Выбор

Город магоящеров — так прозвал Эредин вымерших жителей Мёртвого мира — встретил эльфов тишиной. Полнейшей. И это была не та тишина, которой наслаждаешься после шумных компаний, она наваливалась и оглушала настолько, что казалось — зазвенело в ушах. От неё становилось не по себе, как обычно бывает в местах отгремевших сражений или массовых захоронений. Так было в Тир на Лиа около рва, заполненного костями тех, у кого Aen Elle когда-то отвоевали мир, но и там тишина не подавляла настолько. Карантир не любил бывать около рва, а если случайно оказывался рядом — спешил убраться подальше. Аура смерти была слишком ощутимой, продирала морозом по коже, заставляла зябко передёргивать плечами и ускорять шаг, чтобы уйти от проклятого места. Впрочем, далеко не на всех жителей Тир на Лиа ров действовал подобным образом. Эредин, стоя на его краю, не чувствовал ничего, кроме гордости за былые свершения. Ведь это именно они: Ястреб, Лис и Ауберон освободили для сородичей этот прекрасный мир, а выбеленные временем черепа, скалящиеся на солнце — всё, что осталось от его недоразвитых жителей. Лучший из всех возможных памятников подвигу, который они когда-то совершили, воспользовавшись доверчивостью единорогов, пожалевших лишившихся дома эльфов. Доверие наказуемо, равно как и доброта. Ров в Тир на Лиа был лучшим тому подтверждением. И, пожалуй, впервые за всё время пребывания в Мёртвом мире, Карантир обрадовался, что магии здесь нет. Сохранись она в этом месте, здесь было бы полно призраков, сражаться с которыми — то ещё удовольствие. О драугах лучше и вовсе не вспоминать, поскольку одолеть эту тварь сейчас они просто-напросто не смогли бы. Мало того, что сам по себе архипризрак обладает чудовищной силой, его всегда окружает целая орда слуг: простые призраки, проклятые души и другие беспокойные духи. Они следуют за своим повелителем и после смерти, беспрекословно подчиняясь его приказам и убивая любого, осмелившегося появиться во владениях драуга. В том, что нечто подобное вполне могло бы обитать в мёртвом городе, Карантир нисколько не сомневался, поскольку практически каждое здание несло на частично уцелевших стенах следы магической войны. Собственно, уцелело всего несколько зданий, остальные представляли собой руины разной степени разрушенности. А ещё странным было то, что в городе не было ни единого дерева, ни кустарников, ни травы. Ничего кроме голого камня и тишины. Создавалось впечатление, что мёртвая аура этого места не позволяет закрепиться здесь даже растениям. — Сколько же их тут умерло, — негромко обронил Карантир, оглядываясь по сторонам, — сотни, тысячи, десятки тысяч? — Скажи ещё, что тебе их жаль, — фыркнул Эредин, — радоваться надо, что здесь нет никого, кроме нас: ни зверья, ни ге’эльсов, ни аилмэ. Мы бы их, ясен хрен, угрохали, но лучше без них. Особенно сейчас, когда ты… — Что я? — приподнял бровь маг, бросая на Гласа вопросительный взгляд. — Беспомощен, словно младенец? — Выжат, как после недели в моей койке, с перерывами на пожрать и смотаться в уборную, — Эредин подмигнул Карантиру и тут же помрачнел: — Этот сраный мир оттянулся на нас по полной, а хуже всего пришлось тебе. Впрочем, совсем скоро мы будем вспоминать об этом месте, как о страшном сне, который рано или поздно обязательно забудется. Та здоровенная хрень, — он указал на высоченную Башню, стоящую в центре когда-то главной площади города, — то, что нам и нужно? — Надеюсь, — маг прикусил губу, пристально всматриваясь в Башню, — правда, Адилет писал, что телепорт находится на самом верху, и если ступени успели разрушиться, нам конец. — Нихера подобного, — уверенно возразил Эредин, — будь это так, Адилет не смог бы вернуться, летать он не умел, только занудствовать и копаться в книгах, а