока ты охотился. — Вот как? — Эредин внимательно уставился на мага, ожидая продолжения, а когда Карантир рассказал ему о свойствах странного кристалла, нахмурился и сказал: — На кой чёрт ты полез в тот подвал один? А если бы треклятая штуковина высосала из тебя не только магию, а и все силы? Так и загнулся бы там, идиот. — Но не загнулся же, — сузил синие глаза маг, — и даже силу не потерял… вернее то, что от неё осталось. Так что можешь меня не отчитывать. — Ты забыл ещё кое-что, — процедил Глас, — даже здесь я — твой командир, и ты не имеешь права соваться во всякое сомнительное дерьмо без моего разрешения. Тем более сейчас, когда твоя жизнь — наша самая большая ценность! Ты должен быть осторожен как никогда, это ясно? — Ясно, — негромко ответил Карантир, отворачиваясь, но Эредин не позволил ему этого сделать, взял за подбородок, коротко и зло поцеловал и добавил совсем другим тоном: — Выкинешь что-то подобное ещё раз — накажу. — Интересно, как? — осведомился маг. — Узнаешь, но мало тебе точно не покажется, — ответил Глас, а потом встал и пошёл к воде, а Карантир пожал плечами и последовал за ним, хоть вставать совершенно не хотелось, а приниматься за стирку — ещё меньше. Но ещё со времён ученичества он усвоил, что есть короткое слово «надо», и оно всегда гораздо важнее слова «хочу». Искупавшись, Эредин снова вытянулся на траве, забросил руки за голову и закрыл глаза, подставляя тело солнцу. Маг окинул его полным нескрываемой зависти взглядом, тяжело вздохнул, собрал грязную одежду, взял мыло и вернулся в воду. Очень скоро Карантир понял, что отстирать въевшуюся в ткань грязь и кровь не так-то просто. С каждой минутой, проведённой за этим утомительным и крайне мерзким занятием, он всё больше убеждался, что перемещать между мирами Нагльфар было намного проще. Для этого не нужно стирать в кровь пальцы, да и желаемый результат достигается гораздо быстрее. Донёсшееся из-за спины негромкое посапывание Эредина, вызвало у Карантира приступ раздражения. Нашёл время дрыхнуть! Можно подумать, ему одному хочется сейчас спать или хотя бы просто полежать, наслаждаясь покоем и погружаясь в лёгкую и приятную полудрёму. Карантир тоже не отказался бы от этого, но… «Даже здесь я — твой командир» — коротко и ясно. А командиру не пристало заниматься стиркой, да и зачем, если есть тот, на кого это можно свалить? Нахмурившись, эльф продолжил оттирать бельё с удвоенной силой, надеясь поскорее покончить с этим паскудством и борясь с искушением окатить спящего Эредина водой, чтобы стереть с его лица блаженное выражение, не исчезнувшее даже во сне. Ещё бы ему не блаженствовать! Все возможные в их нынешнем положении удовольствия Глас уже получил, вот и развалился на солнце, словно большой и сытый кот, и плевать ему на то, что треклятая грязь не желает отстирываться. Не королевское это дело, и всё тут. Прополоскав одежду в очередной раз и внимательно её оглядев, маг решил, что лучше уже не будет. Он только сотрёт пальцы до костей, мозоли уже успел набить и сорвать, и теперь руки неприятно дёргает, саднит содранная кожа, а магии, способной мгновенно это исцелить, у него больше нет. Проклятье. Быстро разложив вещи на траве, чтобы дать им хоть немного просохнуть, Карантир сполоснул руки и устало опустился на траву рядом с Эредином. Окинул сильное загорелое тело внимательным взглядом, хмыкнул, увидев, что кое-какая часть тела Гласа уже бодрствует, поколебался мгновение, а потом медленно опустил холодную от воды руку на пах любовника. И усмехнулся, услышав недовольное: — Какого хрена? — Руки грею, — ответил совершенно серьёзно, — а что, нельзя? — Можно, — буркнул Эредин, накрывая руку Карантира своей, — но почему именно здесь? — А тут теплее всего, — невозмутимо ответил маг, — к тому же, он не спал, в отличие от тебя, и не возражал. И, судя по всему, он и сейчас не против. — И не только он, — Глас усмехнулся, окончательно просыпаясь, и потянул Карантира на себя, — но ты же понимаешь, что нельзя сунуть руку в пламя и не обжечься. — Можно, если ты высший вампир, — делая вид, что не понял откровенного намёка, сказал маг. — Ты не вампир, — Эредин запустил руку в уже высохшие волосы Карантира, — а всего лишь… — Кто? — Ненасытная задница, только что нарвавшаяся на крупные неприятности, — глухо ответил Глас. — И насколько крупные? — спросил Карантир для порядка, поскольку размер неприятностей прекрасно чувствовал. — Сейчас узнаешь, — хищно улыбнулся Эредин, переворачиваясь и нависая над ним, — и потом не жалуйся, сам виноват. За что боролись… — На то и напоролись, — выдохнул полустоном Карантир, закрывая глаза.***