побывал он тут сравнительно недавно. Ты сам говорил, что здесь отлично сохранилось то, что уцелело после взрыва, так что со ступенями всё в порядке. Правда, тащиться по ним придётся долго, но это мелочь по сравнению с тем, сколько мы уже прошли, так ведь? — Да, — чуть улыбнулся Карантир, вспоминая, как они добирались до города, периодически сражаясь с очередной местной тварью и ночуя среди руин, а то и просто под деревьями. — Кстати, я заметил ещё кое-что: чем ближе мы подходили к городу, тем реже встречалась живность. Тогда мне показалось это странным, а сейчас я, кажется, начинаю понимать, почему. — Просветишь? — Это всего лишь мои догадки, но… — начал маг, увидел нетерпение в глазу Гласа и продолжил: — Это место настолько пропитано смертью, что даже спустя сотни лет отпугивает всё живое. Здесь даже трава не растёт, заметил? — Теперь да, — согласился Эредин, до этого не обращавший внимание на отсутствие зелени, — но лично я не вижу в этом ничего плохого. Гораздо хуже было бы, расти тут куча хищных деревьев или гнездись какая-нибудь ядовитая дрянь. А учитывая то, что мы почти телепортировались отсюда, голодная смерть нам не грозит. — Почти, — еле слышно обронил Карантир и поспешно добавил: — Лучше не делить шкуру неубитого единорога, а идти дальше. — Ты стал суеверным? — Нет, просто не хочу загадывать наперёд, чтобы потом не… — Тааак, — протянул Глас, внимательно глядя на Карантира, — отставить сомнения и прочую хрень для слабаков. Совсем скоро мы увидим башни Тир на Лиа, я знаю это точно так же точно, как и то, что никто и ничто не сможет нам помешать. Не позволю, — он опустил руку на рукоять меча, — а тебе приказываю выбросить из головы всякую чушь и двигать в сторону башни. Немедленно.

***

Ступеней было много. Слишком много. Карантир начал было их считать, но сбился после третьего пролёта. Сил ещё и на это у мага просто не было. Все они уходили на то, чтобы упрямо карабкаться наверх, надеясь, что ступени выдержат его вес и не обрушаться под ногой. Падение с такой высоты — гарантированная смерть, а умереть, когда ты так близко от цели, зверски обидно. Впрочем, ступени действительно прекрасно сохранились и выглядели надёжно, но… Их было слишком много. Карантир поднимался первым. Эредин пропустил его вперёд, заявив, что даже если маг оступится — успеет его подхватить и не позволит разбить башку о камни. Спорить Карантир не стал, прекрасно понимая — Глас прав, и осознание того, что у него есть живая страховка, согревало и придавало сил, помогая идти дальше. Правда, оно не спасало от мыслей, что будет, когда они окажутся у телепорта. Хватит ли половины зелья, чтобы открыть портал? Вспомнилось: для того, чтобы вышвырнуть их сюда понадобилась сила двух Знающих, да и то портал захлопнулся практически моментально. И если раньше телепортация давалась Карантиру очень легко, то сейчас становилась практически непосильной задачей, даже при условии, что половины зелья окажется достаточно, во что маг не верил. И отбросить всё усиливающиеся сомнения не получалось. Для себя он решил: если портал всё же откроется, отправит на Скеллиге одного Эредина, а сам приложит все усилия, чтобы не позволить двери закрыться слишком рано. Отправит, надеясь, что Глас наступит на горло своей гордости и попросит Аваллак’ха о помощи, иначе ему самому никогда не выбраться из Мёртвого мира. Он останется здесь навсегда, как его незадачливые предшественники. Они одолели примерно половину пути, когда Эредин сказал, указывая на дверной проём, ведущий в эркер: — Давай глянем, что там? Да и передохнуть нам не мешало бы, согласен? — Да, — не сумел сдержать облегчённого вздоха Карантир, в очередной раз вытирая со лба пот, а потом последовал за Гласом и едва не врезался в его спину, когда тот резко остановился, едва шагнув в эркер. — Что-то не так? — спросил маг, на всякий случай опуская руку к мечу. — Сам смотри, — негромко ответил Эредин, отодвигаясь и давая Карантиру возможность увидеть то, что заставило его самого замереть на пороге. На полу небольшого, пронизанного светом помещения, лежала груда костей, по виду напоминающих кости эльфа или человека, а под потолком в петле, укреплённой на балке, висел череп, почему-то не свалившийся вниз за столько лет. Подойдя поближе, Карантир внимательно всмотрелся в зубы черепа и озвучил очевидное: — Этот несчастный тоже был одним из нас. — Похоже на то, — согласился Глас, — только с какой радости он вздёрнулся в двух шагах от выхода? — Не знаю, — пожал плечами маг, а потом окинул помещение взглядом и кивнул в сторону небольшого круглого стола, на котором лежало нечто, похожее на книгу, — но, возможно, здесь есть ответ, — он подошёл к столу, осторожно взял находку, открыл и увидел знакомые с детства буквы. Скривился, словно от боли, и прочитал вслух то, что было написано на последней странице: «Нет ничего хуже безнадёжности. Нет ничего страшнее бессилия. Нет более тяжкой кары, чем бесконечное одиночество. Без надежды, без единого проблеска света, без малейшего шанса вырваться из этого проклятого места. Но даже не это сильнее всего отравляет мне последние минуты жизни, а осознание того, что мой сын никогда не узнает, куда исчез его отец. Возможно, для любого другого Elle это было бы неважно, но Альмир слишком отличается от остальных. Как бы мне хотелось увидеть его… Сказать, что всегда любил его. Предупредить, чтобы был осторожен, путешествуя по Спирали, и не повторил моей ошибки. Не оказался в проклятом мире без магии, из которого невозможно уйти. К сожалению, даже в этом мне отказано. И точно так же я не смогу передать Альмиру то, что успел узнать об этом месте. Мои открытия умрут вместе со мной, потому что жить здесь и дальше я не хочу. Не вижу смысла продолжать полуживотное существование. Не хочу сойти с ума от мысли, что оказался слишком слабым и не сумел открыть портал. Совсем недавно смерть казалась мне худшим из всего, что только может случиться, теперь же я вижу в ней спасение и больше не боюсь её. Я оказался недостаточно сильным, чтобы выжить, надеюсь, у меня хватит решимости на то, чтобы умереть». — Теперь ясно, что стряслось с папашей Альмира, — криво усмехнулся Эредин, — хреновый конец. — Худший из всех возможных, — тихо обронил Карантир, думая о том, что, возможно, точно такая же судьба уготована и ему самому. — Нужно будет передать это Альмиру, — он осторожно закрыл дневник и опустил в свою сумку, — он имеет право знать правду. — Передадим, — не стал возражать Глас, — в качестве благодарности за то, что не поджарил мне мозги при сканировании и голосовал против твоей казни. Добрые дела не должны оставаться безнаказанными. Кстати, может тут ещё что-то осталось? — он указал взглядом на кости, между которыми виднелись полуистлевшие клочья одежды. — Ведуны вечно носят на себе кучу магических побрякушек, колец и прочего блестящего хлама. — Ты собираешься копаться в его костях? — поморщившись, спросил маг. — А почему бы и нет? — хмыкнул Эредин, присел рядом с останками и стал сосредоточенно их ворошить. Карантир наблюдал за этим молча, так и не найдя в себе сил присоединиться к любовнику. Вместо этого он ещё раз обвёл взглядом эркер: кроме стола и стула около него тут находилось узкое деревянное ложе, пустые полки, на которых раньше могли стоять книги или зелья, и больше ничего. И только одна вещь привлекла внимание мага — это была широкая каменная чаша, стоящая в выступающей, лишённой крыши части эркера. По всей видимости, когда-то в ней был устроен фонтан, сейчас же от него