— Если мы сейчас же не поднимемся и не уйдём отсюда, — проворчал Эредин проводя рукой по покрытому испариной телу мага, — я затрахаю тебя до полусмерти, а потом буду тащить на себе до самого дома, потому что идти ты не сможешь. — Я ушёл сам после нашей самой первой ночи, — напомнил Карантир, — так что… — он усмехнулся, невольно вспомнив, как именно ушёл. — Но ты прав, нам действительно пора, одежда уже должна подсохнуть, да и валяться здесь голяком ночью — не самая лучшая идея. Мало ли кто может явиться на водопой, а мы… — Вооружены, а к ночи успеем зверски проголодаться, — Глас указал взглядом на мечи, лежавшие неподалёку, — так что этот кто-то угодит прямиком в наш котёл. — И всё же, — Карантир медленно сел, — я думаю, что лучше вернуться, пока не стемнело. Я хочу успеть осмотреть сундуки и книги. — Тоже верно, — Эредин поморщился, принюхиваясь, — но от нас снова несёт потом, а значит — сначала искупаться, а потом двинем, — он легко поднялся на ноги и бросил Карантиру: — Не забудь собрать наши тряпки. — Не забуду, — буркнул маг, вздохнул и пошел к озеру. Быстро ополоснулся, вернулся на берег, вытерся полотенцем и, набросив на себя тунику, стал запихивать почти высохшие вещи в мешок. От этого занятия его отвлекло громкое: — Твою мать! — донёсшееся из-за спины. Резко обернувшись, маг увидел, что Эредин стоит почти посредине озера и, кривясь от боли, смотрит в воду. — Что случилось? — крикнул он, встревожено глядя на любовника. — Наступил на какую-то острую хрень, — ответил Глас, — то ли рыба, то ли просто камень. До крови… сука. — Выходи из воды, — нахмурился Карантир, — пока кровь не приманила хищников. Я не шучу, — добавил, видя, что Эредин не двигается с места. — Не умничай, — процедил Глас и, прихрамывая, направился к берегу, — ещё не родилась на свет рыба, которая может меня сожрать. — Я бы не был так уверен, — негромко обронил маг, дождался, пока Эредин ступит на траву, и сказал: — Покажи рану. — Да нет там никакой раны, — поморщился Глас, — но раз тебе так хочется, смотри, — он поднял ногу, демонстрируя ступню. — С виду ничего страшного, — внимательно оглядев небольшую красную точку в месте укола, сообщил Карантир, — и уже не кровоточит. Надеюсь, это был просто острый камень или обычный местный окунь. — Вот и я о чём, — Эредин окинул взглядом траву, — всё собрал? Отлично. Подай мне тунику и сапоги и пойдём. — И уже одевшись, он добавил, окинув себя и мага оценивающим взглядом. — Мда, хорошо, что нас никто не видит… Эти бабские тряпки сидят на нас, как на коровах сёдла. — Зато они сухие и чистые, — озвучил очевидное Карантир, — а что нам ещё надо? — Вернуться в Тир на Лиа, — ответил Глас, укрепляя на поясе ножны с мечом, — отобрать у Ге’эльса корону, вышвырнуть на свалку мусор в виде совета и приколотить на стену голову ведьмака. Отлично будет смотреться рядом с оленьими и турьими бошками, да? — Наверно, — пожал плечами маг, — но сначала давай просто вернёмся в дом. — Ну так пошли, чего встал? — Эредин сделал шаг, скривился, но не сказал ничего, и пошёл дальше. Карантир последовал за ним, то и дело бросая на любовника полный тревоги взгляд. Беспокоился маг не зря, потому что вскоре Глас сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, стёр со лба пот и сказал, тяжело переводя дыхание: — Похоже, мне попалась рыба с сюрпризом или камень, измазанный какой-то ядовитой дрянью. — Тебе плохо? — осторожно осведомился Карантир. — Нет, мне херово, — раздражённо бросил в ответ Эредин, — такое чувство, будто я загнал в ногу раскалённый гвоздь. — Ты сможешь идти? — маг коснулся лба Гласа и нахмурился — кожа была горячей, как при лихорадке. — А куда я денусь? Ты меня всё равно не дотащишь, так какого чёрта спрашиваешь? — Я просто… — Заткнись и пошли, — рявкнул Эредин, пытаясь скрыть за злостью боль, усиливающуюся с каждым шагом. Нога казалась распухшей и горячей, да и слушалась всё хуже. Эльф опасался, что любой следующий шаг станет для него последним — нога просто подломится, и он рухнет на землю с высоты своего роста. И уже не сможет подняться, потому что тело откажется повиноваться своему хозяину. — Чем скорее дойдём, тем больше у меня шансов не загнуться от дерьма, которое подхватил в озере. В лисьей сумке есть антидоты? — Да, — кивнул Карантир, умолчав о том, что они вполне могут оказаться бессильны против неизвестного яда или заразы. — К тому же, я могу сварить зелье, которое легко поставит тебя на ноги. — Прекрасно, — процедил сквозь стиснутые зубы Глас, шагнул вперёд, зашипел от острой боли и едва не упал, покачнувшись. Карантир успел подхватить его, а потом забросил руку Эредина себе на плечо и обхватил его за пояс. — Мы уже совсем близко, — он указал взглядом в сторону дома. — Иногда «близко» очень легко превращается в «далеко», не замечал? — хрипло выдавил Глас и, навалившись на Карантира, медленно потащился вперёд, надеясь, что всё же успеет добраться до постели до того, как потеряет сознание.