осталась только чаша, заполненная относительно чистой водой. Стены чаши покрывали зелёные, похожие на мох водоросли, а сама вода золотилась под солнечным светом. Странно, что за столько лет чаша не разбилась и даже не треснула, но в этом мире всё было не так, как в Тир на Лиа: неживое сохранялось прекрасно, чего нельзя было сказать о тушах животных и останках тех, кому «повезло» сюда угодить. Карантир провёл кончиками пальцев по краю чаши, невольно подумав, что она станет его спасением от жажды, точно так же, как спасала отца Альмира. — Хах! — торжествующе раздалось за спиной, и маг повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эредин выпрямляется и показывает ему несколько колец, лежащих на ладони: — Я же говорил, что обязательно что-то найду! Они не помогли покойнику при жизни, а сейчас и подавно не нужны, лучше вручить их Альмиру вместе с дневником. А так как больше ничего интересного или ценного тут нет, не вижу смысла и дальше здесь торчать. Идём, — он развернулся и решительно пошагал к лестнице, а Карантир бросил задумчивый взгляд на череп, невесело улыбнулся и пошёл следом, надеясь, что вскоре ему не придётся сюда возвращаться.

***

Портал действительно находился на самой вершине башни, в небольшой комнате с множеством окон, выходящих на все стороны света. Он представлял собой вытянутую овальную каменную арку из чёрного камня, покрытого странным орнаментом. На полу под аркой был выложен символ, разительно отличавшийся от уже виденных эльфами звёзд. Больше всего он напоминал спираль, каждый виток которой покрывали непонятные символы, но сама она была прекрасно знакома обоим. — Ты сказал, что они не умели путешествовать между мирами, — укоризненно сказал Эредин, указывая на символ, — откуда тогда взялось это? Это же Спираль, так? — Да, — кивнул Карантир, внимательно всматриваясь в изображение, — могу предположить, что они пытались открыть врата между мирами, но не успели. К счастью для нас. И похоже, именно поэтому Адилет и смог открыть здесь портал… Странно, что Башня уцелела в момент взрыва, но вполне возможно, что её защищали мощные магические барьеры. — А раз так, значит, нечего тянуть кота за хвост, — решительно заявил Глас, — варгань своё зелье, и сваливаем отсюда. — Как скажешь, но мне понадобится огонь, — ставя сумку на небольшой стол, находившийся в комнате, сказал маг. — Не проблема, — усмехнулся Глас, окидывая оценивающим взглядом деревянные книжные полки и стоящие на них тома, — пустим в дело всё это хозяйство, всё равно толку от него нет. Карантир вздохнул и покачал головой, но спорить не решился. Жечь книги всегда казалось ему кощунством, но где ещё взять топливо в городе без единого дерева? И пока Эредин сбрасывал на пол книги и рубил мечом полки, он аккуратно вытащил из сумки компоненты для зелья, смешал их, тщательно следуя инструкции Аваллак’ха, а потом, когда огонь разгорелся, поставил на него котелок с будущим зельем. К аромату горящей древесины и бумаги примешался резкий запах спирта и трав, заставивший эльфа поморщиться, вспомнив, каким отвратительным на вкус было это зелье. А потом, когда оно забурлило, норовя сбежать из котелка и залить пламя, Карантир осторожно перелил жидкость в кружку и пояснил нетерпеливо меряющему комнату шагами Эредину: — Пусть немного остынет, а потом… — Мы помашем этому месту ручкой, — улыбнулся Глас, — живым нечего делать в Мёртвом мире. …Зелье пролилось в горло горьким потоком, порождающим тошноту, и Карантир невольно зажал ладонью рот. Покачнулся, ощутив, что комната поплыла перед глазами, и опёрся руками о стол, чтобы не упасть. Точно так же он чувствовал себя, когда исцелял Эредина, а это означало, что зелье пока ещё действует. Нужно просто закрыть глаза и подождать, пока сила начнёт наполнять его. Не думать о том, что её может оказаться слишком мало. Не нарушать концентрацию, от которой сейчас так много зависит. Лучше повторить про себя заклинание, легко открывавшее двери между мирами, радуясь тому, что каждое слово вплавилось в память намертво, и вспоминая жесты, которые помогут его усилить, увеличивая его шансы на успех. Когда тошнота схлынула, Карантир открыл глаза и подошёл к порталу, протянул руку, ощутил лёгкое покалывание в пальцах, свидетельствующее о том, что магия до сих пор не покинула это место. Бросив на Эредина предостерегающий взгляд, он начал творить заклинание и уже на половине понял — сил на стабилизацию портала, чтобы через него успели пройти двое, у него нет. Удержать бы его открытым, пока будет проходить Эредин… Резко прервав заклинание, Карантир повернулся к Гласу, изумлённо уставившемуся на него, и сказал, предупреждая готовый сорваться с губ вопрос: — Слушай меня внимательно. Очень внимательно. Как только я открою портал, ты прыгнешь в него. Быстро. — Что происходит? — сузил глаз Эредин. — Лис подсунул нам вместо зелья дерьмо? — Нет. Его просто… слишком мало, равно как и времени. А потому ругать меня будешь потом, а сейчас слушай. Я постараюсь перенести тебя на Скеллиге, на остров Пали-Гап к лаборатории Учителя. — Меня? А ты? — А я буду удерживать портал, чтобы тебя не разорвало на части, — быстро пояснил Карантир и неохотно добавил: — Я использовал половину зелья, когда ты наступил на рыбу. Именно это тебя и спасло. — Ты идиот! — прорычал Глас, хватая мага за плечи и встряхивая: — О чём ты вообще думал?! — О том, чтобы не дать тебе умереть. И только. Остальное было неважно тогда и не имеет значения сейчас. Я буду ждать тебя здесь. Уверен, что Учитель придумает, как вытащить меня и не застрять тут самому. А теперь, — он увидел, что Эредин снова открывает рот и, зажав его своей ладонью, рявкнул, впервые повышая на любовника голос: — А теперь замолчи и не мешай, иначе действие зелья закончится, и мы оба останемся тут навсегда. Глас протестующе замычал, но Карантир не обратил на это внимания, убрал его руки со своих плеч и снова шагнул к порталу. Маг начал быстро творить заклинание, прекрасно понимая, что каждая секунда промедления может стоить слишком дорого. Половины зелья было действительно слишком мало, пространство поддавалось тяжело и неохотно, Карантира начала бить дрожь, голову стиснул железный обруч боли, а из носа снова потекла кровь. Он выкрикивал слова заклинания, вкладывая в каждое максимум силы, а когда в каменном овале наконец-то замерцало окно портала, становясь ярче с каждым мгновением, заорал, толкая Эредина вперёд: — Прыгай, твою мать! Он сейчас закроется! И Глас прыгнул, а спустя секунду портал исчез с уже знакомым громким и сердитым хлопком. Карантира качнуло, и чтобы не рухнуть на пол, он схватился за каменный контур портала. Камень оказался горячим, словно его только что вытащили из огня. Зашипев от боли, маг отдёрнул руку и медленно осел на пол, закрывая лицо руками и ощущая на губах солёный вкус собственной крови. В ушах звенело, голова раскалывалась, а не завыть от отчаяния помогало только одно — у него получилось. Несмотря ни на что получилось. Он сумел телепортировать Эредина на Скеллиге. В этом Карантир был уверен, поскольку успел учуять, как из портала повеяло йодистым запахом моря и услышать пронзительные крики сирен. Совсем скоро Глас доберётся до лаборатории, а потом… А потом может случиться что угодно. От скорого появления Учителя, который не сможет бросить его здесь умирать, до собственной не менее быстрой смерти от голода и безысходности. Он просто составит компанию отцу Альмира, такому же узнику тюрьмы без решёток и заборов, вот только его кости никто никогда не найдёт.